Тамерис всегда, сколько она себя помнила, тянулась к прикосновениям. Сначала это воспринимали как обычную детскую доверчивость, потом начали говорить о том, что будущему спутнику жизни девушки очень повезёт, потом... Потом всем стало понятно, что Тамерис не собирается идти по жизни с кем-то одним.

К счастью, на Валиен никогда, даже сразу после завоевания варварами древней империи, не считали, что женщина не может быть яркой и независимой. Когда у юной Тамерис проявился редкий даже для потомков имперцев талант к воссозданию по артефактам картин прошлого, она поступила в Академию Магии на факультет древней истории. Времена до Завоевания, бурные, чувственные, не вполне понятные человеку, завораживали Тамерис.

Она оттачивала свои умения на самых различных артефактах — и однажды взяла в руки защищённую магией от тления головную повязку жрицы Глубин.

Это не было обычным упражнением для студентов — скорее наоборот, Тамерис пошла на сокрытие собственноручно найденного в развалинах храма артефакта, зная, что культовые предметы Империи Волн крайне редко исследуют с помощью магии — и результаты обычно замалчивают. Девушке хотелось самой убедиться в том, что чувственные легенды, пересказываемые потомками имперцев по ночам, не имеют ничего общего с реальностью... а лучше — узнать, что они правдивы.

Она позволила себе колдовать над украденной повязкой только через неделю после возвращения из экспедиции. Разделась, произнесла заклятье, вызывающее наиболее яркие переживания, связанные с предметом... и утонула в океане наслаждения. Ещё не знавшая проникновений в своё едва созревшее тело Тамерис пережила ощущение наполненности, распирания лона и попки, движения внутри — и поняла, что эти переживания отныне будут для неё не менее важны, чем магия. А вкус щупальца, почти насиловавшего тысячу лет назад рот носившей повязку жрицы, понравился юной колдунье ещё больше. Но сильнее всего её поразили касания тонких щупалец, выкручивающих соски, обвивающих руки и ноги, гладящих живот, спину, бёдра, присасывающихся к клитору — а иногда раздвигающих естественные отверстия для того, чтобы в них вошло что-то очень большое.

Следующие полгода Тамерис посвятила изучению как расположения забытых имперских городов, так и различных возбуждающих книг и магических кристаллов. Она грезила о руинах в вечной тени джунглей — и о входящих в неё фаллосах, прижимающихся к губам нижних губах... а более всего — о тех существах, которым служили жрецы и жрицы Глубин.

Однако свой поиск алтаря Тамерис могла предпринять только после окончания Академии — а до тех пор она считала нужным получить столько удовольствий от мужчин и женщин, сколько удастся.

В конце концов Тамерис пришла к выводу, что ей следует обратить внимание на студенческие вечеринки, которые раньше она не посещала, предпочитая тратить время на магию и историю. Несколько раз сходив на «официальные» сборища в открытом топике и короткой юбке, девушка стала почти своей в кругу одногруппников — и когда Тамерис намекнула одной из новых подруг на то, что общедоступные сборища не дают ей достаточно интересных ощущений, Майнелла предложила прийти через два дня в подвал их учебного корпуса.

Тамерис к этому моменту уже не была девственна — она лишила себя плевы с помощью фаллоимитатора почти сразу после памятного сеанса погружения в память артефакта. Потом она привыкала к фаллоимитатору как во влагалище, так и в попке. Кроме того, девушка научилась на фаллоимитаторах погружать в рот члены — и теперь она жаждала проверить свои познания на практике.

Проникнуть в неурочное время в подвал оказалось легко — всего лишь войти через запасной выход, вечно открытый для курильщиков, и затеряться в корпусе. Девятиэтажное здание было достаточно велико, чтобы спрятаться от охраны — и в нём было достаточно много лестниц, чтобы спуститься в подвал незамеченной.

Немного поплутав по тёмным коридорам, Тамерис вышла в старый спортзал. Его пол был застелен матрасами, а в центре зала стояли деревянные рамы с ременными фиксаторами. К одной из них была пристёгнута совершенно голая Майнелла. Её лоно и попка были бесстыдно выставлены на всеобщее обозрение и максимально раскрыты — рама, к которой блондинка была пристёгнута, разводила ножки девушки, оставляя её лежать на высокой подставке.

– Пристёгивайся, – сказала Майнелла вместо приветствия. – Ты же хотела поострее?

Воспоминания об увиденных в заклинаниях ритуальных фиксаторах не давали Тамерис усомниться. Она быстро разделась и прижалась спиной к раме, положив руки и ноги на расстёгнутые петли. Магия сработала — ощутив прикосновение той, кто хочет быть привязанной к раме, петли затянулись, не препятствуя току крови, но и не позволяя освободиться. Рама начала подниматься, разводя ноги и руки Тамерис и укладывая её стройное тело на выдвинувшуюся подставку, находящуюся почти в метре над полом.

Брусья, к которым оказались пристёгнуты руки Тамерис, разошлись в стороны.

– Пальцы тебе тоже пригодятся, – хрипло произнесла Майнелла. – Ребят будет много.

Тамерис простонала в ответ — фиксаторы напомнили ей о магических видениях, вызвав сильнейшее возбуждение. Она не могла видеть своё лоно, но чувствовала, что любовный сок выделяется всё сильней, чуть-чуть стекая к растянутой дырочке её зада.

– Нас будет трое, – пухленькая блондинка Майнелла тоже истекала любовной смазкой. – Ориене надо приготовиться.

Тамерис не стала ничего спрашивать — а через минуту вопросы стали излишними. В зал вошла ещё одна носительница древней крови. Только у неё юбочка сильно оттопыривалась, выдавая, что эта девушка имеет тело юноши.

Прибывшая быстро разделась, прошла по залу, покачивая чуть излишне поджарой попкой и возбуждённым фаллосом...

Если бы не половые органы, Ориену легко было бы принять за девушку. У неё даже была маленькая, но вполне заметная грудь. Слегка грубоватые черты лица также были вполне женскими, а чёрные прямые волосы рассыпались по бледным плечам.

Ориена подошла к пустующей раме и так же жадно, как и Майнелла с Тамерис, вверила ей своё тело. Повторились движения, обеспечивающие беспрепятственный доступ в тело той или того, кто пристёгивается к магическому конструкту...

Все женщины были в сборе. И стоящие по углам плошки с дающим возбуждающий дым маслом загорелись, подожжённые следящим заклинанием.

Тамерис не видела мужчин, вошедших в зал. Она и не желала смотреть — ей было абсолютно всё равно, кто они, знакома ли она с ними... Возбуждающий дым довёл девушку до исступления, заставляя желать только одного — как можно большего количества мужских членов внутри.

И её желание начало исполняться одновременно с аналогичным желанием Майнеллы и Ориены. Тамерис услышала двухголосый стон наслаждения — и присоединила свой голос, когда в её лоно вошёл живой поршень. Не слишком большой, но достаточно ощутимый, он погрузился полностью — и Тамерис снова застонала, раскрывая губы навстречу второму члену, тонкому, но довольно длинному. Его чуть солоноватый вкус остался на губах, когда мужчина вошёл в рот девушки, словно ещё в одно лоно — и начал двигаться, неглубоко, но резко и в такт тому, кто первым познал Тамерис.

Нежная кожа фаллоса скользила по девичьим губам, возбуждая Тамерис едва ли не больше, чем то, что таранило её снизу — а потом два таких же нежных и твёрдых органа легли в её руки. Тамерис обхватила их пальцами, желая дать своим неизвестным любовникам как можно большее наслаждение, и задёргалась в спазмах, когда жаркая, сладкая волна, подгоняемая движущимся в лоне фаллосом, достигла своего предела...

Она открыла глаза и увидела поджарый живот с полоской волос, движущийся вперёд-назад. Сжимающееся лоно выдавливало из первого любовника девушки семя, а второй внезапно вышел из её губ и залил лицо Тамерис. Маслянистая густая жидкость покрыла щёки, нос и губы девушки, когда её лоно опустело... Лишь на пару мгновений. Затем Тамерис почувствовала, как что-то большое, толстое и горячее раздвигает её зад, протискивается внутрь... А в рот новенькой уже спешил ещё один член.

Толстый фаллос вошёл в попку Тамерис до самого корня и девушка почувствовала, как её мокрое лоно щекочут волоски на лобке мужчины. А потом он начал двигаться... Тамерис хотела закричать — так резко её попку таранил чужой орган, но вышло только страстное, сдавленное мычание, почти теряющееся в лобковых волосах того, кто имел её рот.

Внезапно руки Тамерис опустели — а потом она почувствовала, как знакомая уже жидкость заливает полные груди. А в освободившиеся ладони уже легли новые, столь же готовые органы...

Девушка не знала, сколько раз каждое из её отверстий принимало мужчин этим вечером. Она только знала, что в ней неутомимо движутся толстые и тонкие, длинные и короткие фаллосы, и каждое движение даёт ей всё больше и больше наслаждений... А затем всё прекратилось.

Рама осторожно опустилась на пол, укладывая на матрасы залитое спермой тело — и фиксаторы раскрылись. Тамерис оглядела зал — и увидела, что в нём остались только те трое, кто отдавался гостям.

Девушки сползлись друг к другу — и Тамерис впервые познала, каково это — слизывать сперму множества мужчин с женского тела, пить её, перемешанную с женской влагой, и ощущать язык, творящий то же самое с ней...

На следующий день Тамерис рассказала Майнелле и Орану — так звали Ориену те, кто не знал о её истинных желаниях — про свои исследования. Про своё намерение найти храмы Глубин и возродить культ. Она продемонстрировала запись ощущений, считанных ею с головной повязки жрицы — и обрела двух помощниц, столь же желающих найти древних богов. И она не знала, что больше всего привлекло новых жриц — желание силы или желание наслаждения. Она и про себя этого не знала — и полагала, что это совершенно не важно.