Домой я прилетел, даже не задумываясь, где я и что вообще делаю.

Птолемей и Факварл все так же сидели на одеялке, как и в момент моего отлета, и смеялись. Кирстен спала в своей кроватке.

Ладно, сами готовить не стали. Но они что, и девчонку не покормили?

Мне было почти все равно. Я вяло взглянул в их сторону. Еды у них было навалом. У меня на глазах Факварл отломил кусочек от чего-то наподобие пирога и принялся кормить им Птолемея прямо с рук.

Я криво усмехнулся, ощущая в глубине сущности такое одиночество, словно был отделен от них километрами и тысячелетиями в придачу.

Ничего из этой еды не подходило ребенку. Значит, Кирстен голодная.

Я поплелся варить ей кашу. Поставил греть воду. Достал из шкафчика коробку.

Коробка была вскрытой. Я покосился в сторону тарелочки Кирстен. Она стояла на столе, а не в шкафчике, куда я ее убирал утром. Значит, покормили девчонку, да еще и помыли посуду? Офигенно!

Я вышел во дворик. Мне хотелось побыть одному.

Через некоторое время следом выскочил Птолемей. Ну хоть сейчас в куртке.

— Рехит, ты куда подевался? Исчез, ничего нам не сказал, - начал он.

Я хмуро взглянул на него и отвернулся.

— Рехит! – Птолемей обеспокоенно схватил меня за плечи. – Что-то случилось? Ты где был?

При виде такого искреннего переживания за меня я мгновенно растаял. И посмотрел на Птолемея.

— Натаниэль… Его не вернут.

Птолемей мгновение смотрел на меня молча.

— Ты был у того самого духа? – спросил он наконец.

Я кивнул. И не выдержал – ткнулся лбом Птолемею в плечо.

— Почему? – спросил он.

— Он не стал пояснять, - глухо ответил я. – Просто сказал, что не вернет.

— Должна быть причина, - упрямо заявил парнишка. – Если разобраться, то вполне можно все исправить. Его должны вернуть, по условию запроса…

— Птолемей, - я вздохнул. – Я не знаю всех условий наверняка. Я не знаю, почему вернули вас. Вы просто подарок. Вероятно, на этом подарки закончились.

Я скорее ощутил, чем увидел, как парнишка помотал головой. Ну и упорный же он, всегда таким был.

— Это не может так работать, Рехит. Это же дух. Он все выполняет в точности, если нет какой ошибки в твоей просьбе. Они не работают по-другому, сам же знаешь. Надо все прояснить.

— Я все равно не пущу тебя к нему, Птолемей, - категорично заявил я.

Птолемей вздохнул и отстранился.

— Ладно, разберемся позже. Я сверюсь со своими записями. Все равно сейчас от тебя ничего не добиться. Но только не думай, что я это так оставлю. Я верну этого мальчика, Рехит. Если понадобится, слетаешь к этому духу еще раз. Раз уж меня не пускаешь.

От его уверенного тона мне стало чуть легче. Я кивнул ему, и мы вернулись в дом.

Несколько раз я ловил на себе внимательные взгляды Факварла, пока сидел на диване и успокаивался. Но не то у меня было настроение, чтобы разбираться, что же ему от меня понадобилось.

Потом я вспомнил о замоченных вещах и отправился в ванную. Это было прекрасно, на самом деле. Мне нужно было срочно отвлечься на какую-нибудь ерунду. Стирка подходила идеально.

Я переступил порог ванной и… застыл в недоумении. Это еще что за хрень?! Над тазом с бельем там пыхтело некое ушастое существо. В ответ на мой возмущенно-изумленный вопль оно обернулось, и я в еще большем замешательстве, перенапрягши память, признал в нем давнишнего фолиота Птолемея. Как бишь его звали? Илий? Ивий?

Фолиот льстиво заулыбался и почтительно мне кивнул. Я ухватил его за объемистое ухо и поволок в комнату.

— Птолемей! Это еще что за говнюк у нас в ванной?!

Фолиот испуганно верещал, даже не пытаясь вывернуться из моей хватки.

Птолемей кинулся к нам с обеспокоенным видом.

— Рехит, ты чего? Отпусти Ливия. Я попросил его помочь нам, чтобы тебе полегче было…

— Да, - несчастным голосом хрюкнул фолиот. И всхлипнул.

[Так вот как его звали. Ливий. Ну точно.]

— Чтоб через мгновение духу его здесь не было! – рявкнул я. – Подумать только! Трогал своими ручищами ползуночки ребенка! Да их теперь заново перестирывать!

Я заметил, что Факварл с живейшим интересом наблюдает за этой сценой.

— А я тебя предупреждал, Птолемей, что этот кретин не оценит, - усмехнулся он. – Бартимеус отличается особо трепетным отношением к другим духам…

Я настороженно взглянул на него. О чем он там толкует? Не собирается же…

Тут Птолемей подошел ко мне и перехватил мою руку, вынуждая выпустить локатор фолиота. Ливий мгновенно метнулся к парнишке, прижимаясь к нему и испуганно скуля.

— Слушай, он согласился помочь, чтобы ты мог немного расслабиться. И, я полагаю, заслуживает иного отношения. – Птолемей замялся. Он явно не хотел давить на меня сейчас, и оттого мне вдруг сделалось грустно. – Не хочешь, чтобы он стирал – постираю я.

Я хмуро взглянул на перепуганного Ливия. [Испуг он изображал фигово. У Джабора и то лучше получалось, когда он меня кривлял.]

— Ладно, пусть иногда будет на побегушках. Но сейчас отправь его, пожалуйста, в Иное Место. Не хочу видеть никого постороннего.

Птолемей вздохнул, но просьбу мою выполнил.

— Рад был тебя видеть, Птолемей, в добром здравии, - заявил фолиот, уже стоя в круге. Что удивительно, голос его прозвучал абсолютно искренне.

Несмотря на все уверения Птолемея, после визита к Сэнэриэну я окончательно скис. Я не верил, что Ната удастся вернуть. То, что вернули их всех, было чудом. Но чудеса закончились. И Сэнэриэн ясно дал мне понять, что больше ничего не последует. Я больше никогда не увижу Натаниэля. И мне надо заново привыкать к этой мысли.

Птолемей плотно зарылся в записи и даже в какие-то найденные в шкафу книги. [Интересно, реальные авторы их написали или это очередная шуточка Сэнэриэна?] Он о чем-то подолгу говорил с Факварлом, одновременно роясь в этих самых книгах. Я только надеялся, что ему достанет ума не рассказывать тому о ситуации с Натом. Мне вот только злорадства Факварла на этот счет и не хватает.

Я весь ушел в заботы о девчонке. [В связи с последними событиями я забыл спросить о ней у духа. Но, честно говоря, сейчас мне было все равно, кто она.] Таскал ее на руках, гулял с ней подолгу, воровал новые вещи взамен тех, из которых она стремительно вырастала.

Разговоров с Птолемеем я избегал. Не хотел слушать, что он там надумал насчет Ната. Бесплодные надежды мне были ни к чему.

Однако я исправно сидел ночами то рядом с ним, то, осторожно и ненадолго, с психом. И нежно держал их за ручку.

Птолемей же, как всегда, включил не к месту свои добрые побуждения и пытался избавить меня от части работ по дому. Словно не понимая, что мне, наоборот, необходимо загрузить себя, чтобы не думать. Хотя, разве ж словно? Мальчишка и в самом деле не понимал.

А вскоре случилось как раз то, чего я втайне боялся, но не решался предотвратить.

Как-то утром Птолемей слишком долго о чем-то шептался с Факварлом. Настолько, что я даже взглянул на них в недоумении – они завтрак готовить сегодня собираются? Предупредили бы хоть, я бы уже давно покормил бы малышку и ушел с ней гулять.

Но едва я увидел лицо Птолемея, как мне стало не до Кирстен. Мне стало здорово не по себе. Факварл что-то неторопливо говорил, расправляя бесцельно одеялко. А Птолемей смотрел сквозь него распахнутыми в ужасе глазами, и вид у него был явно потрясенный.

Я испуганно прислушался – что этот придурок может там ему наговорить? – и уловил слово «посох».

Мысленно я крепко выругался. Ну почему я не набрался смелости рассказать об этой истории мальчишке самому? Представляю, как преподнес это Факварл!

Птолемей заметил мой взгляд и поднялся.

— Рехит… Ты что… Ты… Это ты убил восставших духов?

— Птолемей, слушай… Я… Они людей убивали. Ох, да ты знаешь, сколько там погибло?.. Они же были чудовищами…

Факварл, продолжавший разглаживать узор на одеяле, при этих словах вдруг обернулся ко мне.

— Ты это знаешь наверняка, да, Бартимеус? – поинтересовался он. – Может, ты также знаешь, что среди них были такие же слюнтяи, как ты? Которые людей не трогали? Ой, ну это же простые люди. Ой, они же безобидные. Не надо так сурово… [Я бы оценил его манеру передразнивать, но что-то настрой сейчас был не подходящий. Стоял, как будто меня оглушили.] Они всего лишь хотели перестать быть рабами, чтобы их не подвергали пыткам. А знаешь, что одного из них хозяйка для развлечения заставляла целовать ее серебряные браслеты? Видимо, ей это здорово нравилось, потому что ожоги у него на сущности не прошли даже спустя месяц пребывания в Ином Месте. А еще один оказался таким идиотом, что вообще не смог подавить волшебника. Они так и грызлись всю дорогу. Возможно, ты видел его, Бартимеус? Белобрысый, в такой примечательной дурацкой розовой рубашке в полосочку?..

Я застыл на месте, стараясь не смотреть ни на Факварла, ни на Птолемея. Конечно, я видел молодого белобрысого парня в розовой рубашке. И даже успел подметить, что он странно себя ведет, до того, как мы с Натом снесли ему голову.

— Я спасал Мэндрейка. Он меня попросил. У меня не было другого выбора, Птолемей, - выдавил я. – Ты же сам говорил, что мы можем сотрудничать вместе… Вот мы и… Девчонка заклинала меня твоим именем. Птолемей… Я не мог отказать…

— Какая еще девчонка? – воскликнул Птолемей. – Рехит, да разве ж я тебе говорил убивать своих? Это что получается, ты ради меня такое учинил? Неужели же не было другого выхода спасти того мальчика?

Я отвернулся. И встретился глазами с Факварлом.

Ну конечно! Именно этого он и добивался!

— Что, доволен, да?! – выкрикнул я ему. – Получил, что хотел?! Теперь внимание Птолемея безраздельно только твое.

Факварл пристально смотрел на меня. В его взгляде не было ни злобы, ни насмешки. Вообще ничего не было.

Я отошел к двери.

— Рехит! – резко окликнул меня Птолемей.

Что-то дико и возмущенно заорала Кирстен. Наверное, снова уронила своего зайца.

Я выскочил на улицу и поспешил прочь.

Соседская ведьма попалась мне по пути на повороте из переулка. И привычно скривилась, чтобы выдать очередную гадость.

Я поднял на нее глаза. Соседка завизжала. И, крестясь и причитая, припустила куда-то в противоположную сторону от дома.

Мне было плевать. Я торопился уйти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь, где я смогу остаться один и полностью погрузиться в свои мысли.

Ноги сами понесли меня в сквер, несмотря на то, что я планировал уйти по параллельной улице и забиться в какую-нибудь вонючую подворотню.

Народу в сквере было полно. Поэтому я сошел с дорожек и ушел бродить среди опавших листьев. Отойдя подальше, я уселся на землю. На душе было на редкость паршиво.

Я обернулся мерзкой, склизкой, огромной змеей кремового оттенка и забился в груду прелых листьев. Моя сущность содрогалась от отвращения.

Птолемей не понял меня. Он навсегда от меня отвернулся. И эта мысль была ужаснее Испепеляющего Пламени. Я вспоминал слова Птолемея. Да, наверняка был другой выход. И если бы я подумал хорошенько…

Вот только не было у меня времени думать. Да, я не желал смерти ни Наэрьян, ни этим несчастным афритам, ни даже Ноуде. И уж конечно, я не желал смерти Факварлу. Но мне надо было во что бы то ни стало спасти Натаниэля. Я очень хотел его спасти…

И вот теперь я окончательно потерял Натаниэля. И потерял Птолемея. Он никогда этого не поймет.

Небо, видимое мной в просвет между листьями, постепенно совсем потемнело. На меня моросил этот вездесущий дождь.

Возможно, Птолемей, Факварл и девчонка прекрасно обойдутся и без меня. Я, конечно, должен держать их за руки и греть. Но, может, Сэнэриэн как-то сумеет переключить эту мою функцию на них самих? Пусть греют друг друга. Возможно, Сэнэриэн и вовсе меня убрать сможет, в обмен на их жизни. К чему им делить их с предателем и убийцей духов?

Птолемей… Мне сейчас так не хватало его поддержки! Забавно, что уж тут сказать…

Листья зашуршали над моей головой, рассыпаясь в стороны, словно кто-то раскапывал мое укрытие. Чьи-то руки схватили меня, и я замер в ошеломлении, не пытаясь сопротивляться. Парнишка сгреб в охапку мерзкую, склизкую и уже довольно грязную змею и прижал к груди, выбираясь из зарослей.

— Мальчик, ты что, потерял здесь змею? – воскликнул вдруг голос рядом. – Тут же дети играют! Следить за своей змеей надо!

Парнишка свернул на дорожку и неторопливо пошел, поглядывая на змею в своих руках.

— Ну что ты творишь, Рехит? – с легким укором проговорил он. – Я с трудом тебя нашел.

— Да, кхм… - подала голос змея. – А как ты вообще меня нашел?

— Говорю же, с огромным трудом. Хвост немного торчал из листьев, еще и шевелился. Я несколько часов тут ходил.

Я испуганно вскинул белесую голову.

— Но Факварл!..

— С ним все в порядке, он ничего не устроит, - Птолемей погладил меня по скользкой коже. – Обещал покормить малышку.

Я вздохнул.

— Хватит меня таскать. Я и сам идти могу.

— Ничего. Хоть немного тебя потаскаю, - неожиданно заявил парнишка. – Змейка ты моя драгоценная.

Я не стал протестовать. Устроился головой на сгибе его руки. И прикрыл глаза.

— Птолемей, - потом все же спросил я. – Ты же злишься на меня за тех афритов? Ты сам мне сказал.

— Что злюсь? – удивленно переспросил Птолемей. – Я расстроен, что так получилось. И что меня не было рядом, чтобы защитить тебя. Ты легко теряешься, Рехит. Ну вот как сегодня. И куда тебя понесло?

— Я думал, ты больше разговаривать со мной не захочешь, - проговорил я. – Тем более кто знает, как это все преподнес Факварл. Уж явно настолько мерзко, насколько сумел придумать.

— Нет. Вовсе нет, - загадочно ответил Птолемей. – И когда это я не хотел говорить с тобой?

Я мысленно усмехнулся. Пожалуй, никогда.

— Я просто очень хотел его спасти, - беспомощно сказал я. – Тебя не спас, и мне была невыносима мысль, что все это снова повторится. Факварл, конечно же, сказал, что я людей люблю больше, чем духов, но это не совсем так…

Птолемей прижал меня к себе сильнее, и я отметил следы грязи и слизи на черной куртке. Теперь чистить придется…

— Себя ты не любишь, мой дорогой Рехит, - вздохнул Птолемей. – И именно это огорчает больше всего.

Дома все было действительно в порядке.

Я в облике змеи смерил Факварла злобным взглядом. И снова обернулся прежним Птолемеем.

Девчонку, как и обещал, он покормил. И то ладно.

Несмотря на обиду, я исправно грел по ночам их обоих. [Больше Птолемея, правда. Ну, мне приятней обнимать его. И к тому же он никогда не пинается, если просыпается вдруг среди ночи.]

Тем сильнее было мое удивление, когда вскоре под утро я обнаружил, что мальчишка снова весь горит.

Я подскочил и поспешил за градусником.

Температура обозначилась тридцать восемь и семь. Что за черт? Я же его вот только что грел!

Птолемей от моей суеты проснулся и с трудом приоткрыл глаза.

— Рехит, что-то мне холодно, - пробормотал он.

Его и вправду знобило. Я улегся рядом, передвинул его на себя и принялся греть со всем усердием.

Чуть позже проснулся Факварл. И явно мигом смекнул, что что-то произошло. Потому что внезапно оказался возле нас. И, небрежно придавив меня к дивану, принялся щупать Птолемея.

— Бартимеус, ты что, опять гулял всю ночь? – резко спросил он.

— Нет, - огрызнулся я. – Не пойму, в чем дело. Я всю ночь его руку из своей не выпускал.

— Ну да, конечно, - фыркнул он. – Птолемей, он отходил от тебя?

Парнишка беспомощно пожал плечами. Видимо, ответить был не в силах.

Факварл смерил меня злобным взглядом.

— Вот теперь приводи его в порядок, - заявил он, словно я не именно этим сейчас занимался.

Факварл убрал с меня локоть и отошел от нас. Послышался звон посуды. Отлично! Занялся завтраком.

Кирстен проснулась, но не плакала, а как-то мерзко гудела, до тех пор, пока Факварл не достал ее из колыбельки. До меня донеслось ее радостное лопотание – девчонка о чем-то безостановочно рассказывала психу, пока он ее кормил. Я понадеялся, что она так же вертится, как и со мной. А еще лучше – пусть выльет на него кашу.

Потом Факварл предложил завтрак и Птолемею, но тот выпил лишь стакан сока. И вот тут я здорово занервничал. Даже когда температура подскакивала, она через какое-то время падала, и мне удавалось впихнуть в парнишку хоть пару ложек каши. А сейчас-то в чем дело?

Я дал Птолемею лекарство, выписанное ему в больнице, и снова улегся рядом. Птолемей ворочался, то засыпая, то просыпаясь.

Факварл, что меня несказанно удивило, забрал девчонку к себе на лежанку. Я слышал, как она периодически призывно тянула «Ме-меее!» расстроенным голосом.

К обеду состояние Птолемея ничуть не изменилось. Я снова поднялся, чтобы дать ему еще лекарств.

На полпути к дивану меня остановил Факварл.

— В чем дело, Бартимеус? Почему ему не становится лучше? – спросил он таким тоном, будто я нарочно это все подстраиваю.

— Не знаю, - вздохнул я, проигнорировав этот его тон. – Такого раньше никогда не было.

— Что значит, никогда не было? – задал вдруг совершенно глупый вопрос Факварл.

— То и значит, - огрызнулся я. – Раньше ему всегда от моих объятий становилось лучше.

Факварл почему-то злобно на меня уставился. Потом заинтересованно посмотрел на лекарства у меня в руках.

— Ты, наверное, неправильно его лечишь, - заявил он. – Покажи-ка мне назначения врача.

Я разозлился. За кого он меня принимает? За идиота?

— Я правильно его лечу, - прорычал я. – И вообще, не твое дело…

— Покажи эти чертовы назначения! – рявкнул Факварл. Он обернулся и принялся обшаривать взглядом книжные полки. А потом и вовсе попытался выдернуть флакончик с лекарством у меня из рук.

Я возмущенно уставился на него. Хочет показать Птолемею, что он лучше о нем заботится?

Но потом все же достал из кармана листок и протянул ему. Факварл внимательно вчитался. [Можно подумать, он что-то смыслит в этом.]

— А вот это ты даешь? – противным на редкость тоном спросил он, ткнув пальцем в рецепт.

— Нет. Это только при обмороке.

— Каком обмороке? – вздрогнул он.

Я пристально всмотрелся в него. Он что, волнуется за Птолемея? В самом деле?

— Дай ему все, - потребовал он.

Я вздохнул.

— Слушай, я ему уже все дал, включая успокоительные. Должно по…

— Успокоительные? – перебил меня Факварл. – Зачем?

Я с тоской посмотрел в сторону Птолемея. Этого психа не обойти.

— Врач выписал. Говорит, это нервное.

— Может, ему дать мои? Они наверняка сильнее…

Я помотал головой и снова с намеком взглянул в сторону диванчика. Факварл намеков упорно не замечал.

— И эти сработают. А у тебя все таблетки по рецепту, наперечет.

Псих отмахнулся.

— Я все равно пить их больше не собираюсь.

— Чего?? – Я на мгновение даже забыл о Птолемее. – Как это – не собираешься?

Мне же врач сказал следить за этим!

— Я от них дальше третьего плана не вижу, - насупившись, нехотя признал Факварл.

— Ты видишь три плана? – уточнил я.

Факварл кивнул.

— И то не всегда. Как выпью эту дрянь, так только один.

Я деланно беззаботно отмахнулся.

— Это наверняка только на время лечения. Пройдет, - небрежно бросил я.

Факварл пожал плечами. И, забрав у меня из рук лекарство, направился к Птолемею.

Я же посмотрел ему вслед. Мне было не по себе. Я пытался убедить себя, что это действительно от таблеток. А перед глазами почему-то всплыла пожилая врач, тычущая мне в нос окровавленными бинтами, и в ушах стоял ее голос, выговаривающий мне: «Это кровь, не сущность. Он человек, а не дух».

На следующий день Птолемею так же необъяснимо стало лучше. И он наконец-то нормально поел. Оставалась совсем плевая температура, и он все еще без сил лежал на диване. Но я, с одной стороны, видел, что дело движется к выздоровлению, и немного выдохнул.

С другой же, я не понимал, что произошло. Все проходило по совершенно иной схеме, нежели я привык, и это настораживало. Уж не задумал ли Сэнэриэн новую проблему для меня?

Факварл меня изумлял. Он возился и с Птолемеем, и с Кирстен, здорово облегчая мне жизнь. [И откуда в нем только эта забота по отношению к человеческому младенцу проснулась? Никогда бы не подумал. Ладно бы марид Ноуда был…]

Полдня я лежал рядом со сладко спящим парнишкой. А к вечеру поднялся. Были важные дела.

Однако только я отошел от Птолемея и принялся за них, как Факварл тут же нарисовался у меня на пути.

— Что? – поинтересовался я.

— У него опять поднялась температура.

— Немного. Я уже дал жаропонижающее.

— Иди лежи с ним.

Я же как раз взял на руки Кирстен и собирался идти с ней гулять. Сколько можно держать девчонку дома?

— Факварл, я ненадолго. Пойду погуляю…

— Погуляешь, когда Птолемей выздоровеет, - заявил он, сложив руки на груди и смерив меня презрительным взглядом.

— Чего? – опешил я. И разозлился. С какой вообще стати он мне тут указывает?

— Слушай, я тебе очень благодарен за помощь. Но границу-то не переходи, - посоветовал я. – Сам знаю, что и как делать с Птолемеем.

Взгляд Факварла едва уловимо изменился, став еще более злобным.

— Знаешь, да? Тогда, может, объяснишь, что же с ним произошло?

Я так же злобно уставился в ответ. Собираясь сказать какую-нибудь гадость.

И тут заметил то, во что просто невозможно было поверить – Факварл казался испуганным! Словно боялся, что я не послушаю его и уйду, оставив Птолемея без помощи.

— Да ты что?.. Ты беспокоишься о Птолемее? – удивленно спросил я.

Факварл пристально посмотрел на меня, и я заметил, что глаза его кажутся почти черными из-за расширившихся зрачков.

— Ага, это только ты ни о ком не беспокоишься, Бартимеус, - процедил он. – Тебе на всех плевать, кроме твоего драгоценного Мэндрейка. Всем нам головы готов пооткусывать, как выяснилось, что его не вернут.

— Что?.. – прифигел я, раскрыв рот. А заодно невольно подосадовал на Птолемея. Ну вот зачем он обо всем рассказал Факварлу?

— Ладно, понятно, что тебе плевать на меня, всегда так было. Но тебе вернули и Птолемея, и твою подружку, а ты только и думаешь, что о Мэндрейке. Прекрасно же знаешь, что Птолемей заболевает от твоего невнимания. А ты то пропадаешь неизвестно где, то сидишь тут с обиженной мордой. Может, твой дух за это решил совсем забрать Птолемея, раз он тебе не нужен?

Тут я насторожился и стал слушать внимательнее. Чему активно мешала девчонка, [Мне показалось, или Факварл что-то сказал про нее?] начав хныкать. Я принялся ее качать.

Слова Факварла здорово напугали меня. Я стал поспешно прикидывать, много ли в последнее время делал для Птолемея. Получалось, что не очень.

— А может, это ты сам и договорился обменять наши жизни на Мэндрейка, а?

— Что?? Ах ты сволочь! Да ты поговори у меня еще! Ты, придурок!..

Я был просто взбешен. Да как у него вообще язык повернулся?! Да я!..

Девчонка прям таки зашлась в крике. Я раздраженно закачал ее сильнее. Но Факварл не затыкался. А на лице его была странная гримаса, словно он в растерянности.

— А Мэндрейк твой, кстати, может и сам не захотел, чтобы его тебе возвращали. Или вернулся, увидел тут опять твою рожу и сбежал. Наверняка ты ему осточертел за все эти годы. Тебя только Птолемей и может выносить, он любых тварей жалеет. И я бы тоже сбежал, да только не успел сориентироваться.

Меня уже просто трясло от ярости. Да еще и Кирстен вопила, как ненормальная. А я примеривался, как бы половчее вцепиться Факварлу в горло.

Тот посмотрел на ребенка.

— И отдай мне бедняжку Квизл, пока ты ей все мозги не вытряс! – буркнул он уже немного спокойнее. И забрал у меня из рук девчонку.

Он почти и не качал ее, однако та сразу начала успокаиваться.

Я застыл, глядя на девочку. И мигом позабыл о ярости.

Прав Факварл. Во всем прав. Я идиот. Кретин. Дальше своего носа не вижу.

Теперь-то я видел прекрасно. Знакомая улыбка, кокетливый взгляд голубых глаз из-под ресничек, даже интонации ее… Ну почему, почему я опять нифига не заметил?! Старался ведь даже…

Мне отчего-то захотелось немедленно взять ее на руки. Но она уже почти успокоилась и улыбалась Факварлу, уцепившись пальчиками ему за рубашку. Ей явно больше нравилось на руках у него.

И я просто стоял и смотрел. Вспоминал промокшую испуганную спаниельку на постаменте рядом со мной. И как мчался сквозь пелену дождя, искал ее и не находил. А заодно вспомнил и колыбельку на крыльце, и свою досаду по этому поводу, и пластиковую кроватку в больнице. Каждый свой окрик и длительный игнор за паршивое пролитое пюре…

Я силился что-то сказать, но ничего не получалось.

— Чего уставился-то? – поинтересовался Факварл. – Иди лежи с Птолемеем.

Я сглотнул. И медленно отошел к дивану.

— Рехит… - слабым голосом позвал меня Птолемей. Я отреагировал не сразу, и он нетерпеливо потянул меня за штаны. – Рехит!

— Что такое? – я обеспокоенно наклонился к нему.

— Факварл, - прошептал Птолемей. – Возможно, он прав.

— Че-го?! – потрясенно уставился я на парнишку.

Серьезно?! Да они что, все сговорились, что ли, сегодня, чтобы довести меня до ручки?!