Are you motherfuckers ready

For the new shit?

Marilyn Manson - This Is The New Shit

Третий курс — это всё-таки уже солидно, а ещё это то самое время, когда пора задаваться вопросом: «А не обломалась ли я с профессией?» Мама говорит, что нет, вот только Ники с ней не согласна: в основном потому, что мама её сюда и запихнула, как Ники ни упиралась.

 «Николь, — увещевала мама, — в Готэме выживают только преступники и госслужащие. Ты, как я вижу, не дочь мафиозного босса, стало быть, тебе одна дорога». И запихнула дочь в Готэмский институт. На фармаколога.

Анатомия ничего так, кое-как Ники справилась с ней, хотя над учебником по анатомии и физиологии было пролито немало слёз. И всё шло своим чередом, пока не случился третий курс, а вместе с ним и кризис под суровым и невесёлым названием «за что мне всё это?»

И правда — за что?

Зачётная ведомость могла похвастаться едва ли не лучшими оценками на курсе, некоторые из которых Ники изо всех сил вытягивала до отметки А. Зубрила и зубрила, а потом полумёртвым телом плелась на тест и умудрялась сдать. После, когда одногруппники шли отмечать очередной сданный экзамен, Ники заваливалась в комнату общежития и спала чуть ли не до ужина. Еда — это святое, и к вечеру организм требовал его накормить и напоить. И это наконец-то в прошлом, осталось на втором курсе. И теперь, после летних каникул, начинается третий круг ада.

Учебный день прошёл неплохо, разве что новый химик устроил проверочный тест, и после занятий Ники спустилась на квартал от университета и заказала в китайском кафе лапшу удон с морепродуктами и зелёный чай.

В это время посетителей прибавлялось, но Ники они особо не мешали. Она абстрагировалась и мысленно уносилась в какую-нибудь серию последнего просмотренного сериала.

Ники вздрогнула, когда напротив неё бухнулся на мягкое красное сиденье Пол, одногруппник. У него учёба шла своим чередом и зубрилой он не был, но всё же старался быть не ниже серединки на половинку. Он вызвался помогать в библиотеке, так что выбирался из университета позднее одногруппников.

— Фух, я только что отстрелялся, устал жесть как сегодня, — он открыл коробку с лапшой и порылся в ней, выискивая кусочек поаппетитнее и пожирнее. — Кстати, ты завалила химию.

— Как завалила? — замерла Ники.

— Ну так, — пожал парень плечами, — у тебя F.

Это фиаско, братан. Это просто попадос. Вообще-то в прошлом году у неё с химией был полный порядок, Ники даже могла похвастаться, что училась не кое-как и еле-еле, а очень даже хорошо. А тут какое-то недоразумение!

— Я не могу завалить химию!

Так. На стипендию это уже не повлияет, но в недалёком будущем что угодно может как взять, как случиться, что мало не покажется. И лучше ничего вообще не заваливать, а то потом ой как несладко будет.

Аппетит пропал, как будто его и не было, и Пол, смекнув что к чему, попросил порцию Ники.

Чёрт знает что. Она ведь правильно всё сделала! При миссис Кампли такой херни не было! И Ники вознамерилась завтра же первым делом штурмовать и этого придурошного нового химика, и миссис Кампли. Ибо нефиг!

И вообще. Ники ещё ничего не успела натворить, а уже попала в какую-то немилость. Она ж всё правильно решила! Теоретически. А может, звёзды не так сошлись в ретроградном Меркурии, вот и заклинило — или Ники, или препода. Нет, господа хорошие, завтра надо разобраться, что там и к чему. Нехорошо так год учебный начинать, а то ведь потом не наверстаешь. Там потом до хороших баллов как вокруг луны пешком. Сегодня, понимаешь, ей неуд ставят, а завтра она стипендии лишится! Ну уж нет, так дело точно не пойдёт! Как говорится, мы так не договаривались!

Ники всё-таки не абы какую стипендию получает. Как-никак программа для иностранных студентов, и давайте закроем глаза, что они с мамой живут в Готэме уже лет пятнадцать точно. Своей родины — Польши — Ники уже и не помнит. Уехали оттуда, когда ей было четыре года от роду. Но небольшие и весьма полезные мамины связи помогли Ники стать полноценной иностранной студенткой, чтобы рассчитывать на помощь государства.

И вот появляется какой-то хмырь, и здрасьте-пожалуйста! Он там что, совсем берега попутал? Он вообще заглядывал в ведомость с оценками Ники? Или этот очкарик недоделанный не глазами, а пятой точкой смотрит? Миссис Кампли всякой херни себе не позволяла, а этот удод какой-то совсем удодный!

Ещё вчера, когда этот «кабысдох» зашёл в кабинет, Ники сразу заподозрила нехорошее. Открылось какое-то шестое чувство, подсказывающее, что всё — буквально всё может пойти не так. И вот входит в аудиторию препод, и нет бы улыбнуться, сказать типа я ваш новый препод, давайте любить друг друга, все мы братья, возрадуемся же, но нет! Он окинул аудиторию таким взглядом! От его холодного взгляда у Ники даже у самой холодные мурашки по спине побежали. И когда этот мистер «я тут у вас новенький» открыл рот, стало ясно-понятно, что он тот ещё напыщенный индюк. На вопросы отвечал свысока, будто у него в долг просили. И очки постоянно поправлял, да так, будто он не лекцию пришёл читать студентам, а пожаловал из самого министерства «Вы все ничтожества».

До кучи добил всех тестом, типа проверял знания за прошлые курсы. Ну и понеслась душа в ад у демона, наставил всем по самое не балуйся. «А Эшли поставил C». Эшли, конечно, молодец, но она всегда химию тянула, как Сатурн за кольца притянуть к Земле. И у неё С, подумать только!

Нет, если этот хмырь хочет войны, он её получит! Ники его закидает эссе и рефератами, вот увидит, кто тут чего стоит.

Ники аж зубами скрипела, вспоминая, как он на всех смотрел. Как его там… Доктор Джонатан Крейн. Да какой он доктор?! Да ему самому доктор нужен! И сидел такой, пока студенты тест писали, глаз не сводил. Нет бы в телефоне поковыряться, как все нормальные люди! А потом ещё по рядам прошёлся, у троих ребят шпаргалки отобрал и автоматом поставил им F. Без суда и следствия. Выбесил просто.

Полночи Ники проворочалась. Вопрос не хухры-мухры: что делать? Подлость какая! На часах два ночи, а в глазах ни намёка на сон. Ники включила прикроватную лампу, порывшись на полке, отыскала задачник по химии и открыла один из разделов и погрузилась в чтение, бормоча себе под нос.

Валентность она как пить дать указала, с этим и дошкольник справится. А вот расписала ли уравнения? Миссис Кампли не придиралась, если студенты писали сразу ответ, а этот удод — с ним такое прокатит? Ники вырвала листок из тетрадки и принялась решать одну из задач: записала условия, расписала уравнение, подчеркнула формулы веществ, над ними — условия задачи. Количество, масса — всё на месте. Единая единица измерения? Да тоже! Вот! Логическая связь, пропорции. И наконец ответ.

Что ещё надо этой собаке сутулой?

Вздохнув и сунув задачник и листок в рюкзак, Ники выключила свет и плюхнулась на подушку. Может, завтра легче будет?

***

У любой девушки должно найтись время на припудрить носик, что бы в жизни ни случилось. И Ники не исключение. Ботинки на толстой платформе, чёрное платье чуть выше колена и две косички. Лёгкий естественный макияж. На ногтях красный гель-лак. Помахав своему отражению, Ники вышла из дома.

Кое-как прошли биология, биоэтика и микробиология. Ники места себе не находила, сидела на стуле неспокойно, будто под ним серпентарий спрятан. Вообще-то отличникам как правило ничего не давалось просто так, с них тоже по три шкуры сдирали, но если студент сумел зарекомендовать себя по всем фронтам, то на кое-что могли и закрыть глаза. Например, плюсом всегда идут доклады, эссе, лабораторные работы, и Ники, как и несколько ребят из группы, всё делает так, что не прикопаться. Изучает тонны и тонны литературы, копается в научных статьях, глаз не смыкает порой — и всё это воздаётся сполна. Например, тот или иной препод мог поставить экзамен автоматом. Так что кто как мог, так и вертелся.

Если Ники не могла рассчитывать на халяву, она не отчаивалась, а учила, зубрила, вникала в предмет, пока мозг не превращался в огромную опухоль, пока зубы не крошились от вгрызания в суть предмета, а глаза не вытекали жижей. И после хотя бы худо-бедно достойной оценки Ники шла в паб и напивалась вдрызг, давая себе возможность забыться. И так каждый вечер, пока мозг не рапортовал: «Хватит! Я излечился! Аллилуйя!»

Сегодняшнее утро — особенное. Ники ненавидит свою мать за то, что та запихнула её в это чёртово логово мучительно ненужных предметов. Нужных человечеству, но не Ники. Она всё ещё лелеет надежду стать журналистом и ходит на курсы по выходным, активно зарабатывает грамоты и выполняет все задания, чтобы в следующем году поступить на журфак в колледж.

Всё-таки мама сдалась и пообещала, что если дочь не сдастся и вывезет хотя бы три курса, то она, так и быть, обратится к бабушке и уговорит её, чтобы та помогла с оплатой большой маленькой мечты. Глупой по мнению мамы. Но Ники не собиралась отказываться от неё.

Ники не собиралась идти работать ни фармацевтом, ни кем-либо ещё, поэтому вставшая между ней и журналистикой химия клацнула ножницами, обещающими обрезать крылья мечте. Так что нынешнее обучение — суровая блажь мамы, которая через дочь исполняла свою мечту. Страдали в итоге все: бабушка, отчитывающая маму за то, что та не стала медиком; мама, зудящая о том, что быть фармацевтом — великое благо; и Ники, не знающая, куда деться.

А тут ещё чёртова химия.

Вот так учёба в Готэмском университете накрывалась медным тазом. И пойдёт череда неудач: Ники разочарует маму и лишится всего. Потянет ли она колледж? Курсы — это всё-таки курсы, без образования от них толку как от скорлупы без яйца, но в целом в копилку достижений тоже шли как весомый плюс.

Вот так она и просидела всю микробиологию, ни слова не записав в тетрадь, просто провела над ней занятие, накручивая нервы и взвинчивая себя. Но даже долгожданный звонок не стал освобождением от тягостных мыслей. Наоборот. Он словно приглашал на казнь, на поединок, на едва ли не самый сложный разговор. И от него могло многое зависеть.

А Пол оказался прав — Ники действительно не сдала вчерашний тест.

Убрав учебник и тетрадь в рюкзак, Ники мысленно дала себе побуждающий к действиям пинок и гордо пошла к следующему кабинету, чувствуя себя Жанной Д'арк, идущей на инквизиторский суд.

Первым делом она встала у стола преподавателя, который на неё даже не взглянул — вот сволочь какая! — нарочито громко расстегнула молнию рюкзака и положила перед мужчиной раскрытый задачник и ночной листок — прямо на журнал, который он изучал. Нате, изучайте. Мистер умник.

— Что это? — раздражённо спросил преподаватель.

— Вы мне поставили F, и я решила первую попавшуюся задачу, чтобы показать, что предмет я знаю если не на высший балл, то уж точно не на ноль! Исправьте своё маленькое недоразумение, — Ники говорила сдержанно, но давая понять, что она очень недовольна поведением удода.

Вздохнув, мужчина прочитал задачу, а после решение. Ознакомившись с записями, небрежно отложил листок и больше не взглянул на него.

— Что? — удивилась Ники, не понимая, в чём дело.

— С этой задачей справился бы и школьник, так что не вижу поводов для гордости. Вы учитесь в университете, а знания у вас как будто так и остались на школьном уровне. И если вы не слышали, был звонок. Идите на место.

Ники обречённо сгребла со стола задачник и свой дебют, который вышел ей боком, то есть позором, и ушла на место. В прошлом году, смеясь после удачной шутки миссис Кампли насчёт студентов, Ники, приложив руку к сердцу, пообещала никогда не идти в профессию фармацевта, и тогда как-то прокатило. Преподавательница пожурила её для острастки, но потом всё же успокоила её, добавив, что если и случится работать где-то по профессии, то чаще всего у фармацевтов были уже сложившиеся формулы, что многим облегчало жизнь.

Как и полагается, Ники пустилась в мстительные мечтания, как однажды откроет дверь с ноги да как сбацает на доске что-нибудь экстранеординарное в духе Шелдона Купера, так, что Энштейн бы из могилы восстал и объявил Ники новым гением, но мечты так и оставались мечтами.

Вокруг тишина, все примолкли и, кажется, приуныли. Ещё бы… Новый преподаватель объяснял одну из вводных тем, и было слышно, как у ребят мозги кипят и извилины расплямляются. Да что там, у Ники у самой мозг плавился. Она пыталась вникнуть в суть услышанного и написанного, но постепенно теряла связь с реальностью. Хотелось, чтобы кто-нибудь встал и спросил, мол, на кой мужской половой орган нужны столь глубокие знания, если мы тут все сирые и убогие, химиками не пойдём работать даже на полставки, честно-пречестно, так что отстаньте от нас, дяденька.

С задней парты потыкали в плечо. Ники подалась назад на стуле, всё ещё тщетно пытаясь угнаться за химией, убегающей от неё с невероятной космической скоростью, не подвластной человеку.

— Как, он говорил, его зовут? — шёпотом спросила Мэри.

Ники пожала плечами, подалась вперёд и постучала по плечу сидящего перед ней Адама. Тот обернулся.

— Как нового препода зовут?

— Встаньте, пожалуйста, мисс.

Упс. Ники обернулась на ребят, огляделась, удивлённо посмотрела на преподавателя, и мужчина у доски кивнул:

— Да, вы. Встаньте и представьтесь, пожалуйста.

Ники поднялась и шаркнула ногой и кашлянула, исподлобья оглядывая сочувствующих ей одногруппников.

— Ники… Ой. То есть… Николь Зелински.

— Что такого важного вы спрашивали? Поделитесь с нами.

И стоит такой, подбородок вздёрнут, брови подняты, прямо весь мистер внимание, аж куда деваться. И руки на груди сложил.

— Язык проглотили, мисс Зелински?

Она покачала головой и опустила глаза. Кажется, густо покраснела. Адам хихикнул и громко пояснил, что Ники интересовалась, как зовут преподавателя. Мужчина поправил очки и вздохнул.

— Что ж, для особо одарённых повторяю: меня зовут доктор Джонатан Крейн, я буду вести у вас предмет фармацевтическая химия. Прошу обращаться ко мне доктор Крейн. Ещё вопросы есть? У кого туго с памятью, можете записать себе на лбу.

Ники покраснела гуще прежнего и тихонько опустилась на место.

Все молчали, потому что тон многоуважаемого препода был такой, что удивительно, как ещё краска со стен не облезла. Бывает ведь такое, какому-нибудь человеку достаточно оказаться рядом, и тут же все по струнке ходят и вообще мечтают поскорее испариться из поля зрения. А если не получается испариться, то хотя бы мимикрировать под цвет стен. Ники очень хотела слиться с бежевой стеной, но отчего-то она не родилась хамелеоном в далёкой-далёкой Австралии.

— После занятия останетесь и напишете тест по сегодняшней теме.

Спорить бесполезно. Любой препод терпеть не мог, когда его слово ставили под сомнение, а провинившемуся студенту только и оставалось что слушаться и повиноваться. Ладно бы препод был бы нормальный, а то ведь бывают всякие.

— А можно на следующем занятии? — обиженно спросила Ники.

— Сегодня. Итак, продолжим.

Ники села на место и уронила голову на руки. Это явно не её день, вот бы перемотать его назад, а ещё лучше проспать. Ведь Эшли со своим парнем согласились дать интервью для небольшой рок-газеты, а парень у Эшли не кто-нибудь, а вокалист в одной из местных рок-групп. Они даже выступают в барах каждую последнюю пятницу месяца, и им платят за это. Ники заранее составила список вопросов, а Эшли по такому случаю взяла у мамы супер мега крутой фотик.

Облом мощнейший.

После занятия Ники закинула рюкзак на плечо и поплелась на первый этаж, в указанный кабинет. Пустые парты навевали тоску, хотелось сесть и завыть. Чтобы хоть как-то скрасить свою участь, Ники открыла окно, впуская внутрь тёплый осенний воздух. За окном солнце заливало город, редкое явление в Готэме, тем более осенью. Как хорошо было бы расположиться в парке, пить кофе, дурачиться с Эшли и общаться с без пяти минут рок-звездой. Хотя парень подруги вроде как считал музыку простым хобби, он тоже по профессии фармацевт, работал в аптеке.

Ники заняла одну из парт у окна, достала ручку и приготовилась провести ближайший чаc своей жизни за едва ли не самым скучным занятием. Она мечтала, чтобы нового препода унесли дементоры. Вот бы в универе были постоянно перемещающиеся лестницы, и вредный доктор на них бы заблудился.

Но нет. Целый и здоровый он вошёл в кабинет, положил перед Ники два листа «а четыре»: один пустой, другой с заданиями. Что ж. Она вздохнула и погрызла колпачок ручки, рассматривая, с чем же ей предстоит иметь дело.

— Времени два пятнадцать, — доктор Крейн посмотрел на часы над дверью, — через сорок пять минут сдадите работу.

Да он издевается! Да он же злодей!

— Но это же невозможно написать за сорок пять минут! — пожаловалась Ники, с ужасом разглядывая листок с заданиями.

— За сорок четыре, время идёт. Если вы внимательно слушали лекцию, мисс Зилински, то справитесь без труда.

Доктор Крейн сел за стол, и это стало очередным неприятным сюрпризом. Он не ковырялся в телефоне, не рассматривал улицу через окно, но зато пристально наблюдал за Ники. Обречённо вздохнув, она окончательно поникла и уставилась в задания. «Рассчитать удельное вращение 10% раствора глюкозы, если угол вращения равен +5,2˚, толщина слоя 1 дм.».

Как это покультурнее выразиться… Капец.

Это только первая жесть. А вот вторая для примера, просто глаза на лоб, а не задача! «Рассчитать концентрацию раствора глюкозы по следующим данным: показатель преломления испытуемого раствора (n) = 1,340, показатель преломления воды (n0) = 1,333. Фактор безводной глюкозы (F) для всех концентраций = 0,00142». Охо-хо! Хватило бы ещё мозгов решить…

Как бы это покультурнее сказать, чтобы передать своё отношение к наказанию и к заданию. И за что?! Ники снова вздохнула над первой задачей, постучала ручкой по пальцам и глянула на доктора Крейна. Гад. Сидит и смотрит. А у Ники ещё конь не валялся на бумаге. Зараза. Доктор то есть, а не конь. Кашлянув, она принялась старательно выводить условия задачи, при этом ни малейшего понятия, что будет делать с записью дальше. В рюкзаке лежала тетрадь с лекцией, Эшли поделилась, там как раз примеры расписаны. Ники полезла в рюкзак, но тут доктор постучал пальцами по столу, привлекая к себе внимание.

— Я полагаю, у вас достаточно знаний с сегодняшнего занятия, чтобы обойтись без подсказок.

Стушевавшись и закусив нижнюю губу от досады, Ники вернулась обратно к чёртовым задачам.

В дверь постучали, и в кабинет заглянула молодая женщина. «Доктор Крейн, нужно подписать кое-какие бумаги, поднимитесь, пожалуйста, к мистеру Дэвису». Кивнув, мужчина поднялся из-за стола и строго посмотрел на Ники.

— У вас ещё тридцать пять минут в запасе. После звонка положите листы на стол, и свободны.

Это типа намёк — можешь повеситься, только не при мне? Ники даже как-то обидно за себя, обычно она ведь относительно прилежный студент, одним ухом слушает и хорошо улавливает, другое держит для иных звуков. До нынешнего дня прокатывало, а тут прямо подстава какая-то! Нечестно!

Ники в который раз схватилась за голову, тяжело выдохнула и уставилась на листок к задачами. В прошлом году они подобное ещё не проходили, и хрен знает, как эту муть решать. Ники попробовала применить способ для задач, которые знала, но тут не прокатило. Надо что-то другое, а другого она не знала.

Может, написать всё, что она думает о докторе Крейне, сложить из листочка самолётик и пустить его по коридору? Пусть засунет себе куда-нибудь, если получится. Ники совсем приуныла, понимая, что времени не так много, а она не знает, как решить эту дребедень по новой теме.

— Как жизнь? Как дела?

Ники вздрогнула. Из открытого окна на неё задорно пялились Эшли и её парень Фред. Им-то весело, они свободные, как стадо единорогов, а Ники кисло им улыбнулась и помахала рукой.

— Меня типа наказали, но я не виновата, и вообще меня подставили! — поябедничала Ники.

— У нас новый препод по химии, ужасный зануда, — пояснила Эшли. — К Ники прикопался на ровном месте!

Они долго обсуждали доктора Крейна, какой он заносчивый, потом посетовали, как скучают по миссис Кампли, которая такой занозой в заднице не была. Уж она-то понимала, каково студентам, даже несмотря на её преклонный возраст, как-никак шестьдесят лет стукнуло в прошлом году.Но мировая женщина, ничего не сказать! Студенты её любили, но фармацевтическую химию она не вела, как оказалось. Остаётся только вспоминать второй курс и пускать скупую слезу, поминая прошлый учебный год как самый лучший, а доктору Крейну хочется пожелать всех адских мук и самых горячих котлов. Нельзя так над студентами издеваться, им ещё как-то выживать предстоит! И это даже ещё не неделя экзаменов между прочим, а доктор Крейн уже всем устраивает какую-то несусветную жесть!

— Буду звать его индюком! — со злорадной радостью поделилась идеей Ники. — Здравствуйте, доктор индюк! Конечно нет, доктор индюк!

— Ты говорила, что он удод! — хохотала подруга.

— Он индюк и удод! — злилась Ники.

— О! А если попробовать у него взять интервью? — со смехом предложила Эшли. — Вдруг он подобреет?

Ники вытащила тетрадь из рюкзака, скрутила её в трубочку и взяла как микрофон. Важно закинула ногу на ногу и с вызовом спросила:

— Общественность хочет знать, каково это быть таким индюком!

Эшли звонко засмеялась, и Фред с Ники присоединились к ней, покатываясь со смеху и придумывая на ходу новые шутки.

— Ладно, давай сюда эту хрень, — Фред запрыгнул на окно и уселся на подоконнике, скрестив ноги.

Ники испугалась, не понимая, что он задумал, ведь выходка может привести к ещё одному наказанию. Но Фред дотянулся до её парты и уже ухватил листок с заданиями, пока Ники сомневалась.

— Да вроде не так уж сложно, — хмыкнул он. — У нас в аптеке что-то подобное встречается, когда готовим по рецепту.

— Ну так это ты! — обиженно хмыкнула Ники, поняв замысел Фреда. — А мы тут не аптекари, чтобы решать такое.

У Фреда на всё про всё ушло минут пятнадцать, он нацарапал решение и ответы, почёркал немного, а после протянул листок Ники. Она с нескрываемым восторгом посмотрела на волшебство букв и цифр и поверить не могла в своё счастье.

— Да вы мои спасители! — Ники подмигнула Эшли и важно прошла до стола преподавателя. Кашлянув, положила листы с решением и заданием, ткнула в них пальцем несколько раз и обратилась к пустому стулу: — Готово! Можете повесить в рамочку, доктор индюк!

— Не тормози, Ники, а то обломаемся, если придёт твой индюк, — рассмеявшись, позвала подругу Эшли.

Ну вот и всё. Да здравствует свобода! Ники закинула рюкзак на плечо и вылезла к друзьям через окно.

Сидели весело и задорно, шутили, расположившись недалеко от фонтанов. Сентябрьский день великолепен, солнце улыбалось, посылая пока ещё ласковые лучи людям. И надо ли думать в такой день об учёбе? Да нет конечно! Завтра пятница, впереди выходные, жизнь прекрасна!

Вечер пятницы Ники планирует посвятить интервью, причешет его, приведёт в человеческий вид, в субботу ещё раз свежим взглядом оценит, а уж после отправит на почту рок-газеты для рубрики «Готэм поёт». Сначала, как и полагается, надо набить руку там, где получается, куда можно дотянуться, а уже после, почувствовав силы и возможности, ринуться покорять Эверест. Самый пик — это «Rolling stone», но Ники не строит воздушных замков, понимает, что её уровень ещё очень далёк от совершенства. Будничные новости о всяких пробках на улицах и политике она писать не хочет. Это, считай, похоронишь свой талант. Ни драйва, ни рок-н-ролла.

Первое время она копировала стиль и вопросы именитых журналистов от мира музыки, но потом быстро поняла, что надо искать себя, а не примерять чужие маски. Поэтому Ники постаралась составить список вопросов, перемежая стандартные вопросы и необычные. Вроде бы получалось неплохо.

— Ну и последний вопрос, Фред, — Ники поправила косички, доходившие ей почти до груди, — где будет ваше следующее выступление? Куда пригласишь публику, чтобы люди могли оценить ваш талант?

— Бар «Трясём», последние два наших выступления там прошли огненно. Мы зажгли зал!

— Всё, хватит интервью, — Эшли капризно надула губки, — я хочу мороженого, а потом давайте сходим в торговый центр, ну этот, как его… «Шопоголик»! Там поставили клеевую-преклёвую фотокабинку, прямо как из фильмов! Давайте пофоткаемся!

Ники тут же поддержала идею. Все вместе они прошли через парк, по пути съев по мороженому, и вышли как раз к торговому центру. Сначала заглянули в салон белья: Эшли купила новый комплект. Девушка из семьи среднего класса могла себе позволить если не супердорогое бельё, то хорошеньким точно могла себя побаловать.

Девушка решила себя побаловать — девушка побаловала.

Ники нашла на стойке с акциями кое-что и для себя: кроваво-красный комплект, полупрозрачный, и она буквально сразу влюбилась в него. И бонус — по кошельку не сильно било, так что довольные девушки ринулись сразу после покупок к фотокабинке. Фред нырнул в неё за ними, и все вместе они дурачились, корчили рожицы и праздновали идеальный день.

— Слушайте, я думал, миссис Кампли не только ископаемое в универе, но и ещё ведёт всё, что только можно. Разве нет?

Ники, уже и забывшая всея тяготы дня, закинула голову назад, и тяжко простонала. Ну вот зачем? Всё же хорошо было, день-пиздень позади, зачем вспоминать всякое фуфло?

Они сидели в кафе и ели пиццу. Эшли с Фредом заказали по кофе, а Ники потягивала молочный коктейль через соломинку.

— Да мы тоже думали, что Кампли останется, — с досадой ответила Ники. — Я же ей ещё в прошлом году пообещала не работать по специальности, ну, и она не стала сдирать с меня кожу живьём.

— А если и нашему новому преподу пообещаешь не губить мировую фармакологию своим присутствием? — шутка Эшли пришлась всем по вкусу.

Ники пожала плечами.

— Да он какой-то вообще странный. Вот что я ему сделала? Ничего! Адам и Мэри тоже болтали, но к ним так никаких претензий!

Фред оглядел Ники, остановил взгляд на её косичках и указал на них, заговорщически прищурившись.

— А может, всё гораздо проще. Ваш доктор Крейн, или как его там, просто недолюбливает готов. Ну, типа, он из тех зануд, которые готовы отчислить за один только внешний вид.

— Да не! Ну я же не наношу боевой раскрас, — отшутилась Ники, но между тем задумалась.

А что если новому преподу действительно не по вкусу, что в группе есть готического вида девушка? Хотя Стивен Паркли вообще панк, разве что ирокез не ставит, но виски-то всё равно выбриты.

— А может, он гей и у него проблемы с восприятием женщин? — предположила Эшли и развела руками на недоумённый взгляд парня.

— Но у тебя же С… — неуверенно ответила Ники.

— Или он просто наугад ткнул не глядя в список и такой: «О, я буду ненавидеть эту!» — предложил ещё один вариант Фред.

— Или он просто удод, — насупилась Ники.

Ну вот, всё настроение испортилось! Ещё и предмет профильный, три раза в неделю. Ладно хоть на этой неделе повезло, всего два занятия.

Ну а с другой стороны — чего париться? Может, у доктора ПМС, и это была разовая акция под названием «я хочу кому-нибудь откусить голову». Вдруг на следующем занятии он или на кого-нибудь другого переключится, или и вовсе отстанет от Ники? Не может же человек с бухты барахты методом тыка пальцем в небо выбрать себе жертвенного козла. Точнее козу. Тьфу ты!

— Когда я пересдам…

Эшли как ни в чём не бывало улыбнулась и подмигнула.

— Или «если».

Если. Это слово заставило Ники содрогнуться. Зубрилой она никогда не была, дисциплины, в общем и целом, легко давались ей, не считая нынешнего казуса. Она снова погнала от себя изнуряющие, высасывающие всю душу мысли и попробовала сконцентрироваться на интервью. Пока Эшли и Фред болтали о своём о всяком, Ники достала блокнот и ещё раз пробежалась по записям.

 «Что для тебя музыка? И что для тебя такое конкретно рок?»

 «Это драйв! Это я! Вот приходишь домой, а день был полностью голимый — хоть ложись и дохни, но дохнуть нельзя, потому что в мире ещё столько музыки не сыграно! Столько не послушено! И я представить себе не могу, что столько пропущу, если сдохну. Так что музыка — это жизнь».

 «Если бы тебе сказали, что нужно поэкспериментировать с другим стилем, чтобы ты выбрал?»

 «Инди, скорее всего… Мне вот нравится слушать Dead Can Dance, и я бы хотел иметь хотя бы половину их таланта. Ну, или четверть, на худой конец».

Ники вздохнула. Она старалась избегать стандартных вопросов в духе «какие у вашей группы планы на ближайшие пять лет?» Играть! Играть, черти! Какие ещё могут быть планы у музыканта? Записать платиновый альбом и укатить в турне!

Ники хотела раскрывать людей, показывать их со стороны человека, а не какого-то хмыря с гитарой в руке. Читатели обычно хотят узнать, особенно девушки, вкусы, особенности характера, женат ли.

А про планы на пять лет вперёд спрашивает тот, кто не знает, что ещё спросить. Вот и идут в ход шаблоны.

Ники вздохнула. Ладно, разберётся она как-нибудь и с химией, и с доктором Крейном.