Носильщик смело шагал на свою казнь, которая явно подстроена его матерью. В конце концов, его ждало ещё одно шоу, которое обещало обернуться чем-то интересным; он практически чувствовал нарастающую панику Грея, который все меньше был уверен, что сможет их убить.

И госпожа стала куда более податливой. Пожалуй, это радовало больше прочего.

Она практически перестала отталкивать. Касания? Разговоры? Всё это в один момент стало так просто и легко, стоило лишь объяснить: «я псих, и я скучаю по матери. Я смотрю на тебя как на заменитель. Ты мне нужна, как кислород, ведь сейчас никого другого нет». И пусть половина этого была ложью, пусть он упивался каждым мгновением этой близости, но госпожа просто поверила ему и позволила встать за спиной, обвить руками шею, шептать на ухо слова, в которые женщина не верила. И это было самым ярким, самым будоражащим опытом на памяти: такого безумного счастья от удачной аферы он не испытывал, даже когда заставил весь фонд с пятыми во главе поверить, что отца убила директор зоны, а не он.

Чувство, что наконец он добился безопасности. Что можно спать, не боясь, что кто-то пришьёт во сне. Годы паранойи окончились здесь, в его маленьком конце света под сотнями метров земли, среди неконтролируемых аномалий. Он был доволен настолько, что уже не скрывал свою до странного тёплую улыбку при взгляде на охуевающую от этого компаньонку.

Это был психоз. Определённо, что-то произошло с его убитой годами работы головой, но теперь, как будто после двух недель беспрерывной работы и последовавшего двадцатичасового сна, в голову заливалось странное ощущение счастья.

***

Пиздец, ну и со страшным же человеком я связалась. Он, блять, идёт, улыбается, смотрит на меня, как извращенец… Ну нахуй, я больше в его присутствии пошляцкие шутки шутить не буду…

Паразит внутри не разделял моего беспокойства. Он заверял, что от носильщика несёт окситоцином, дофамином, вазопрессином и ещё каким-то ебучим коктейлем счастья. Когда я по дурости попросила воспроизвести этот пиздец в моей голове, меня прошиб холодный пот: на мгновение стало пиздецки страшно от того, какими буйными розовыми красками заиграл мир. Решив, что мне даже не хочется понимать, к чему стимулирует такой ахуенный набор, я мгновенно попросила отключить эту дискотеку и покрепче сжала нож.

Грей шёл впереди, периодически оглядываясь на нас. Смотря на носильщике, он пугался не меньше моего, но когда взгляд проходился по мне, мужик успокоенно выдыхал. Кажется, ему становилось легче от того, что кто-то ещё нихуя не понимает в этой жизни. На меня, к сожалению, сей эффект не распространялся…

Я уже перестала замечать этот резкий переход между зонами, хотя идти и становилось легче моментально. Мы шагали в совершенно незнакомом направлении, но тут это, кажется, напрягало только меня. Иногда я смотрела на носильщика, которого захватывало азартное безумие по мере того, как ситуация скатывалась в пиздец. Его глаза мстительно сужались каждый раз, когда Грей оступался или издавал громкие звуки, даже когда приходилось спешно забегать в ближайшие помещения, он умудрялся едва заметно ехидно улыбаться. Видя это в очередной раз, я начала подумывать о том, чтобы перестать сраться с его перепадов настроения, но окончательно решение принять не удалось: Грей наконец довёл нас до одной из тысяч дверей, которую сумел открыть сам — своей картой. Паразит внутри оживился, мужик нервно сглотнул, носильщик ободряюще похлопал меня по спине, а я просто подумала, что вообще-то я хотела, чтобы меня кремировали.

Двери медленно поехали в стороны, и в темноте сверкнули глаза. Десятки, сотни глаз. Я сглотнула, чувствуя странный приступ паники, и это чувство усугубилось, когда паразит восторженно объявил, что всё помещение забито его сородичами. Одни казались с виду просто людьми, другие понемногу мутировали, отращивая новые конечности, некоторые остались людьми лишь частями, оставшиеся были просто монстрами из дерева и железа. Часть народа сидела вокруг огромной туши, измазанная кровью, в кусках органов. Пахло свежаком.

— Кто из вас… — я замедлилась и, немного подумав, позволила произнести паразиту пару имён. Двое из помещения дёрнулись; когда все остальные обернулись к ним, они оторвались от пожирания мяса и, утерев кровь, поднялись, после чего подошли почти вплотную.

— От тебя пахнет… знакомо, — заключил один из них — женщина с пустыми чёрными глазами и коротко стриженными волосами.

— Ваш… Друг-питомец-сын-хуй-знает-что… Вам ведь сказали, что он умер?

Я обернулась на Грея. В нём чувствовалась паника. Холодная, рациональная паника. А от носильщика несло ликованием.

— Это ложь, — я кивнула носильщику, и тот беспрекословно, пружинящей походкой, подошёл, попутно вытаскивая из-за пазухи документ. Он быстро нашёл нужный лист и протянул его второму подошедшему — высокому мужчине с длинными отросшими волосами. — Его убили в ходе попыток простимулировать током. Труп в ходе эксперимента оказался заперт в моём теле. Прямо сейчас он просит передать… — мой рот издал ряд несуществующих ни в одном знакомом мне языке звуков. С каждым слогом становилось яснее волнение этих двоих паразитов: мужчина растерянно замер, а женщина прикрыла рот рукой, глядя прямо в мои ахуевающие глаза сквозь навернувшиеся слёзы. Голос звучал радостно, воодушевлённо, с лёгкими нотками тоски. По окончании речи женщина бросилась мне на шею, что-то тараторя. Мужчина же обернулся к сородичам и холодно бросил что-то на своём языке. Паразит захватил тело и стал пользовать его на полную, обернувшись к женщине и что-то восхищенно говоря, бегая глазами по ее лицу, и я почувствовала себя просто чьей-то шизофренией.

Ну… ладно.

***

Госпожа улыбалась. По-детски, что-то лапоча и, очевидно, уступив тело паразиту. На секунду он представил, как уже сама госпожа также восторженно говорит с ним и, сохранив это чувство в памяти, обернулся к Грею, который растерянно пытался что-то придумать.

Пустые растерянные глаза того, кто еще месяца три назад смотрел на него сверху вниз. Они были сухими, широко распахнутыми. Великолепно.

— Я всё думал… Почему ты её запомнил? — носильщик снисходительно улыбнулся. — Вроде бы таких много. Что такого особенного в ней?

Грей промолчал. Он смотрел на госпожу, пытаясь понять, когда всё пошло не так. Когда гениальный план директора наебнулся. Можно ли было этого избежать? Это его ошибка? Где просчёт? Причина в расходнике или в этом психе?

О, это было уже неважно.

— …взгляд, — опустошенно пробормотал Грей. — То, что над ней ставили эксперименты… её раздражало. Таких людей я помню, всех и каждого. По номерам.

Действительно. Злоба в её глазах делала её, обычную на вид женщину средних лет, обжигающей.

— Что там мать ещё приготовила? Дай угадаю, если нас не сожрут паразиты, она меня лично пристрелит?

— …она просила передать, — немного подумав, доктор вытащил пистолет. — «Если встретишь этого монстра, скажи ему, » — он проверил магазин, спустил курок и приставил пистолет к виску, — «чтобы этот сучонок убил себя раньше, чем придёт ко мне. Иначе я заставлю его обо всём пожалеть».

Раздался выстрел. Никто из паразитов даже не обернулся: одни наблюдали за воссоединением семьи, другие были заняты едой. Носильщик только обернулся на госпожу, посмотрел на неё с пару секунд, после чего опустился на корточки и принялся извлекать из ещё подвижных мёртвых пальцев огнестрел.

Осталось немного. Найти сорок девятого, убедить паразитов помочь с дверьми и сбежать, зажив на двоих одну нормальную жизнь. И всё закончится. Если бы мать знала, что та найденная ей мощь поможет им выжить…

Осталось ещё чуть-чуть. Совсем немного.

***

Блять, у меня болел ебальник от того, как много паразит улыбался. Он что-то бесконечно пиздел своей родне, пока я пыталась понять, чё за нахуй тут происходит. Он умеет говорить? Он разумный? Чё за нахуй?

Нет, если посмотреть на ебальники его… хозяев? Родителей? Брата и сестры? Кто это, блять? Ничего не понятно. Ни по ёблам, ни по отношениям. Я попыталась вдуматься в его слова.

«А потом мы пошли кушать. А этот носильщик говорил с госпожой. А я говорил про госпожу? Госпожа это женщина. У них есть мужчины и женщины. У женщин кровь вкусная, у мужчин печень вкусная. А, мы пошли туда, и там был монстр, он громко рычал, и мы убежали, а потом всё сломали. А я всё починил…»

Блять, я всё еще не могу ничего понять. Но ладно. Не мне понимать, что происходит…

Раздался звук выстрела, но ни паразит, ни его сородичи не обернулись. Я ничего не поняла и на пару секунд подумала, что Грей застрелил носильщика, но когда этот засранец пару секунд спустя схватил меня за плечи и приобнял, я слегка разочаровалась.

— Прошу прощения, могу я получить госпожу обратно? — он улыбнулся паразиту, и тот мгновенно предоставил тело обратно. Я с облегчением выдохнула и стала думать, как бы отпиздить своего долбоёба… Бля, надо было всё-таки его имя узнать. Носильщиком постоянно звать его неудобно, уборщиком я почему-то звать его перестала, а других способов назвать конкретно этого пидора нет. Пришлось использовать это отвратительное уточнение — «мой». Фу, блять.

— Давай, чё тебе там надо было, — я просто пизданула его рукой вслепую по еблу и с удовольствием услышала короткое болезненное «э».

— Я… Попросить хотел, — он меня не отпустил, а прижал только крепче. Надо было видеть, как меня перекосоёбило. — Это в наших общих интересах. Как насчёт выбраться отсюда? Нам бы не помешала грубая сила.

— Ну… было бы неплохо вернуться домой, — девушка была спокойна, и неотрывно смотрела мне в глаза. Я постаралась не пялиться в ответ и, чтобы просто не пялиться как конченая в сторону, подняла взгляд на носильщика. — Но, боюсь, вы не знаете путей в места, откуда мы… Хотя, просто свобода будет лучше, чем эти стены. Впрочем, вы явно знаете разное… В теории, из Аллагады можно попасть куда угодно. Как насчет прохода туда? У вас он есть?

— Да, конечно. Мы как раз собирались проводить туда пару господ… Лорд страдания и чумной доктор.

— …пиздец.

— Есть такое… Впрочем, вас всё равно через Аллагаду, верно?

— Да, есть такое. Итак, что вы хотите от нас?

— Зону закрывают огромные железные ворота. Там очень хорошая система защиты, так что кроме как грубой силой их теперь не открыть. Собственно, таковой у нас нет, но она, кажется, есть у вас.

— Насколько примерно тяжела работа?

Носильщик на пару секунд задумался. Он бегло оглядел помещение, а затем опустил глаза на меня.

— Эй, госпожа. Сколько ты весишь?

— Ну, хуй знает… наверное, килограмм шестьдесят. Шестьдесят пять, если улучшения тела что-то весят.

— Это как поднять примерно шестнадцать тысяч таких тел… но я не уверен. Я был плох в физике, если честно. Можно, конечно, пустить по воротам эрозию, и тогда примерно тясяча тел… камень ведь менее эластичный… А, ладно. Будем считать, что просто надо содрать слой телекилла. Пять миллиметров железа, чтобы продрать дыру, через которую можно будет вылезти. Сможете?

— Да, это звучит несложно. Такое возможно.

— Кстати, вы ведь знаете, кто такой лорд страдания? Он может растворить тридцать сантиметров стали?

— …чёрный властелин растворял в Море Печали города. Страны. Миры. Не думаю, что тридцать сантиметров станут ему помехой.

— И правда… Чего это я. Мы скоро вернёмся, нам нужно только найти лорда и его друга. Примерно два часа. Подготовьтесь за это время, после мы вернёмся.

Девушка кивнула и обернулась к соплеменникам. Она сказала им несколько фраз, от чего в помещении началось движение: паразиты стали есть быстрее, разминаться, видоизменять конечности. Носильщик довольно усмехнулся и наконец отпустил меня, после чего обернулся к двери и зашагал. Я пошла за ним, не особо понимая. Но его слова…

Два часа? И всё?

Мы вышли из тестовой камеры и прошли несколько десятков метров. Я на всякий случай огляделась но, поняв, что в случае с паразитами это не имеет смысла, просто спросила.

— Эй. Что мы будем делать, как только разберёмся с чумным?

— Тебе интересно? — кажется, он искренне обрадовался. В последнее время от него прямо-таки несло гормонами. Я даже не стала интересоваться, стало ли лучше моё обоняние, или это он ёбнулся в край.

— Ну. Если честно, то да. Я хотела бы знать, с каким дерьмом мне придётся пиздиться.

— И всё это после моих слов, что мне одиноко?

— Блять, нет, если тебе так нравится, что я пизжу тебя, я… Нет, нет, я не продолжу, сраный ты извращенец…

— Довольно много времени прошло, прежде чем мы сблизились, верно?

— Если ты называешь это «сблизились»… недели три. Не так уж и много. Если бы не ситуация-пиздец, этого бы не произошло.

— Как только я начал привыкать к местной фауне, всё подошло к концу… Хорошо, что мы не расстанемся.

— Всё подошло к концу?

— Да… Почти. Фактически, выбраться из зоны — само по себе дело не трудное. Сложнее было привыкнуть, исследовать местность, переждать, пока всё вокруг само себя не перебьёт… А потом после архива оставалось только пройти по расчищенным маршрутам.

— …до меня тут дошло… Ты же не тянул время, чтобы я перестала хотеть убить тебя?

— Нет, это без надобности. Ты бы осталась со мной в любом случае.

— Даже спрашивать не буду.

— Тебе больше не интересно?

— Я просто даже представлять себе не хочу, что бы ты мне ответил.

— И всё же. Ты пойдешь со мной?

— Если будет вариант, то нет.

— Значит…

— Завали варежку, а? Мой приступ любопытства кончился. Всё, отъебись.

— А если я хочу рассказать?

— Срать я хотела, чего ты там хочешь…

Я толкнула его в стену и зашагала быстрее, пока он спешно поднимался и пытался меня догнать. Пидор… Правда, я быстро вспомнила, что не знаю, куда идти, и на пару секунд замедлилась, позволив ему поравняться со мной.

…блять, это реально конец?

Просто… я только смогла добраться до уровня, где выдерживаю изменения тела. Получила столько шрамов, сожрала столько человечины, столько пиздела с носильщиком… и всё это подходит к концу? Я снова увижу небо? Это… это странно.

Как будто я только привыкла к этому аду, и тут меня возвращают на землю. Даже не верится.

— Не волнуйся. Ты быстро ко всему привыкаешь, — видимо, по моему еблу было видно, о чём я думаю. Носильщик потрепал меня по голове, (кажется, это теперь его любимый, прости господи, если я его убью, жест. Хотя, правильно ли обращаться к богу, который по словам этого мудака тоже где-то тут содержится?) — к нормальной жизни тоже привыкнешь.

— Почему тебя вообще ебёт?

— Может, я просто хочу, чтобы ты осталась со мной?

— Я чувствую в твоём голосе припиздину…

Он ничего не ответил. Только перехватил копьё поудобнее и продолжил шагать рядом.