- И что в этом интересного? – пробубнил себе под нос Джинхъюк, рассматривая потрёпанную новеллу в руке.

Его тихие шаги растворялись в пустой библиотеке, нарушая застоявшуюся тяжёлую тишину. По чистой случайности, разделившись с остальными ребятами, они спрятались здесь от ядовитого дыма, клубившегося по разрушенным улицам. Докча и Ю были заперты в этой безопасной зоне до начала следующего сценария и, как по иронии, это оказалась именно библиотека. Джинхъюк особо читать никогда не любил. В лучшие времена активно прокачивал свои навыки прогеймера, тратя на это практически всё свободное время. Если же и удавалось сесть за чтение, то бурного восторга это так же не вызывало. Ю банально было скучно. Не было сил пассивно ожидать очередного сюжетного поворота, когда как в играх он был тем, кто мог менять историю по своему усмотрению. В этом они были полными противоположностями с Кимом. Дай тому волю, и он с удовольствием захоронил бы себя в окружении этих пылесборников.

Ведь стоило им войти, как Докча со всех ног бросился к книжным полкам с сияющими глазами и настолько широкой улыбкой, что Джинхъюк невольно замешкался. Ким перебирал книги, как ребёнок в кондитерской, бормоча себе под нос: «о, эту книгу я хотел прочитать» или «я думал, что они так и не перевели её до конца света». Бессердечно покинутый и полностью забытый, Ю не хотел мешать свиданию книжного червя с его новым гаремом. Желая скрыть своё недовольное выражение лица, он развернулся и быстрым шагом вышел на разведку. Осматривая территорию в поисках других людей или притаившихся в самых тёмных углах монстров, никого не нашёл. Это было маленькое, по сравнению с центральной городской библиотекой, здание. На всё потребовалось не больше сорока минут.

Вернувшись к читальным залам, Джинхъюк увидел впечатляющую картину: в окружении гор книг Докча сладко спал, прижимая к груди одну из книжек. Даже во сне он был до отвращения счастливым и не переставал глупо улыбаться. Ю подошёл неспеша, не скрывая своей ауры. Было ли дело в том, что они слишком привыкли к обществу друг друга и ощущали себя в безопасности, или этот идиот просто слишком сильно устал, но Докча не проснулся. Он не открыл глаз даже тогда, когда высокая и грозная фигура Ю с холодными глазами и суровым лицом склонилась над ним. Джинхъюк никогда не видел этого парня таким расслабленным, будто его давняя и самая большая мечта наконец-то исполнилась. От мысли, что таким его делали какие-то бездушные книжки, Ю чувствовал себя оскорбленным.

«Почему ты никогда не улыбаешься мне так, как этим чёртовым книгам», - в сердцах думал Джинхъюк и едва переборол желание ущипнуть этого бессовестного наглеца за щёку. Но видя глубокие и тёмные круги под глазами и измождённое от постоянной бессонницы лицо, сжалился над юродивым. Зная, сколько этот самоотверженный самоубийца работал в последнее время ради «чистого» выполнения сценариев, Ю справедливо решил, что поганец заслуживал отдыха. Хотя бы чуть-чуть. Рука потянулась к его лицу, останавливаясь в нескольких сантиметрах от левой щеки. Нахмурившись, Джинхъюк хотел уже отойти, но внезапная мысль посетила его: был ли Докча также счастлив, читая «Три способа выжить в разрушенном мире»? Какие чувства испытывал, видя его на страницах книги? Каким видел самого Ю?

Вздохнув, он почувствовал, как от одних мыслей об этом сильно уставал. Раньше ему бы и в голову не пришло беспокоиться о чём-то подобном. Разве это не глупо? Когда Джинхъюк успел стать таким ребячливым? Тяжёлый взгляд снова метнулся к безмятежно спящему Докче. Ю всё же пригладил выбившиеся пряди Кима, забирая за ухо. В этот момент тот пошевелился и медленно открыл глаза. Джинхъюк растерялся от этого и замер, как статуя, чувствуя себя пойманным на месте преступления. Хотя и понимал, что ничего плохого и постыдного не сделал, но почему-то чувствовал себя неловко под рассеянным взглядом чёрных, как чернила, глаз.

- О, - чуть охрипшим от сна голосом воскликнул Ким, будто это что-то значило.

- У тебя паутина в волосах, - с самым честным видом, как можно серьёзней, оправдывался Ю, хотя об этом никто и не просил.

- Спасибо? – во время конца света, где каждая тварь желала откусить от тебя кусочек, беспокоиться о внешнем виде было немного неуместно, не так ли?

- …

Чувство неловкости усиливалось, и в такие моменты лицо Джинхъюка застывало с крайне невыразительным выражением. Увидел бы это кто-нибудь другой, непременно испугался бы, веря, что его собираются убить. У Докчи же выработался ко всем этим страшным минам иммунитет. Он даже считал чем-то очаровательным то, как Ю старался скрыть смущение за своей жёсткой и зловещей натурой. Будто гладить чёрную пантеру против шерсти, не боясь её клыков.

- Должен ли я тебя отблагодарить? – не скрывая весёлой улыбки, всё ещё вялый после сна, заискивал перед смущённым Джихъюком Докча.

Его очень веселила вся эта ситуация. Желая смутить Ю ещё больше, он потянулся к его ремню, истинно замышляя только шалость. Но когда вообще удавалось застать этого солнечника врасплох? Перехватив игривую руку, Джинхъюк резко потянул всё ещё слабого от недавнего сна Докчу на себя и поменялся с ним местами. Теперь уже изрядно озадаченный Ким сидел на коленях у Ю, положив руки на плечи, дабы не свалиться. Чувствуя под собой твёрдые мышцы ног некого регрессора и тёплое дыхание у ключиц, Докча ничуть не смутился. Старенький и ветхий стол под ними жалобно скрипнул, словно плача по своей несчастливой судьбе. Вес двух молодых парней был для него непосильной ношей и его тонкие ножки беспомощно подкосились. Однако, он так и не сложился, не упал на землю. Опасно покачнувшись, Ким сильнее впился в плечи, с силой сминая пальцами грубую ткань чёрного плаща, и бесстрастно посмотрел в глумливые глаза. Всем своим видом Джинхъюк говорил: «Ну и кто здесь папочка?», - в очередной раз заставляя Докчу вздыхать в своём сердце.

- А можно действовать не как варвар и предупреждать заранее о подобных выкрутасах? – с притворным дружелюбием улыбался Ким, сдерживая гнев. Что если бы они повредили все эти книги под ними?

С насмешкой Ю приподнял бровь, уголок его губы дёрнулся вверх, и он звонко шлёпнул Кима по заднице. Растерявшись от подобной наглости, Докча покраснел от едва сдерживаемого гнева. Его компаньон и раньше был немногословен, но разве сейчас это не переходило границы?

Так и не получив никакого внятного ответа, Ким нахмурился, но больше ничего не сказал. Редко когда у этого депрессивного и параноидального парня было настолько озорное настроение. Докча, сидя у него на коленях, не побоялся бы даже сказать, что излишне приподнятое. Недвусмысленно ощутив всю степень расположению Джихъюка к нему, скулы Кима окрасились чуть заметным смущённым румянцем. Если раньше он с охотой поддерживал любые инициативы на такой интенсивный спарринг со своим компаньоном, то сейчас, в своей альма-матер, он не посмел бы осквернить эти стены. Пусть даже от них ничего кроме плесени и пыли не осталось. Поэтому немного отстранившись, Докча решил немного разрядить атмосферу и перевести всю ситуацию в шутку.

- Это у тебя фонарик в штанах или ты так рад меня видеть?

Шутка потонула в тишине библиотеки, пока масляныйвзгляд с поволокой желания, похотливый, страстный и т.д. взгляд пугающе тёмных глаз был неотрывно направлен на глупое от смущения лицо Докчи. Один любил смущать, другой умел смущаться. Большие, усеянные бледными полосками шрамов руки скользнули под белый плащ, сминая ворот чёрной рубашки. Ю, дразня, прикусил подбородок Докчи, вынуждая смотреть прямо на него. Мозолистые от фехтования пальцы с завидной ловкостью уже давно расстегнули крохотные пуговки, и грубые ладони пробрались под одежду. Кожа Кима – холодная, шершавая и неровная от давно заживших рубцов. Каждый из них Джинхъюк знал едва ли не наизусть. Они, как напоминание о его собственной беспомощности или наказание за давешние и глупые ошибки. Ущипнув Кима за талию, он поцеловал тонкие и вредные губы, что так упрямо отказывались открываться.

От жара чужого тела приятно кружилась голова. Знакомый запах жжёного песка, крови и гибискуса ударил в нос, стоило Докче склонить голову к плечу Ю, беззащитно подставляя шею под россыпь поцелуев. Стон растворился в тяжёлом и глубоком вздохе, который в тишине библиотеки стал громче крика. Стол протяжно скрипнул, сотрясаясь от тяжести тел. Ким, поддаваясь на столь бесстыдную провокацию, грубо дёрнул чёрные пряди на затылке Джинхъюка, целуя приподнятые в злой улыбке губы.

За дверьми ветхого убежища клубился ядовитый туман, покрывая землю, словно бархатным одеялом, в мгновения растворяя всё живое в своих смертоносных объятиях. Однако компаньонов это нисколько не заботило. Будь то жизнь или смерть, они ни капли не тревожились, утопая в куда более губительных и болезненных чувствах, чем сама смерть.

- Почему ты читал эту новеллу? – вырвалось у Ю, в перерыве между глубокими и затяжными поцелуями. Эта мысль не отпускала его, и сейчас, в окружении дрянных книжек, этот вопрос не оставлял его ни на мгновение.

- Что? – растворившись в приятных ощущениях, Докча не понимал смысла, вложенного в слова.

- Почему ты читал новеллу «Три способа выжить в разрушенном мире»? Почему так упрямо следовал за мной? – низкий голос с хрипотцой затронул струны души Кима, делая Джонхъюка ещё сексуальней. Однако, видя полопавшиеся тонкие нити капилляр и покрасневшие от напряжения уголки глаз Ю, почувствовал, как желание шутить и отмалчиваться пропало само собой.

- Потому что я любил эту новеллу. – Он оставил мягкий, совсем им не характерный поцелуй, будто подтверждая каждое слово. – Любил главного героя, который, несмотря на ад, после каждой неудачной регрессии поднимался на ноги и начинал свой путь с самого начала. Он был моей опорой и поддержкой, когда всё вокруг летело к чертям. Благодаря его скитаниям и отчаянию, я не чувствовал себя столь жалким. И когда скучный, но такой стабильный мир обратился чистилищем, точно таким же, о каком я читал долгие годы, он был первым, кто пришёл мне на ум. Я хотел стать для него точно такой же опорой, какой он был для меня.

- И как? Разочарован? – бровь Ю выгнулась в насмешке, чувствуя, как ржавые и тупые крюки впивались ему в сердце. Разрывая жалкий и такой бессильный орган на сотню кусков.

- Нет, мой герой остался на страницах книги непобедимым, - устало вздохнув, Докча боднул упрямца перед ним своей головой. От соприкосновения лбов, от температуры кожи о кожу, прошёл небольшой разряд тока. Чёрные волосы обоих мужчин переплелись. – Я всегда буду верить в его успех.

- Ого? – бесстыдные руки Джинхъюка скользнули к застёжке штанов Докчи, послышался звук расстёгивающейся ширинки. Разговор разговором, а разврат по расписанию.

- Не делай такое злое и недовольное лицо, я уже говорил, что ты больше не герой новеллы для меня, - ущипнув того за щёку, Ким беспомощно вздохнул, поддаваясь грубой ласке.

- Кто же я тогда теперь? – прикусив вздрагивающее кадык Докчи, он продолжал оставлять следы от красных, несдержанных поцелуев на белой шее, перекрывая прочие шрамы.

- Теперь ты мой компаньон, в жизни и смерти, помнишь? – откинув голову, он прикусил губу, сдерживая тихие стоны. Шея была его слабым местом, чёрт побери!

[История «Компаньоны в Жизни и Смерти» напоминает о своём существовании]

[Созвездие «Демоноподобный Огненный Судья» утирает кровь из носа

6969 монет получено]

Приоткрыв глаза, Докча прочитал оповещения в «Звёздном потоке», громко сквернословя про себя. Он снова умудрился забыть об этих чёртовых Созвездиях! Видя, что Ким вдруг напрягся, Джинхъюк краем глаза посмотрел на сообщения. Хмыкнув, он продолжил гладить его ягодицы, а потом снова громко шлёпнул по одному из полупопий.

- … - Докча не находил слов. Даже после прямого напоминания от потока, этот чёртов солнечник намеревался продолжить своё тёмное дело? Был ли ещё более бесстыдный главный герой хоть в каком-то романе?

На самом деле, Джинхъюку правда было плевать на всех тех, кто наблюдал за ним в данную минуту. Всё, что имело значение – человек в его руках. Тот, кто имел над ним безграничную власть. В его праве было вознести Ю до седьмого неба или столкнуть в пучины ада за долю секунды. Одними словами он резал больнее, чем мечом. Рассекая не бренную плоть и кости, а саму душу, если таковая у него имелась. За столько лет одиночества, за все три безжалостные регрессии он был теплом и светом, что могли пробудить в нём остатки человечности. Упрямый и безрассудный, относящийся к своей жизни так, будто у него их было в запасе тысячи, слепо следующий за погибелью мира в его лице и так отчаянно доверившийся. Грудь сдавливало, словно на неё опустили бетонные плиты. От накативших эмоций было не продохнуть. Перевернувшись, он опустил Докчу на шатающийся стол, прикрывая своим телом его от тысячи взглядов Созвездий. Глаза до отвращения щипало, будто в них насыпали осколки стекла. Он никогда не думал, что будет чувствовать себя так. Это убивало его, сотрясая истерзанное сердце.

- Лучше бы мы никогда не встречались, - уткнувшись в плечо, остервенело прокусил тонкую кожу на плече Докчи, вызывая едва различимый стон боли. Запах и вкус крови ударил по рецепторам, приглушая разнузданные чувства. – Будь проклят тот день, когда я встретил тебя.

Он был человеком, мечтавшим о смерти каждую секунду своей жизни. Отчаявшийся в бесконечном потоке перерождений и регрессий, желавший лишь одного – покоя, сейчас всеми силами цеплялся за эту проклятую жизнь. Теперь Ю просыпался в страхе перед неминуемой гибелью. Мечта обернулась самым страшным кошмаром. Как иронично.

На эти жёсткие слова у Докчи не было ответа. Он прокусил нижнюю губу насквозь, от боли, но не в плече, а в сердце. Не этих признаний он ждал, если честно. Его понимание Ю Джинхъюка как персонажа было глубоким, но как человека – неохватимым. Каждый день он менялся, как менялось его восприятие мира и мотивация к тем или иным поступкам. Доподлинно он не знал, что хотел сказать этот чёртов солнечник, но обида неприятно разъедала внутренности. Хотелось оттолкнуть его и хорошенько ударить по столь надменному лицу. И всё же… руки против воли сильнее обвивали шею Ю, притягивая в стальные объятия, едва не ломая кости.

- Amo te magis quam mortem, - со смешком шептал в покрасневшее от укусов ухо Докчи, Ю, зная, что адресат не понимал его искренности. Сейчас он откровенно насмехался над самим собой, всё глубже утопая в трясине.

За стенами всё так же гулял ядовитый туман, разъедающий всё живое. Глухие потрёпанные двери некогда тихой и пустой библиотеки были плотно закрыты. Читальный зал наполнился звуками жизни. Два человека неумолимо продолжали своё путешествие в адские чертоги.