Зеленоватый свет Нуэртари проникал сквозь туман, окутывавший руины древнего города. Хрупкая черноволосая девушка, затянутая в синий комбинезон, медленно поднималась по полустёртым ступеням лестницы, ведущей от обломков пирса к храму Глубин. Короткие волосы были перехвачены алой лентой, упругие ягодицы перекатывались при каждом шаге, и в такт им качались на спине изогнутые ножны длинного меча. Статуи, когда-то гордо возвышавшиеся над каждой площадкой лестницы, могли следить за незваной гостьей лишь из-за кустов и деревьев — они давно упали со своих резных постаментов.

Когда-то город был велик. Речной порт во времена, когда магия ещё не достигла современной мощи, был одним из самых важных и богатых поселений давно сгинувшей империи. Тысячи лет назад к этому причалу приставали барки, полные гордых воинов, мудрых жриц и прекрасных послушниц, готовых отправиться на встречу с посланцами Глубин. Но империи не вечны — и пришедшие из-за моря варвары сокрушили войска древних обитателей Валиен, а их города предали огню.

В первой за века запустения гостье древнего города чувствовалась кровь исконных жителей Валиен — обманчиво-хрупких, бледных, темноволосых. Если бы не одежда, можно было бы решить, что она перенеслась из времён Империи Волн, чтобы совершить восхождение по вытертым ступеням разрушенного храма.

Дойдя до последней ступеньки, девушка остановилась. Слегка припухлые губы искривились в горькой усмешке, когда она увидела то, что осталось от храма.

– И это — всё, что осталось? – тихо произнесла гостья города. – Стены внутреннего святилища и обломки колонн?

Тихий хрипловатый голос удивительно соответствовал руинам — словно древний строитель видел, когда создавал храм, картину запустения и тонкую фигуру среди обломков.

Девушка несколько секунд стояла, глядя чуточку раскосыми тёмными глазами на полуразвалившийся храм, затем решительно зашагала к внутреннему святилищу. Дойдя до увитых лианами стен, она остановилась и принялась рыться в карманах комбинезона.

На разломившиеся неведомо сколько веков назад плиты легли мелок, магическое огниво, упаковка курительных палочек и талисман призыва. Разобрав карманы, девушка отстегнула лямки комбинезона и, по-кошачьи извернувшись, вывернулась из опадающей на плиты ткани.

Следом на плиты полетели нагрудная повязка и тоненькие кружевные трусики. Невысокая тонкая фигура с отчётливо выделяющимися бёдрами и налитой грудью белела на фоне растрескавшихся стен, украшенных когда-то барельфами. Несколько минут постояв перед полуобвалившейся рамкой, девушка нагнулась за мелком, опустилась на колени и начала прорисовывать символы, еле различимые на пороге.

Только завершив подновление забытых священных знаков, она снова выпрямилась. Мел упал рядом с одеждой, а девушка секунд десять всматривалась в остатки барельефов. Затем она сделала несколько движений руками, воспроизводя жесты, когда-то увековеченные древним ваятелем, изогнулась, словно подставляя под ласки невидимого существа грудь, и произнесла три слова на давно забытом языке.

Не дождавшись отклика, девушка осторожно перешагнула порог, следя за тем, чтобы не стереть прорисованные её рукой линии. Что бы она ни искала, это должно было оказаться во внутреннем святилище храма Глубин — единственном месте в городе, пережившем тысячу лет назад нападение варваров.

В святилище было темно — свет Нуэртари почти не проникал через расположенную на восходе арку. Девушка продолжила двигаться, словно повторяя движения тех, кто во времена Империи входил в храм, словно надеясь на встречу с кем-то из посланцев Глубин — и через две минуты добралась до алтаря, в центре которого сохранились и фиксаторы из лунного серебра, и отверстия, породившие глупые легенды варваров.

Изогнувшись, девушка скользнула на алтарь, не прекращая повторять хриплым, исполненным желания голосом заклинание, открывавшее вход в святилище. Руки и ноги легли в фиксаторы, застегнувшиеся словно по собственной воле, а входы в самую тайную часть женского тела оказались выставлены на обозрение существ, которых не прекращала звать девушка, отважившаяся позвать тех, кому поклонялись, кого боготворили, кому отдавались её предки...

И призыв был услышан.

Из отверстий в алтарной плите медленно, неуверенно поднялись тёмные струи дыма, обвились вокруг выгибающегося навстречу им юного тела — и обрели плоть.Тонкие щупальца коснулись налитых грудей, прошлись по затвердевшим соскам, обхватили их и начали ритмично, резко сжимать, выкручивать, тянуть вверх-вниз — а три более толстых струи превратились в нечто вроде длинных гибких фаллосов и медленно, словно давая шанс отказаться, начали входить в девушку.

Даже если бы посланец Глубин действительно дал бы своей нежданной жрице шанс отказаться, она бы этого не сделала. Выгнувшись так сильно, как только позволяло зажатое в фиксаторах тело, девушка буквально насадилась на отвердевшие щупальца.

Тот, кого призвали в разрушенный храм, не нуждался в дальнейших подтверждениях. Щупальца задвигались, проникая в юное тело так глубоко, как только могли — и стороннему наблюдателю это могло бы показаться пыткой, особенно когда появились ещё два фаллосоподобных отростка, обвивающие те, что уже двигались в девушке. Но сторонних наблюдателей не было, а искательница только сильнее раздвинулась навстречу утолщившимся вдвое щупальцам, дёргаясь от наслаждения в фиксаторах.

Посланец Глубин продолжал двигаться в девушке, растягивая её — и наконец по щупальцам пошли волны, недвусмысленно свидетельствующие о том, что древнее существо близко к оргазму. Ещё несколько движений — и чудовищное семя хлынуло в девушку, переполняя её внутренности и выплёскиваясь наружу. И это стало последним толчком, заставившим девушку изогнуться в судорогах наслаждения.

Тамерис медленно вышла из разрушенного святилища. Между ног немного болело — той почти приятной болью, которая возникает после страстного, необузданного любовного акта. В голове девушки мелькали как картины мира до вторжения варваров, так и инструкции посланца Глубин — и всё это перемешивалось с воспоминаниями о том, как сильные, властные щупальца древнего божества терзали её тело, заставляя забыть обо всём, кроме прикосновений к груди, движущегося во рту сладковатого фаллоса, заполненности лона и попки...

Семя, которым одарил Тамерис древний, уже впиталось в её юное упругое тело — и девушка знала, что в её чреве в ближайшие несколько недель будет расти сущность, которая покинет её и станет одним из проводников воли Волн в новом, забывшем древних богов мире. К счастью, «роды» состоятся, когда существо будет размером немногим больше обычного мужского члена — и Тамерис было обещано, что боли не будет. Её «дитя» поселится в месте, куда девушка сможет приходить ещё месяца полтора — и будет дарить новому посланцу Глубин свою страсть, пока он не вырастет. А затем она найдёт других женщин и мужчин, жаждущих отдать свои тела во власть Глубин...

Тамерис облизнула губы, вспоминая вкус влившегося в её рот семени. Терпкое, слегка пряное, оно пьянило девушку сильней, чем самое крепкое вино. Она знала, что семя посланца Глубин изменило её тело, сделав его ещё более жадным до ласк и проникновений, чем раньше... И она радовалась тому, что тело наконец пришло в соответствие с её душой.