Светофор мигнул красным светом, и Наруто остановился, так и не успев пройти по пешеходному переходу. Вяло размышляя, он поглубже натянул на голову капюшон и рассеянным взглядом уставился под ноги. По телу всё ещё проходила лёгкая дрожь после тренировки, даже жар не удалось сбить холодным душем. Всё его естество трепетало от растекающегося адреналина, желая продолжить драться, изливая из себя чрезмерную силу. Крепче сжав кулаки в кармане ярко-оранжевой толстовки, Узумаки как мог сдерживал свои порывы. Давно он не ощущал такого запала и драйва после спарринга. Даже слабый дискомфорт от рассечённой брови и разбитой губы не чувствовался, полностью стёртый волнующими и острыми ощущениями.

«I like your bubble, even the stubble, happy trailing down the crack of those two muscles...» (Sebastian Castro - Bubble) - кивая в такт музыке из наушников, он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь выровнять тяжёлое дыхание. Немного кружилась и гудела голова, дискомфорт неприятной лёгкостью давил на виски. Когда загорелся зелёный сигнал, Наруто оторвал взгляд от мысков кроссовок и медленно двинулся вперёд. После переезда и некоторого изучения района и его инфраструктуры, он был приятно удивлён. Вместо того, что тратить около часа на дорогу по пробкам, дабы банально добраться до старого тренировочного зала, Узумаки решил найти новый. Тот располагался в шаговой доступности от квартиры Учихи, был крайне удобен и функционален. К тому же, секция кикбоксинга здесь также имелась. Единственный неприятный момент в этом – незнакомое окружение, где каждый пытался самоутвердиться за счёт Наруто. Так как альфы составляли малый процент от общего населения, их гордость и самомнение могли пробить небеса и пощекотать пяточки небожителям. И естественно, если в их окружении появлялся потенциальный соперник, они стремились подчинить его, подминая под себя в социальной иерархии. Потому что это их природа, инстинкт, давно укоренившийся на уровне ДНК. Подобно зверю, метящему свою территорию и провозглашая себя вожаком, альфы силой показывают другим людям своё место.

Главная ошибка в этот раз заключалась в том, что они недооценили своего противника. Имея все отличительные черты альфы, Наруто из-за постоянного использования сильнодействующих подавителей, маскирующих антиперспирантов и одеколона с блокировкой феромонов, имел очень слабый феромон и запах. Ничто не выдавало в нём доминантного альфу до тех пор, пока он сам этого не хотел. А благодаря крепкому телосложению и немного самодовольной улыбке, он сразу стал желанной мишенью других. Благо их было поистине в неведении.

К глубокому несчастью других альф, даже при полной блокировке сильного и агрессивного феромона, у Наруто была непомерная силища и неконтролируемые инстинкты. Словно впадая в состояние аффекта, он действовал на автомате и в своё удовольствие играл со своими противниками, используя лишь половину из имеющихся ресурсов. Предпочитая тренироваться на истощение, затягивая поединки, чем сокрушать партнёров по спаррингу в несколько приёмов, он выплёскивал накопившейся стресс и напряжение. В этот раз ему даже достался достойный противник – двадцатипятилетний альфа, превосходящий самого Узумаки по весу и росту. Тот нанёс ему два особенно сильных удара, травмируя лицо и разжигая безудержный огонь азарта и предвкушения хорошей борьбы. Это был достойный поединок, в который Наруто вложился от души и от которого до сих пор не мог отойти. Чувства всё ещё были живы в памяти, возбуждая на новое проявление силы, и дикая, немного пугающая улыбка не сходила с его лица.

Ещё раз глубоко вздохнув, когда дом Саске уже находился в пределах видимости, альфа всё ещё пытался успокоиться. Ему нельзя было возвращаться в квартиру в таком ошалелом и агрессивном состоянии. После продолжительной тренировки блокаторы перестали действовать, высвобождая яркий и мощный феромон, который оказывал давление на окружающих. С чувствительным Учихой это вполне могло привести к неприятностям. Он даже всерьёз задумывался, а не пройти ли ему ещё пару кварталов, чтобы успокоиться до конца? И всё-таки, лучше было вернуться домой и принять ещё один душ, используя специальный гель для тела, который сотрёт остатки феромонов. Судьба альф была непростой штукой.

Сощурившись, глядя в тёмные окна наверху, Узумаки с ощущением лёгкой меланхолии перед неизбежным кивнул сам себе и зашёл внутрь. Смотря на сменяющиеся цифры этажей, он достаточно быстро поднялся на лифте. Открыв дверь своим ключом, он тут же ощутил, как в лицо ударил тёплый воздух с ощутимым запахом дома. В отличие от феромонов, он не вызывал отторгающего эффекта, возбуждая на завоевание или попытку присвоения. Наоборот, давал знать о том, кто жил в этой обители, содержа минимальную информацию. Сейчас же в воздухе смешались два характерных запаха двух разных альф, вызывая смешанные эмоции у любого, кто чувствовал это. Для самого Наруто это было ощущением дома и уюта.

Не снимая наушников, он, не оборачиваясь, прошёл через гостиную прямиком в ванную, сбрасывая на ходу спортивную сумку прямо под ноги Учихе. В воздухе появились первые отголоски агрессивного феромона, выделяющегося вместе с потом. Сидящий на диване Саске, с висящим на шее Орочи, отвлёкся от работы за ноутбуком и только приподнял бровь, провожая спину Наруто до самых дверей. Посмотрев ещё немного в пустоту, он услышал звук льющейся воды в ванной, мягко снял переползшего на плечо удава на пол и подхватил брошенную сумку. Методично забросив мокрые вещи в стиральную машинку, а перчатки на сушилку, пошёл разогревать давно остывший обед.

По правде, Саске думал, что ужиться им будет куда сложнее. В плане быта они точно также диаметрально противоположны, как и их характеры. С раннего детства, будучи приверженцем чистоты, Учиха всегда с особой щепетильностью относился к порядку на собственной территории. Вся одежда исключительно нейтральных цветов, чтобы не вызывать усталость глаз от эксцентричной яркости. Тщательно выглаженные рубашки стройными рядами висели на вешалках в шкафу. Идеально сложенные вещи рассортированы по категориям и убраны каждая в свою полку. Влажная уборка обязательно три раза в неделю, дабы предотвратить внезапное поглощение вещей одним нахальным змеем. Из аксессуаров Саске держал только запонки, редкие зажимы для галстука, кольца и печатки, нося их на постоянной основе. Если Учиха предпочитал минимализм и порядок во всём - от дизайна до способа мышления, - то Наруто… Ну, он был синонимом настоящего хаоса. В один миг комната обросла множеством мелких вещиц: таких же ярких и уникальных, как и их владелец. В строгом и лаконичном шкафу поселились цветастые футболки, бесчисленное количество толстовок и треников, забавных шапок в виде лягушек (одному богу известно зачем) и медведей. Небольшой журнальный столик в один момент оброс разноцветными силиконовыми и кожаными браслетами, пёстрыми фенечками и даже буддийскими чётками. При учёте, что верующим Узумаки никогда не был…

Серые стены заросли плакатами и яркими стикерами-напоминалками, которые мозолили глаза каждый раз, как Саске переступал порог этой спальни. Рабочий стол уже на следующий день после переезда стал завален разной мелочёвкой и больше никогда не приводился в порядок. Разбросанные по полу вещи, смятое и влажное полотенце после душа, которое швырнули на сушилку прям так, неубранная пачка молока в холодильник, всё это по началу резало по сердцу Саске. Учитывая, что даже их графики сна различались, он иногда всерьёз задумывался, что будет, когда они начнут жить в одной комнате? Никакие уговоры и разговоры не действовали, и спустя пару недель Учиха просто смирился… Пусть у Наруто всё ещё и блуждал ветер в голове, но он старался соответствовать образу жизни партнёра, идя на компромиссы. Он не мог переделать человека по своему желанию в одну секунду.

Когда Узумаки вышел после принятия холодного душа, с него всё ещё стекала вода. Забавно фыркая от капель, попадающих ему в нос, он тряс отросшими волосами. Небрежно повесив себе на шею полотенце, оставил мокрые следы на полу, отчего Саске немного поморщился. Куда бы не ступила нога этого человека, непременно возникнет хаос и беспорядок.

Сидя на том же месте и лениво облокотившись локтём на спинку дивана, Учиха наблюдал за неторопливыми и неряшливыми движениями альфы. Пренебрегая футболкой, в одних серых домашних штанах, Наруто напоминал большую собаку после купания. Пусть он был на пару сантиметров ниже и худей Саске, однако всё его тело состояло из сухих мышц, вылепленных многочасовыми тренировками. В меру поджарый, с красивым смуглым оттенком кожи, поблёскивающей от влаги. На животе ярким чёрным пятном бросалась в глаза татуировка заковыристой печати. Её Наруто увидел в какой-то манге и загорелся желанием непременно набить на своём теле. Она не смотрелась по-детски глупо, наоборот, добавляла магнетического очарования, отчего хотелось её потрогать. Заметив, что Учиха пристально за ним наблюдал, не отводя глаз ни на секунду, Наруто на мгновение задумался. После чего его глаза озорно замерцали от осознания этого факта, и наглая, с оттенком превосходства, улыбка появилась на лице. Хитро прищурившись, он одними губами беззвучно произнёс: «извращенец», - в сторону всё того же наблюдающего Саске.

- … - Учиха ничуть не смутился и только закатил глаза на очередную провокацию. Рассмеявшись, Узумаки уселся рядом с ним на диван.

Снисходительно наблюдая, как Наруто продолжал небрежно вытирать голову, Саске отметил у себя какую-то странную эмоцию. Она же раздувала, словно поток ветра тлеющие угли в кострище, незнакомый импульс в груди. Повинуясь ему, ни капли немедля, он склонился ближе к Узумаки, зарываясь лицом тому в шею. От столь близкого контакта Наруто тут же замер, всё тело, казалось, одеревенело в одну секунду, отказываясь слушаться. Шумно вдохнув, Саске неторопливо изучал знакомый запах и, как большая кошка, тёрся головой о его плечо. Мягкие волосы вызывали зуд на беззащитной и полностью открытой коже, отчего хотелось рассмеяться. Наруто невольно поддался назад, стараясь избавиться от столь смущающего ощущения, но Саске неумолимо следовал за ним, придавливая того к углу дивана. После использования геля для душа с блокатором, тот подчистую убрал малейший след феромонов альфы. Он также не содержал никаких дополнительных отдушек, отчего все раздражители пропали перед чутким обонянием Учихи. Он чувствовал чистый, можно сказать, первозданный запах самого Наруто. Он был точно таким же приятным, каким Саске его помнил ещё до того, как они прошли период полового созревания, и их феромоны стали непрерывно вырабатываться. Сейчас этот запах вызывал очень уютное и успокаивающее чувство, словно спустя долгие годы он обрёл долгожданный покой.

- Мне нравится твой запах, - честно признался Учиха, прежде чем лизнуть всё ещё немного прохладную от воды кожу на шее. – Ты очень приятно пахнешь.

Вопреки атмосфере, Наруто вместо возбуждения почувствовал безнадёгу. Возведя глаза к потолку, словно вопрошая у всевышних, горько вздохнул про себя. Они могли быть нормальной парой только в такие редкие моменты, когда инстинкты не заглушали голос разума, а феромоны не контролировали реакции. Будучи вместе с самого детства, альфы неплохо научились жить и взаимодействовать друг с другом, не причиняя вреда ни себе, ни окружающим. Однако, это касалось только отношений, не выходящих за рамки дружбы. Иное же дело, когда они переступили через эту шаткую границу, окунувшись с головой в бушующую пучину проблем и сложностей, откуда не было выхода. Подобно беспросветным морским глубинам, куда более не проникали солнечные лучи, они слепо брели в потёмках, полагаясь на зыбкие ощущения. Им приходилось заново начать понимать друг друга. Даже прикосновения, которые раньше давались так легко, теперь были волнительны и достигались через силу. Одно дело - обнять друга, не придавая этому слишком много смысла, другое же – любимого, когда чувство пульсации чужого сердца, соединяясь с твоим собственным, рушило воздвигнутые бастионы защиты.

Неминуемо это вызывало реакцию тела, как у любого здорового человека. И если для омеги учуять подобный феромон было наивысшим благом, расценивая это проявлением симпатии и флирта, то для альфы страшнейшим наказанием. Это взывало к его сущности, побуждая не любить, а подчинять. Не бережно заботиться, а сломить подчистую, без права подняться. На уровне восприятия эти чувства нельзя было контролировать, как и обуздать физическое отторжение. Им только и оставалось, что шаг за шагом, усилие за усилием, привыкать друг к другу. Ни Саске с его проблемой контроля, ни Наруто не могли полностью избавиться от взаимной неприязни к феромонам другого альфы. И пускай их чувства притуплены таблетками, а с ног до головы они покрыты блокаторами – это не меняет их сути.

Чем дольше они старались найти оптимальный выход, погрязая в чувствах с головой, тем сильнее Наруто ощущал удушье. Ему казалось, что с каждым днём он всё больше погружался в холодную воду, захлёбываясь при каждом вдохе. И всё равно, даже так, он старался научиться дышать там, где не было ни глотка кислорода. Упрямо утопая в холодной бездне, теряя последние крупицы тепла в онемевших конечностях. Да.

Саске приподнял голову, смотря в лицо Наруто глубокими чёрными глазами. Невысказанное желание, болезненная любовь и что-то ещё, укоренившееся на дне обсидиановой радужки, выбивало дух. Его бездна взирала на него, не ожидая, когда Узумаки первым осмелится в неё заглянуть. В море, где остальным людям не позволялось и по пояс зайти, он сумел утонуть.

Поддавшись моменту, Учиха без колебаний коснулся тонких и влажных губ, запечатляя по-детски невинный и до смешного целомудренный поцелуй. Словно хищник, он безотрывно следил за малейшей реакцией Наруто, не сводя тёмного и полного глубины взгляда. Они будто снова играли в игру, правила которой даже сами до конца не могли определить. Просто нуждались в этом, идя наперекор здравому смыслу, руководствуясь велению собственных желаний. Видя, что Наруто не отступал и не прятался, он снова поцеловал его, на этот раз с напором и без капли жалости. Прохладные руки сомкнулись на смуглом предплечье, фиксируя ёрзующего Узумаки в одном положении. Не желая быть пассивным и только принимающим, Наруто попытался перетянуть инициативу на себя. Здесь и мысли не допускалось о нежности и трепете, настоящая бойня, где уступи хоть один – польётся кровь. Эта негласная война распаляла и возбуждала их всё сильнее, взывая к их природе и разжигая чувство соперничества и сладость достижения победы.

Терпкий и колючий феромон, как атласная шаль, окутал их с головой, выражая неприкрытую жажду обладания своего носителя. Подавители Узумаки всё ещё действовали, и он сдерживал себя, чтобы не начать контратаковать. Железы на шее нагрелись от стимуляции и начали неприятно покалывать, будто под кожей проросли острые шипы. Боль и не сошедшая на нет безнадёга побудили на противодействие, и без всякой жалости Наруто вцепился в волосы на затылке Учихи, будто желая вырвать его куриную гузку с корнем. Подавив стон боли, Саске рыкнул и прикусил нижнюю губу Узумаки именно в том месте, где раньше появилась ссадина. Немного поджившая ранка снова закровоточила, увеличиваясь в размере под острыми зубами. Вкус крови во время поцелуя был странным. Узумаки не успел как следует почувствовать боль и ударить по голове одного дикого альфу, как замер под взглядом алых глаз с вытянувшимся зрачком. Альфа-сущность Учихи проявилась, густой и тяжёлый феромон ударил по голове Наруто, и утробный рык непроизвольно вырвался наружу. В глубине голубой радужки вспыхнули алые искры, поглощая всё пространство. Оба альфы тяжело дышали, отстранившись друг от друга, приводя мысли в порядок. Нижняя часть лица Саске была перепачкана мазками крови, отчего и без того бледная кожа стала ещё светлей, практически меловой. Губы окрасились багрянцем, отчего тот стал походить на вампира-аристократа, который только что насытился очередной жертвой. Наруто откинулся на спину, смотря в потолок. Он отчётливо ощущал, как что-то твердое немного упиралось ему в бедро, но у него не было сил посмеяться над этим или пошутить. Ведь его дела обстояли не лучше.

В феромоне Учихи он отчётливо слышал его чувства и желания, выдавая возбуждение с головой. По правде, Узумаки тоже не сдержался и выпустил свой, обволакивая себя им, чтобы хоть немного защититься. Но его феромон был настолько приглушённым, что это не вызывало ответной агрессивной реакции Учихи, что можно считать победой. Саске чувствовал, как в воздухе смешиваются два альфа-феромона, и сердце в груди, словно набатом, учащённо билось. В ушах появился лёгкий шум от притока крови, и всё тело напряглось, как натянутая тетива. Он вот-вот либо выстрелит, поражая насмерть, либо сам порвётся.

Между ними повисла неоднозначная атмосфера, где всё окружающее их пространство не имело значения. Сейчас весь их мир сузился до размера одного дивана, где алые, словно горячей кровью наполненные глаза смотрели в другие точно такие же безумные, багряные. Вибрация от зарождающегося утробного рыка пульсировала в груди, не находя выхода. Ослеплённые желаниями и бурлящей в венах кровью, оба альфы хотели только одного – дать выход этим иррациональным чувствам. «В худшем случае, мы подерёмся, в лучшем – переспим», - на удивление быстро пошёл на сделку с собственной совестью и гордостью Наруто, не особо заботясь о вставшем вопросе, пока Учиха ломал голову. Так как Узумаки был более психологически устойчивым, он сделал новый шаг первым, лишая Саске выбора. Медленно приблизившись, Наруто видел своё отражение в налившихся алым светом глазах и то, как стиснулись длинные и белые пальцы на его предплечье. Игриво лизнув нижнюю губу оторопелого Учихи, он прикрыл веки, затягивая слишком много думающего друга в омут. Если опускаться на дно, то вместе.

Прежде, чем они успели сделать что-то ещё, в дверь позвонили. Наруто тут же в гневе распахнул глаза и презрительно фыркнул. Он не собирался открывать этому чёртовому гостю дверь, если только не для того, чтобы переломать ему ноги. В отличие от него, Учиха выглядел куда спокойней и не показывал явного разочарования на лице. Однако, в сердце он был солидарен с Наруто и его желанием членовредительства.

- Наруто, дверь, - видя, что парень не собирался от него отлипать и открывать, беспомощно вздохнул Саске, чуть отстранившись.

- Ты кого-то ждёшь? – надул губы Узумаки после такого сказочного разочарования. Когда ещё Учиха по доброте душевной будет с ним флиртовать так открыто? Явно не в этой жизни!

- Нет. - Радужка Саске постепенно темнела, возвращаясь к естественному состоянию. От ещё недавно клокочущих и бурливших эмоций остались только слегла покрасневшее лицо и тяжёлое дыхание.

- И я не жду. Значит, он может идти к чёрту, не отвлекайся! – недовольно бурчал Узумаки, щипая альфу за тыльную стороны руки.

- Наруто, - словно одёргивая ребёнка, строго посмотрел на него Саске. Чувствуя себя так, словно его отчитывают родители, Узумаки ещё сильнее расстроился. А если ему грустно, то хорошо не будет никому!

- Ты, конечно, не мой отец, но продолжишь в том же ключе, и я поверю, что ты хочешь, чтобы и тебя я называл папочкой, - ослепительно улыбнулся Узумаки, убежав прежде, чем Саске успел его поймать.

- … - устало облокотившись о спинку дивана, Учиха прикрыл глаза и потёр переносицу пальцами, чувствуя, как головная боль нарастала. Этот добе сводил его с ума.

Пока Саске придавался рефлексии, скорбя по эмоционально-устойчивой версии себя, Наруто недовольно плёлся открывать дверь. В голубой радужке нет-нет, да проскальзывали алые искры, выдавая недружелюбный настрой альфы. Клыки чесались и зудели, отчего он то и дело прикусывал припухшие губы изнутри. Раздражённо распахивая дверь, готовясь сказать пару нелицеприятных эпитетов, Наруто ошарашенно застыл. Забавно округлив глаза, как перепуганная белка, он только приоткрыл рот в беззвучным восклицании. Кажется, будто на него вылили ушат ледяной воды, и всё раздражение и неудовлетворение прервавшейся пикантной атмосферы ранее смыло в трубу. За дверью стояла очень смущённая и крайне удивленная Сакура. Хрупкая и маленькая омега, едва доходящая Узумаки до плеча, с пунцовыми щеками смотрела вниз, на его оголённый торс. Она впервые видела полуодетого альфу, да ещё и так близко. Харуно не могла с восхищением не отметить, что тело у Наруто было потрясающим, очень гармоничным и в меру накаченным без бугристых мышц. Даже кончики её ушей покраснели от столь явной визуальной стимуляции, а вкупе с витающими в воздухе феромонами двух доминантных альф, она и вовсе потерялась. Ноги ослабли и едва не подкосились. Ей пришлось сделать шаг назад и опереться на стоящего рядом Неджи, которого Наруто только заметил. Его нельзя в этом винить: как только он увидел Сакуру, он был слишком ошеломлён. В его дурной головушке уже разыгралась целая дорама с драмой собачьей крови («драма собачьей крови» – сопливая клишированная мелодрама, характерная для сериалов), где он – знойный любовник, отбивший мужа у законной жены. Примерно на моменте, где ему в лицо пафосно выплёскивают воду со словами: «Как ты посмел тронуть моего мужчину, сука!», он наконец-то заметил недовольный и тяжёлый взгляд Хьюги.

- Оденься! - рыкнул Неджи, прикрыв глаза молодой омеги рукой.

В голову Наруто прилетело ярко-рыжей футболкой, которую по доброте душевной кинул в него Саске. Узумаки мог поклясться, что вечером его ждал ещё один раунд дотошных и скучных нотаций. Былое возбуждение как ветром сдуло, оставив после себя только опустошение и печаль.

Этим вечером Наруто был крайне несчастен!