— Бартимеус? Бартимеус, где ты? У меня кое-что есть для тебя!

Бартимеус, надзирающий из кресла-качалки, как кучка испуганно пищащих бесов оттирают плесень на кухне, кисло сморщился и неохотно поднялся.

Несомненно, у хозяина новая гениальная идея, на какое еще мерзкое безнравственное рабски изнурительное задание отправить своего несчастного слугу. Есть у него что-то для него! Знаем мы, что у него там есть! И чего нет - тоже! Совести!

— А ну, без разговоров! - рявкнул он на оживившихся было бесов. - Если вернусь, а плесень все еще будет тут, сожру каждого второго.

И с этими словами он неторопливо выплыл из кухни, оставив бесов мучительно гадать, что же это значит и кого именно из них он сожрет.

Натаниэль встретил джинна сияющей улыбкой. Джинн судорожно сглотнул и сделал шажок назад. Не к добру все это.

— Бартимеус, ну-ка, скажи-ка мне, а какой у нас сегодня день? - осведомился мальчишка.

Бартимеус задумался.

— Дай-ка соображу. День Испепеляющего Пламени? Всемирный праздник порабощения духов? Шабаш на Лысой горе? Или годовщина многократно проклятого мною дня, когда один отвратительный мальчишка впервые поработил меня?

Натаниэль улыбнулся особенно ласково.

— Бартимеус, эх, ты! Сегодня же день, когда мы впервые встретились. Годовщина нашего знакомства. И, по этому поводу, у меня есть для тебя подарок!

Бартимеус с подозрением покосился на него.

— Железный ошейник? Милая серебряная безделушка? Жестянка, полная розмарина?

Натаниэль нахмурился и помотал головой.

— Ну не хочешь же ты сказать, что отпускаешь меня в Иное место?

— Ну, Бартимеус! Ты же знаешь, что нужен мне здесь.

Джинн разочарованно скривился.

— А это тебе, - смущенно пробормотал мальчишка. И, залившись краской, вытянул из-за спины спрятанную там руку.

В руке был пышный многосоставной букетище, перевязанный нежно-голубой ленточкой, все с шиком, так характерным для каждого волшебника. А Бартимеус-то думал, что мальчишка просто спину себе чешет.

Помимо воли джинн почувствовал, как сущность в районе груди сладко защемило. Пусть и дурацкий веник, но мальчишка купил его для него. Он представил, как тот придирчиво выбирает цветочки, разглядывает ленточки в поисках подходящей - и сущность прям-таки растеклась от нежности.

А вон та кремовая розочка посередке выглядит особенно милой...

— Тебе нравится? - с надеждой спросил мальчишка.

— На-ат... - только и выдавил из себя Бартимеус, не в силах даже сказать что-нибудь язвительно-вредное.

Он принял букет из рук Натаниэля и от избытка чувств ткнулся в него лицом.

— ААА!!! - разнесся вопль джинна по всему дому, да так, что стекло в ближайшем окне треснуло. Чертов букет полетел на пол. А сам Бартимеус устремился бежать, прочь, подальше от предательства, ранившего его в самое сердце. Пока попавшийся на пути туалет не раскрыл перед ним свои сочувственные объятия, предоставив ему хоть какое-то укрытие.

Опешивший Натаниэль секунду стоял и моргал. А потом подхватил букет и кинулся за внезапно чокнувшимся джинном.

— Бартимеус! Бартимеус, радость моя, что случилось? Тебе не понравился букетик? - в отчаянии вопрошал он.

Дверь туалета захлопнулась у него перед носом, и он исступленно забарабанил по ней.

— Будь ты проклят, дрянной мальчишка! Я разорву тебя на кусочки за твою подлую, злую шутку, разбившую мне сердце! - донеслось завывание из-за двери. - Ты будешь горько, о, как горько сожалеть, что решил поиздеваться над... над благороднейшим... над величайшим...

Нат заколотил в дверь еще сильнее.

— Бартимеус! Ты что, плачешь? Что не так? Пальчик уколол? Да ответь же мне!

— Подлый!.. Бессердечный!.. И угораздило меня в такого!.. Я отомщу со всей благородной яростью... - рыдал из глубин туалета джинн.

Натаниэль растерянно оглядел букет, за который, между прочим, отдал ползарплаты.

— Ой! - испуганно прошептал он. - Это что, розмарин? Но ведь...

— Бартимеус! - завопил он, снова ломясь в дверь. - Солнышко, поверь мне, я не нарочно! Это все безалаберные продавцы в цветочном! Тот продавец с тесаком раз сто мне сказал "Там розмарина нет", хотя я его об этом даже не спрашивал! Я выкинул розмарин! Выходи, пожалуйста! Я волнуюсь! Ну, поверь же мне!

Но из туалета неслись лишь проклятия да горестные всхлипы.

Натаниэль отшвырнул букет и решительно направился к письменному столу.

— Магазин завтра же закроют, - твердо выпалил он и прищурив глаза, кивнул головой, проникаясь незыблемостью своего справедливого возмездия.