— Господин, вы уверены?
— Я ещё не закончил, но не хочу задерживать вас, Брошуль. – кивнул я несколько раз. – Я закрою библиотеку и положу ключ в ящик, как и раньше.
Брошуль ещё секунд пять смотрит на меня тяжелым, усталым взглядом. Однако в конце концов сдаётся и отдает мне ключи. Я сжимаю их в ладони. Меня ждет много работы.
— Спокойной ночи вам, Брошуль. – с мягкой улыбкой, желаю я. Мужчина на мгновение замирает, смотря на меня и я вижу, как его взгляд медленно оттаивает.
С момента моей истерики прошла неделя и, если я не на работе в офисе «Ломбарди Строительство», то б<i>о</i>льшую часть времени провожу в библиотеке, составляя конспекты, по которым буду учить Велесака. Ко всему прочему, это позволяет в какой-то степени понять некоторые моменты с работы.
Я мысленно извиняюсь перед лордом Беллей, которому сейчас наверняка приходится тяжело с неопытным мной. Но так же обещаю, что наверстаю все, как можно быстрее.
Возвращаюсь к конспекту. Прочитать, выделить главные мысли, отбросив всю ненужную воду. Выписать, а потом систематизировать, для большего понимания записанного.
«Будто в школу вернулся.» - неосознанно всхлипнул я. - «Все эти таблички на физике и истории…»
Моё самое отвратительное время юности. У меня не было друзей. Были люди, периодами, с которыми я общался, но это была не дружба. Бывали даже моменты, когда класс откровенно игнорировал меня.
В общем, крайне неприятный опыт. Я нашел себе подруг только уже в колледже. И то, тоже был на своей волне, в большей степени.
Но сейчас не об этом. Кто бы мог подумать, что я по своему желанию снова займусь этим. Конспектирование, учеба… какая жалость, что это необходимость.
«Ну почему я не знаю все по дефолту, как все другие попаданки?! Почему должен все это пытаться понять и выучить?! Вселенная явно надо мной издевается!»
Я потер лицо, чуть нажимая на уголки ноющих глаз. Массируя переносицу, боль немного отступала. На меня в последние дни навалилось очень много работы. Всевозможные отчеты, справки, очень много должников, с которыми я до сих пор не могу разобраться. Им конца и края не видно, хотя некоторые лица я запомнил, ведь они появлялись несколько раз.
А уже дома, после ужина с семьёй, я почти сразу иду в библиотеку, составлять учебную программу. Возвращаюсь к себе уже далеко за полночь, а потом с утра снова на работу. Я не спал нормально уже неделю.
Посмотрев в книгу, замечаю, как начинают плыть буквы. Бью себя пару раз по щекам и опираюсь на локти. Спать нельзя. Ещё столько всего нужно законспектировать. У меня мало времени, чтобы со всем разобраться, а то у людей могут начать появляться вопросы по поводу моей профподготовки.
Конечно, видно, что стандарты и так не слишком велики в случае Виедзе, но тем не менее! У него, в отличие от меня, был хоть какой-никакой опыт. У меня такой роскоши нет. А самое обидное, что все мои знания программиста абсолютно бесполезны в этом времени.
«Только деньги на ветер выкинули. Да и до диплома я так и не доехал! Чертова буря!» - я тяжело вздохнул. Глаза и правда начинали слипаться. Я прокручиваю в пальцах перо, укладываясь головой на сгиб локтя. - «Сейчас допишу конспект и пойду спать…»
***
— Он опять задержался в библиотеке? – равнодушно спрашивает Рулак.
— Да, милорд. Брошуль говорит, что господин Виедзе работает над какими-то записями. – кивнув отвечает Джон.
Он то знает. Он прекрасно видит, что Рулак Ломбарди в плохом расположении духа с момента их с Виедзе ссоры. Видит, что Глава беспокоится, переживает, но слишком горд, чтобы признаться в этом даже самому себе.
А чувство вины грызет, не давая Патриарху нормально спать.
— Ясно. Я тоже задержусь. Иди отдыхай. – отвечает Рулак, доставая из стола документы.
Джон не смеет больше задерживаться. Все равно Рулака не переубедить. Он не пойдет к себе.
Патриарх сидит за работой ещё около полутора часа, прежде чем решает прогуляться по тихому и пустому поместью. Сна все равно ни в одном глазу.
Сейчас у особняка совершенно другая атмосфера. Все спят, приятная тишина нарушается только звуками его шагов, эхом раздающимся по пустым коридорам. Безлюдно, спокойно, умиротворенно. Приятное ощущение уединения дарит покой его душе. Однако, проходя мимо столовой, Рулак не может не посмотреть на тяжелые двери. Не может не вспомнить печальные глаза старшего сына. Не может не думать о слезах, катящихся из его глаз. Не может не чувствовать ноющую внутри совесть.
Чем больше он думает о событиях того дня, тем сильнее она его грызет. Он ведь так и не извинился. Если они с Виедзе вдруг пересекались в коридорах, последний только сухо здоровался, не давая Рулаку и возможности что-то сказать, кроме ответного приветствия. А ещё одно пропущенное сыном собрание, заставляло нервно выдирать на себе волосы. Словно у него ломка.
Шананет была недовольна его бездействием, что более чем явно показала на собрании, однако напирать дальше не решилась. Отец и так выглядел очень дерганым, что крайне ему не свойственно.
— Хаа… – тяжелый вздох сорвался с губ против воли, ударившись о стены пустынного и темного коридора. Рулак остановился, выглядывая в окно. Среди темных помещений с другой стороны особняка, очень ярко выделялся свет, все ещё горевший в библиотеке. – Уже так поздно, а он все ещё не спит.
Недовольное бурчание Рулака сменилось быстрыми шагами. Нужно отправить Виедзе спать прямо сейчас. Ладно ещё он, Рулак страдал бессонницей довольно давно. Но чем таким занимается Виедзе, что в почти три часа ночи не спит?
У самой двери Патриарх замедлился. Странное чувство, что врываться не стоит заполнило мысли.
Глава Ломбарди осторожно и как можно тише открыл дверь, заходя в пусть и слабо, но освещённую библиотеку. Мужчина прошёл вдоль стеллажей, направляясь к стойке библиотекаря.
— Виедзе. Ты здесь? Виед… – Рулак уже хотел начать кричать имя сына, но резко умолк.
За самым дальним и неприметным столом, спрятанным за небольшим пустым стеллажом, в кипе книг и тетрадей, на столе лежал его сын. Рулак, аккуратно наступая на пол под собой, но все равно так быстро, как мог, подошел ближе.
Патриарх облегченно и тихо выдохнул.
Виедзе просто спал…
На столе.
В библиотеке.
Рулак посмотрел на книги. Все разных тем. Начиная с этикета и заканчивая физикой. Патриарх попытался заглянуть в тетрадь, в которой Виедзе писал, однако сын лежал лицом прямо на ней.
Глава секунду размышлял, стоит ли рискнуть, однако интерес все же взял своё. Он, осторожно, насколько это было возможно, приподнял голову Виедзе одной рукой, а второй быстро достал тетрадь, что лежала под ней. Затем так же осторожно опустил голову сына. Тот сразу нахмурился во сне, но не проснулся. А Рулак, тем временем с интересом изучал записи. Хоть подчерк сына и был корявым, Патриарх был несколько поражен. Виедзе разбирал одну тему за другой, постоянно делая сноски то на одну книгу, то на другую. На полях были небольшие пометки с его мыслями, касательно той или иной проблемы. Что-то вроде "Эта тема нравится Велесаку!" или "Тут вопрос с подвохом.", а ещё "Обязательно выучить имперский этикет!!!".
Рулак не стал читать все, быстро пролистал до последней написанной страницы, где предложение обрывалось на полуслове, уходя кривой длинной линией. Вероятно на этом моменте Виедзе заснул.
«Я знал, что он собирается учить Велесака, но не думал, что он возьмётся за это так основательно…» - озадаченно подумал Рулак и посмотрел на сопящего сына.
Он закрыл тетрадь, положив её на стол, и присел на стул рядом с Виедзе. Впервые за… он даже не знает сколько времени прошло с того момента, как он видел лицо сына таким умиротворенным и спокойным. Таким светлым, хоть и в тусклом свете свечей.
Рулак просто сидел и любовался этим образом сына, пытаясь сохранить в памяти каждую черточку на его лице. Возможно со стороны это показалось бы жутким, но Патриарх не мог отказать себе в этом наблюдении. Ведь он не знает, когда в следующий раз сможет увидеть Виедзе именно таким…
Рулак едва поджал губы. Мужчина осторожно протягивает ладонь и касается бархатной щеки сына. Она слегка пухлая и мягкая. По кончикам пальцев ползет приятное тепло и неосознанно на лице появляется ласковая улыбка. Становится спокойно и уютно. Патриарх не сдерживается и несколько раз гладит его по волосам. Начинает приятно клонить в сон.
Рулак едва вздрагивает, когда видит, что Виедзе начал приоткрывать глаза. Однако мужчина совсем не хотел убирать ладонь из его отросших волос.
— Всё хорошо. Это я.
— Рулак?.. – спросонья спрашивает Виедзе, а Патриарха всего как прошибает.
Пальцы руки начинают подрагивать, против его воли и Рулак отдергивает ладонь. Хотя нет, он скорее весь дрожит, застигнутый врасплох внезапным уколом страха.
«Он только что… назвал меня по имени?» - было в этом что-то неправильное. Он бы даже сказал катастрофически неправильное. Дети не должны называть родителей по именам.
Виедзе сел, проводя рукой по взъерошенным им, Рулаком, волосам и потянулся, похрустывая затекшими суставами.
— Угх… моя шея… – бурчит сын, потирая больную часть тела. А Рулак все пытался унять дрожь и бешено бьющееся сердце. — Отец, почему вы не у себя?
— К тебе такой же вопрос. – а теперь он обратился к нему, как обычно. Виедзе не ответил, но указал на кипу книг.
Какое-то время они просто молчали, а потом Виедзе начал собирать вещи, чтобы уйти.
— Виедзе! – вскрикнул Рулак, а в тишине пустого помещения это прозвучало ещё громче. Почти оглушающе. Патриарх накрыл руку сына своей, едва стискивая её в захвате.
Младший раздражённо выдохнул.
— Что?
— Я… – горло сдавила гордость.
Рулак никогда не перед кем не извиняется, ведь признавать свою неправоту очень неприятно. Намного легче, просто замолчать это. Однако Виедзе за эти две недели ясно дал понять, замалчивать и делать вид, что ничего не произошло, он больше не намерен.
«Я мог бы закрыть на это глаза, но… Ты так долго был далек, что теперь, когда ты показал, что может быть иначе, когда начал открыто улыбаться мне… я не хочу терять это ещё раз!»
— Отец, может уже отпустите меня. Я хочу спать и…
— Прости меня. – сдавленно прохрипел Рулак, не глядя на него.
— Что? Я вас не слышу? – Патриарх не мог понять издевается сын или правда его не услышал.
Поэтому все же поднимает глаза на него. Лицо Виедзе сонное, так что, скорее всего он действительно его не расслышал.
— Прости меня, пожалуйста… я действительно переборщил с наблюдением. – уже громче и тверже повторяет Рулак, сжимая руку сына в своей.
Лицо Виедзе удивленно вытягивается и слегка алеет в смущении.
— Обещаете, что такого больше не будет? – серьёзно говорит сын и с него моментально спадает сонливость.
Обещание Ломбарди имеет особый вес. Особенно Главы Ломбарди.
«Хитрец. Я не могу ему отказать.»
— Обещаю, что такого не повторится. – кивает Рулак. И впервые за долгое время, видит на лице Виедзе тёплую и мягкую улыбку.
— Тогда увидимся на следующем собрании, отец. – только и говорит Виедзе, а у Рулака как гора с плечь упала.
Глава облегченно и рвано выдохнул. Приятное ощущение прощения теплом отдалось где-то в груди, пока мужчина наблюдал, как Виедзе торопливо собирает свои вещи.
На усталом лице Патриарха появилась светлая и нежная улыбка, которую Виз к сожалению не увидел, отвернувшись.
— Да… увидимся на собрании. – тихо, сам для себя подтвердил Глава.