Неприятной неожиданностью был визит Влада к нему на работу. Точнее, после работы. Он стоял возле дверей ресторана и высматривал среди выходящих Диму, и, конечно, только столкнувшись с ним взглядами, позвал его в сторону. 

— Мне кажется, мы не с того начали, — вместо приветствия сказал мужчина так, как будто готовил эту фразу минимум неделю. 

— Да мы и не начинали ничего, особо, — Дима беспечно отшутился, хотя на самом деле ему было ужасно неловко. 

— Я, честно говоря, не был готов к тому, что у тебя совершенно нет опыта. Может, попробуем переиграть? Сходим куда-нибудь? Ты расскажешь мне о себе, я тебе... 

— Нет, подожди, — Дима перебил его, почувствовав, что впереди будет рассказ о том, как прекрасно они могли бы проводить время друг с другом. — Влад, прости, но нет. Мне и тогда соглашаться не стоило, и сегодня тоже. Мы не будем пытаться что-то переигрывать и сближаться. Мне шестнадцать, тебе — явно намного больше. Давай, просто забудем, что было и все? 

— Да как-то не хочется забывать. Ты мне очень нравишься. Если хочешь подождать до совершеннолетия, то я согласен, — мужчина сунул руки в карманы и тяжело пожал плечами. 

Все как-то серьезнее, чем Дима предполагал до этого. Серьезные намерения, такие смелые предложения. Подождать два года! Столько уже даже из армии не ждут. 

— Прости, но нет, — он постарался произнести это как можно более твердо. 

— Хорошо, я тебя понял, — Влад на удивление быстро сдался и кивнул. — Тогда... Позволишь тебя хотя бы поцеловать? Скажем, в качестве закуски к вину, которое мне пришлось пить в одиночестве? 

— Слушай, поцелуями и вот этим всем ничего не изменить... 

— Просто чмокну в щеку, — быстро добавил Влад и скупо улыбнулся. — «Ничего не изменить» и «ничего не значит» — я тебя услышал. На прощание, так сказать. 

Ох и умеют же люди говорить красиво. 

— Только в щеку, — предупредительно фыркнул Дима и повернул лицо в сторону. 

Да сколько же могла продолжаться эта пытка?! Хотелось ведь согласиться. Попробовать настоящие отношения, поцелуи, объятия. Влад мог ему все это дать, и даже обещал быть обходительным. Но нет, каким бы соблазнительным ни казалось его предложение, соглашаться было нельзя. Не тот человек. Не тот возраст. 

Мужчина приблизился к нему, опалил выдохом кожу и мягко, очень медленно и немного влажно поцеловал его в щеку. От его губ на коже остался горячий след, но вдруг, Дима не почувствовал совершенно ничего. Даже ни одного намека на то, что было в машине, ни тем более хоть капельки тех чувств, что начинали вскипать рядом с Сахаровым. 

— Больше я тебя не побеспокою, — шепнул Влад и подмигнул ему. 

И он правда исчез из его жизни, словно и его и не было никогда. Больше не приходил в ресторан, не донимал Олега расспросами. В свете его слов это было как-то даже странно, но Дима этому был несказанно рад. Больше не приходилось краснеть и пытаться понять себя. 

С Сахаровым-то все было понятно: кое-кто по нему сох, а тот этого не замечал и продолжал быть хорошим парнем. Знал бы он какие фантазии посещают голову подростка перед сном... 

И чем дальше, тем более навязчивыми и откровенными были его мысли. Он не боялся этих мыслей ни на работе, ни на учебе, ни даже на олимпиаде. Думал об этом стоя прямо на сцене и зачитывая доклад. Глядя прямо на Кирилла Олеговича, на то, как он сложил перед собой руки в замок и нервничал. 

Он думал об этом и у него дома, и в доме родителей. Говоря с матерью, споря с отцом. Тот резко перестал быть домашним боксером после того, как Дима воспользовался одним из приемов, что показал ему Ракушкин, и бросил отца на пол. Он не собирался с ним драться, но явно обозначил границы их общения. Поставил новую дверь, пока родителей не было дома. Странно, но даже тогда с ним не стали спорить. 

В круговороте учебы, работы и редких передышек, половина учебного года пролетела так незаметно, что он едва не пропустил одно из самых важных событий — день рождения Кирилла Олеговича! В прошлом году он и не подумал о том, что стоило бы поздравить любимого преподавателя, да и дату он не знал. Но не в этом, в этом он был готов во всеоружии, только чуть не опоздал. 

Едва закончились уроки, он тут же побежал забирать подарок. Он обошелся ему в копеечку, но он того стоил. Глупость, наверное, но он заказал им парные кулоны. Тот момент, что перевернул всю его жизнь, хотя тогда казалось, что это совершенно неважно. Кулон был действительно особенным — на нем было две руки, что держались друг за друга. И слова «против всех», что отдавались глубоко внутри у Димы. Слова, что однажды спасли его из бездны отчаяния. 

Свой Дима сразу же надел, и помчался обратно в школу. В кабинете Сахарова было пусто, а сам он сидел за компьютером и опять выглядел как звезда Голливуда. Очки ему невероятно к лицу. 

— С днем рождения! — сходу выпалил подросток и протянул ему кулон. Стоило бы купить коробочку, но он справедливо решил, что это был бы просто пылесборник. 

Кирилл Олегович немало удивился поздравлению, опустил взгляд на протянутый подарок и уже через секунду его лицо засияло улыбкой. 

— Боюсь спрашивать, сколько ты работал, чтобы это оплатить, — смущенно сказал он, принимая подарок и разглядывая его. — «Против всех»... 

Он медленно перевел взгляд обратно на Диму и задумался, разглядывая его. Он поджал губы, словно подбирал слова, но молчал. Его взгляд очень медленно «сполз» обратно к кулону и психолог усмехнулся: 

— Точно, это то, что я сказал тебе, когда вся школа узнала твой секрет... 

— Да, — Дима кивнул. 

Кирилл Олегович, ностальгически улыбаясь, расщелкнул замок цепочки и повесил себе его на шею, тут же пряча под рубашкой. 

— Думаю, — произнес он, снова поднимая взгляд на своего подопечного, — я буду носить его и после твоего выпуска. 

— Знаете, у меня такой же, — Дима выудил из-под совей одежды свой, и показал. Но тоже сразу спрятал обратно. — И я буду носить его всю жизнь, чтобы никогда не забывать, кому обязан всем, что у меня есть. 

— Димочка, ты ничем мне не обязан... — Сахаров прикрыл рот рукой, скрывая за своей ладонью смущенную улыбку. 

— Я вам жизнью обязан, Кирилл Олегович. И я не смогу объяснить как сильно я счастлив, что вы есть в моей жизни, — Дима почувствовал, что вот-вот расплачется. Но не от горя или обиды, как это было раньше, а от радости. От чувственности момента и его собственных слов. 

— Поехали домой? — вдруг спросил психолог, резко опустив руку. — Накупим вредностей, закажем кучу пиццы и роллов и обожремся? 

От этого предложения нельзя было отказываться! И не зря он взял выходной, ведь день, проведенный рядом с Сахаровым и с кучей вкусностей — это идеальный день! 

Дима был счастлив. Обожал видеть Кирилла Олеговича таким расслабленным и домашним, и хотел, чтобы это продолжалось вечно. Его светящийся весельем взгляд, не сходившая с лица улыбка. 

И еще кое-что неожиданно приятное... Возвращаясь из туалета, Дима случайно увидел, как Сахаров разглядывал кулон. Он не услышал его возвращения, и эти несколько секунд были бесконечным раем. Его улыбка, осторожные пальцы, поглаживающие металл, и подрагивающие в свете телевизора ресницы. Каким же он был красивым в этот момент, словно влюбленным. И таким он был прекрасен, самый восхитительный человек на свете. 

Чтобы вернуться, и не сделать этот момент неловким, Диме пришлось бесшумно шагнуть обратно в коридор и несильно хлопнуть дверью, предупреждая о себе. И, конечно, Сахаров сразу же спрятал кулон и взял в руки геймпад. Такой забавный. 

Может... А может этот вечер мог бы быть еще прекраснее? Если бы Дима сейчас признался бы ему в своих чувствах? Не просто же так он смотрел на кулон! Наверняка он понял бы его, а может даже... 

Дима плюхнулся на диван и вздохнул над собственными мыслями. Нет, совершенно не время раскрывать душу. Он обязательно должен сказать ему в будущем, но не сегодня. 

Этот день нельзя было портить.