Ева осторожно ощупала языком дырку от выпавшего зуба, а потом через нее заодно уж потрогала разбитую губу.

      День как-то не задался.

      Ева не знала, зачем ее отцу и дяде приспичило переезжать. Когда тебе восемь лет, такие вопросы с тобой почему-то никто не обсуждает. Вот если бы спросили саму Еву, та бы заявила, что на старом месте было отлично.

      С другой стороны, и на новом все сложилось не так уж плохо. Дом оказался вполне симпатичным, и комнату родители позволили ей оформить по собственному вкусу. Буквально в соседнем доме располагалась умопомрачительная кондитерская, а совсем рядом находился парк развлечений, куда можно было ходить хоть каждые выходные. И вообще весь район оказался на диво зеленым и красивым.

      Правда, с новым домом в ее жизнь вошла и новая школа. Ева немного скучала по старым друзьям. Она до сих пор перебрасываясь с ними записями в соцсетях, но подсознательно догадывалась, что это ненадолго. Ее окружали новые одноклассники, и Ева, будучи девочкой общительной и дружелюбной, уже вовсю входила в новый коллектив. Все складывалось спокойно и мирно, пока один одноклассник не вздумал раскритиковать ее выбор комиксов.

      При воспоминании об этом кулачки Евы сжались сами собой. Ну и что, что она девчонка? Ей все равно могут нравиться истории про супергероев. В конце концов, как в таких случаях всегда говорил Кроули, «Не в средневековье живем!» Про принцесс, Ева, правда, тоже любила — но была твердо убеждена, что одно другому не мешает. В ее жизни вполне найдется место и принцессам, и героям.

      Однако этот Томсон посмел спросить, у какого мальчишки она украла эти комиксы! А потом высмеял ее поначалу вполне вежливый ответ, что их ей купил дядя.

      Ева снова тронула кончиком языка саднящую ранку на губе и беззвучно вздохнула. Сейчас она словно наяву слышала мягкий, полный ласковой укоризны голос отца:

      — Ева, звездочка, насилие — не метод!..

      Но тогда, в тот поворотный момент, в голове быстрее всплыл совет дяди:

      — Надо уметь постоять за себя, кочерыжка! Не понимают по-хорошему — бей в нос и делай клоуна!

      Что, собственно, Ева и проделала. Сжала свой маленький, но крепкий кулачок и грамотно поставленным ударом засветила обидчику в нос. А вот закрыться не успела, за что и схлопотала тычок в подбородок. Кулак Томсона пролетел по скользящей, и Ева имела все шансы отделаться лишь разбитой губой, однако один из молочных зубов уже давно шатался, и оттого не выдержал даже такого легкого столкновения. Зуба было жальче всего: Ева уже представляла, на что выменяет его у зубной феи. Куда отлетел ее вклад в будущий торт, она в пылу драки не заметила, а потом их вместе с Томсоном увели с поля боя к кабинету директора дожидаться родителей.

      Дойдя до этой мысли, Ева снова вздохнула. Торта ей теперь не видать как своих ушей. Папа ужасно расстроится, когда ему расскажут, что в новой школе она затеяла драку. То есть, сама Ева считала, что драку начал все-таки Томсон, ибо это он приставал к ней, обзывал и обвинял, но ведь ударила-то первой она. А папа всегда считал, что надо быть выше подобного и никогда не опускаться до уровня тех, кто тебя не понимает. Эту мысль он неустанно пытался донести до дочери, но порывистая Ева слишком часто сперва делала, а потом уже только думала.

      И в этот момент, например, думала она о том, что сейчас не отказалась бы не только от торта, но и от любой другой еды. Подходило время обеда, и очень хотелось есть, но что-то подсказывало Еве, что пока взрослые не разберутся с дракой, пообедать не удастся.

      Совсем рядом раздался неприлично громкий урчащий звук, и Ева, вскинув голову, встретилась глазами с отчаянно покрасневшим Томсоном. Заметив, что она смотрит на него, он вообще побагровел и стыдливо отвернулся, потирая ладонью живот. Ева вздохнула в третий раз и, покопавшись в рюкзаке, достала из него пару шоколадок.

      — Будешь? — предложила она.

      Делиться ей не слишком хотелось, но хомячить еду в одиночестве, когда рядом сидит такой же голодающий идиот, было выше ее сил. Томсон ответил ей недоверчивым взглядом. Ева насупилась и неохотно протянула ему одну из шоколадок.

      — Два раза предлагать не буду, — честно предупредила она.

      Поколебавшись буквально долю мгновения, Томсон взял предложенное и хрипло выдавил из себя:

      — Спасибо.

      Он посидел немного с шоколадкой в руке, словно не решаясь развернуть ее сразу, а потом, глядя в пол, пробормотал:

      — Ты, это, извини. За зуб.

      Ева тихонько фыркнула.

      — Ладно, — произнесла она вслух. — Тогда и ты извини. За нос.

      Томсон шмыгнул носом, из которого кровь уже больше не шла, но к которому он все еще продолжал прижимать выданный ему пакетик со льдом.

      А в следующее мгновение оба уже негромко хихикали, сидя рядом на диванчике под неодобрительным взглядом сторожившей их учительницы миссис Уайлинг.

      Больше ничего произойти не успело, ибо в дальнем конце коридора показались две мужские фигуры, торопливым шагом приближающиеся к кабинету директора. И Ева, и ее недавний противник посмотрели в их сторону с надеждой. Они согласны были даже на выволочку, лишь бы поскорее убраться отсюда.

      Миссис Уайлинг встала навстречу вызванным родителям.

      — Мистер Томсон, мистер Фелл, здравствуйте, — произнесла она, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Определившись, кто из них кто, она начала свою речь: — Мистер Фелл, ваша дочь…

      — Кроули, — перебили ее самым непочтительным образом. — Моя фамилия Кроули.

      Учительница осеклась, сбитая с толку, а Ева уткнулась в свою шоколадку, стараясь, чтобы ее смешливое фырканье не вырвалось наружу. Все, кто в первый раз видели их семейство, были убеждены, что ее отец именно Кроули. Они оба были худощавыми, с длинными руками и ногами, с огненно-рыжими волосами, с острыми носами и высокими, резко очерченными скулами. На чуть полноватого белокурого отца Ева походила разве что ярко-голубыми глазами.

      — Я звонила мистеру Феллу, — миссис Уайлинг поджала губы и постаралась выглядеть как можно суровее. Другое дело, что выглядеть по-настоящему сурово в присутствии Кроули мало кому удавалось.

      Вот и сейчас тот развел руками и обезоруживающе улыбнулся.

      — Мне жаль, — произнес он без тени сожаления в голосе, — но ангел до сих пор никак не запомнит, что мобильный телефон потому и мобильный, что его можно — и нужно! — брать с собой. Так что, по-вашему, натворило это невинное дитя, моя племянница?

      «Невинное дитя» изо всех сил впилось зубами в шоколадку, но все равно не сумело сдержать довольного хрюканья. Кажется, все еще могло сложиться очень хорошо. Кроули не выдаст ее папе: в первую очередь потому, что не захочет волновать его. Сам же Кроули ни за что не укорит ее в том, что она отстаивала свои права.

      Миссис Уайлинг рассказывала про драку, Кроули скучающе смотрел в окно, отец Томсона сверлил его укоризненным взглядом, а Ева с самим Томсоном потихоньку жевали свои шоколадки. Когда еда закончилось, стало совсем тоскливо, и Кроули чутко уловил этот момент.

      — Так, основное я понял, — произнес он, ловко вворачивая свою реплику в тот момент, когда миссис Уайлинг переводила дыхание. — Лирику оставим за кадром, давайте переходить к сути. Кочерыжка, за что ты врезала этому пацану?

      — Ему не понравились мои комиксы, — честно ответила Ева.

      — Мне понравились! — чуть покраснев, выпалил Томсон. — Я их сам люблю! Просто они… ну… не для девочек!

      Кроули приподнял и выгнул левую бровь так, что она показалась над краем черных очков. Его лицо всегда выглядело на удивление выразительным, даже несмотря на то, что темные стекла скрывали его глаза.

      — Парень, я вот не понял, — вкрадчиво произнес Кроули. — Вы что, подрались из-за того, что вам нравятся одни и те же герои?

      — Эй, может, вы не будете разговаривать с моим сыном? — вмешался мистер Томсон, очень неудачно попытавшийся отодвинуть Кроули плечом.

      Тот резко обернулся к нему, так, что его отросшие в последнее время волосы взметнулись ярким пламенем.

      — Ну кто-то же должен поговорить с ним, раз вы сами не собираетесь этого делать, — оскалился Кроули в ехидной ухмылке. — Вам не кажется, что в середине двадцать первого века делить комиксы на мальчишеские и девчачьи — это какой-то… анахронизм?

      — Так, я сам разберусь, как мне воспитывать моего сына! — возмутился мистер Томсон. — И я не буду выслушивать поучений от какого-то педика!

      — О, — Ева не сомневалась, что под очками Кроули демонстративно закатил глаза. — Вас и это смущает? Из какой пещеры вы выползли? И где вы спрятали свою машину времени?

      Он явно хотел добавить еще что-то оскорбительное, но в следующий момент кулак мистера Томсона прилетел к нему в лицо. Миссис Уайлинг то ли испуганно, то ли протестующее воскликнула, но предпринять ничего не успела: двое мужчин уже сцепились в драке.

      Ева поджала под себя ноги и потянула за плечо собрата по несчастью, чтобы тот тоже залез поглубже на диван. Коридор выглядел слишком узким, а Кроули и отец Томсона оба были мужчинами высокими, так что места для маневра им оставалось маловато.

* * *

      Кроули прижимал к носу пакетик со льдом.

      Ситуация выглядела идиотической донельзя, особенно если вспомнить, что в последний раз с кем-либо из смертных он дрался в веке, если память не изменяет, семнадцатом. Потом человечество стало капельку цивилизованнее и научилось разбираться с насущными проблемами несколько по-иному. В случаях же прямых конфликтов Кроули всегда удавалось быстро воспользоваться если не демоническими чудесами, то хотя бы демоническим влиянием, что прекрасно его избавляло от приземленных столкновений.

      Однако кто бы мог подумать, что какому-то придурку придет в голову устроить банальнейший мордобой из-за совершенной ерунды?

      Кроули хлюпнул носом. Остановить кровь чудом было делом одной миллисекунды, но вокруг находилось слишком много посторонних, а Еве в этой школе еще учиться по меньшей мере лет пять. Приходилось изображать из себя такого же обычного смертного, как и отец пацана, который не поделил с Евой комиксы.

      — Вы подаете ужасный пример своим детям! — где-то на периферии возмущалась учительница.

      — Что, теперь вызовете наших родителей? — хмыкнул Томсон-старший.

      Ева с пацаном старательно сделали вид, что они вовсе не хихикают, а просто слегка простыли, однако миссис Уайлинг юмора не оценила.

      — Я позвоню вашей супруге, мистер Томсон, — заявила она сухо. Потом, бросив возмущенный взгляд на Кроули, добавила: — И постараюсь дозвониться до мистера Фелла.

      Томсон-старший заметно помрачнел, да и Кроули почувствовал себя не слишком уютно. Ангел всегда переживал, когда Ева из-за своего гиперактивного характера влезала в какие-нибудь безобразия — пусть даже и благие. И, конечно же, ему совершенно не понравится, что Кроули, вместо того, чтобы разрулить ситуацию, только усугубил ее.

      А дети лишь разочаровано вздохнули: все это означало, что обед снова откладывается.

      Миссис Томсон оказалась невысокой очень симпатичной золотистой блондинкой. Она успела приехать первой, и весь ее вид говорил, что она вовсе не в восторге от того, что ее сорвали с работы. Первому досталось мужу: «Джеймс, я ожидала, что ты сможешь справиться хотя бы с домашними делами!», а затем и сыну: «Гейб, ты меня снова разочаровываешь!»

      Мальчишка понурился так, что Кроули всей своей демонической душой ощутил его подавленное отчаянье. Оно было настолько явственным, что его уловила даже Ева, решительно схватившая недавнего противника за руку. Тот попытался было вырваться, но Ева лишь крепче сжала его ладошку, всем своим видом демонстрируя, что отпускать не собирается.

      Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы перед кабинетом директора, где уже яблоку негде было упасть, не появился Азирафаэль. Одно его присутствие заставило людей слегка расслабиться и стать чуточку более доброжелательными.

      Кроули, однако, не мог не испортить благостного момента. Подняв на Азирафаэля свое лицо с кровавой дорожкой из-под носа, он, ухмыльнувшись, выпалил:

      — Ангел, ты знаешь, что учудила кочерыжка? Она врезала парню по имени «Габриэль»!

      Но тот лишь обреченно вздохнул и машинально пригладил растрепавшиеся волосы своего демона.

      — Я должна извиниться за сына, мистер Фелл! — миссис Томсон говорила очень быстро, но при этом предельно четко. — Я поражена, что он умудрился набраться подобных шовинистических идей. Даже не представляю, от кого он мог их подцепить.

      Она бросила молниеносный взгляд на мужа, и тот лишь набычился еще сильнее.

      Когда оба семейства оказались наконец в полном сборе, они переместились в кабинет директора, где и началось разбирательство. Впрочем, как выяснилось, разбирать оказалось уже почти нечего. Ева и Томсон-младший друг к другу никаких претензий не имели, за драку в классе повинились и клятвенно пообещали, что больше так не будут. А драка между Кроули и Томсоном-старшим вообще не входила в школьную юрисдикцию, поэтому директор лишь предупредила их, чтобы на территории школы подобное больше не повторялось.

      Миссис Томсон возмущалась больше всех, и Азирафаэль явно тратил свои силы на то, чтобы хоть немного притушить ее гнев. Пользуясь тем, что на них никто уже не обращает внимание, Кроули наклонился к Томсону-старшему и прошептал:

      — А я вот представляю. И вот что я тебе скажу, мужик: ты либо найди себе нормальную работу, либо научись не тяготиться ролью домохозяйки. Но кончай срывать свои комплексы на сыне.

      — Я тебе уже сказал, — тихо огрызнулся Томсон, — что я сам разберусь, как воспитывать своего ребенка!

      — Пока ты разберешься, вы с женой ему всю психику поломаете, — хмыкнул Кроули.

      — Считаешь, что у ребенка, воспитанного двумя гомиками, психика будет лучше? — парировал Томсон, на сей раз, правда, не пытаясь распускать руки.

      — Ну, Ева как минимум на порядок толерантнее, — ухмыльнулся Кроули. Он мог бы добавить, что они с ангелом не гомики, но не видел смысла метать бисер перед свиньями. — Да и дерется она тоже на порядок лучше.