Дэрэк стоял на резко обрывающемся краю Нейтральной полосы и угрюмо ковырял землю носком сапога. За спиной юноши, заслоняя полнеба, пышной пёстрой массой, полной звуков и запахов, раскинулись джунгли. Прямо перед ним простирался Саор, тёмный и тихий.
Принц ожидал рассвета. Они условились с Дэйкеном встретиться здесь с восходом, но, не сомкнув ночью глаз, он задолго до назначенного срока разбудил Дейзи и попросил перенести его сюда. И вот в который раз, устав мерить шагами небольшое открытое пространство, Дэриэн замирал, вглядываясь в зубцы Эриэжа: не светлеют ли вершины, не рассеивается ли мгла?
Дейзи не мешала мужу, усевшись в сторонке на свисающий подобно качелям гибкий ствол лианы. Молча, не желая вторгаться в то крайне возбуждённое состояние духа, в котором сейчас пребывал Дэрэк. От утренней свежести принцесса куталась в накидку с вышитыми на ней колосьями иллениума и думала о своём. О том, что у мужа совершенно измученный вид и зря он отказался прибегнуть к магии, чтобы поспать этой ночью, что бесполезно говорить ему, что до рассвета ещё целый час, а то и больше — вон бледная, но различимая Тэор не спеша завершает свой путь. А главное, от того, что Дэрэк мечется, словно молодой хоренг, Сэрбэл скорее не взойдёт!
Словно прочитав её мысли, принц оторвал взгляд от гор, подошёл к жене и примостился на траве у её ног, обутых в лёгкие плетёные сандалии — обычную обувь всех женщин Саора, не знакомых ни с холодом, ни с грязью и осенней жижей дорог, ни с талым весенним снегом. Как он не похож на Землю, его ласковый и тёплый мир! Мир без дождя и снегопада, где нет листопада и метелей, луж и сугробов…
Юноша дотронулся до нежнейшего цветка, обвившего толстый шероховатый ствол бурой лианы. Нейтральная полоса. Вовсе не часть его мира, как он считал вначале, а искусственно созданное вокруг Саора пространство, возникшее во времена детства мира, когда маги тешились, изобретая всё новые и новые игрушки. Задумывалась она как защита от предполагаемых врагов. Враги не объявились, а Полоса осталась, к тому же хорошо охраняемая.
Принц поёжился, вспомнив о Стражах. Где-то и сейчас они скользят, могучие, четырёхрукие, неподвластные ничьей магии, подчиняющиеся только королю. В их памяти запечатлены образы всех изгнанников, и, едва ступив на Мост, нарушитель уже обречён. Не позавидуешь тем нечастным, что попадут в их когтистые, шипастые лапы: стиснут, сдавят так, что не сможешь дышать и прямиком доставят на королевский суд… Хотя в памяти Дэрэка ещё слишком живо воспоминание о набросившихся на Дэйкена женщинах-змеях, пытающихся ужалить и растерзать на части. Джэд справился лишь потому, что в отличие от остальных носит меч не как бесполезное украшение.
— Ты специально учился сражаться без магии? — требуя, чтобы Синеглазый обучил и его, полюбопытствовал Дэрэк.
— Да. Я, знаешь ли, был столько времени её лишён. Решил подстраховаться на всякий случай. Вот и пригодилось!
— А Стражи действительно могут убить?
— Если будешь сопротивляться, то да. Когда-то, во времена Ксэнира, они расправлялись с изгнанниками там же, где ловили.
— Наставница не рассказывала!
— А она не знает. Саор предпочёл забыть свою жестокость. Только в каждом Страже сидит память о тех днях. Мы создаём их, копируя ауру предыдущих, и переносим это умение из раза в раз. Запомни, Дэрэк: любой Страж смертельно опасен.
— Хорошо, что я не изгнанник! — искренне порадовался тогда принц.
Изгнание — последняя мера наказания Саора. Исключительное право короля, хоть и вступает в силу с одобрения Круга. За проведённые дома полгода, Дэрэк только раз услышал, как речь зашла об изгнании. И то нашлись основания смягчить приговор. Горемыку тихэни, решившего поэкспериментировать с заклинаниями Порядка, на десять лет лишили магии, на том и успокоились. Десять лет для тихэни — как полвека для человека, не говоря уж о лэктэрхах и хоренгах.
Синеглазый вообще неохотно ссылает в иные миры. Некоторые усматривают в этом великодушие и благородство. Кто-то — кажется, Лейгни — высказал предположение, что, на собственном опыте познав прелести изгнания, Джэд жалеет своих подданных.
Юноша уже слишком хорошо узнал Дэйкена, чтобы понимать, что и те, и другие ошибаются. Джэд не одобрял изгнание как таковое, но у них до сих пор не было повода заговорить об этом. Иначе Дэрэк знал бы наверняка. Синеглазый доверял ему настолько, что честно отвечал на любой вопрос. Иногда только просил — не говори остальным, ладно?
«Дэрэк, не выдавай меня, договорились? Пусть думают, что Волны утихли сами…»
«Ты же не расскажешь Эльги, что я был там один? Зачем ей беспокоиться, всё же обошлось…»
«Подумаешь, пара царапин! На мне вообще всё заживает мгновенно. Главное — Саор не пострадал… Кругу — ни звука!»
Дэриэн улыбнулся. В этом весь Джэд. Главное — Саор. Вот уж кто не сможет жить вдали от своего мира. Для Дэйкена изгнание стало бы казнью. А обстоятельства, при которых бы он покинул Саор добровольно, невозможно представить! Да и кто пойдёт на подобное? — невольно задал себе вопрос Дэрэк и вдруг помрачнел.
Мэйлин. До вчерашнего дня он не подозревал о её существовании, а сегодня идёт просить её сына занять положенное место — наперекор желанию, логике, рассудку…
— Льдинка, ты знала Мэйлин? — поднял он голову. — То есть… — поправился он, вспомнив о возрасте своей принцессы, — …о ней?
Девушка склонилась к нему, льняные волосы, собранные в длинный хвост, щекотнули шею:
— Ты всё время забываешь, что нас заставляют учить историю. Даже мелочи, даже личную жизнь королей. Хоть это и не всегда приятно. Конечно, я знала.
— Почему же ты мне никогда не рассказывала? — насупился юноша. — Ведь это касается Джэда, а значит, меня!
— Ты всё равно услышал бы эту печальную историю от Наставницы, — вздохнула Дейзи. — Кто б мог предположить, что прошлое так внезапно и властно заявит о себе!
Помолчав, она продолжила:
— Потом, Дэрэк… По-настоящему это касается только Аргена, Мэйлин и Зэльтэн. Кроме них троих, разве что Джэд да тот злосчастный первенец вправе обсуждать или осуждать произошедшее. Арген умер, Мэйлин ушла в изгнание. Твоей матери всякое упоминание о том времени причиняет боль. Синеглазый же… вряд ли он испытывает к отцу что-либо, помимо стыда за его поведение. Зачем же лишний раз ворошить прошлое?
— Но у меня не пустое любопытство! — вспыхнул Дэриэн. — Льдинка, пойми! Да, через пару месяцев Эдра неторопливо поведает мне обо всём, что случилось четверть века назад. Подробно, спокойно, не сбиваясь. А Саором будет править человек, которого мой Синеглазый приведёт за руку, как меня когда-то, и посадит на трон… И я желаю знать, кому я буду этим обязан! Кем была эта Мэйлин, как завоевала любовь Аргена — если он, действительно, любил её, почему потерпела поражение и почему выбрала самое страшное для Саора — изгнание?!
— Она была очень красива! — сердито бросила Дейзи. — Очень! Под пару твоему брату! И Аргену хватило одного взгляда, чтобы потерять голову. Посмотри, как все сходят с ума по Дэйкену, — и представь на его месте девушку, даже более прекрасную.
— Красивее Джэда никого нет и быть не может, — уверенно возразил Дэрэк, — но я примерно понимаю, о чём ты.
Дейзи улыбнулась:
— Слышал бы тебя Синеглазый… Вот разозлился бы!
— Да я ему это раз сто говорил! Ничего он не злится, только ресницами своими длиннющими хлопает, смущается и отворачивается… Мы отвлеклись. А кто были родители Мэйлин?
— Отец — Скирх, сын Роила, тогда был Смотрителем Оржа, а мать — Зея, дочь Типе, погибла при наводнении в Тайе сразу после рождения дочери. Не успев повзрослеть, Мэйлин стала некоронованной королевой Саора. Они были вместе почти полвека, но так и не прошли Обряд — не иначе, как по воле Аргена, одержимого мыслями о сыне — величайшем маге из всех живущих. Сам он магией владел так себе, Мэйлин не лучше. Вот он и подыскивал себе кого-нибудь могущественного.
— Как Зэльтэн?
— Да… Дэрэк, ты её так матерью и не называешь?
— Льдинка, не могу… Мэриэн — моя мать. Пусть она мне жизнь не подарила, зато свою за меня отдала. И ещё… я всегда буду помнить, как Зэльтэн поступила с Джэдом. У нас с тобой тоже сын будет. Ты позволишь его отнять? В чужой мир выбросить, забыть?
— Нет, конечно!
— Вот… Я ещё понимаю, почему она меня спрятала, под опеку надёжного человека и надзор Наблюдателя. Но ты хоть раз задумывалась, что такое детдом?!
Юноша отвернулся, вспоминая:
«Крысы там водились размером с терги. По ночам выходили, возились в углах, скреблись, пищали…» — Джэд поёжился.
«Боялся?»
«Ужасно! Иногда всю ночь сидел на кровати, поджав ноги и прислушиваясь».
«Сколько тебе было?»
«Лет пять, наверно. Или меньше. Я же не знал, когда родился. Мне Тор только потом день назвал».
«И дни рождения не отмечал?»
«Да о чём ты говоришь!»
«И какого числа ты родился?»
«На тридцатый день седьмого месяца… В Саоре нет названий. На Земле это был июль».
«Так тебе скоро двадцать три исполнится! Давай Арвэ попросим торт испечь!»
«Дэрэк… не поймут».
«Ну и что? Прыгнем на Землю, возьмём свечи, отпразднуем вчетвером — ты, я, Эльги, Дейзи. Заведём в Саоре новую традицию!»
«Дэрэк, какой ты ещё ребёнок! У нас и так традиций миллион. В день рождения короля бал устраивают… хотя мне твоё предложение больше нравится».
Дейзи прервала мысленный диалог:
— Дэрэк, ты о чём задумался?
— Так… о рождениях.
— Знаешь, если бы Мэйлин родила Аргену ребёнка… пусть даже и не отвечающего его требованиям, он смирился бы с этим и женился на ней. Но у них не было детей, и, похоже, она переживала. Судя по всему, она любила короля. Хотя я с трудом представляю, что в нём можно было любить! Король Арген был… как бы это сказать помягче… — девушка запнулась, — малопривлекательным человеком. Раздражительный, самолюбивый, обидчивый, легко впадающий в гнев. Вспышки его необузданной ярости, вечно угрюмое лицо, а особенно — недоверчивые тёмные глаза и их сверлящий, пронизывающий взгляд нагоняли на меня ужас, когда я была маленькой.
Перед Дэрэком возник портрет Аргена — тот, что был увековечен на стене Зала Совета. Темнокожий, круглолицый, крупный, крепкий, явно неповоротливый мужчина. Из-под широких бровей сверкают чёрные властные глаза. Ни в грубоватом лице, ни в фигуре ничего притягательного для молодой красивой девушки. И ничего общего с сыном! Наоборот, Джэд, худощавый, тонкий, грациозный, гибкий до странного на него не похож… впрочем, на мать тоже.
— У Зэльтэн глаза зелёные, как и у Соркен с Биротом, её родителей, — задумался Дэрэк вслух. — У Аргена чёрные, да и у отца его, Эскена, тоже. Вторая бабушка Дэйкена, Санире, была кареглазой уроженкой Тери. Интересно, действуют ли в Саоре законы наследственности?
— Ты это о чём? — растерялась Дейзи.
— Джэд — синеглазый.
— Да. И что?
— Так… Глупости, но занятные.
— Дэрэк? — покосилась на него жена.
— Говорю — ерунда. В голову лезет всякое…
Дейзи оскорблённо вспыхнула:
— Если ты подозреваешь собственную мать в том, что она своеобразно отомстила мужу за Мэйлин, то ошибаешься! Да будет тебе известно, что в Саоре ни у кого не было и нет столь необычного цвета глаз, как у твоего брата! Это случайность, причудливое сочетание крови! Сам Хранитель подтвердил, что Джэд — сын Аргена!
— Разумеется, разумеется, — торопливо закивал юноша, — я думал вовсе не об этом… Только я, как и Дэйкен, не верю в случайности. Льдинка, ты не покажешь мне Мэйлин?
Девушка передёрнула плечами, и рядом с ними возникла высокая женская фигура. Изящный гибкий стан окутывало облако блестящих чёрных кудрей. Короткое платье по моде того времени открывало стройные ноги. На тонких запястьях красовались браслеты, подчёркивающие матовую белизну и бархатистость кожи. Гранёный серебряный обруч опоясывал ровный, чистый лоб, на щеках играл румянец, смеялся маленький коралловый рот, а под чёткими полукружьями бровей горели огромные глаза — тёмные, глубокие, бездонные. Да, Мэйлин выделялась даже в Саоре, где красота была, скорее, правилом, нежели исключением. Но того, что подсознательно искал в облике подруги Аргена Дэриэн, он не нашёл.
Образ, показанный Дейзи, выглядел совсем как живой: казалось, Мэйлин сейчас задвигается, заговорит… Юноше пришлось напомнить себе, что это лишь иллюзия, слабое отражение реальности, — и всё же он был очарован.
— Да, — выдохнул он, — она прекрасна!
«И всё равно не красивее Джэда!» — добавил он про себя с удовлетворением. Дейзи ревниво покосилась на него, и изображение тут же исчезло.
— Однако её красота не помешала Аргену сделать предложение Зэльтэн, — заявила девушка, — а потом и жениться на ней. С Мэйлин он поступил необычайно жестоко, до последнего момента скрывая правду и выложив всё накануне Обряда, попросив покинуть Орж. Кругу, возмущённому его поведением, он напомнил Закон Алхэна, подчеркнув, что личная жизнь короля никого не касается. Против этого нечего было возразить. Тем более что Мэйлин не скандалила, не настаивала на своих правах — попрощалась с родными и тихо ушла в изгнание. Это было только её решение, несомненно выстраданное и обдуманное. Больше о ней никто ничего не слышал. Перед смертью Арген пожелал её видеть, за ней собирались послать… но не успели.
— Ты, похоже, её жалеешь? — недовольно спросил Дэрэк.
Дейзи отвернула лицо:
— Тебе, верно, неприятно это слышать, но я всегда сочувствовала ей. Когда ты любишь и видишь, что вся страсть твоей души натыкается на безразличие, а то и хуже — на пренебрежение… Как хочется тогда всё бросить и бежать без оглядки далеко-далеко от того, кого ты должна, но не в силах забыть! До вчерашнего дня несчастная и незаслуженно униженная Мэйлин вызывала у меня сострадание. Но этот тайно рождённый ребёнок!
Они переглянулись и одновременно вздохнули: девушка расстроенно, Дэрэк сердито.
Свист крыльев отвлёк их. В светлеющем небе возник точёный силуэт и с резким звуком сорвался вниз, замерев у самой поверхности земли.
— Орнг?! — воскликнула Дейзи.
— Что-нибудь случилось? — встревожился Дэриэн.
— Ничего, — буркнул тонх, — не сиделось в Гнезде, вот и всё.
— Пришёл проводить? — негромко спросил юноша.
Тонх щёлкнул клювом:
— Можешь считать это блажью. Только, проведя восемь лет бок о бок с Синеглазым, я не в состоянии спокойно спать этой ночью!
Дэрэк мягко коснулся напряжённого крыла:
— Ты ведь не одинок, Советник. Многие сегодня не сомкнут глаз.
Орнг благодарно взглянул на него, перевёл острый, по-птичьему зоркий взгляд на Дейзи и вдруг горячо и торопливо заговорил:
— Думаешь, я всегда был предан Дэйкену? Нет, принц. Я родом из Пенша, из Скарэха: взмах крыла — и вот он, замок Лекста, учителя и друга. Принцу Пенша я служил верой и правдой. Он и в Круг меня ввёл, поручившись за меня перед Аргеном. Для меня не было и тени сомнения в том, кто должен стать следующим королём Саора. Джэда я принять отказался, обозвав мальчишкой, выскочкой, нахалом. Я не скрывал своих чувств и после того, как он законно взошёл на трон. Я пошёл даже дальше, при всех высказав ему в лицо то, что думал о нём, тут же заявив, что намерен покинуть Круг. Джэд попросил меня остаться, заметив, что иметь рядом врага куда полезнее, чем друга: друг снисходителен к промахам, враг — никогда. Скрепя сердце, я согласился, про себя злорадно подумав: что ж, держись, синеглазый! Я доведу тебя до состояния, когда ты с радостью избавишься от неугодного Советника!
Ничего у меня не вышло. Круг Дэйкен собрал такой, что придраться было невозможно. К кому? К Дэшу, готовому умереть, но не струсить? К Эдре, что любую несправедливость, случившуюся тысячелетие назад воспринимает как произошедшую вчера и по её вине? Или к Спалку, который еле живой выбрался из-под обломков дома Лорга, но спас жизнь этому обманщику?! И король оказался под стать Кругу. Не сводил счёты с теми, что поначалу его отвергали. Не кичился ни властью, ни невероятным могуществом. Рядом с ним самые сильные маги словно младенцы казались… Арск его боялся, Тэнга попросил обучить контролю. Он же заклятия даже вслух не произносил: глянет — и потоки сплетены.
Сколько раз я пытался вывести его из себя! Не удавалось. Вспыльчивый по натуре, умел, когда надо, держать себя в руках. Не боялся спорить, но и чужое мнение, пусть даже ошибочное, выслушивал и принимал во внимание. Выходки мои его только смешили. А один раз он мне всё-таки ответил — наедине, спокойно, без оскорблений… Зато так, что я навсегда зарёкся задевать его.
Дрогнул я после того, как он в одиночку справился с Вековым ветром — страшным наследием Тёмных времён. Потрясло меня не то, что ему оказалось под силу почувствовать возникновение урагана и уничтожить его в зародыше, нет! А то, что после всего он спокойно явился на Совет, в запылённой одежде, с песком в волосах, извинился за опоздание и, ни слова не говоря, принялся вникать во всякие мелочи. Потом уже Тейн, Советник Дорга, примчался из Корха поблагодарить юного короля, запросто совершившего то, что не удавалось никому за тысячу лет, включая Сарха! Я был потрясён: почему же ты промолчал, Джэд?! Как сейчас вижу его вспыхнувшее лицо: я не заслуживаю похвалы за то, что выполняю свои обязанности! С его точки зрения, он не совершил ничего особенного — просто исполнил свой долг короля и мага… Вот так, постепенно, и ненависть моя, и предубеждение сошли на нет. Синеглазый не вызвал, не приобрёл — завоевал мою преданность. Возможно, в Саоре будут и лучшие Правители, и слава Хранителю! Но для меня есть один-единственный, и мне жалко его терять!
— Ты же его не теряешь… — вставил Дэрэк, но Орнг перебил юношу яростным взмахом руки и крыла:
— Слепы ли все вокруг меня или притворяются незрячими?! Не видят или не хотят видеть?! Этот первенец отнимет у Дэйкена не только ожерелье! Вряд ли он будет настолько благороден и великодушен, что потерпит того, кого всегда будут больше уважать, больше слушаться, больше любить! Пока рядом Джэд, тот, второй, никогда не станет настоящим королём Саора, и он едва ли с этим смирится! Ведь это сын Аргена — честолюбивого, властного, бессердечного! А мне твердят, что ничего страшного не происходит!
— Синеглазый тоже сын Аргена, — неожиданно для себя возразил Дэрэк. — Нельзя же так оговаривать человека, ничего о нём не зная.
— Принц! – отшатнулся тонх. — И ты тоже!
Последние слова Орнга походили на жалобный стон. Юноша ощутил, как к горлу подступает комок: сглотнув, он отвернулся в сторону Эриэжа. Горы заметно светлели, а Тэор почти исчезла из виду. Деревья внизу замерли в ожидании, когда их пурпурной листвы коснётся первый солнечный луч. В окружающей тишине отчётливо слышалось далёкое дыхание Океана.
— Как ты думаешь, — спросил Дэрэк тонха, — мы отыщем этого на горе родившегося ребёнка?
— Не сомневаюсь, — мрачно ответил Орнг. — Иначе Синеглазый давно знал бы, что незачем куда-то идти. Подобные вещи даются ему шутя. Отыскать существо из Саора вообще не сложно. На близком расстоянии это может любой маг, сделать это в пределах всего мира — кто-нибудь вроде Арска. Такие маги, как Тэнг, Гэсса или твоя мать, могут это сделать даже через Мост. Дэйкен, оставаясь в Орже, свободно связывается с Наблюдателями Артреска и Пэрха, не говоря уж про Шэньри и Землю. Расстояний для него не существует. Убеждён, ещё слушая принцессу, он напал на след Мэйлин, потому и заявил так уверенно, что скоро вернётся с новым королём. Но кем тот окажется? Как встретит человека, который столько лет владел его ожерельем? И что для него Саор? Утраченный дом или пустой звук? Либо — что ещё хуже! — ненавистное напоминание об оскорблении, нанесённом его матери? Дэр, твой брат постоянно уходит в иные миры — и отнюдь не развлечений ради. Но никогда я так не беспокоился — одному Хранителю ведомо почему!
— Всё просто, — прозвучал за спиной Дэрэка глухой женский голос, — ты догадываешься, что за ошибки отца и наши расплачиваться придётся Дэйкену, а плата на сей раз слишком высока.
— Гэсса! — зло изогнул острый клюв тонх. — Пришла полюбоваться результатом своих трудов?
— Не я родила этого ребёнка и не я создала Законы Саора! — гневно прищурилась принцесса. — Ты что, воображаешь, что тебе одному дозволено скорбеть о случившемся?!
— Ты могла бы сохранить всё в тайне, как поступал Тэйлан! — запальчиво крикнул Орнг.
— Я слышу это от Советника, входящего в Круг?! Королевский Круг Саора, призванный соблюдать истину? Хорошо же ты понимаешь свой долг!
— Благо Саора — мой первейший долг, как и твой тоже! Ради него ты обязана была промолчать! Ты знаешь Синеглазого, его гордость, понятия о чести… Ты понимала, как он поступит… а может, ты этого и добивалась?!
Принцесса побагровела, глаза её засверкали. Тонх напрягся, готовый ко всему. Воздух между ними сгустился. Дэриэн глубоко вдохнул и втиснулся между ними:
— Орнг, Гэсса! Опомнитесь! Неужели вы и впрямь думаете то, что говорите? Ссорой не доказывают преданность! Тем более сейчас, когда король оставляет вам на попечение Саор! Или вы считаете, у него недостаточно проблем?!
Злые всполохи в круглых глазах тонха угасли, крылья обмякли. Принцесса Тери смутилась, отошла к Дейзи, избегая, впрочем, встречаться с укоризненным взглядом девушки. Страсти улеглись.
— Молодчина, Дэрэк!
Обернувшись, юноша увидел, что в шаге от него стоит Дэйкен, а из-за его плеча вырываются серебряные лучи Сэрбэл. Юноша радостно обнял его:
— Наконец-то! Они тут чуть не передрались!
Джэд строго повернулся к Орнгу:
— Мне напомнить тебе, что никакое благо не строится на лжи?
Тонх, не споря, склонил пернатую голову, покорённый уже одной силой спокойного, уверенного голоса короля. Тот взглянул на Гэссу:
— Нечего себя корить за то, что выполнила свой долг!
— Синеглазый, — дрогнул голос принцессы, — с ожерельем или без, ты нам нужнее, чем все первенцы на свете!
— Будет тебе причитать! — фыркнул Джэд. — Я не покойник! Скажи лучше, когда ты вчера искала Мэйлин, что тебе удалось разобрать?
— Откуда ты… — она спохватилась и махнула рукой. — Я всё время забываю, с кем имею дело. Ты прав: едва услышав признание Тэйлана, я попыталась выяснить, существует ли этот ребёнок вообще. Ведь если б это оказалось ложью, отпала бы необходимость посвящать во всё тебя…
Орнг удивлённо глянул на неё и виновато засопел.
— Но я немногого достигла, — продолжала принцесса. — Мэйлин или кто-то по её просьбе, поскольку сама она вряд ли была на это способна, старательно спутали следы. Они петляют, двоятся, даже троятся, а под конец теряются на Земле. Почему ты спрашиваешь? Тебе же наверняка открылось больше!
— Разумеется, — хмыкнул Синеглазый, — но никогда не лишнее получить дополнительное подтверждение. Теперь я уверен, почему петляет след.
— Почему?! — одновременно выдохнули и тонх, и принцесса.
— Мэйлин возвращалась, чтобы родить ребёнка здесь, в Саоре. Рождённый на Земле, он никогда бы не перешёл Мост — и как, спрашивается, он мог бы унаследовать Аргену?
— О Хранитель! — Орнг хлопнул себя крылом по лбу. — Мы совсем забыли об этом! Не задумались, сможет ли наследник вернуться в Саор!
— А Мэйлин всё учла. И не знаю, как вас, а меня это убеждает, что у неё были определённые планы, но нечто помешало им осуществиться… Дэрэк, прощайся с Дейзи и пойдём.
Юноша повернулся к жене:
— Ты не успеешь соскучиться. Эске не даст. Да! Передай ему, что на южной окраине Хаги…
— Не переживай, — перебила его девушка, — я ещё не настолько отвыкла от обязанностей принцессы. Возвращайтесь скорее!
Они обнялись, поцеловались. Джэд деликатно отвернулся.
— Всё-таки, — еле слышно буркнул Орнг, — ты мог бы взять с собой кого-нибудь более полезного. Любой счёл бы за честь пойти с тобой! Почему именно Дэр?
Синеглазый вспомнил слова Эльгер — и рассмеялся:
— Потому, что это не только мой выбор!
Орнг в замешательстве глянул на него, вздохнул — и взмыл в небо, стремительным полётом выражая переполняющие его страсти. Исчезла и Гэсса, за ней последовала Дейзи, подарив мужу на прощание нежный взгляд.
— Пойдём, — Дэрэк кивнул в сторону джунглей. — История повторяется. Ты вновь мой проводник, я — твой спутник, на сей раз сам навязавшийся. Надеюсь, на этот раз всё обойдётся без Поединка в конце!
Он повернулся и первым уверенно углубился в заросли, не заметив, как вздрогнул при его словах Дэйкен.
Второй раз в жизни Дэриэн пересекал Нейтральную полосу, и перед ним оживали воспоминания. Вот так же сминал прекрасные цветы под ногами растерянный и ошеломлённый паренёк в нелепой земной одежде, а несносный синеглазый красавец тащил его вперёд, своими насмешками подстёгивая желание бороться. Неужели тот легкомысленный, малодушный, жалкий нытик был он, Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа?! И Джэд, самый близкий ему человек, казался ему настолько невыносимым?!
— Если ты решил обойти всю Нейтральную полосу, Дэрэк, то мог бы предупредить заранее, — раздался почему-то сбоку насмешливый голос Дэйкена. — Месяцев семь-восемь — и твоя приятная прогулка окончена. Я бы пока занялся другими делами, а потом присоединился б к тебе… при условии, что ты не вздумаешь ходить кругами.
Юноша огляделся и признал, что Джэд прав: он здорово сбился с пути. Улыбнувшись, он пошёл на голос брата, подумав про себя, что его Синеглазый не изменился… но ему он нравится таким, как есть.
Поспешив, он нагнал Дэйкена у Моста. Король говорил со Стражами — неслышно для остальных. Те покорно внимали. Сейчас, когда жуткие загнутые когти, мощные хвосты и жала не угрожали ему, юноша отметил, что по-своему Стражи не лишены привлекательности. Получив указания, женщины-змеи растворились в густых дебрях, так и не удостоив принца вниманием.
— Что ты им сказал? — не сдержал любопытства Дэриэн.
Синеглазый пожал плечами:
— Отдал новый приказ.
— Опять что-то задумал? — продолжал выпытывать Дэрэк.
— А если и так?! — неожиданно вспылил Джэд. — Почему я должен пояснять всё, что нахожу нужным сделать? Могу я хотя бы перед тобой не отчитываться за каждый шаг?
Дэриэн не смутился:
— Можешь. Достали тебя все, да?
Он ласково взял брата за руку:
— Ты хоть немного отдохнул? Вид у тебя измученный совсем.
— Прости, Дэрэк, — виновато откликнулся Дэйкен. — Издёргался я за вчерашний день, вот и сорвался. Все пристают с вопросами, советами, соболезнованиями, словно это что-то изменит…
Он глянул в пропасть под Мостом, где в бездонном провале сгущалась тьма, и бросил отрывисто:
— Нельзя изменить судьбу.
Дэриэн озабоченно глядел на него. То, как Синеглазый произнёс «судьба», огорчило его. За этим словом таилась покорность чему-то неизбежному и оттого вдвойне опасному. Что Джэд увидел там, за тьмой, скрывающей не только Землю, но и будущее?
Мост остался позади. Стоя на вершине горного пика, Дэрэк оглядел белоснежную равнину теснящихся облаков внизу и расправил плечи. Он, принц Соледжа, не боялся судьбы. Он находился выше гор, выше облаков и бросал ей вызов — он, рождённый в Саоре.
***
…Далеко-далеко от него тот, кого он когда-то называл чёрным демоном, печально улыбнулся.
Сколько же силы заключено в неведении. Не знать — вот то единственное, чего бы ему хотелось и было не дано. Не знать, не думать, не жить ожиданием неизбежного…
Но что же делать, если всё-таки знаешь?!