- Паршивый мальчишка! – в сердцах кричал Фугаку, и чашка чая полетела в голову Саске, спокойно сидящего напротив.

Уклонившись, он так и не изменил бесстрастного выражения лица. Даже его полуопущенные глаза не дрогнули, продолжая умиротворённо смотреть перед собой. Видя его таким, Фугаку чуть не умер от разрыва сердца изо всего того гнева, что он испытывал. На эмоциях рука потянулась к чайнику, и он последовал в ту же сторону, что и чашка. Но опять же, не достигнув цели, попросту разбился об пол, оставляя на ковре уродливую лужу. У Итачи заболела душа от этого акта вандализма. Этот чайный сервиз стоил целое состояние на аукционе, и он бережно привёз его из прошлой командировки в Китай. Хотя, что уж теперь об этом говорить.

Микото сидела по правую руку от него и постоянно хмурилась. Она была сдержанной, но любящей матерью, которой было невыносимо смотреть на страдания своих детей. Сейчас же, когда её муж находился в таком ужасном состоянии, она не осмеливалась ничего сказать, чтобы не обострить конфликт ещё сильнее. Выпуская феромон, она мягко окутывала им ругающегося супруга, стараясь хоть немного успокоить.

- Ах! - невольно вскрикнул молодой омега, держащий на руках дочку.

Никто, кроме Итачи, не обратил на него внимания, в гостиной повисла давящая и неприятная атмосфера. Доминантный альфа-феромон Фугаку буйствовал, причиняя дискомфорт и подавляя всех присутствующих. Все, кроме сохраняющего спокойствие и невозмутимость Саске, были уязвлены. Он же спокойно отпил чай и равнодушно смотрел в покрасневшее от гнева лицо отца.

- Ну это же не моя вина, - то, как были брошены эти слова, ещё сильнее рассердило Фугаку, и тот готов был придушить неблагодарного сына до смерти. Феромон стал насыщенней, прямо выражая опасность и угрозу. Однако Саске легко подавил его собственным, едва не лишая отца чувств.

Для себя он уже давно решил, что ему делать. И, чтобы избежать нежелательной свадьбы, Учиха сходил в больницу и провёл полное обследование организма. Из-за мутирующего гена его чрезмерный и неконтролируемый феромон нуждался в лечении. В ином случае Саске было опасно вступать в отношения, чтобы не навредить своему партнёру. Терапия в среднем занимала от трёх до пяти лет, в зависимости от индивидуальной восприимчивости к лекарствам и необходимым процедурам. Саске давно знал об этом, но раньше у него не было причин, чтобы заниматься исправлением своей проблемы. Она не особо влияла на его жизнь, сейчас же перед ним была цель, и он хотел избавиться от любых препятствий на пути её достижения.

Сегодня он вернулся домой со справкой и назначением от врача, чтобы уведомить семью. Спокойно объяснив это родителям, Саске огорошил их желанием разорвать помолвку со своей омегой. Так как они наиболее восприимчивы к альфа-феромоном, то последствия могут быть необратимыми и, возможно, летальными.

- Ты хоть знаешь, о чём просишь? Ты понимаешь, что значат три года для молодой омеги? Это лучшие годы для здорового потомства! Ты предлагаешь ей просто подождать, пока ты вылечишься? – рявкнул Фугаку и ударил кулаком по столу.

- Конечно же нет. - Саске смерил отца холодным и нечитаемым взглядом, отпив ещё чаю. - Я предлагаю расторгнуть помолвку полностью. Всё-таки я не могу заставить её просто ждать меня. Все мы понимаем, что значат три года для молодой омеги - это лучшие годы для здорового потомства.

Задохнувшись от гнева, Фугаку промолчал. Его глаза налились кровью, и в любой момент он готов был избить этого невоспитанного щенка. Микото успокаивающе гладила мужа по плечу и кидала косые взгляды на Итачи, чтобы он помог успокоить отца. Тот лишь кривил губы, стараясь сдержать неуместную улыбку. Его младший брат окончательно сошёл с ума. Маленький омега рядом с ним крепче прижал ребёнка к груди и с опаской косился на лишённого всяких эмоций Саске. Тот не удостоил его даже взглядом, начисто игнорируя существования Юдзи, как такового. После женитьбы Итачи они максимум обменялись десятью предложениями. Он был невысоким омегой с мягкими чертами лица и приятным, мелодичным голосом. С его голубыми глазами и длинными светлыми волосами, вкупе с покладистым и немного робким характером, он создавал благоприятный и беззащитный вид. С первого взгляда любой уважающий себя альфа хотел бы защитить его от всех горестей и печалей ради одной смущённой улыбки.

Итачи называл его мужем, а Саске подменой. Причём настолько грубой и неуважительной к Дею, что чесались кулаки. Пусть внешне и были схожие черты между Юдзи и Дейдарой, но их личности были абсолютно противоположны. Дей был взрывным огнём и ярким фейерверком в тёмном небе. Дерзкий и ядовитый на язык, оставляющий последнее слово за собой. Юдзи же - почтительный, не смеющий сказать ни слова против и любящий чуть что - сразу заплакать. Стоило раньше Саске только равнодушно на него посмотреть, так его красивые круглые глаза моментально краснели, и их застилала пелена слёз. В такие моменты он выглядел трепетно и жалко, сжимая своё и без того маленькое тельце, желая стать как можно неприметней. Если другие тут же чувствовали теплоту в сердце, желая успокоить и побаловать его, то Саске холодно отворачивался и уходил.

С самого начала Саске не одобрял выбор своего брата и не хотел принимать омегу в круг близких людей, считая, что Итачи занимался самообманом и упокоением собственной совести. Но с другой стороны он никогда и не усложнял Юдзи жизнь, сохраняя полный нейтралитет. На семейный собраниях выказывал полагающееся уважение, но смотреть предпочитал в другую сторону. В нём не взыгрывали чувства, но и отталкивающей ненависти тоже не было. Юдзи для него словно и не существовал. Итачи оставалось только разочарованно вздыхать от выходок своего младшенького.

- Ты! – казалось, сердце Фугаку всё-таки не выдержит и разорвётся от ярости, сокрытой в нём.

- Отец, Сакура молодая и способная омега. Я не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы излечиться, и подвергать её опасности я тоже не хочу, - Саске практически не врал. – Я не уверен, что смогу хорошо себя контролировать на постоянной основе. Из-за того, что в трёх поколениях нашей семьи рождались доминантные альфы, это вылилось в сегодняшнюю проблему. Как доминант, ты должен понимать, что мы сильнее всего склонны к инстинктивным действиям и менее рациональны, чем остальные.

- И что ты собираешься делать, упустив такую «молодую» и «способную»? Продолжишь якшаться со своим зверинцем? Или как твой брат свяжешься… - Фугаку резко оборвал свои слова и вздохнул.

Лёгкие жгло, распирая от ярости. Скосив взгляд на молчаливого Юдзи, который весь покрылся холодным потом и не мог даже поднять побледневшего лица от страха, Фугаку почувствовал вину. Он был несдержанным и напугал ни в чём не повинного ребёнка. Посмотрев на застывшую улыбку старшего сына, который мягко приобнял своего мужа, мужчина расстроился ещё сильнее. Почему оба его сына были такими выдающимися альфами, но такими неразумными? Сможет ли он уйти на покой со спокойной душой?

- Вот что, - вздохнул он, и Микото заботливо налила ему чаю в новую чашку, чтобы смочить горло. – Ты начинаешь терапию, и мы смотрим на результаты. Если спустя полгода будут хоть какие-то улучшения, и это действительно можно исправить, мы разорвём помолвку с семьёй Харуно, чтобы девочка не ждала столько времени. Если нет, то ты женишься в конце следующего года.

Это казалось не слишком логичным. Зачем разрывать помолвку, если были результаты? Но Саске благоразумно промолчал об этом, не желая направлять мысли разгневанного отца в правильное русло. Тактично кивнув, согласился на подобные условия. Этого времени должно было хватить, чтобы они с Наруто смогли прояснить свои отношения и понять: способны ли они преодолеть барьеры физиологии, оставшись вместе.

Разочарованный и крайне разгневанный Фугаку покинул гостиную, не в силах и дальше смотреть в равнодушное лицо сына. Видя непоколебимое спокойствие, он злился всё сильнее. От насыщенного и жёсткого феромона Саске у него болела голова. Было невыносимо находиться рядом с молодым доминантным альфой, годы брали своё. Микото сопровождала его, мягко похлопывая по спине. Кинув обеспокоенный взгляд на младшего сына, она не могла сдержать горькой улыбки. Её Саске был таким несчастным ребёнком.

Смотря вслед уходящим родителям, Итачи помогал Юдзи успокоиться, окружая его своим феромоном и запахом. Плечи омеги постепенно перестали трястись, и он с нежностью смотрел на спокойное лицо дочери. Она не испугалась громкого крика и скорее с интересом наблюдала за балаганом, как за бесплатным представлением.

- И стоило оно того? – устало вздохнул Итачи, смотря в полуприкрытые глаза Саске. Тот выглядел очень скучающим, будто это не на него кричали более получаса.

Не стоило уточнять, о какой именно ценности шла речь. Итачи давно знал о чувствах своего глупого младшего братца, отчего не мог не сожалеть. Он чувствовал себя виноватым, возможно именно его неправильный пример пошатнул мировоззрение Саске. Вот уж действительно одна кровь: оба брата наступали на те же грабли.

Однако Саске посмотрел на всё ещё бледного Юдзи, дрожащего в объятиях Итачи, после чего перевёл равнодушный взгляд с омеги на старшего брата.

- Я просто не хочу жалеть, как ты, - неоднозначно бросил Саске.

Тело Итачи застыло, и ныне мягкая улыбка стала жёсткой. Тени невысказанных, тяжёлых и мучащих эмоций залегли на дне глаз. Казалось, в этот момент он думал о чём-то неприятном, невольно сжимая руку на плече Юдзи сильнее, почти причиняя боль.

- Ой, - мягко вскрикнул омега, обиженно поджав губы. Альфа тут же ослабил хватку и вздохнул.

Ничего не ответив, Итачи угрюмо посмотрел на Саске. Этот ребёнок так безжалостно вонзал нож в его сердце из раза в раз.

***

В противовес бурям и грозам, разыгравшимся в особняке клана Учих, в резиденции Намикадзе всё было спокойно и тихо. С утра Наруто начал собирать свои вещи в коробки и упаковывал одежду в чемоданы. Он не стал брать с собой слишком много, решив, что переезд будет постепенным. Пускай они с Саске и решили начать жить вместе, чтобы приспособиться друг к другу, но территориальный инстинкт у альф очень развит. Наруто не мог одним махом прийти в дом Саске и заполонить комнаты своими вещами и запахом. Тот естественно почувствовал бы отвращение и куда дольше адаптировался бы к ситуации. Да и сам Узумаки испытывал дискомфорт от этого. Ему тоже сложно было принять эти изменения, просто если он мог себя контролировать, то в Учихе было куда больше первобытного безумия. С этим они ничего не могли поделать.

- Ты всё-таки решил с ним съехаться? – лениво покачивал ногой Дей, распластавшись на кровати младшего брата.

Он пришёл после ночной смены в больнице и ещё не успел поспать. Застав Наруто за сборами, превозмогая дремоту, как старший, Дейдара решил проводить его. Большой рыжий пёс Курама радостно валялся рядом с ним на мягком одеяле и радостно бил хвостом по нему, когда Дей почёсывал его пузико. Картина была очень милой, только от одного взгляда на них тянуло спать, и чувство лени ломило кости.

- Да, нужно с чего-то начинать, - утирая пот со лба, вздохнул Наруто. Он не думал, что у него так много вещей.

- Родители тебя отпустили так просто? – приподнял бровь Дей, его голова опиралась на раскрытую ладонь, покачиваясь, словно вот-вот соскользнёт на подушку.

- А что они могут сделать? Я уже взрослый. Что плохого в том, чтобы я начал жить самостоятельно? – присев на корточки, он начал заклеивать коробки скотчем.

- Ничего, но ты съезжаешь не к другу, а к своему парню-альфе, - ущипнув мокрый нос Курамы, хмыкнул Дей.

- Ну, я пока не могу им прямо об этом рассказать, мы ещё ничего не решили. Считай, это только проверка или эксперимент.

Наруто не особо переживал по этому поводу, отлично зная своих родителей. Если бы он рассказал им правду, они бы не стали его особо сильно ругать. В отличие от консервативной и традиционной семьи Учих, Минато и Кушина были довольно-таки толерантными и понимающими людьми. Из-за того, что они оба врачи, профессора медицинских наук, они верили только фактам. В конце концов, Саске был прав, и одних чувств недостаточно. Наруто не мог наивно заявиться домой и выложить всё, как на духу, не имея под собой весомых аргументов. Его родители никогда бы не согласились на опрометчивый поступок, который мог бы сделать их ребёнка несчастным. Иной же вопрос, если Наруто мог доказать, что они с Саске способны существовать бок о бок, не причиняя друг другу неприятностей и боли. Тогда Минато и Кушина успокоились бы и постепенно приняли эти странные, для кого-то и вовсе извращённые, отношения.

- А если результаты будут неутешительными? – спросил Дей, прищурив сонные глаза.

- Если неутешительными… - Наруто замолчал и сел на пол, горько улыбнувшись. – То ничего не поделать, придётся играть по правилам. Но пока есть надежда, что этого не случится, я не сдамся.

- В кого ты такой упрямый? – Дейдара не испытывал никаких негативных чувств по этому поводу.

Он не считал, что Наруто поступал опрометчиво или глупо. Лучший опыт – собственный. Даже если младший брат наделает ошибок и набьёт шишек в процессе, Дей ни слова бы ему не сказал. И не потому что не любил, как раз наоборот: ограничив его действия исключительно своим примером, лишил бы его возможности на удачный и благоприятный исход. Их с Итачи отношения – не пример для подражания и не единственно возможный итог. Если у них не получилось, то кто сказал, что Наруто и Саске были такими же? У каждого свой путь, и проходили они его по-своему. Как старшему ему оставалось только приглядывать за ним и поддерживать. И, самое страшное, в случае чего перенести весь гнев Кушины на себя…

- Да дело даже не в упрямстве, просто… ха-а, я не хочу сдаваться раньше времени, не попробовав. Точно знаю, что если упущу этот шанс, то буду жалеть всю свою жизнь, - неловко теребил затылок Наруто, он на самом деле был рад, что мог поговорить об этом с Деем. Это помогало систематизировать собственные мысли, разложив их по местам точно так же, как он сейчас складывал одежду в коробки. – Я правда люблю Саске, и это отличается от той связи, что образовалась у меня с Хинатой. Просто… с ним я чувствую себя тем, кто я есть. Он видит во мне равного, видит Узумаки Наруто, а не доминантного альфу.

В их мире, где твой статус и престиж определяется набором генов и мощностью феромонов, очень легко стать обезличенным. С самого детства Наруто хвалили за то, что он отличный альфа; за то, что у него хороший ум, как у благородного альфы; и у него выдающиеся способности, как и полагалось альфам. Поначалу он радовался и гордился этим, но чем старше становился, тем больше беспокоился. А что он сам из себя представлял, не будучи альфой? Все хвалили его за вторичный пол, выделяя его врождённые способности и характерные черты, игнорируя личность.

Однако, даже если в группе сильнейших мира сего ты становишься абсолютом, непременно последует дискриминация. Она не такая агрессивная и бросающаяся в глаза, но от этого не менее неприятная. Другие альфы в страхе опускали головы и не смотрели в глаза, создавая вокруг Узумаки купол отчуждения. Они дрожали в волнении, боясь нарваться на неприятности из-за непостоянного и взрывного характера всех доминантов. Родители уводили детей подальше, боясь, что ребёнок, подверженный инстинктам, не сможет контролировать себя и навредит их чадам, не задумываясь, какой пример подавали. И вроде бы на словах быть уникальным и стоять на верхушке иерархии – мечта любого человека, но реальность доказывала обратное. Нет, безусловно, все дары мира принадлежали Наруто, и если бы он захотел, то протянул бы руку и получил бы всё, чего желал. Но, стоя на вершине, особенно остро понимаешь, что власть всегда шла плечом к плечу с одиночеством.

Никто не знал, сколько Наруто прикладывал усилий в учёбе, изучая дисциплины, которые ему совершенно не давались. Ночи напролёт зубрил талмуды и исписал не один десяток тетрадей, конспектируя, как сумасшедший. Перед вступительными в университет он практически посадил поджелудочную, питаясь лапшой быстрого приготовления и держась исключительно на энергетиках. Все видели только высокий балл в таблице результатов, сетуя, что альфам всегда с неба падают пироги прямо в руки.

Сколько часов Узумаки проводил в тренировочном зале на цокольном этаже дома, закаляя своё тело, отрабатывая базовые приёмы бесчисленное количество раз. Маты впитали в себя литры пота и крови, когда после каждого поражения Наруто из раза в раз возвращался, чтобы отработать собственные ошибки. Его тонкое мальчишеское тело, склонное к худощавости, болезненно перестраивалось, сквозь стиснутые зубы Узумаки продолжал совершенствоваться. Всё ради того, чтобы стать непобедимым на ринге и слышать в спину завистливое: «ему просто повезло, что родился доминантом».

Всё это лишь малочисленные примеры того, как обесценивались все труды Наруто, когда на него вешали ярлык «доминантного альфы». Но помимо этого он испытывал и колоссальное давление из-за ожиданий, возложенных на него. Словно все вокруг лучше него самого знали, на что он способен и как должен себя вести. Это угнетало такого свободолюбивого и импульсивного человека, как Наруто, которого окружение и общество насильно заточали в рамки. Будучи в клетке, связанный по рукам и ногам, он испытывал гнев и раздражение, отказываясь играть по правилам. Шёл наперекор установленным границам, играючи уничтожая все заранее заготовленные для него флаги. Никогда не следовал проторенной тропой, предпочитая идти сложным, но интересным путём. Наруто отчаянно желал, чтобы люди признали его не как доминантного альфу, а как человека, достигающего своих целей кропотливым трудом.

Наруто стоял посреди этого пустыря, разрываемый чувством несправедливости и осточертевшего одиночества, когда появился Учиха Саске. Это было всё равно, что найти оазис посреди измождённой и нещадно палящей голову пустыни. Человек, который понимал и разделял его ношу, был одним на миллион. Он говорил твёрдо и прямо, не боясь обидеть Наруто, или честно высказывал своё мнение по тому или иному вопросу, не заботясь о реакции другой стороны. Держался обособленно и всем видом демонстрировал, что это не люди его отвергали, это он сам от них отказался. Ему было чуждо само понятие одиночества, он был прямолинеен и самодостаточен, восхищая своим благородным равнодушием. Поначалу казавшийся высокомерным, он возбуждал в Наруто как раздражение и гнев, так и неудержимый интерес вперемешку с взрывоопасным чувством соперничества. Равный ему по силе, не боящийся открытой конфронтации и настолько искренний в своих поступках, что Узумаки непременно хотел стать ему не просто соперником, но и другом.

- Я не выбирал рождаться альфой, - вдруг заговорил Наруто, тупо смотря на коробку в своих руках. – Какой прок от этого, если я даже не могу быть с человеком, которого выбрал сам? Все видят только вторичный пол, игнорируя меня, как человека. Удивительно, не правда ли? Я будто стал невидимкой в самом центре внимания. Вроде бы все замечают, но не понимают, что именно видят. Саске сталкивается с теми же трудностями, что и я. Ему лучше всего известно, каково это - иметь человека, который понимает тебя лучше, чем ты сам. Хотя у нас и бывают разногласия, но по большей части это незначительные мелочи, которые, на самом деле, не стоят внимания.

- Я тоже альфа, - подавил зевок Дейдара, намекая, что Саске не единственный, кто может его поддержать.

- Это не одно и то же, - покачал головой Наруто и горько улыбнулся, не в силах поднять глаза на старшего брата. Он редко бывал в столь подавленном состоянии. Чаще всего смотрел на жизнь с оптимизмом и энергично нёс всякую чушь двадцать четыре часа в сутки, мотивируя других. Сейчас же от яркого пламени были только искры.

Дей прищурился, смотря на светлый затылок Узумаки, который всё ещё сидел на полу и рассеянно смотрел вниз. Мысли лениво сменяли друг друга, когда он обдумывал услышанное. Да, Наруто прав. Это не одно и то же. Когда родился Наруто с доминантным геном, Дейдара не сразу ощутил разницу между их статусами. И хотя оба они считались в мире выдающимися индивидами с отличной родословной, одному пророчили большое будущее, а второго побаивались из-за неустойчивого характера. Пускай с виду это было не сильно заметно, но отношение и ожидания, ложащиеся на плечи, у двух братьев-альф были разными. Зная это, Дей делал всё возможное, чтобы компенсировать эту несправедливость и стать недостающей частью поддержки в жизни Наруто.

Но даже учитывая, что Дейдара менял ему подгузники, жил бок о бок двадцать с лишним лет, он всё равно не всегда понимал ход его мысли. Допустим, как тогда, когда Наруто сменил фамилию Намикадзе на девичью Кушины, став Узумаки. На логичный вопрос: «зачем?» - этот ребёнок пожал плечами и просто сказал, что это дань уважения старейшинам по маминой линии. Дей догадывался, что причина могла быть в самом клане Намикадзе, отчаянно спорящем о предназначении Наруто и постоянно прикидывающим, как его целесообразней использовать для большей выгоды.

- Пусть так, - кивнул Дей, всё-таки опустив голову на подушку, и закрыл глаза. – В любом случае, ты всегда можешь ко мне обратиться.

- Правда? – Наруто приподнял бровь, и его голос внезапно наполнился весельем. Дею не понравилась эта перемена, и он приоткрыл один глаз, наблюдая за тем, как губы братца изогнулись в идеальной улыбке. Неприятное предчувствие впилось в кости и зудело. – Тогда у меня к тебе очень важный вопрос, с которым только такой специалист, как ты, у которого большой опыт, сможет мне помочь.

- И? – Дей недобро прищурился, подозрения в сердце росли. Наруто уже перебрался с пола на кровать и примостился на краю, поглаживая пушистый хвост Курамы.

- Как альфы занимаются сексом друг с другом? – глаза его возбуждённо мерцали, будто у ребёнка, что вот-вот откроет для себя новый непостижимый мир.

- … - Дею хотелось забрать назад все свои переживания об этом идиоте. Это была как раз одна из тех тем, которую он никогда и ни с кем не хотел обсуждать!

- А сам подумать никак? Или все твои похождения были только бравадой для отвода глаз? – саркастично фыркнул Дей, отворачиваясь к стенке. Глаза его больше не могли видеть этого обормота.

- Ну, в интернете об этом много не написано, поэтому я хотел бы спросить у тебя о подводных камнях, которые следовало бы учитывать в первый раз, - с видом знатока, аргументировал свой интерес Узумаки, со стороны Дейдары послышалось ещё одно возмущённое фырканье.

- Тогда с этим вопросом ко мне должен подойти Саске, - не удержался от шпильки Дей, и Наруто нахмурился.

- Почему ты считаешь, что сверху обязательно будет он? – искренне возмутился Узумаки, не желая признавать поражение ещё до объявления войны.

Дей приподнялся на локте и с иронией посмотрел на насупившегося младшенького. Весь его вид так и говорил с насмешкой: «Какой из двух братьев-дегенератов добровольно подставится под кого-то?». Былые обиды из общего прошлого с Итачи разожгли огонь в его груди ещё сильнее. «Мало было пару раз съездить ему по красивому лицу, нужно было ещё пошатнуть его целостность, хмф!», - он немного сожалел, что в прошлом слишком мягко относился к этому альфа-придурку.

- И всё же, - не унимался Наруто, закрывая глаза на очевидные факты. – Как занимаются сексом два альфы?

- Всё, что тебе нужно – это расслабиться и получать удовольствие! – усмехнулся Дей, ему было слишком лениво спорить с братом.

Чтобы выплеснуть накопившуюся усталость и раздражение, он пнул Наруто под зад, сбрасывая того с кровати на пол. И пусть Узумаки только косвенно был причастен к испорченному настроению, но Итачи был табу, а Дей был слишком измотанным и сонным, чтобы контролировать свой порыв и строить из себя приличного человека. Наруто, уже видевший вспышки гнева Дея по поводу и без, не обиделся. Сейчас Дейдара менял гормональные препараты из-за того, что старые мешали его концентрации, из-за этого его настроение в последнее время сильно колебалось. Плюс увеличились ночные дежурства после программы по обмену опытом из Америки. Поэтому Дейдара больше походил на себя из подросткового возраста, чем на разумную и ответственную версию старшего себя.

- Держи, - небрежно вытащив из кармана домашних штанов небольшую баночку с таблетками, Дей бросил её Наруто, когда его настроение немного улучшилось после небольшого акта насилия.

- Что это? – с недоверием смотря на старшего брата, он всё же ловко поймал лекарство.

- Подавитель для контроля выпускаемых альфа-феромонов во время гона, - смерив его насмешливым взглядом, продолжил Дей. – Выпьешь полторы таблетки перед соитием, чтобы процесс прошёл для тебя как можно легче, и вы не подрались на середине.

- … - Наруто безмолвно смотрел на веселящегося Дейдару, и его лицо заметно помрачнело.

То есть, позиция Узумаки - это вопрос уже решённый, да? Тоске в его сердце не было конца.