Я вернулся в Хвост Феи лишь спустя неделю после того, как разнес военный лагерь прошлого мира. Мард Гир настоял на том, чтобы мы исследовали все близлежащие острова на предмет выживших противников или других лагерей. Многие из нас сильно сомневались, что таковые могут быть, но предосторожность никогда не бывает лишней. Мне стало намного проще, когда я понял, что кошмары можно победить. С этим знанием будто даже было легче дышать. Я стал больше улыбаться, хотя по ночам все еще нередко видел во снах лабораторию. Однако теперь я гораздо реже просыпался с криком, в кои-то веки я начал видеть обычные сны.

      В конце концов, исследуя все около того острова, мы так никого и не нашли, чему я был искренне рад. Куб доставил нас в Фиор за сутки, и я сперва решил отправиться домой, чтобы все-таки навести там порядок. Когда я оказался там, то обнаружил, что моя записка пропала. Значит, кому-то я все-таки понадобился, пока отсутствовал. Наведя в доме порядок и приготовив обед, я побежал в гильдию. Если в доме нигде не было записок о том, что мне нужно срочно вернуться в Хвост Феи, то ничего страшного пока не успело случиться.

      В приподнятом настроении я поскакал по знакомым улочкам и вдруг замер. Еще недавно полностью разрушенная гильдия была отстроена. Да еще как! Огромное здание, окруженное забором, за которым укрывался сад и даже бассейн — вот чем встретил меня Хвост Феи. Я так и замер на пороге, оглядывая всю эту красоту.

      — Бел, наконец ты вернулся. А мы тебя уже обыскались, — Мира приветливо улыбнулась и махнула рукой, приглашая войти. Я на автомате последовал за ней, вертя головой во все стороны. — Где ты был?

      — Улаживал кое-какие дела, — уклончиво ответил я, не отвлекаясь от своего занятия. Внутри гильдия была еще краше, чем снаружи. Волшебники явно не первый день уже обмывали новое здание, но, кажется, не собирались на этом останавливаться. Мой взгляд скользнул под потолок, и я с удовольствием заметил, что балки выглядят вполне удобными. — Когда вы успели отстроить гильдию?

      — Мы как раз пару дней назад закончили, — Мира пошла вперед, провожая меня к мастеру. Тут же где-то справа завязалась драка, и во все стороны полетели снаряды в виде кружек, тарелок и тел. Макаров не обратил на это никакого внимания, он только сосредоточенно вчитывался в какие-то бумаги. — Мастер, Бел вернулся.

      — М? — старик отвлекся на меня и улыбнулся, поглаживая усы. — Рад видеть. Да, кстати, тут тебя Нацу искал. Чуть полгильдии не разрушил.

      — Не сомневаюсь, — улыбнулся я, оглядываясь. Однако парня так и не заметил, как и Грея, Эльзы и Люси с Хэппи. — А где он? Да и остальные тоже.

      — Пока тебя не было, в гильдии кое-что случилось, — начал мастер.

      В итоге оказалось, что один из согильдийцев — Локи — был звездным духом, изгнанным с родины. Он пробыл в мире людей почти три года и вот-вот должен был исчезнуть. Покинув гильдию, он собирался тихо умереть, но одна неугомонная блондиночка умудрилась этому помешать. Вся гильдия была поднята на уши, чтобы найти Локи. Тогда же Нацу нашел и мою записку, где я просил не искать меня, ибо ушел по личному делу. Парень испугался, что и я собрался покинуть гильдию, но его отрезвил мощный удар Эльзы в темечко. А пока эта парочка выясняла, собираюсь ли я уйти из Хвоста Феи, Люси умудрилась призвать Короля Звездных Духов. Как ни странно, она после этого не погибла от магического истощения, а напротив, смогла уговорить его вернуть Локи домой. Даже не знаю, как ей удалось провернуть это, но результат был налицо, так сказать. В благодарность за то, что остался жить, Локи выдал Люси билеты на какой-то крутой курорт Акане, самый дорогой в Фиоре. Собственно, туда они все и направились, но прежде до последнего ждали меня. Они хотели взять меня с собой, но я так и не вернулся.

      — Обидно, что я так задержался, — выслушав мастера, сказал я.

      — Мы волновались, когда нашли это, — Макаров протянул мой же листок, на котором я корявым почерком написал фразу: «Я в порядке. Не ищите меня, скоро вернусь». И тут я понял, почему все так переживали. Слова-то написаны были по-русски! Наверное, из-за того, что я постоянно думал о прошлом, на автомате использовал этот язык. Да еще и написал все это на обратной стороне тетрадного листка с формулами для вычисления ускорения свободного падения. — Леви долго расшифровывала твое послание. Но вон те странные символы так и не смогла понять.

      — Простите, мастер, — пробормотал я, убирая записку в карман. — Я много думал о прошлом, вот и случайно написал на языке Роси. А эти знаки, считайте, ничего не значат, — не зная, нужно ли объяснять мастеру физику, я просто решил отмахнуться от этого. Мастер смерил меня несколько подозрительным взглядом, но не стал заострять на этом внимание.

      — Но где ты все-таки был? — спросил Макаров, продолжая внимательно вглядываться в мои глаза. Ну да, он же глава гильдии и должен знать, что делают его волшебники. Иначе из Совета опять придет куча жалоб.

      — Прошлое настигло меня, — чуть поморщившись, сказал я, твердо встретив его взгляд. Лгать не собирался, просто всю правду решил не говорить. — За мной все это время следили, и я решил положить этому конец. Не думаю, что теперь они рискнут снова искать меня.

      — Вот как, — протянул мастер, а затем кивнул. — Надеюсь, ты прав. Рад, что с тобой теперь все в порядке.

      Я кивнул и отошел к согильдийцам, которые мгновенно заметили перемену во мне. Они наперебой расспрашивали обо всем, смешили, пытались втянуть в драку. И впервые в жизни я позволил себе окунуться в это веселье с головой. Было так легко и радостно, что я совсем позабыл про течение времени. До вечера я остался в гильдии, но затем в мою буйную головушку пришла заманчивая идея. Быстро собрав рюкзак со всем необходимым и набив его под завязку всякими вкусностями, я отправился на вокзал. На мое счастье, билеты еще были и вполне даже неплохие, поэтому до места назначения я доехал уже через пять часов в полном комфорте. С приподнятым настроением я вприпрыжку следовал к курорту Акане. Решив, что почти перед рассветом меня едва ли пустят в отель, я спустился к морю.

      В прошлом я очень любил купаться, но теперь из-за клейма не хотел лишний раз оголяться. Ступая по холодному песку босыми ногами, я глядел на море — такое красивое и такое бескрайнее. Луна отражалась в воде, перемигиваясь с маленькими звездочками. Царила спокойная, тихая ночь.

      Вернее, так мне сначала показалось. Уже позже я узнал, что здесь бушевало сражение, а главными в нем были мои друзья. Огромная башня, называемая «Райской Твердыней», возвышалась посреди моря. Там долгое время содержались рабы, вынужденные ее же и строить. В детстве одной из этих несчастных стала Эльза, но ей удалось сбежать. Восемь лет она несла тяжесть этой тайны, ведь рассказать об этом никому не могла. Темный волшебник Джерар пригрозил перебить всех ее друзей, если она скажет хоть слово. Сам же он пытался воскресить господина Зерефа. Глупый человек! Господина не нужно было воскрешать, ведь он не умирал. Однако Джерар не знал этого, а потому создал башню, которая на поверку оказалась огромной лакримой. Эльза должна была стать жертвой для воскрешения Зерефа, но Нацу, Грей, Люси и Хэппи были решительно настроены не допустить этого. Я прибыл как раз в тот момент, когда все было кончено. Джерар исчез, Эльзу спас Нацу, а остальным удалось выбраться почти невредимыми.

      — Эльза! — услышал я крик Люси, пока гулял по пляжу. Впереди тут же стали заметны силуэты согильдийцев. Нацу, держа на руках волшебницу, что-то тихо говорил ей, а потом просто рухнул на колени в воду. На их телах было множество ран, а магия Нацу ощущалась очень странно. Я сорвался с места, на полной скорости подбегая к согильдийцам. Эльзу подхватила Люси, расспрашивая о ее самочувствии, и стала выводить из воды. Я же кинулся к Нацу, который пытался встать, но его уже не держали ноги.

      — Что с тобой? — я подхватил его, когда парень начал заваливаться назад. Он тяжело дышал, а его раны выглядели просто ужасно. Закинув его руку себе на плечо, я тоже потащил его из воды и уложил на песок, судорожно нащупывая пульс и осматривая его тело.

      — Он съел Эфирион, — слабо сказала Эльза, особо не отличаясь от Нацу по состоянию.

      — Эфирион? — переспросил я, вспоминая, что это за заклинание, а затем прижал ладонь к лицу. — Вот дурак!

      — Я нормально, — тут же возразил Нацу, приоткрывая один глаз. — Просто спать… хочу.

      — Ага, вижу я, как ты «нормально», — пробурчал я, доставая из рюкзака бинты и начиная перевязывать самые опасные раны. Парень был бледным и обессиленным, казалось, он лишь на одном упрямстве все еще оставался в сознании. — Спи уже, герой. Ты устроил своей магии несварение, поздравляю тебя.

      — Чего ты так злишься? — прошептал Нацу, закрывая глаза, на что я только сильнее нахмурился и потуже затянул бинт на его руке. Я не злился. Правда. Просто нервничал.

      — Потому что волнуюсь за тебя!

      — Это так… здорово.

      Я застыл на миг, уставившись на Нацу, но он уже потерял сознание. На его лице застыла глупая улыбка, будто именно мое появление обрадовало юного этериаса больше всего. Не удержавшись, я провел рукой по его волосам, внутренне досадуя, что пришел слишком поздно. К счастью, несмотря на общую бледность и ранения, Нацу точно не собирался умирать. Вот только он всё равно чувствовал себя просто ужасно, ведь по его телу циркулировала чужеродная магия. Его собственная пыталась ее поглотить, но получалось не очень. Все-таки он не мог поглощать никакие элементы, кроме огненного. Из-за этого Нацу и чувствовал себя так плохо. Раны тоже были знатные, но не настолько опасные, чтобы причинять столько боли. Я никак не мог помочь ему. Разве что быстро придумать стрелу, поглощающую магию, но это будет опасно. Вместе с чужеродным волшебством она поглотит и его собственное, и тогда Нацу может заработать магическое истощение. Я не понаслышке знал, чем это грозит, поэтому экспериментировать побоялся. Мои стрелы не были всесильными, пусть и во многом зависели от воображения. Смог же я создать стрелу запечатывания для Эльфмана пару лет назад? Но сейчас все-таки решил не рисковать. Уж со здоровьем Нацу я точно не хотел шутить.

      Пока я занимался перевязкой его ран, Эльза осела на землю, и над ней захлопотала Люси. Вокруг нее все время крутились незнакомые мне люди и Грей. Хэппи беспокойно летал около меня, едва не плача. Кошак так сильно испугался за Нацу, что едва не ударился в истерику, и мне приходилось все время успокаивать его. Казалось, что мое внезапное появления вообще никого не удивило. Нацу даже бровью не повел, когда я подхватил его, а Люси и вовсе пробормотала что-то о том, что я должен был прийти раньше. Только Хэппи кинулся ко мне с плачем, пересказывая случившееся в башне.

      По его словам выходило, что каждый из присутствующих здесь прошел через несколько тяжелых боев, о чем и свидетельствовали их раны. С таким набором событий не мудрено было не обратить внимания на чей-то еще приход. На пляже царил полный бардак, так как раненых было много, но наибольшие опасения вызывало состояние Нацу и Эльзы. Люси внезапно перехватила лидерство и распределила раненных среди наименее пострадавших. Она четко и коротко отдавала команды, указывая на самые опасные повреждения и понемногу помогала всем оказывать первую помощь, хотя ей не мешало бы позаботиться и о себе. Я, естественно, в первую очередь занялся Нацу, но, закончив, схватил Люси за руку и заставил сесть рядом, чтобы осмотреть.

      Когда все пострадавшие получили первую помощь, мы, наконец, выдвинулись прочь с пряжа. Я взвалил себе на спину Нацу, Грей на руки поднял Эльзу, а Люси повела нас в номер, в котором они остановились. Когда мы уложили наших сильно пострадавших и удостоверились, что они в глубокой отключке, я снова обратил внимание на остальных. Следовало более внимательно изучить их ранения, чтобы в заботах о других они не навредили себе. В итоге, я наложил еще несколько тугих повязок на согильдийцев, заодно выслушав рассказ о произошедшем от Люси. Когда закончил, отправил ее в кровать, чтобы хорошенько отдохнула, как и другие.

      Я устроился на подоконнике, чтобы приглядывать за обстановкой, если вдруг покажутся недобитые враги из башни, но краем глаза следил за состоянием Нацу. Парень хмурился во сне, будто ему было очень больно. Магия в нем ощущалась так, будто две огромные волны все время накатывали друг на друга. Что было неудивительно, учитывая то, что он проглотил Эфирион. Я с тщательно скрываемым беспокойством оглядел его, машинально отмечая всякий мусор, застрявший в волосах, и пыль на лице. Даже мелькнула шальная мысль, что неплохо было бы загнать его в ванную, когда очнется.

      Я отвернулся обратно к окну, вслушиваясь в тишину ночи, однако Нацу вдруг глубоко вздохнул, пробуждаясь. Мне потребовалась секунда, чтобы оказаться рядом.

      — Всё нормально? Тебе нужно отдыхать, — сказал я, присаживаясь на край кровати. Парень не открыл глаз, но повернул ко мне голову.

      — Ты кажешься более открытым, — невнятно пробормотал он, балансируя на грани сна и реальности. — Случилось что-то хорошее?

      — Вроде того, — ответил я, понижая голос, чтобы не потревожить остальных. — Я победил прошлое и больше не боюсь лабораторию.

      — Что? — парень приоткрыл глаза и почти осмысленно взглянул на меня. — Ты сражался совсем один? Я… же обещал, что буду рядом, — голос Нацу затих, будто он сильно расстроился от того, что его не оказалось рядом тогда, когда мне выпало такое испытание. Но я на это только покачал головой.

      — Я был не один, и тебе не нужно так переживать на этот счет, — Нацу нахмурился, но я мягко коснулся рукой его волос, будто он был ребенком. — Ты спасал Эльзу, которой помощь нужна была гораздо больше, чем мне. Я горжусь тобой.

      — В следующий раз, если ты будешь в опасности, я защищу тебя. Обещаю, — глаза Нацу закрылись, и он снова уснул.

      Я не сдержал улыбку, когда возвращался на свой наблюдательный пост. Люси состроила подозрительно довольную моську, будто услышала в наших словах какой-то скрытый смысл, хотя вообще-то должна была спать. Я закатил глаза на ребячество, ведь для меня самым важным на свете являлось то, чтобы юный этериас был жив, здоров и наращивал мощь, согласно плану господина Зерефа.

***

      В Магнолию мы вернулись через три дня, когда более-менее оправились от ран. Я все время был рядом с Нацу, присматривая за ним, как он это делал в доме Полюшки. Так как на курорте не было нормальной медицинской части, мне не удалось раздобыть никаких лекарств, которые могли бы помочь. Лами же, к которой я по тихому заскочил в одну из ночей, только развела руками. Ее профилем было лечение демонов, поэтому она не особо интересовалась людьми. Единственное, что она посоветовала, — не напрягаться и по возможности поглощать свой элемент, чтобы поддержать родную часть магии. Поэтому теперь каждый раз, когда Нацу просыпался, я, помимо того, что давал ему обычную еду, создавал огненные стрелы, чтобы он поглощал их. После этого ему становилось легче, но лишь на некоторое время. В основном он спал, так как все силы в его теле уходили на то, чтобы преобразовать чужеродную магию в свою.

      Остальным было гораздо легче, потому что пострадали лишь их физические тела. С волшебством у них было все в порядке. Очнувшись, согильдийцы попытались вызнать, куда я пропал. Они выглядели настолько обеспокоенными, что не оставили и шанса на то, чтобы сохранить это в тайне. Я прошелся по ключевым моментам, опустив подробности, но, кажется, это их удовлетворило. Они даже сразу отметили, что я стал немного другим, более открытым и теперь чаще улыбался.

      Люси же прям расцвела от того, как я присматривал за Нацу, и шепотом поведала, как он переживал, когда нашел у меня дома записку. По ее словам, парень вообще места себе не находил, но чувствовало мое сердце, что девушка сильно приукрасила историю. Она явно набралась вдохновения для своего «журнала определенной направленности» и даже достала исписанный блокнот, чтобы сделать несколько новых пометок.

      Спустя почти три дня после того, как я нашел согильдийцев на берегу моря, мы отправились обратно в Магнолию. От такого отдыха им явно нужен был еще один, о чем они тут же сообщили. Однако я напомнил, что денег у них почти не осталось, ведь все они немного увлеклись азартными играми на курорте. Дружный стон обреченности стал мне ответом.

      В поезде Нацу снова дрых на мне, избавившись от части неприятных ощущений, но продолжал хмуриться от боли. Магия в его теле ощущалась уже не как две разные части, сражающиеся друг с другом, а скорее как бурлящий единый поток. Колдовать я ему пока запретил и решил непременно отвести к Полюшке, как только мы прибудем в город. В целом, поездка прошла вполне спокойно: Хэппи удалось разговорить Эльзу с Греем, а Люси яростно что-то строчила в блокноте. Я наблюдал за ними, впервые заметив, насколько ярким и светлым оказался мир вокруг. После лаборатории всё казалось блеклым, но теперь с меня будто упали очки, превращающие окружение в унылую серость. Хотелось вздохнуть полной грудью, рассмеяться от души и, быть может, подраться с кем. С каждой минутой, приближающей нас к гильдии, я всё яснее ощущал, что непременно сделаю это.

      Правда, сперва нужно было отвести Нацу к Полюшке…

      Целительница встретила нас с разъяренным выражением лица, будто хотела прибить на месте. Я, как щит, выставил перед собой вялого Нацу, и в женщине наконец проснулся доктор. Она осмотрела парня, расспросила, что было в бою, и врезала по башке за то, что сожрал не свой элемент. Однако она похвалила меня за то, что я все время давал Нацу поглощать огонь, усиливая его родную магию. В конце концов, она выдала ему несколько травяных настоек и велела принимать их по три раза в день. На сей раз присматривать за тем, чтобы все в точности исполнялось, пришлось мне. Впрочем, я не был против. Теперь Нацу часто бывал у меня дома, где я следил за его состоянием. Хэппи нарадоваться на это не мог, так как — что удивительно — пристрастился к пельменям. Ради него я постоянно лепил их, но старался не перекармливать, ведь кошакам такое было вредно, насколько я знал. Нацу тоже воспринимал мою немного нестандартную для данной местности готовку весьма положительно и никогда не отказывался от добавки.

      Живя практически под одной крышей, я стал замечать, что степень доверия у нас сильно возросла. Нацу и раньше тянулся ко мне, воспринимая, как старшего брата, а теперь, похоже, полностью принял этот факт. В свою очередь я отвечал тем же, присматривая за ним, как за младшим. Мы стали делиться друг с другом тем, о чем не упомянули бы при других, ему единственному я поведал почти все о том, как обнаружил призраков прошлого и как сражался там. Правда, мне не хотелось рассказывать про Тартар и этериасов, поэтому их места заняли «другие бывшие подопытные». Если Нацу и заметил некие недомолвки в моем рассказе, то вида не подал. В ответ он поделился воспоминаниями из детства об Игниле. Огненный дракон вырастил его, научил магии и азам грамоты. Для Нацу он действительно стал отцом. Однако в один день дракон просто исчез прямо у него на глазах, и с тех пор Нацу задался целью найти его.

      Было множество забавных, милых и волнующих моментов, о которых он рассказывал мне с сияющими глазами. Однако было еще кое-что, что заставило меня крепко задуматься.

      — Воспоминания о детстве у меня будто не полные, — сказал он. — Знаю, редко кто может восстановить в памяти всю свою жизнь, но я ничего не знаю о том, что было до того, как Игнил нашел меня. Эти воспоминания будто затерты, хотя все остальные очень яркие, — парень на несколько мгновений замолчал, а затем продолжил совсем тихо и будто неуверенно. — Я никому не говорил этого, но мне кажется, я помню еще кого-то. Человека. Но совсем нечетко, даже не могу вспомнить, как он выглядел.

      — А что ты чувствуешь, когда думаешь о нем? — спросил я, в задумчивости отирая подбородок.

      — Не знаю, — Нацу покачал головой. — Будто теплее становится. Но чем больше я думаю о нем, тем хуже получается вспомнить в следующий раз. Мне кажется, однажды я просто забуду о нем. Но я не хочу этого.

      — Ты хочешь найти его?

      — Да, как и Игнила. Я думаю, он должен что-то знать об этом человеке.

      — Тогда ты не против, если я буду помогать тебе? — я с легкой улыбкой заглянул ему в глаза. — Мы вместе будем их искать.

      — Правда? — просиял Нацу и тут же энергично закивал. — Конечно. Спасибо, Бел!

      Я, как в детстве, потрепал его по волосам, но сам задумался. Человеком, которого едва помнил Нацу, мог быть господин Зереф. Маг однажды рассказывал о том, как его младший брат, капризничая, не желал учиться, и лишь Игнилу удавалось заставить его угомониться. Это было четыреста лет назад, когда мальчик только переродился этериасом. Тогда же Игнил взял его к себе на обучение вместе с еще четырьмя драконами, выбравшими себе человеческих детей. Они задумали посвятить малышей в искусство драконоборства и отправить в будущее, где они смогли бы убить черного дракона Акнологию. Скорее всего из-за перемещения во времени Нацу и потерял большую часть воспоминаний из детства. Однако что-то осталось, и парень инстинктивно пытался удержать это.

      Жаль, конечно, что Игнила Нацу уже не найдет, но господина Зерефа он вполне может отыскать. И я помогу ему в этом. А когда придет время, парень узнает правду о своем прошлом, и я буду рядом, чтобы поддержать его.

      С того разговора прошла пара дней, и как-то незаметно наступил Фестиваль Урожая — ежегодное событие, которое празднуется в Магнолии. Ради того, чтобы посмотреть на это, в город съезжаются тысячи людей. В это время все в Хвосте Феи перестают выполнять задания и пытаются скорее вернуться в гильдию, чтобы подготовиться к параду «Фантазия». Жители Магнолии, понимая, что волшебники вряд ли возьмутся за задания, даже перестают крепить их на доску заказов. Весь город готовится к грандиозному празднику, и в этот раз я с головой окунулся в эту суматоху. В параде мне даже выделили отдельное место, наказав сделать яркие красивые стрелы для праздничного фейерверка. Девушки судорожно готовились к конкурсу красоты, ведь награда победительнице была немаленькая — пятьсот тысяч! Глаза Люси так загорелись, когда она узнала об этом, что стали напоминать прожекторы. Ее энтузиазм даже немного пугал.

      К слову о пугающем. В гильдию помимо прочих приходящих и уходящих волшебников внезапно вступили Дождия и Гажил из Призрачного Владыки, который был распущен после нашей эпичной битвы. Если насчет девушки я был спокоен — она не выглядела опасной, да и не успела ничего особо плохого сделать, то насчет парня я сомневался.

      Вспоминая наши бои, ранения Леви, Джета и Дроя, избиение Люси, я просто не мог оставаться спокойным, а потому недоумевал: о чем мастер вообще думал, когда звал его к нам? А уж в том, что парень сам бы не пришел, я был абсолютно уверен. Конечно, многие из гильдии несли в себе тьму разной степени кошмарности, но это было уже слишком! Гажил причинил многим нашим столько боли, что лично я не мог просто так пройти мимо него и не выпустить клыки. Что было довольно забавно, так это то, что он старался держаться от меня подальше. Кажется, я не слабо напугал его, когда потерял контроль над собой. И не удивительно, я ведь оставил внушительную трещину на его драконьей чешуе, чего до меня никто не делал. Да и наверняка вспорол ему горло, если бы Нацу вовремя не остановил меня. Так что теперь Гажил старался не попадаться в поле моего зрения, да и вообще довольно редко зависал в гильдии, стараясь по большей части пропадать на заданиях.

      Дождия очень переживала за него и часто просила нас быть к нему помягче. Я же ответил, что до тех пор, пока Гажил не докажет свою преданность Хвосту Феи, никто не проникнется к нему теплыми чувствами. Казалось, девушку это очень расстроило. Гажилу же оставалось ждать какого-нибудь очередного местного катаклизма, чтобы проявить себя с лучшей стороны. Однако что-то подсказывало мне, что с мастером у парня была какая-то тайна.

      Убийца Драконов часто заходил к нему в кабинет, когда думал, что его никто не видел. В принципе так и было, ведь никто, кроме меня, его не замечал. Мне же с высоты, да и с тренировками Кьеки по скрытности, было очень просто делать подобное. Я даже думал подойти к мастеру и напрямую спросить, но наступил Фестиваль Урожая, и я просто не захотел портить ему настроение. Он и так переживал слишком много в последнее время, ведь его внук совсем с катушек слетел. Он уже в открытую высказывал, что мастеру пора на пенсию и подбивал народ на бунт. Мало кто хотел следовать за ним, но за спиной Лексаса всегда стояли Громовержцы, которые готовы были биться за него до последней капли крови. Меня все это напрягало, поэтому я старался оставаться начеку.

      Когда наступил первый день Фестиваля, я с приподнятым настроением проснулся и выглянул в окно. Даже в такую рань там уже вовсю сновали люди, скупая в лавках сладости, флажки, хлопушки и даже кигуруми Хэппи. Около гильдии не так давно открылась точка с мини-фигурками членов гильдии. Там даже я был! Весь в черном, с капюшоном на голове и с луком на изготовку. Это было даже мило, и я купил себе одну со скидкой. Все-таки моя же фигурка. Вспомнив об этом, я улыбнулся и выбрался из постели, тихо ступая по мягкому ковру в кухню. Там я занялся приготовлением завтрака, состоящего из блинчиков с медом и черного чая с местным фруктом, наиболее напоминающем лимон. Как только засервировал стол, не забыв поставить туда тарелочку с рыбкой и кружку молока, я направился обратно в спальню, чтобы разбудить своих уже почти сожителей.

      — Нацу, Хэппи, завтрак готов, — эта парочка удивительно синхронно села в кровати с закрытыми глазами, вызвав этим у меня смешок. Все так же сонно они пошли в кухню, ориентируясь лишь на запах, и сели на свои места. Лишь когда они начали есть, их глаза чуть приоткрылись, но только для того, чтобы не проносить кружки мимо рта.

      Вообще это было очень забавно, когда Нацу еще не мог проснуться, но пытался сделать вид, что уже не спит. У сестренки тоже вечно были с этим проблемы, но в ее случае следовало просто ложиться пораньше, а не сидеть допоздна на своем «фикдуке». Волшебное слово «завтрак» заставляло Нацу поднимать свою тушку и тащить ее на кухню, в каком бы состоянии он ни был. Сидя за столом, он клевал носом, но неизменно съедал все, что было на тарелке, а потом подвигал ее ко мне, таким образом прося добавки. Я как-то очень быстро привык готовить на троих, так что теперь, когда он и Хэппи не ночевали у меня, с удивлением обнаруживал в холодильнике целую гору еды, которую не мог сам осилить. В такие моменты я недоуменно чесал в затылке и пожимал плечами на свои странности. В итоге, я просто нес еду в гильдию и там подкармливал всех, кто жаждал халявной еды, будучи на мели.

      Такое я начал делать лишь после того, как стал больше доверять людям, победив лабораторию. Страх перед ними почти полностью исчез, и в гильдии я стал постепенно занимать лидирующие позиции среди обожаемых старших волшебников. Я уже уверенно занимал третью позицию после Эльзы и Гилдартса, что невероятно льстило. Согильдийцам пришлись по вкусу русские блюда, пусть и переиначенные на местные ингредиенты. Вкус получался почти такой же, но вся еда была неизменно сытной и приятной. Кажется, я стал готовить уже вполне неплохо, раз даже Мира хвалила мои блюда.

      Когда завтрак подошел к концу, Нацу развернулся обратно в комнату. Он имел еще одну забавную привычку, как у моей сестренки, а именно «досыпать часик», но сегодня я решительно поймал его за ворот пижамы. Парень протестующе замычал, но я пинком отправил его умываться. Хэппи в это время помогал мне убирать посуду и остатки блинчиков.

      — Сегодня пойдем в гильдию пораньше. Нужно помочь нашим приготовить все к Фантазии, — громко сказал я, расставляя чистую посуду в шкаф. Нацу как раз выполз из ванной, где у него уже имелась своя зубная щетка, и ушел переодеваться.

      Мы довольно быстро закончили утренние дела и собрались в гильдию. Шумная Магнолия встретила нас сотнями улыбающихся лиц, и впервые за долгое время мне совсем не хотелось натягивать капюшон на голову. Я абсолютно свободно ощущал себя в толпе и даже перебросился парой фраз с лавочниками, которые поздравляли всех с праздником. Нацу и Хэппи с долей удивления следили за мной, хотя явно радовались переменам. Такое поведение гораздо больше нравилось и им, и мне, чем то, что было раньше. Впрочем, я всё равно оставался на чеку, помня, что нельзя терять бдительности в любой ситуации. Это было одним из первых уроков Кьеки, а сестра никогда не говорила бесполезных вещей.

      Праздник позволил мне взглянуть на мир по-новому, и я внезапно понял, что жизнь снова разделилась на пресловутое «до» и «после». Первый раз случился, когда я попал в лабораторию, второй — когда господин Зереф перенес меня в этот мир, а третий — когда я победил страхи. Всё, что было раньше, теперь представлялось кошмарным сном, и я действительно был этому рад.

      Чтобы отметить счастливое событие, я решил сполна насладиться праздником. Теперь можно было отдохнуть!