Несколько дней после Ёнхун не появляется в университете. Он боится случайно встретиться с Джуёном. И хоть тот явно показал, что не заинтересован в нём, Ёнхун всё ещё опасается.

Голос в его снах становится только громче, его становится больше. Мужчина постоянно разговаривает, прыгая с темы на тему, и Ёнхуну кажется, что он понимает, о чём речь, но каждый раз будто тут же забывает только что сказанную фразу. А ещё мужчина смеётся. Тихо хихикает или усмехается, и этот смех напрягает.

Пока в один момент Ёнхун не начинает видеть.

Больше нет сплошной темноты, но мир, в котором он оказывается, пугает. Ёнхун уже не помнит, когда последний раз нормально спал, смиряясь с темнотой и голосом в ней, и он точно не ожидает, что и это кончится, сменяясь странным пейзажем.

Вокруг всё ещё темно, но теперь он различает в этой темноте здания. Они невысокие и стоят очень близко друг к другу. Ёнхун невольно вздрагивает, вспоминая увиденную картину в одном из похожих проулков.

Всё тёмно-серое и чёрное: ни звёзд на небе, ни облаков, ни луны, — только линия горизонта, выглядывающая между постройками, светится тёмно-оранжевым, будто солнце только зашло. Но светлее от этого не становится.

Дышать тяжело, кажется, что пространство наполнено холодным паром, а в глазах плывёт, словно воздух раскалён. Как жар над огнём, искажающий картинку. И в этом густом воздухе летают бабочки. Их так много и они будто светятся голубым. Разве ночью летают бабочки? Разве могут они светиться? Ёнхун снова возвращается мыслями к тому вечеру, вспоминая сверкание глаз одного из незнакомых парней.

Ёнхун оборачивается, осматриваясь, он хочет понять, где оказался, но нигде ничего подобного он не видел. Здания обшарпаные, в окнах — черно, будто нет там никого. На улице тоже никого нет.

И тихо.

Почему так тихо? Только гулкий стрекот саранчи, отдающий звоном в ушах. Впервые за долгое время Ёнхун не слышит голос. И это кажется таким странным. Будто что-то идёт не так.

Ёнхун вертится по сторонам, пытаясь понять, что ему делать. Заходить в одно из тёмных зданий страшно, но и просто стоять не хочется. Это кажется глупым. И бесполезным. Решив, что этот путь выглядит наиболее безопасным, он медленно бредёт в сторону рыжеющего горизонта, хотя безопасным это место не выглядит вовсе. Но сколько бы он ни шёл по этой тихой улице, местность вокруг не меняется, будто он ходит по кругу.

Пока не слышатся тихие шаги сзади.

Волна ужаса окатывает Ёнхуна. Сердце в панике бьётся быстрее, а дышать становится ещё труднее. Ёнхун не останавливается. Ему страшно. Здесь нет людей, но прямо сейчас кто-то идёт за ним. Смотреть тоже страшно. Поэтому он делает вид, будто не замечает, продолжая идти с той же скоростью.

— Твоё сердце бьётся быстрее. Я слышу этот прекрасный звук страха.

Нет.

Нет.

Это тот самый голос, преследующий его в последнее время. И хочется, наконец, увидеть, кому он принадлежит, но становится вдвойне страшно. Потому что это как встретиться наяву со своим кошмаром. Хотя почему «как»? Именно это сейчас и происходит — за ним следует его кошмар.

Ёнхун продолжает идти, будто не слышит ничего. Будто это не с ним ведут разговор.

— Как грубо, Ёнхун. Разве правила этикета не требуют здороваться при встрече? — голос звучит преувеличенно раздосадовано, но шаги ровные — мужчина не пытается его нагнать, сохраняя расстояние между ними.

— Ты не поздоровался, — Ёнхун, может, и не хочет ему отвечать, но возмущение пересилило страх.

— Действительно, — мужчина хмыкает. — Здравствуй, Ёнхун. Куда направляешься?

Ёнхун резко останавливается и разворачивается. Встречаясь с довольными глазами напротив, он теряется. Он хотел возмутиться, хотел сказать всё, что думает о нём за все те дни, что тот поселился в его голове, но прямо сейчас молчит. Смотрит только на мужчину, как олень на машину, которая чуть не сбила его.

— Я не знаю, — растерянно.

— Могу я составить тебе компанию? — мужчина мягко улыбается, его глаза сверкают, и Ёнхун приоткрывает рот, делая резкий вдох. Тот парень возле Джуёна. У того парня глаза так же блеснули! Не показалось.

Кто он? Они. Кто эти люди со сверкающими глазами?

Ёнхуну страшно. И хоть ничего не случилось, что могло хотя бы намекнуть на угрозу его жизни, Ёнхун ощущает ужас. Холодный и скользкий, который током бьёт по каждому нерву.

Хочется уйти. Сбежать из этого чёртового места, от этого человека, хочется домой, под одеяло, как в детстве — там монстры не доберутся.

Мужчина переводит взгляд вдаль и, не дожидаясь ответа, идёт вперёд. И Ёнхун совсем этого не хочет, он бы с удовольствием побежал в противоположную от этого человека сторону, убегая как можно дальше, но, будто по команде, разворачивается и следует за ним.

— Кто ты? — Ёнхун идёт рядом, смотря прямо перед собой.

— Моё имя — Санён.

— Мне это ни о чём не говорит.

— Тебе и не должно. Как поживает твой друг?

— Если тебе интересно узнать о жизни Чанмина, залезь к нему в голову, как ты это сделал со мной.

Ёнхун произносит это слишком дерзко, бравясь, будто ему не страшно каждый раз, когда он слышит этот голос. И почему Санёну вдруг интересен стал Чанмин?

Мужчина тихо смеётся.

— О, нет-нет. Я спрашиваю о Джуёне.

Ёнхун останавливается. Мужчина поворачивается к нему.

— Мы не друзья.

—×—

Что-то случилось. Ёнхун, привыкший к тактильности Джуёна, льнул к нему, когда они втроём в очередной раз устроили вечер кино, но друг отстранился. Это странно. Ёнхун не спрашивал его об этом, только смотрел и видел печаль во взгляде напротив.

Что-то случилось.

Джуён больше не опирался на Ёнхуна в приступе смеха. Он вовсе перестал так звонко смеяться. Только одаривал потухшим взглядом, слабо улыбаясь или сдержанно посмеиваясь над чьей-то шуткой.

Джуён сникал так медленно, что Ёнхун этого не заметил. Не сразу. Только когда всё стало совсем не так.

Но он не пытался с ним об этом поговорить. Он думал, что Джуён имеет право на личное, и когда будет готов, он поделится с ними. С ним и с Чанмином.

До тех пор Ёнхун решил просто ждать, ловя опечаленные взгляды друга, иногда пропитанные тоской.

—×—

Что происходит? Санён знаком с Джуёном? Почему он считает, что они друзья? Почему он сейчас спрашивает Ёнхуна о нём?

— А мне казалось, вы были.

—×—

Когда третий раз подряд Джуён отказывал другу в ночёвке, как они это делали раньше, задерживаясь с домашкой допоздна, Ёнхун забеспокоился. Он спросил у Чанмина, что происходит с Джуёном, но тот был не в курсе. Чанмин ничего странного в поведении их друга не заметил.

Джуён избегает только его?

—×—

— Когда кажется, креститься надо… — Ёнхун сказал это по привычке. Он всегда так отвечает на «казалось», но сейчас он не был уверен, что это стоило говорить, видя тяжёлый взгляд Санёна. Тот смотрит так, будто в мыслях планирует переломать все ёнхуновы пальцы прямо сейчас.

А потом мужчина смеётся. Громко. Будто даже заглушая стрекот саранчи.

— Как думаешь, он в порядке?

—×—

Ёнхун снова и снова пытался поговорить с Джуёном, узнать у него причину его странного поведения, но тот упорно молчал, отмахиваясь дежурными «всё в порядке, не о чем волноваться» и «тебе показалось»

Но Ёнхуну не показалось.

Они больше не встречались так часто, как раньше, для совместного выполнения домашней работы. А в те вечера, когда это случалось, Джуён больше не обсуждал с ним…

Вообще-то, ничего.

И Ёнхун начал злиться. От непонимания того, что происходит с его другом, от обиды на то, что только ему досталось, что с Чанмином он продолжает так же хорошо общаться. Ёнхун злился и в очередную встречу вывалил все претензии другу.

Он ругался на него, выплёвывая возмущения вперемешку с вопросами, не давая парню вставить и слова, но тот и не пытался, молча слушая Ёнхуна.

А когда он замолчал, исчерпав весь свой запас, Джуён приблизился и поцеловал его.

Мимолётное касание губ и стремительное отступление, только встревоженный и печальный взгляд, направленный на Ёнхуна.

Юноша поинтересовался, что сейчас сделал Джуён, и тот выпалил слишком резко и отчаянно о своей влюблённости.

О том, что это слишком долго, о том, что держать это в себе слишком сложно. О том, что общаться, как раньше, Джуён больше не мог — слишком невыносимо.

Ёнхун не верил. Отказывался верить Джуёну, даже если это слишком сильно похоже на правду. Потому что если это так, то всё понятно. А если не так, то у Ёнхуна нет в запасе оправдания.

Ёнхун не знал, что с этим делать. Джуён стоял напротив, пристально наблюдая, сведя брови к переносице, а руки сложив на груди, и Ёнхун не знал, что он должен с этим делать.

Они же друзья.

Джуён не мог в него в любиться. Так нельзя. Так не должно быть.

Ёнхун ушёл из квартиры друга. Он старался не спешить и не дёргаться, когда обувался и собирал свои вещи, но, выйдя за порог, он сорвался с места, убегая.

—×—

— Откуда я знаю? Когда я видел его последний раз, он был живее всех живых! — Ёнхун повышает голос в возмущении. — Скажу то же самое: хочешь узнать о его жизни — посети его голову. У меня спрашивать нечего — я не знаю!

— Какой ты шумный.

Санён возобновляет путь, а Ёнхун спешит догнать его, всё ещё не в состоянии ответить себе, почему он не уйдёт, почему продолжает следовать за мужчиной.

— Где мы?

— А разве ты не знаешь?

— Стал бы я спрашивать, если бы знал?

Почему он не может просто ответить? Ёнхун злится. Что Санён от него хочет? Он будто просто издевается.

— Ты знаешь. Оглянись по сторонам, и ты поймёшь, — Санён мельком оглядывается на юношу и его глаза снова сверкают, а Ёнхун не может понять, каким цветом блестят его глаза. Кажется, будто он не знает этот цвет, будто его не существует.

Он оглядывается по сторонам. Всё те же одинаковые пустые здания, голубые бабочки и невыносимый стрекот саранчи. Которую, к слову, Ёнхун тут не видит. Он слышит этот шум, но кроме бабочек, Ёнхун не видит больше насекомых. Или людей. Или животных. Хоть что-нибудь, кроме их двоих и отвратительных зданий.

— Я не понимаю…

— Что ж, не страшно, — мужчина мягко улыбается.

На удивление Ёнхуна, дальше Санён идёт молча. Он столько времени галдел в его мыслях, а прямо сейчас молчит. И это несколько сбивает Ёнхуна с толку. Он поглядывает на своего спутника, но ничего не говорит, тихо следуя за ним.

И это молчание разбивает чей-то крик. Ёнхун дёргается, испугавшись, вертится по сторонам, пытаясь найти источник звука, но всё без толку — местность не меняется, всё так же безлюдно.

— Там кто-то кричит, — неуверенно. Санён выжидающе смотрит на парня.

— Может, ему нужна помощь? — голос обрывается в неуверенности, а Санён растягивает губы в усмешке, останавливаясь и глядя в глаза юноше.

— Может быть, — он отходит чуть в сторону и Ёнхун видит, как один человек избивает другого. Тот лежит на земле, а нависший сверху мужчина бьёт его кулаками по лицу.

Кажется, он делает это достаточно продолжительное время, так как у лежащего на земле человека вместо лица кровавое месиво. Сложно угадать, где там должны быть глаза, где нос; каждый новый удар глухо отдаётся в голове Ёнхуна. Тут слишком темно, но этих двоих Ёнхун видит слишком хорошо. Слишком чётко и ярко он видит отскакивающие от нового удара капли крови.

Кажется, его сейчас вырвет.

От вида кровавой каши и чавкающих звуков у Ёнхуна кружится голова.

— Он же его убьёт… — шепчет, не в силах отвести взгляд от развернувшейся картины.

— Скорее всего, — Санён говорит это слишком спокойно. Будто обсуждает погоду за окном.

— Мы должны ему помочь! Надо позвать кого-то…

— Ты видишь здесь кого-то? — Мужчина заинтересовано прищуривается.

Ёнхун не отвечает ему. А почти состоявшийся убийца перестаёт избивать человека, но лучше бы он продолжил это делать, потому что то, что он начал делать дальше, является, кажется, самым отвратительным зрелищем, что Ёнхун когда-либо видел.

Мужчина садится сверху на свою жертву и хватается за лоскуты лопнувшей от ударов кожи на лице избитого, оттягивая её. Он пытается оторвать кожу? Он хочет её снять? Что он делает?..

Желудок Ёнхуна не выдерживает. Парень падает на колени, сжимаясь в болезненных спазмах. Его тошнит желчью, которая горчит на языке и обжигает горло.

Отвратительно.

— Такой нежный, — Санён присаживается на корточки рядом с Ёнхуном и поглаживает его по спине, пока тот содрогается в спазмах, кажется, выплёвывая собственный желудок.

— Ты грёбаный псих… — тихо хрипит, не поднимая головы.

— Это же не я пытаюсь снять с человека лицо! — Санён смотрит на Ёнхуна с улыбкой, подняв в удивлении брови.

Тошнить не перестаёт. Голова с каждым новым спазмом кружится всё сильнее, а вдыхать густой воздух становится сложнее.

В глазах плывёт. Ёнхун пытается сфокусировать зрение, но мельтешащие бабочки такие яркие и так близко, их будто стало больше. И саранча стрекочет громче. Слишком звонко.

Ёнхун ощущает сладкий запах. Санён продолжает сидеть рядом с ним и поглаживать Ёнхуна по спине. Это от Санёна так пахнет?

Он поднимает голову в попытке взглянуть в глаза своему мучителю, но всё меркнет.

«Слишком нежный» — тихий голос в темноте и мягкий смешок.