Только с пятнадцатого стука в дверь по ту сторону послышались шевеления и топот. Потом звук чего-то падающего на пол, шипение и череда нелицеприятных эпитетов. Стоящий в оцепенении Ной перед очередным ударом, начал немного беспокоиться. Пару долгих секунд спустя дверь со скрипом приоткрылась. В небольшой щёлке показались два налитых кровью глаза, и Луир не сдержался от вскрика, отпрянув на несколько шагов назад. Юджин удивлённо приподнял бровь, наблюдая за этой комедией одного актёра. Он знал, что выглядел сейчас не первой свежести. Бледное, измождённое лицо, тяжёлые круги под глазами, которые доходили чуть ли не до колен. Неопрятная вытянутая футболка со следами молока и слюней была немного подрана и даже кое-где опалена. Красные и воспалённые глаза с лопнувшими капиллярами и гнездо на голове, где сидел странный цыплёнок, с которым Хан Юджин всегда носился, как с писаной торбой. Эта картина настолько шокировала Ноя, что он не смог сразу вспомнить, за чем пришёл.
- Какой сегодня день? – сипло спросил после пятнадцатиминутного сна Хан Юджин.
- … среда, - схватившись за сердце, пробормотал всё ещё ошеломлённый Ной.
- Число?
- Тринадцатое.
Пару раз вяло моргнув, Юджин наконец-то кивнул головой. Сегодня был день, когда Юхён возвращался с командой из подземелья того мерзавца. Нужно было привести себя в порядок перед встречей. Он не хотел, чтобы и без того гиперопекающий его младший брат закатил очередную тихую истерику, сжигая всё на своём пути в качестве протеста. Ох уж это молодое поколение с их подростковым периодом бунта. Юджин больше всего боялся, что Юхен не скоро перерастёт этот кризис. Вон, Хёндже было больше тридцати, а он как застрял в пятнадцатилетнем возрасте, так больше и не развивался.
- Эм, я тут… - отойдя от первого шока, неловко замялся Ной. Ему было трудно и нервно озвучить причину своего прихода.
- Что такое? Мне нужно встретить Юхёна из подземелья, он должен был вернуться сегодня на рассвете, - задумчиво пробубнил тот, потирая воспалённые от недосыпа глаза.
Последнюю неделю он провёл в уходе за новым детёнышем. Монстр летучей мыши был очень чувствителен к малейшим звукам и много плакал от любого шороха. Плевался огнём, рыдал и летал нон-стопом, едва не спалив все волосы на голове Хан Юджина. Сейчас, в первый час покоя за неделю, он хотел принять горячую ванную и выпить кофе.
- Тут такое дело… - мямлил Ной, не решаясь посмотреть в глаза Юджину. – Юхён вышел из подземелья три дня назад и… ну как вышел.
- Что ты сейчас сказал? – тут же повернулся Хан Юджин, опасно сверкая глазами.
«Чёрт подери! Он вернулся три дня назад, и это здание всё ещё стоит на земле? Мой брат болен?», - хаотично проносились мысли в голове Юджина, пока он наспех накидывал на себя куртку.
- Постой, постой! Я должен тебе кое-что сказать прежде, чем ты выйдешь! – затараторил Ной, преграждая путь уже выбежавшему в коридор Юджину.
- Что ещё? Юхён наверняка рвёт и мечет! Это может подождать, - с силой F-ранга сдвинуть упитанного S-рангового дракона было тщетно. Но Хан хотя бы старался.
- Стой! Юхён! Он, он! – паниковал Луир, отчаянно вцепившись в плечи Юджину.
- Что с ним случилось, чёрт тебя раздери! – вспылил тот, сбрасывая с себя руки Ноя. – Говори внятно! Или отойди в сторону!
- Юхён, он, он… Юхён мёртв! – закричал Луир, закрыв глаза от страха.
Сопротивление Юджина прекратилось. Казалось, что пол выбило из под ног и ослабевшим телом тот привалился к стене. Даже дышать стало трудно от шока, который он испытал. Он до последнего ждал, что Ной рассмеётся, неудачно пошутив. Но нет. Тот молчал и понуро повесил голову, не решаясь встречаться с ним взглядом.
- Мёртв? Что, чёрт возьми, ты несёшь? Он не мог умереть, - тихо мямлил Юджин, оседая на пол.
- В подземелье что-то пошло не так и господин Сун Хёндже лично вошёл, чтобы вытащить оттуда отряд. Он, он подтвердил смерть лидера Хана и самолично занялся организацией похорон, мы… - всё ещё лепетал Ной, но Юджин его совершенно не слышал. - ...не хотели вас беспокоить, но не могли и связаться с вами в эти дни.
Всё плыло перед его взором, и в груди сдавило от тянущей острой боли. Схватившись за сердце, он повалился прямо на пол, жадно вдыхая ртом воздух. Перед глазами всё почернело и в этой тьме только картинки прошлого были особенно чёткими и яркими. Последние мгновения жизни его дорого младшего брата, его горячая, буквально обжигающая до волдырей кровь на руках Юджина и бессильная агония в сердце. Он переживал этот кошмар из раза в раз и в этой жизни стремился сделать всё возможное и невозможное, чтобы сохранить счастье Юхёна. Неужели он снова не справился? Его драгоценный младший брат, его единственная семья встретила мучительную смерть в одиночестве посреди мрачного подземелья? Юджин не мог с этим смириться. Он должен был исправить будущее, даже если весь мир схлопнется в итоге до размера кошачьей задницы и распадётся на атомы!
«Юхён не мог умереть сейчас. В прошлом этого не было!», - полный веры и мотивации, Юджин с силой сцепил зубы, что желваки заходили на скулах. Одним рывком поднявшись с пола, покачнулся, отчего ошеломлённый Ной поспешил подать руку. Хан Юджин вцепился в неё, что даже пальцы побелели, и с маниакальным взглядом безумца посмотрел во встревоженное лицо Луира.
- Где он сейчас? – игнорируя бормотание Ноя, перебил Юджин.
- Кто? – немного сбитый с толку настроем Хана, Луир начал переживать как бы тот не сломал пальцы от той силы, с которой он стискивал его предплечье.
- Юхён, кто же ещё? – фыркнул Юджин.
- Он сейчас на похоронах… ну, господин Сун взял на себя организацию поминальной службы, - неловко продолжил Луир.
- Эта сумасшедшая псина! – Юджин подсознательно чувствовал, что этот чёртов Хёндже снова провернул какую-то пакость!
Невзирая на протесты Луира, оседлав несчастного, он на полной скорости направился к месту проведения торжественной похоронной церемонии. Если бы существовали штрафы за превышении воздушной скорости на S-ранговом драконе, то Юджин уже давно бы лишился прав. Но сейчас его мало это волновало. Он смотрел с высоты на стонущий и печальный город, оплакивающий его дорого брата. Все билборды и большие экраны на зданиях торговых центров крутили лишь чёрно-белые фотографии Юхёна и записи из прошлых походов в подземелья. Всё это с накрапывающим дождём создавало атмосферу уныния и вселенской печали по человеку, любимому народом. Сердце Юджина свело судорогой, и всё тело окаменело на широкой спине дракона. Он никак не мог поверить в происходящее, будто обезумев в одночасье.
«Этого не может быть. Этого не должно было случиться», - словно молитву повторял он про себя, желая оказаться на месте проведения похорон как можно быстрее, чтобы убедиться, что всё это – шутка. Глупый фарс, не имеющий никакого отношения к Юхёну. На глазах против воли наворачивались слёзы. Беззвучные рыдания сдавили грудь и, ссутулившись, Хан Юджин до боли прокусил губу. Его мысли не покидали последние мгновения жизни Юхёна в прошлом. Как этот глупый младший брат до самого конца защищал его, такого никчёмного и глупого, давая второй шанс. И холодные фотографии их родителей, что взирали на них с пьедестала, окружённого белыми хризантемами. Удушающий запах ладана, слова соболезнования от ничего не значащих людей и маленькая, но такая холодная, как льдинка, рука Юхёна.
- Ты точно в порядке, никак иначе, - бормотал себе под нос, словно в бреду, отрешённо глядя на такой скорбный и унылый город. Если потребуется в этот раз он умрёт вместо Юхёна. Или пусть похоронят рядом с ним, если не в силах изменить ничего, то Юджину не нужна эта жизнь.
Не дожидаясь, когда Луир как следует приземлится, он спрыгнул с его спины и побежал в сторону стеклянного гроба на пьедестале. Не видя никого перед собой, он расталкивал ошеломлённых людей. Перед его глазами был только стеклянный гроб и ничего больше. Казалось, что время замерло, и весь мир сузился до маленькой точки, где лежало хладное и неподвижное тело Юхёна. Прежде, чем Юджин упал на колени и пополз в том направлении, его поймали крепкие и сильные руки, удерживая на месте. Хан Юджин сопротивлялся и бил по груди человека, лица которого не мог разобрать. Перед глазами темнело и из последних сил, коих осталось разве что на один рывок, он продолжал сопротивляться.
- Детка, ну же, успокойся, - удивлённый Хёндже продолжал удерживать метавшегося в его объятиях парня, успокаивая. Но тот, ослеплённый горем, совсем его не слушал.
- Глава... – хотел было помочь один из подчинённых, но Сун Хёндже остановил его, покачав головой. Мягко отпустив Юджина, он следовал за ним, периодически поддерживая за локоть, чтобы тот не упал на землю.
Когда на глазах у сотни скорбящих пробуждённых Юджин упал на стеклянный гроб, чтобы всмотреться в мертвенно-бледное лицо своего брата… то понял, что цвет лица у Юхёна получше, чем у него будет. Никакой серости и трупных пятен. Только отчасти здоровый румянец и стабильно вздымающаяся от дыхания грудь. Когда Юджин спустя пару минут пришёл в себя и понял, что его якобы умерший брат ещё какой живой, то осмотрелся вокруг. Все смотрели на него, как на безумного, с сочувствием и пониманием. Только Сун Хёндже стоял поодаль, явно чем-то недовольный и расстроенный. Если бы все присутствующие могли читать мысли, то без зазрения совести плюнули бы в лицо этому потерянному и гнилому человеку, который додумался до такой идиотской шутки.
Вся эта постанова была ничем иным как актом недовольства и нетерпения. Сун Хёндже хотел проверить как быстро его маленькая принцесса прибежит, узнав о смерти своего дражайшего брата. Потому что сколько бы сам Сун не просил и не уговаривал, Юджин никогда не воспринимал его слова всерьёз. На самом деле Хёндже не хотел поступать так радикально. Просто после стольких отказов Юджина с ним встретиться за последний месяц, испытывал раздражение. Тот постоянно находил отговорки или бросал сухое «занят», чтобы не приходить на встречу. Стоило же узнать, что его беспокойный младший братец возвращается из подземелья, то тут же побросал всё и примчался сломя голову. Чувство, что им пренебрегают, толкало не к самым рациональным поступкам.
Иногда Сун Хёндже чувствовал себя на взводе. Ему хотелось приковать этого беспокойного парня к себе цепями, не отпуская ни на шаг. Украсть и запереть за тысячью замков, чтобы Юджин мог думать только о нём, говорить только с ним и видеть только его. От одной мысли об этом глаза Хёндже зловеще светились, словно расплавленное золото или электрический разряд. Сун никогда и помыслить не мог, что будет так одержим кем-то. Сколько усилий ему нужно было приложить, чтобы отпустить Юджина из поля своего зрения. Будь его воля, он проглотил бы эту вспыльчивую принцессу одним укусом. Впитал в своё тело, став единым организмом, чтобы тот никуда от него не делся. А попытайся Юджин сбежать из плена его нежного электричества, переломал бы руки и ноги, лишив малейшей возможности двигаться. Он укачивал бы его израненное на последнем издыхании тело, как великое сокровище, и никому на свете не дал бы его увидеть. Однако, сдерживаемый только лишь одним пониманием, что его принцесса никогда его не простит, отказывался из раза в раз от этой затеи. Он хотел стать значимым и драгоценным человеком в жизни Юджина точно так же, как Юхён.
- Детка, - начал было Хёндже, но красные и заплаканные глаза Юджина его остановили. Он даже почувствовал что-то вроде укола в его бесчувственном сердце.
- Ты… ты похоронил моего брата? – неверяще пробормотал Хан Юджин.
- Да, - улыбнулся Сун Хёндже, не видя в этой шалости ничего плохого.
Хотя поступки Хёндже нельзя измерить по этическим меркам обычных людей. С самого рождения он был далёк от обывательского мышления. Власть и сила меняет людей, но Сун уже родился сумасшедшим. Ни имея понятия о семейных узах и о любви в принципе, для него отношения двух братьев было раздражающим препятствием. Он не мог понять, что же такого ценного в этом родстве, и недоумевал, почему же Юджин не мог поставить его самого во главе угла. Извращённые представления и вседозволенность, долгое доминирование над миром сильных исказило и без того необузданную личность Хёндже до того, что он имел сейчас. И дело не в том, что Сун хотел сделать больно Юджину, он просто не понимал, что делал что-то не так.
- Ты похоронил, чёрт тебя раздери, моего живого брата? – ещё раз повторил Юджин, крепче сжимая кулаки. Его глаза пылали от взгляда на Хёндже.
- Да, - тот обаятельно улыбнулся, как мерзавец за личиной джентльмена.
Без дальнейших разглагольствований и слов, Хан Юджин со всей силой ударил его кулаком в челюсть. Хёндже даже не двинулся, но сильно обеспокоился, когда громкий треск пястных костей прозвучал над ухом.
- Ох, детка, - запереживал не на шутку он, стараясь поймать ослабевшую руку Хана. У того из глаз покатились слёзы от боли в руке и, прижав её к груди, он вдохнул побольше воздуха, чтобы сказать всё, что думал об этом сумасшедшем ублюдке. – Я сейчас всё объясню.
- Ёбанный ты корень! Сумасшедшая псина, да хоть насри кругом, какая мне, блять, разница от твоих объяснений. Ебать тебя через коромысло, какого ляда ты чуть не закопал живьём моего брата? Какое твоё ебучее право трогать Юхёна в моё отсутствие? Ты, блять, отъебашенный на всю голову, ебучий ты случай, Хёндже! Ты хоть, бля, представляешь, что я пережил за эти злоебучие полчаса, думая, что мой младший брат мёртв? Да я тебя сейчас пасть порву, ахуевшая ты, сутулая, ебливая псина!
Хёндже стойко перетерпел все оскорбления, свалившиеся на него, заботившийся только о переломах, которое заработало его сокровище. Но, видя, как тот избегал его прикосновений и сдерживал рвущиеся наружу рыдания, впервые почувствовал себя неправым. Что-то неприятное сжимало его внутренности изнутри, чему он не мог дать чёткого определения. Возможно это то, что обычные люди называли «виной» или «сожалением», но сам Сун Хёндже испытал их впервые и не знал как лучше поступить. С Юджином он каждый раз открывает мир с неведомой ему ранее стороны. Это одновременно прекрасно и ужасно. Ведь делало его ещё одержимей этим человеком, словно редким наркотиком.
- Но он же не умер на самом деле. Это всего лишь шутка, как белая спина на первое апреля, - хохотнул Хёндже, пожимая плечами, он старался разрядить напряжённую атмосферу. Однако, никто его юмора не разделил и испепеляющий ненавистью взгляд Юджина был громче истошного крика. - Он просто впал в анабиоз из-за отравления ледяного паука. С ним всё будет в порядке как только яд рассосётся в его крови. Не нужно паниковать.
Юджин смотрел на него, не мигая и не меняясь в лице. Казалось он весь застыл, промёрзнув до костей. Пошевелись он хоть немного и рассыпится на ледяную стружку. Адская боль в сломанной руке была не столь сильна, как душевная. Хан Юджин просто не мог поверить, что этот идиот додумался до такого идиотского поступка из-за банальной ревности и одержимости! Он просто настоящее животное!
- Прости меня… - Сун и сам не понял, как слова сорвались с его губ. Хёндже за всю свою жизнь никогда не просил прощения, сколько себя помнил. Иногда люди даже думали, что он не знал таких слов и вовсе.
- Что? – стискивая от боли зубы, прошипел Юджин.
- Прости меня, я был неправ, - понуро опустив голову, как нашкодивший щенок, проговорил Хёндже.
- Ты понимаешь, за что просишь прощение? – шумно дыша через нос, старался успокоиться Юджин.
- За то, что похоронил твоего брата без разрешения? – видя, как потемнели глаза Хан Юджина в этот момент, Сун поспешил исправится. – За то, что похоронил твоего живого брата без разрешения?
У Юджина просто не осталось слов и сил, чтобы и дальше продолжать разговор с этим наглухо отбитым типом. В этот момент, прежде, чем Хан успел вцепится в красивую мордашку единственной уцелевшей рукой, подошёл наконец-то Луир.
- Мы забираем Юхёна с собой для дальнейших разбирательств, - продолжая глубоко дышать и считать до десяти в уме, прошипел Юджин в сторону Хёндже. – А ты разбирайся со всем дерьмом сам.
Подойдя к гробу брата, что лежал за стеклом, как Белоснежка, со скрещёнными на груди руками и зажатой белой лилией, Юджина передёрнуло. Последний, кого он хотел сейчас видеть – это семенивший за ним с видом побитой собаки Хёндже. С этим буйнопомешанным он разберётся позже, когда чуть успокоится и заживут его кости. Тогда он возьмёт чью-нибудь способность укрепления тела и вдарит ещё разок. Посильнее. А может и не разок.
Следующую пару тройку месяцев вся Корея утопала в цветах и слёзных словах раскаяния некоего S-ранга и вспыхивающих тут и там пламенных столбов другого, но это совсем другая история…