Солнце уже взошло, и мягкий утренний свет освещал улочки. Редкие сонные жители лениво выбирались из своих домов и петляли по тротуарам, пытаясь не промочить ноги в лужах, появившихся повсюду после ночного дождя. Обычное утро выходного дня. Но для кого-то оно стало очередным потрясением: Микаса обреченно смотрела на надпись «Пользователь E. Yeager заблокировал Вас»; Зик в прострации писал сообщение отцу об инциденте; Энни и Армин с осторожностью наблюдали за поведением Эрена, а сам Эрен задумчиво стучал пальцем по давно остывшей чашке кофе. И только Ханджи, кажется, радовалась невесть чему, диким взглядом смотря в окно автомобиля. Леви все никак не мог понять, что у этой сумасшедшей происходит в голове, но точно знал: Зоэ совсем не глупа. И в ее хаосе всегда есть систематизация и ей одной известная наука.

— Может, уже скажешь, чему так радуешься, очкастая?

— Ась? — рассеяно отозвалась Ханджи.

— У тебя всю дорогу лицо, как у одержимой, — терпеливо пояснил Аккерман. — В чем дело?

— Эрен вспомнил все, — дрожащим голосом с маниакальными нотками произнесла Зоэ, — а это значит, что я наконец могу узнать все подробности о Последнем титане.

— Тц, — Леви закатил глаза, ничуть не удивившись — Зоэ по-прежнему помешана на титанах, даже в мире, где их никогда не существовало, — отстань от пацана хотя бы сейчас. Ему и так наверняка паршиво.

— Ой, коротышка, только не говори, что ты все еще…

— Заткнись, — перебил ее Аккерман беззлобно.

Он знал, что хотела сказать Ханджи, но не собирался вслух подтверждать ее догадки: Леви все еще беспокоится о чертовом Йегере, словно и не было большого временного разрыва, а этот сопляк не устроил тотальный пиздец во имя спасения «островных дьяволов». Аккермана в глубине души разрывало на части: пустить все на самотек и дать этим двоим, Микасе и Эрену, делать все, что вздумается, или же оградить бестолковую кузину от паршивых воспоминаний и направить ее жизнь в правильное русло?

Правильное…

Какого черта Леви вообще решил, что вправе решать за кого-то, что правильно, а что — нет? Он всегда оставлял выбор — не совался в чужие судьбы, а тут херней занимается, как старая бабка, которой жизнь скучна и не мила. И все же он не мог определиться с дальнейшими действиями.

— Эй, Леви, — нарушила тишину Ханджи. — Ты же ведь правду сказал, Микаса не вспомнила?

— Если это было бы ложью, — Леви хмыкнул, — Микаса бы сейчас сидела там, трясясь над своим Йегером.

— Ну, да… — задумчиво произнесла Зоэ. — А они давно общаются, не знаешь?

— Точно не скажу, но вроде не так давно. И, как я понял, не тесно. Короче, свечку не держал. А что?

— Да вот просто странно… Во всех известных нам случаях, память возвращалась одновременно обоим связанным друг с другом людям. Микаса и Эрен в прошлом были очень близки, но почему-то все вспомнил только Йегер. Не находишь это странным?

— Нет, — спокойно отвечает Леви, — есть еще обезьяна, изначально родившаяся с флешбэками. И там батя вроде тоже только один из всей семьи знал о прошлом.

— Вот именно, злыдня ты мелкорослая, семьи. — Ханджи задумчиво поджимает губы. - Что, если Йегерам доступно больше? Сам рассуди: двое из них — бывшие Атакующие, способные видеть прошлое и будущее, а третий — потомок королевской крови. Вдруг в этом кроется истинная причина?

***

Ненавистный офис, мудак-начальник, огромная кипа работы и посиделки в курилке — жизнь шла своим чередом, но теперь Эрен не мог спокойно смотреть на коллег. Как такое возможно? На Земле более семи миллиардов человек, но почему-то призраки прошлого скучковались чуть ли не в одном районе. Стеб судьбы? Подарок Имир? Черт знает. Йегер пытался заглушить чувства, старался не думать о Микасе, но знакомые из прошлой жизни лица, как назло, рывком возвращали мысли о ней на место. Никто из них не подозревал о том, что их судьбы когда-то связывало страшное прошлое: Жан подтрунивал над Эреном, Конни самозабвенно чатился с Сашей, а Райнер и Бертольд, как и прежде, после работы ходили в бильярд неподалеку и пили пиво. Йегер даже завидовал им. Теперь такая привычная рутина казалась недосягаемой роскошью.

Так прошла неделя, другая… Микаса оставалась в черном списке — Эрен всячески сдерживал себя от порыва наплевать на все, рвануть к ней. Забрать и никогда больше не отпускать, но… Леви и Зик правы: Микаса будет счастливее, если так и останется в неведении, выйдет замуж и проживет спокойную жизнь с надежным человеком. Что даст ей Эрен? Набор херовых флешбэков? Нервный срыв? А что потом? Пресловутый домик в горах? Все это блажь. Он достаточно вытрепал ей нервы в прошлом и твердо решил сгинуть ради блага остальных.

«Та жизнь — не твоя. И решение принял не ты», — шептало подсознание, категорически отвергавшее причастие Эрена к тому монстру из воспоминаний. Но ведь остальные так не считают? Что он может знать об этом лучше них? Как он вообще может что-то утверждать, не понимая ровным счетом ничего?

Виски неприятно обжигал горло. Сегодня Арлерты уехали: их отпуск подошел к концу, и Эрен наконец может побыть наедине с самим собой и горячительной жидкостью. Обычно он не пил крепкий алкоголь, но на душе так паршиво, что только такое пойло могло хоть как-то успокоить израненное сердце. Атмосфера гнетущая: дождь без остановки тарабанит по железным подоконникам, свет приглушен, дома срач… плевать.

Эрен взял смартфон и зашел на профиль Микасы — это стало ритуалом с момента, как он заблокировал ее. Не в сети. Теперь Аккерман редко заходила на Facebook, но Армин сдался: сказал, что интересовался ее самочувствием — все прекрасно. На всех парах идет подготовка к свадьбе. Микаса не унывает и не ползет на стенку от горя. Да и с чего бы ползти? Без воспоминаний Йегер для нее просто знакомый — безликий, каких сотни. Тем и лучше. Хотя бы ей не приходится просыпаться и засыпать со скребущим, как наждак, чувством, что все в этой жизни не так.

В дверь позвонили — Эрен вскочил с места и поспешил открыть, надеясь увидеть там ее, но…

— Бэтт? Что ты… Как ты узнала мой адрес? — спросил Йегер, жестом приглашая женщину внутрь, чтобы она не мокла под дождем.

— Господи, ну и рожа у тебя… — нахмурилась та, оценивая запущенный внешний вид Эрена. — Да так, проезжала мимо, увидела тачку, решила узнать, че как у тебя. Давно ты к нам не заходил. И Мика, как из преисподней тоже… Лица нет у девки вообще. Вот и думаю, не твоих ли ручонок дело, а?

Сердце пропустило удар от одного упоминания Микасы. Плечи опустились — Эрен покачал головой.

— Понятно, — Бэтти тяжело вздохнула и начала снимать верхнюю одежду, — веди. Че застыл, как истукан? Думаешь я по амбре не чувствую, что ты бухаешь? И, судя по роже, совсем не от радости и не в компании дамы. Выкладывай, Йегер, по добру, по здорову, пока я из тебя силком не вытащила все. Че ты с Микой сделал?

***

Подготовка к свадьбе шла полным ходом, немного отвлекая от мрачных мыслей, но ночами они все равно брали верх и заставляли гонять их в голове, всякий раз саднящей от мигрени в такие моменты. Микаса никак не могла взять в толк — почему едва знакомый парень, так резко появившийся в ее жизни и также быстро исчезнувший, занимал все ее мысли. Влюбленностью она это назвать не могла — все куда глубже, как будто изнутри, словно заложенное в ней с рождения, чувство. Так, будто этот человек — ее судьба.

Последнее время она все чаще вспоминала интересы юности: эзотерику, теории о перерождении, о вторых половинках, что существуют для каждого живого создания… многое, что с возрастом стало восприниматься, как глупости. Но навязчивые мысли то и дело возвращали Аккерман в то беззаботное прошлое: она — гот, белая ворона в школе и мрачная девчонка, затасканная скрепными учителями к школьному психологу. Ведь черные шмотки, тонкие только-только затянувшиеся алые линии на предплечьях и пристрастие к тяжелому року — это обязательно про тягу к суициду и сатанизму с убитыми котятами, никак иначе. И ведь забавно: их классный руководитель сторчался, несколько одноклассников повесились, а психолог, кажется, попал в какую-то секту и стал жертвоприношением (ему отрезали яйца во имя какого-то бога), в то время как Микаса тихо-мирно существовала, в плохие компании не ввязывалась, даже алкоголь попробовала впервые только в двадцать два.

Аккерман сама не заметила, как засела в окружении старых тетрадок-ежедневников, которые она любила вести в юности и прекратила это занятие не так давно. Каждый прожитый день она старательно записывала во всех подробностях, независимо от настроения: некоторые страницы пропитаны давно высохшими слезами, в некоторых скачет почерк также, как и по сей день — в хорошем настроении, некоторые нейтральные, без особых эмоций и словесных оборотов, коими она особо любила пользоваться в необычные моменты. Микаса зачиталась, погружаясь в ностальгические дебри. Первый поцелуй, первая любовь, переживания перед экзаменами, впечатления о первой работе, знакомство с Уильямом, скандал с папой и буквально через день полная скорби страница: папа погиб, а она не успела извиниться за свое дурное поведение. Именно здесь Микаса перестала вести дневники, словно вместе с отцом из ее жизни ушло и детство. Аккерман сдалась: заплакала горькими слезами, надрывно, прижимая последние записи, словно в них осталась частичка души папы. Как будто он сейчас чудесным образом выпрыгнет из пропитанных слезами страниц и обнимет ее, прямо как раньше. Скажет что-то ободряющее, потреплет небрежно волосы и достанет из кармана ириску — так он делал всегда, когда Микаса грустила. С самых ранних ее воспоминаний.

— Как же тебя не хватает, па… — тихо произнесла Микаса в пустоту.

Батон, будто почувствовавший настроение хозяйки, положил ей голову на согнутые в коленях ноги и толкнул влажным носом руку, обращая на себя внимание. Это немного успокоило: как ни плачь — отца она уже не вернет. Главное, сделать все, чтобы мама поправилась. Только поэтому Микаса не поддалась порыву найти Эрена и поговорить о произошедшем. Спасение мамы — в Уильяме. Аккерман ни за что снова не позволит себе поставить собственные интересы выше ее семьи.

Подавив эмоции, она собрала свои рукописи, сложила обратно в коробку, не до конца задвинув ту под кровать, и ушла в ванную смыть с себя горе. Холодная вода освежала, приятно покалывая разгоряченное от слез лицо. Закончив, Микаса взглянула на себя в зеркало: сносно.

— Мам, мы справимся. Я обещаю.

С этими словами, Аккерман вышла из ванной, накинула тонкий полупрозрачный шелковый халат и вышла к Уильяму, что сидел у камина за книгой. Микаса готова на все, лишь бы мама прожила чуть дольше.

И Эрен никак не помешает ее планам.

***

— Йегер, блядь, ты вообще головой уехал или просто нажрался? Какие, к черту, воспоминания?

Эрен и впрямь уже изрядно пьян — вывалил всю правду Бэтти, как на духу. Естественно, она не поверила — ну какой человек в здравом уме поведется на такую историю? Правда, Бэтт и сама уже готова: после трех смен в полный день немудрено окосеть от нескольких роксов вискаря. Поэтому ей проще было подыграть Йегеру, чем пытаться донести то, что он — дурачок, нуждающийся в мозгоправе.

— Окей, ладно. Допустим. Я закурю? — получив через чур интенсивный кивок, Бэтти закурила. — Девка в прошлой жизни в тебя была пиздец как влюблена, да и в этой, походу, тоже, а ты вот так просто возьмешь и отпустишь ее? Совсем рехнулся?

— Я не хочу, чтобы она вспомнила то дерьмо. Пусть выходит замуж и проживет, ик, счастливую жизнь в нев-в-ведении, — заплетающимся языком ответил Эрен, прикурив сигарету далеко не с первой попытки.

— Счастливую жизнь? С этим придурком? Да уж лучше издрочиться в одиночестве, чем с этим… как его… Брегеном!

Йегеру словно пыльным мешком по башке прилетело.

— С кем?!

— Ну, Бреген. Мужик, купивший нашу сеть кофеен недавно в этом городе. А ты что, с ним знаком?

— Не то, что бы… — Эрен нахмурился.— Слушай, дай номер Микасы. Пожа-ик-луйста.

Попытка, вторая, третья — Микаса не берет трубку.

— Черт, может что случилось?!

— Угомонись, дурила. Ночь уже, спит девка.

— Поехали к ней, — Эрен резко встал из-за стола, намереваясь хоть пешком, хоть ползком, но добраться до Микасы. Он должен убедиться, что с ней все в порядке.

— Йеге…

— Не обсуждается. Лучше отведи ты меня к ней, чем я выясню ад-д-рес через больницу, где обсле… осле… обследуе-бля… лежит ее мать.

— Ты знаешь, что…

— Знаю. — Эрен вновь перебил Бэтти. — Ее лечащий врач — мой, ик, брат.

Эрен уже искал номер такси, попутно протягивая куртку гостье.

— Во дела… — протянула Бэтт, но приняла свои вещи.

***

Микаса лежала на размеренно вздымающийся от дыхания груди Брегена и выводила указательным пальцем какие-то незамысловатые узоры на чуть влажной после секса коже. Уильям поглаживал ее плечи, уткнувшись лицом в макушку Аккерман. Вокруг тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем настенных антикварных часов. «Молчание красноречивее, чем разговоры», — так рассуждал Бреген, разглядывая будущую супругу, освещаемую лишь глуховатым светом от прикроватной лампы. Микаса ему нравилась с первого дня их знакомства: статная, немногословная, немного грубая и в то же время самая нежная из всех, кого он только знал. Завоевать ее сердце стало той еще задачкой из разряда «попробуй, если кишка не тонка». Бреген до сих пор не был уверен, что решил ее, несмотря на то, что до свадьбы осталось чуть меньше недели, а его возлюбленная щекотно касается тонким пальцем его груди и не торопится, как обычно после секса, уходить в душ и баррикадироваться в своей комнате. Он наслаждался ее обществом, но понимал, что что-то не так. Чувствовал, что Микасу что-то гложет.

— Мика?

— М? — отозвалась Аккерман, лениво ворочаясь, чтобы посмотреть ему в глаза.

— У тебя что-то случилось?

— С чего ты взял?

— Ну, ты как-то странно себя ведешь с того дня, как я вернулся. Я тебя чем-то обидел? Не молчи, говори. Не могу смотреть на то, как ты мучаешься и закрываешься в себе, — Бреген слегка наклонился и чмокнул ее в лоб.

У Микасы сжалось сердце: как она могла так поступить с Уильямом? Он искренен с ней, заботлив, внимателен, а она что? Ночами думает о едва знакомом парне и постоянно смотрит в окно на работе — вдруг он заедет попить кофе? Терроризирует Армина, Энни вопросами о нем… Слышала ведь четко от последней: не нужна она Эрену. И все равно продолжает думать о нем, даже лежа в кровати с будущим мужем. Аккерман стало мерзко от самой себя. В какой момент ее здравомыслие пошло под откос? Почему? Где она свернула не туда?

Даже сейчас Микаса в глубине души надеялась, что моргнет — и Эрен появится перед ней, заберет отсюда и они уйдут куда-нибудь. Неважно куда, главное, с ним. Аккерман нахмурилась, скрыв эмоцию волосами, когда сменила положение.

«Нет, все-таки Уильям заслуживает знать правду».

— Уилл, я…

Грохот. Лай Батона. Интенсивный стук в дверь. Какой-то странный гул снаружи.

— Я пойду посмотрю, — сказал Бреген прежде, чем Микаса успела возразить.

Накинув халат, она прислушалась к разговору у входа.

— З-здрасьте, мистер Бреген.

«Что? Бэтти?!»

— Доброй ночи, — сдержанно ответил Уильям. — У вас что-то случилось в столь поздний час?

— Простите, что я так поздно, но мне больше некуда идти. Я подруга Микасы, мне очень нужна ее помощь. Позволите?

Бэтт, не дожидаясь ответа, прошла внутрь — Уильям осмотрел пустой двор снаружи. Микаса поспешила выйти навстречу — не то, чтобы они с Бэтти были близки настолько, но ее коллега явно не могла завалиться к ней в дом без причины. «Даже по пьяни», — мысленно добавила Микаса, услышав запах перегара. Батон с ее комнаты продолжал лаять — Аккерман поняла сходу, что дело не в Бэтт, но не стала озвучивать свои догадки Брегену. Обменявшись с ним парочкой фраз и бросив сожалеющий взгляд, Микаса повела подругу в свою комнату. То, что… Нет, не так. Тот, кого она там увидела, заставил ее остолбенеть на месте и судорожно отпустить из хватки пьяную Бэтт, едва не уронив ее на пол. Бэтти выругалась, но встала сама, ухмыльнувшись открывшейся перед ней картине: стоят два влюбленных дурака и немыми ртами хлопают, как тупые аквариумные рыбки. Смех не заставил себя долго ждать:

— Ну, вы даете! Пьяный Ромэо и обосравшаяся Джульетта! Дайте вас сфоткать!

— Бэтти, не надо, тише! — шикнула Микаса, выхватывая из рук чужой телефон. — Что вы здесь делаете?

— Микаса, — подал голос Эрен — он уже успел немного отрезветь, — я хотел поговорить.

— Ага. И поэтому заблокировал меня на Facebook и проезжал мимо кафе? — съязвила Аккерман и получила подзатыльник.

— Мальчик просто запутался, Мика, — Бэтти взяла телефон Микасы с тумбочки и протянула его хозяйке, — на, сама посмотри. Тут, наверное, сотня пропущенных.

— Ага, за ночь. А до этого две недели что? Так и скажи, что просто трахаться не с кем, — шикнула Микаса, откинув телефон на пуф, даже не взглянув на строку уведомлений.

Батон тем временем изучал непрошенного гостя, но уже не рычал — вылизывал руку и ложился на спину, подставляя пузико. Эрен сел на корточки и принялся начесывать пса с широкой лыбой на лице. Микаса и сама с трудом сдержала улыбку — ее пес хоть и любил всех и вся (кроме Уильяма), но пузико давал лишь избранным: ей и Леви. Йегер, словно почувствовав на себе ее взгляд, сказал:

— Нет, Микаса. Я совершил серьезную ошибку и действовал на эмоциях. И все это время не мог найти себе места.

— Народ, я это… — подала голос Бэтт. — Я пойду на балкон, покурю. А вы поговорите нормально, окей?

Оставшись наедине, Микаса и Эрен долго смотрели друг на друга. Аккерман не могла понять, что с ним: взгляд стал тяжелее, лицо в целом серьезнее. Такое не бывает от пьянки — что-то произошло.

— Может, скажешь уже, в чем дело? — она села на кровать рядом с сидящим на корточках перед псом Йегером.

— Ты мне не поверишь, если я скажу как есть, — произнес Эрен, тяжело вздохнув.

— В таком случае, тебе здесь делать нечего. Или ты говоришь, в чем дело, или я зову Уильяма.

Вдруг за окном послышалась возня — Бэтт начало тошнить. Микаса поспешила к ней — Эрен опустил голову, не зная, как быть дальше. В правду она действительно не поверит. Как пробудить ее воспоминания Йегер и вовсе понятия не имел. Да и не хотел делать это сейчас. Не знал, стоит ли вообще взывать к ее памяти. Он желал ей лучшего, но никак не мог принять то, что проживет остаток жизни без Микасы. Она нужна ему. Нужна, как воздух. Эрен уже потерял ее однажды. И тогда были серьезные на то основания, а сейчас?..

Батон блаженно потянулся и запрыгнул на руки к Йегеру, интенсивно нализывая тому лицо. Эрен пытался отмахнуться, но безуспешно — пес смог повалить его на спину, продолжая проявлять искреннюю собачью любовь.

— Да прекрати ты, ну. Террорист меня не простит. Эй, ты… Блин, как тебя зовут, пес? — смеясь, говорил Йегер.

— Батон, нельзя. — донесся строгий голос Микасы.

Доберман тут же с виноватым видом отстранился от Эрена и завилял хвостом, радуясь, возвращению хозяйки. Аккерман едва волочила Бэтт за собой — та совсем уже не могла стоять на своих двоих. Йегер поспешил на помощь — Микаса кивнула на кровать. Мгновение, и Бэтти мирно сопела на кровати Аккерман, а Батон вальяжно развалился у нее в ногах. Наконец Эрен и Микаса остались одни. Повисло долгое молчание, нарушаемое лишь размеренным храпом.

— Микаса, я…

— Тихо, — перебила его Аккерман, — Эрен, я не хочу ничего слышать. Уходи. И забудь сюда дорогу.

— Но почему? Дай мне сказать! Пожалуйста! — он взял ее руку своими двумя.

Аккерман руку не выдернула, лишь задумчиво смотрела на образовавшуюся композицию. Тяжело вздохнула, закрыла глаза, а затем устало посмотрела на Эрена.

— Ладно. Но не сейчас. Давай завтра, в восемь вечера. Где-нибудь на нейтральной территории. На какой — реши сам. Напишешь мне в Facebook, — с издевкой произнесла она последнее, — Не парься, потом можешь сразу обратно закинуть меня в черный список, неженка. А теперь, иди, пожалуйста, сам домой отсыпаться. Завтра на работу.

Йегер широко улыбнулся и закивал, как китайский болванчик — выпрыгнул через балкон и интенсивно помахал рукой на прощание. Такие условия его более, чем устраивают. Аккерман махнула рукой в ответ и поспешно отвернулась, скрывая непрошенную улыбку. Сердце вновь забилось чаще.

С Уильямом оно так никогда не стучало.

***

Бреген удивился странному визиту, но препятствовать не стал — отпустил подругу в комнату Микасы, а сам отправился к домашнему бару с книгой в руке. Увлекшись чтением даже не заметил, как на улице стало слегка светать. Отложив твердый переплет, Уильям потянулся и подошел к панорамному окну. Там же и замер, увидев, как сверху спрыгнула непонятная патлатая фигура и устремилась за забор. Нахмурившись, Бреген решил подойти к комнате Микасы. Прислушался — ничего, абсолютная тишина. Слегка постучал — Аккерман открыла дверь.

— У тебя все в порядке?

— Да, — Микаса зевнула. — Бэтт просто поругалась со своим парнем и попросилась переночевать у меня. Прости, Уилл, я и сама уже хочу спать.

— Так может, пойдем лучше ко мне? Раз у тебя там подруга кровать заняла.

— Нет. Вдруг ей станет плохо. Я не могу ее оставить тут одну.

— Хорошо, — озадаченно произнес Бреген, — иди тогда. Спокойной ночи, милая.

— Спокойной ночи, Уилл, — ответила Микаса и, поцеловав его в щеку, закрылась изнутри.

***

Леви подъехал к дому поздно — уж слишком затянулся его рабочий день сегодня. Свет в комнате Микасы еще горел, значит шпингалетка дома и, как всегда, до глубокой ночи заперлась в своей комнате, не желая ни с кем общаться. Но вдруг Аккерман чуть не влетел в столб — из ее балкона выпрыгнул чертов Йегер и прошмыгнул через кусты на параллельную улицу.

— Ах, ты ж, долбанный черт, — процедил Аккерман и устремился вслед, прямо по газону соседей, — Совсем уже оборзел!