Чимин

Я возненавидел Карли ещё больше в ту самую секунду, когда её губы накрыли мои. Я вспоминаю её слова, сказанные в машине, то с какой лёгкостью она читала то, что уже долгое время было сокрыто от чужих глаз. И чувство гнева вспыхивает с ещё большей неистовой силой. Но больше всего я возненавидел себя, когда позволил чувству лёгкой эйфории пролиться внутри и заполнить меня почти до самых краёв.

Вопреки здравому смыслу я отвечаю на поцелуй, перенимая инициативу на себя, выказывая грубую сдерживаемую силу, как внутреннее желание сломить девушку под собой. Я сжимаю бёдра Карли и подминаю её под себя, слушая, как она тихо стонет мне в губы – от возмущения или чистого удовольствия, меня устраивают оба этих варианта. Тем не менее я оказался впечатлён и невероятно раздражён её столь дерзким вторжением. Смесь запретного любопытства и расчётливости сыграли на фоне голоса разума, настойчиво твердящего держать подальше от этого дерьма. Я догадываюсь, что Карли действует с теми же мотивами.

Её кожа сладкая словно мёд, а губы слаще спелой вишни, и даже воздух вокруг неё кажется слишком сладким, искушая и изводя мой член. Но это неправильно, Карли под запретом для меня. Должна оставаться таковой, по крайне мере до тех самых пор пока её брат не сдохнет мучительной смертью, а истерзанные ошмётки его тела не будут смешаны с дерьмом. Если бы я верил в бога, то назвал бы всё происходящее порождением греха. Но ведь я и есть живое воплощение греха, что с того, если ещё одно правило будет нарушено...

Я углубил поцелуй, и мой язык скользнул к ней в рот. Карли ощущается восхитительно приятно – её вкус, изгибы, хриплые стоны… Горячая кровь забурлила в моих венах. Я жду, что Карли отступит, ударит меня или попытается закончить то, чему не стоило начинаться - авантюру, которую затеял не я, но с радостью подхватил. К моему удивлению она не сдаётся и намёка на то не подаёт, а я чувствую, как с каждой секундой всё труднее даётся самоконтроль. В мыслях мелькает вопрос, насколько долго может продолжаться эта игра и куда она нас обоих заведёт. Мой член болезненно дёрнулся. И сдерживать его намного сложнее, в отличии от голоса разума, который предупреждающей сиреной в моей голове твердит закончить всё прямо сейчас.

Нас обоих ведёт любопытство, и то насколько далеко оно способно нас увести. Но если Карли терять нечего, то я сам же теряю все свои убеждения, которых мне следовало придерживаться. Якшаться с Карли, всё равно что предать память о сестре. Я представляю с каким презрением и отвращением она могла бы на меня сейчас смотреть, и мне становится тошно от самого себя. Если во мне что-то и осталось человеческое, то это воспоминания о Джой, и я не могу полить их дерьмом, спутавшись с сестрой её убийцы ради одноразового секса. Это слишком даже для меня.

Уже несколько лет ни Чонгук, ни я, не играем по правилам. Какое нам дело до закона, когда мы и есть грёбанный закон в этом городе, в этой стране и в этом мире. Но Карли… Она тот узел, сцепивший меня по рукам и ногам. Она не тот трофей в списке моих завоеваний, который я хотел бы поставить на видное место, демонстрируя всем желающим, но тот которым мне несомненно хотелось бы обладать. Только этот бой уже на старте обречен на поражение.

Скарлетт

Чимин резко отстраняется, тяжело дыша. Я подаюсь на встречу его губам, в ожидании продолжения. И это чувство застаёт меня врасплох в тот самый миг, когда я понимаю, что ждать больше нечего. Всё кончено – чем бы он ни было. Азарт и игривость куда-то уходят с его лица, снова придав ему жёсткие очертания и презрительный взгляд.

Чимин ненавидит меня. Или хочет так думать. Его взгляд и выражения лица говорят за него лучше любых слов. Но что творится в его голове, известно ему одному. Я знала это и прежде, но тем не менее в груди чувствую лёгкую пробоину, оставленную надеждой, что что-то может измениться.

Но не смотря на его эмоциональную зажатость и не желание говорить со мной откровенно, его тело вполне охотнее общалось со мной. Он ответил на поцелуй, ему нравилось касаться и целовать меня в том числе. Я знаю, как мужчины могут на меня реагировать, и не сомневаюсь в этих ощущениях. Я чувствовала, как его тело отзывалось на мои ласки, так же как моё отзывалось на его, что уже звучит как полное безумие. Возможно это безумство между нами поможет мне найти ответы на вопросы, которые таит в себе Чимин. Впервые я нащупала ниточку, способную вытащить всю правду наружу и спасти жизнь моему брату.

Дыхание Чимина почти восстановилось, но губы, как очевидное напоминание о случившемся, раскраснелись и припухли. Не сложно догадаться о том, что мои губы не в лучшем состоянии. Кончиками пальцев я касаюсь своих губ, словно это поможет мне убедиться в этом. Горячие, влажные, сохранившие его вкус. Чимин виновато смотрит на меня, но взгляд тут же сменяется безразличием и отворачивается в сторону двери. Я не уверена почему он разорвал поцелуй. Очевидно, чувство стыда тут ни причём – вряд ли он способен на это. Но беря в расчёт, что его подруга находится в опасности, и мы не знаем жива ли она вообще, то легко предположить, что беспокойство тому причина.

Чонгук и Чимин оставались самыми пугающими людьми, которых я когда-либо знала и всё же Кэтрин была той уязвимой частью их жизни, способной всё разрушить. Одна миниатюрная девушка стала криптонитом для двух властных мафиози, не уступающих ни перед чем.

- Ты играешь в опасную игру, Чертёнок… - чуть хриплым монотонным голосом говорит он, не отрывая взгляда от моих губ, и я прикусываю нижнюю, намеренно его дразня.

- Опасную? – расслабленно улыбаюсь я и касаюсь затылком стенки лифта. – Это самое безобидное из того, что я делала в своей жизни…

Что-то неуверенное мелькает в радужке его глаз, но вместе с тем холодное, мрачное и ненавистное. Он наклоняется чуть ближе, его дыхание касается моей шеи, и я затаиваю дыхание от того, насколько мне нравится это ощущение.

- Благотворительность закончилась, милашка, - предупреждающе выгибает он бровь. – Следующий поцелуй имеет цену…

Звучит как вызов. Я фыркаю, показывая беспечное выражение лица. Если он хочет меня смутить, то ему стоит хорошо для этого постараться.

- Только если ты платишь.

Я провожу языком по верхней губе и получаю неимоверное удовольствие от того с каким выражением лица Чимин за этим наблюдает. Словно на мгновение потеряв свою маску, он смотрит на меня своим истинным я. И это «я» точно наслаждается увиденным.

Чимин проводит рукой по волосам с совершенно самодовольным лицом.

- Мои поцелуи стоят дороже твоих, Чертёнок, - его взгляд останавливается на моих губах, и я чувствую, как теплеет в груди и наполняющий меня жар опускается к низу живота. – И я сейчас совсем не о деньгах…

Он подмигивает мне и большим пальцем касается моей нижней губы, слегка оттянув её вниз. Я знаю о чём он думает, сейчас и я не могу не думать о том же самом. Это едва уловимое сексуальное напряжение между нами словно ток покалывающий на коже. И он не был бы так притягателен, не будь он таким запретным и недосягаемым. Чтобы нами не произошло, это всегда будет неправильным.

Руки Чимина всё ещё сжимают мои бёдра, мои – его плечи. На короткий миг я решаю продолжить игру, вывести её на новый уровень и посмотреть к чему это приведёт. Это желание манит меня, но также и пугает. Но не стоит дразнить дьявола, пока не узнаешь о его слабостях.

Мне не видно, что происходит за спиной Чимина, он закрывает собой мужчин. Вероятно, решив, что мы слишком заняты друг другом, чтобы слушать их разговоры, эти двое не слишком-то пытаются скрыть суть своего разговора. И обозначения вроде «брюхатая девчонка», «его тёлка», «мафиозная шлюха» - слишком очевидно намекают о ком идёт речь. И Чимину не то чтобы слишком нравились их выражения, демоны внутри него готовы сорваться и выбраться наружу ради кровавого возмездия для каждого ублюдка в этом здании.

Чимин упирается ладонями о стену лифта по обе стороны от моей головы. Я чувствую, как его мышцы напрягаются под моими руками. Он напряжён и едва ли сдерживает себя от того, чтобы не спустить все пули и не всадить каждый имеющийся нож им в глотки. Я вижу, как быстро вздымается его грудь и как сжимается его челюсть, беспокойство и адская злость кипят в его взгляде.

Лифт с тихим скрежетом останавливается через несколько секунд. Дверь открывается и мужчины так ни разу на нас и не взглянув, выходят наружу. Они идут прямо, вдоль стен приятного кремового оттенка, пока через несколько метров не сворачивают за угол.

Выждав некоторое время, Чимин окидывает меня тяжёлым взглядом. Скорее предупреждая о чём-то, чем спрашивая. Сейчас нам лучше ничего не говорить, поэтому я молча полагаюсь на его стратегические навыки поведения в критических ситуациях.

- Идём, - только и говорит он, придерживая рукой закрывающуюся дверь.

Не дождавшись моего ответа, он выходит. Выбора у меня нет, кроме того, где я беспрекословно выполняю все просьбы Чимина.

Мы останавливаемся на углу, за которым двое мужчин стоят у одного из номеров. Раздаётся стук – кто-то стучит в дверь. Та через несколько секунд распахивается. Перекинувшись парой фраз с открывшим им дверь человеком, их запускают внутрь. Я пытаюсь разглядеть хоть что-то отличительное или примечательное, но это даётся мне с трудом. Я резко дёргаюсь, когда как мне кажется слышу еле различимый женский голос. Сложно сказать его источник, ещё сложнее определить принадлежит ли он Кэтрин, но дурное предчувствие окунает меня в ледяной омут безнадёги.

Дверь номера захлопывается. На несколько секунд коридор погружается в тишину, как телефон Чимина подаёт сигнал. Он тут же отвечает на вызов и прижимает телефон к уху. Я судорожно жду хороших новостей. Звонит Чонгук, но я не могу слышать все детали разговора. Но облегчение на лица Чимина громче любых слов заявляет, что тяжёлая артиллерия уже где-то совсем рядом.

Желая разведать обстановку пока Чимин выясняет остальные подробности, я делаю шаг в сторону и выхожу из-за угла, чётко глядя на нужную дверь обозначив в ней свою цель. Плана у меня нет, действую по наитию, но другого способа убедиться, что мы у нужного номера у нас нет. Мы должны быть уверенны, что Кэтрин там и что она жива. Если будем действовать легкомысленно и необдуманно, то ничего хорошего ждать не стоит.

Я подбираюсь к двери настолько близко, насколько могу. Прислоняюсь ухом к твёрдой поверхности и для начала стараюсь определить количество людей, находящихся внутри. Кэтрин не слышно, и я стараюсь не думать о том в каком состоянии она может сейчас быть. Слышу голоса нескольких мужчин, но сосчитать их до определённо числа у меня никак не выходит. Они о чём-то спорят, громко ругаются и перекрикивают друг друга. Не меньше пятерых, решаю я, нисколько в этом не уверенно.

Мысли на перебой с сердцебиением стучат в висках, и я закрываю глаза заставив себя сосредоточиться. Полная концентрация.

Наступает тишина. Женский голос теперь без сомнения принадлежавший Кэтрин полный ярости и угроз, начинает что-то говорить. Звук тихий и едва различимый, но поразительной уверенный и достаточно гордый, чтобы не показать кучке ублюдков и намёка свой страх. Волна восхищения проносится вихрем сквозь меня. Но это чувство мгновенно тухнет, когда раздаётся неистовый мужской вопль «чёртова сука». Сердце точно камень падает к ногам от мысли, что её могут ударить, если этого не сделали до сих пор.

Я резко выпрямляюсь и оборачиваюсь, мысленно призывая Чимина поспешить сюда. Но ждать времени нет, и неважно к каким последствиям это приведёт. Мозг на мгновение отключается, и рука сама собой тянутся к ручке, когда та и без моей помощи начинает проворачиваться. Не зная, чего ожидать, я быстро примыкаю к номеру напротив, нацепив скучающий и слегка подвыпивший взгляд.

Молодой мужчина выходит в коридор. Невысокий, неуверенный, хилый доходяга – лёгкая цель. Он закрывает за собой дверь и окидывает меня не слишком доверчивым взглядом, словно презирая одно лишь моё присутствие здесь. Поросячьи глазки наблюдают за мной, ещё не зная, что ждёт их дальше. Не в силах выжидать нужный момент или вести какую-то игру я делаю несколько шагов ему навстречу. Распознав во мне потенциальную угрозу, незнакомец неуклюже достаёт пистолет и целится в меня.

- Ты ещё кто? Назови своё имя… - требует он.

Ничего не говоря, ведомая всплеском эмоций и жаждой к спасению Кэтрин, я сразу начинаю нападать. Хватаюсь за запястье руки держащей пистолет, увожу прицел себе за спину, сжимаю свободную руку в кулак и бью парню прямо в нос. Тот корчится от боли, когда кровь начинает сочиться из его носа.

- Долбанная сука. Ты мне нос сломала, - хрипит он.

В довершение грубо выворачиваю его руку и когда оружие падает на пол, я бью парню промеж его ног. С болезненным стоном он падает на колени, хватаясь за промежность.

- Ох, милый, это не единственное, что тебе сломают этой ночью, - говорю чуть наклонившись вниз.

Я не сомневаюсь, что после спасения Кэтрин и помещения её в безопасную обстановку, Чонгук и вся его свита приложат всевозможные усилия на поимку каждого причастного к этому делу людей. Быть может сам Китай станет его следующей миссией, когда война, казалось бы, неизбежна. Кем бы не был глава триады, своими действиями он пробудил в Чонгуке своего злейшего врага. И теперь он не успокоится пока не падёт последний ублюдок триады.

Взгляд, наполненный ужаса, обращается ко мне. Я вижу, как сквозь боль, окровавленные руки тянутся по полу за пистолетом, но я хватаюсь за сальные волосы и бью о стену позади него. Бессознательное тело падает к моим ногам, собирая под собой лужицу крови, стекающую из носа.

Я полна решимости снова попытать удачу и на этот раз точно войти в номер, что бы там меня не ждало. Я делаю шаг, но Чимин выходит из-за угла. Он осторожно приближается ко мне, остановившись совсем рядом. Я пытаюсь найти, если не облегчение в его взгляде, то хотя бы намёк. Но сейчас он выглядит даже более напряжённым, чем был до этого. Возможно, новости не так хороши, как я могла ожидать.

Чимин смотрит под ноги, на парня, чьё бессознательное тело лежит перед нами по полу. Если он что-то и хотел сказать по этому поводу, то его слова так и остались не высказанными.

- Будем с ним что-то делать? – спрашиваю я, сжав и разжав кулак разминая пальцы.

- Нет, оставим его тут. У нас нет на это времени. Закончим с ним позже, - говорит он, обратив внимание на мои покрасневшие костяшки. – Ты как?

Вероятно, это значит, что Чимин и их люди станут пытать этого человека. Как и многих других, кто причастен к похищению Кэтрин. Я слышала о их изощрённых методах пыток предателей и ублюдков подобно этим, и уверенна, что Чонгук не даст им быстрой смерти.

- В порядке, - отвечаю я. – Ты уверен? Не думаю, что оставить его здесь хорошая идея. Если он очнётся и вызовет помощь, это навлечёт на нас ещё больше ненужных проблем.

- Нет, бояться не в моей природе, Карли, - говорит он со стоической уверенностью, глядя своим сосредоточенным взглядом сперва на парня, затем на меня. – Сомневаюсь, что к моменту, когда он придёт в себя, останется хоть кто-то кто сможет спасти его грёбанный зад.

Я сама себе покачала головой, уставившись на человека у своих ног. Кем бы он не был, вероятно, сегодня – его последний день на этой земле. Только если Чонгук не решит растянуть его пытки дольше, чем на сутки.

Чимин перешагивает через тело, очевидно демонстрируя своё нетерпение. Весь его вид так или иначе выдаёт его намерения. Он выглядит, как человек, знающий своё дело и просчитывающий каждый свой шаг. Мне не остаётся ничего кроме как полностью довериться человеку, доверять которому я хотела бы меньше всего.

- Она там, - сообщаю я, то что мне удалось узнать. – Я слышала мужские голоса за дверью, но посчитать их довольно сложно. Их может быть трое, а может и с десяток. Мы в меньшинстве в любом случае. Но решение за тобой. Каков план?

Чимин хмурится, обдумывая все риски и каким будет следующий шаг. Он пытается сделать всё правильно, но без Чонугка и его людей мы почти беспомощны. Мы можем попытать удачу, но исход непредсказуем.

- Я лучше буду драть задницу там, зная, что делаю всё возможное для спасения Кэтрин. Вместо того, чтобы ждать здесь, когда станет слишком поздно… - губы Чимина извиваются в присущей ему самоуверенной улыбке.

Я несколько секунд обдумываю насколько глупым окажется следовать за Чимином. Он не станет просить меня о помощи, так что это решение полностью за мной. Но не для того я проделывала весь этот путь, чтобы отступить в самом конце. Я часто рискую умереть на очередном задании. Но умереть за бравое дело, спасая две невинные души, в каком-то смысле благородно. Благороднее, чем отдать жизнь из-за какого-нибудь очередного куска дерьма.

Я коротко киваю, беззвучно поддерживая решение Чимина. Это правильно.

- Если мы погибнем сегодня, то я найду тебя в грёбанном аду и прикончу снова. Не хочу умереть до того, как возьму на руки своего племянника или племянницу… - смотрю на Чимина с кривой улыбкой. – Просто так, к сведению…

Взгляд Чимина делается чуть мягче и игривее от моих слов. Он сделает что угодно ради Кэтрин, и теперь я чувствую себя должной ему в этом помочь.

Я снова киваю, убеждая саму себя в необходимости это сделать, что смерть не такая уж большая жертва, если с нашей помощью Кэтрин и её ребёнок окажутся в безопасности. Мне терять нечего, но у Кэтрин есть люди, которые её любят и ждут обратно. Не то чтобы меня не любили в моей семье, но чистота Кэтрин явно перевесит мою тьму и сделает её пребывание в этом мире более значимым. Это не значит, что мы оба не настроены бороться, но этот бой слишком неравен, чтобы заочно рассчитывать на успех.

Недолго о чём-то поразмыслив, Чимин достаёт один из пистолетов из своей кобуры и с полной решимостью сжимает его в руке.

- Если я умру, то моя смерть освободит тебя, Карли. На твоём месте я был бы счастлив, что кто-то другой сделает всю грязную работу. На самом деле я удивлён, что ты всё ещё не взяла этот грёбанный пистолет и не выстрелила из него в меня, - Чимин указывает на оружие парня лежащее в стороне от нас. – Ты могла бы убить меня их пулей и свалить всю вину на него, но лёгких путей ты не выбираешь…

- Чонгук не идиот, - ухмыляюсь я и становлюсь рядом с Чимином. – Он ведь не купится на эту чушь, зная кто я такая и что мне от тебя нужно, не так ли? Если моя ложь меня же и убьёт, разве в этом есть какой-то смысл?

Мой брат будет жив, вот какой в этом смысл.

Чимин поворачивает ко мне.

- Он не знает о тебе, Карли, - непринуждённо, но всё с той же напряжённой ноткой говорит он. – Если бы он узнал, что ты используешь Кэтрин, как способ добраться до меня, то убил бы тебя не задумываясь.

- Почему? – спрашиваю я, искренне удивившись. – Чонгук твой босс… Ты должен докладывать ему такие вещи.

- Потому что это наше с тобой дело, Чертёнок, - не задумываясь отвечает он, одаряя меня очередным испепеляющим взглядом. - И только смерть одного из нас освободит тебя от меня, Карли. Либо твой брат, либо я.

Сильное удивление сменяется надеждой, цветущей у меня в груди. Чимин сам отдал её мне. Преподнёс в руках, как высший дар, существующий на Земле. Убить Чимина пулей врага и всего одним выстрелом решить большую часть проблем моей семьи. Неуверенность тяжёлой дилеммой упала на мои плечи. Один выстрел и всё закончится. Для меня, для моей семьи, для Кори… Но, а как же Кэтрин? Я не могу с ней так поступить. Чимин нужен ей. Без него это гиблое дело.

А Кори… Я так и не узнала, что его связывает с Чимином. Какие секреты они от меня скрывают. Нет, как бы соблазнительна идея убить Чимина не была, сейчас не подходящее для того время. Грядут тяжёлые времена, я знаю это. Но тонкий голосок веры, шепчет не торопиться с решением. Стоит подождать и посмотреть, что будет дальше. Надеюсь, я найду решение прежде, чем Кори пострадает.

- Ты думаешь об этом, не так ли? - с прищуром говорит Чимин.

Я качаю головой, как если бы это избавило меня от нарастающего чувства тревоги.

- Не осуждай меня за это. Ты был плохим мальчиком, Чимин. И заслуживаешь наказание. Но если будешь держаться подальше от моего брата, то мы сможем договориться…

Чимину не нравится мой ответ и он качает головой. Желваки напрягаются, как и мышцы на шее – не лучший предвестник. Порой мне кажется, что его тьма достигает предела и вот он край, но каждый раз, когда дело доходит до Кори, тьма затягивает его сильнее. И то что присутствовало в ней было страшнее и глубже того, что я могу предполагать.

- Это не так работает, - зло цедит он. – Твой брат очень скоро получит по заслугам. Никакая мольба и даже грёбанная киска его сестры не заставят меня изменить своё решение…

Я не отвечаю, но Чимину и не требуется мой ответ. Факт того, что он продолжит своё наступление, необратим и неизбежен. Как и факт того, что так просто я не уступлю и сделаю всё возможное, чтобы обратить этот исход. Если Чимину нужен мой брат, то ему придётся очень постараться, чтобы у меня его отнять. Сперва убить, затем отнять.

Вместо ответа я глубоко вздыхаю и сжимаю пальцы в кулак, чтобы постучать в дверь. Этот спор не имеет смысла продолжать, каждый из нас просто останется при своём мнении. Но я не могу скрыть разочарования, что всё движется слишком медленно.

И это, как ни странно, лишний раз подбивает меня не сдаваться. Если я найду и починю то, что сломал Кори, у нас всех появится шанс пройти через это мирным путём. Осталось лишь выяснить что сделал мой брат, только тогда я буду знать с чего следует начинать.

Чимин сцепляет пальцы на моём запястье, когда я подношу руку к двери, почти коснувшись костяшкам пальцев.

- Ты же знаешь, твоя помощь никак не влияет на моё решение… - говорит он, предупреждающе. – Останешься ты или нет, это не отразится на судьбе твоего брата, Карли. И это может быть опасно для тебя.

- Это ты так говоришь мне уйти? – фыркаю я. – Хочешь, чтобы я пропустила всё веселье, когда мы в шаге от чего-то грандиозного?

- Хочу, чтобы ты не давала себе ложных надежд, - честно говорит он, а я прикусываю внутреннюю часть щеки. – Тебя могут подстрелить, а ещё хуже – убить. Это тебе не в ресторане с мудаками кокетничать, и не снотворное ублюдкам подмешивать… Насколько хорошо сознаёшь, что именно тебя ждёт по ту сторону двери?

Я устало закатываю глаза и истерично смеюсь. Я разъярённо вырываю руку из его хватки и зло смотрю ему в глаза.

- Если ты думал меня этим испугать, то у меня для тебя плохие новости, - рассерженно говорю я. – Отсутствие грёбанной сардельки между ног не делает меня хуже тебя, Чонгука или кого-то ещё. Я не слабая и не беспомощная, Чимин. Моя жизнь сплошная борьба, так что не думай, что кучка ублюдков заставит меня сбежать, поджав хвост…

- Слабая – это последнее, что я мог бы о тебе сказать, Карли, - не задумываясь отвечает он, так непринуждённо, как если бы эти слова уже долгое время вертелись у него на языке.

Его слова обезоруживают меня, и посылают предательское тепло по всему телу. Я всё ещё злюсь, но вместе с тем озадаченно помалкиваю. И я стучу в дверь, просто чтобы ничего не отвечать и чем-то заполнить образовавшуюся тишину, вероятно требующую каких-то слов.

Внутри номера слышится возня. Я подавляю подступающее напряжение и сглатываю поднимающуюся по горлу желчь.

- Возьми, - говорит Чимин и протягивает пистолет, зажатый в его руки. – Уверен ты знаешь, как с ним обращаться.

Я откашливаюсь, уставившись на пистолет. Довольно глупо с его стороны давать мне то, из чего я с лёгкостью могу его убить. Но я уже прошла своего рода тест, когда отказалась пустить в него пулю из вражеского оружия. Так что очевидно я не стану этого делать из его собственного.

Я смотрю на татуировку, выглядывающую из-под его рукава. В машине, когда он переодевался, я видела множество других рисунков на его теле, но сложно сказать в каких местах и сколько их ещё спрятано.

Мои татуировки не столько результат подростковых экспериментов или спонтанных прихотей, это скорее не совсем удавшаяся попытка забыть то, что скрыто под ними. Выпуклые шрамы навсегда сохранят свою историю, даже если поверх них будет нарисована другая. Они всегда со мной, как напоминание о том, что давно осталось позади и о том, что сделало меня сильнее.

- Оставь себе, - спокойно говорю я и тянусь к затылку, вынув из волос две длинные заколки, по форме напоминающие веточки с заострённым концом. Волосы распускаются и мягкими волнами спадают по спине. Я сжимаю заколки в обеих руках, направив острым концом вниз. – Я сделаю это иным способом.

- Ты серьёзно? – спрашивает Чимин с пренебрежительной ноткой в голосе. – Выглядит не слишком надёжно…

Это что я больше всего люблю в этих заколках, ведь они напоминают мне саму себя. Безобидная внешность и убийственный потенциал. Обёртка никогда не отражает внутреннюю суть, поэтому мы часто обжигаемся. В этом моё преимущество.

Я сильна, как в стрельбе, так и в рукопашном бою. Но стрелять не так весело, к тому же довольно скучно. Хорошая драка, как ничто другое характеризует и показывает мою силу. Противостоять мужчинам в бою и видеть, как они теряют своё дерьмо – лучшая часть всего этого.

- Не так важно оружие, как умело использующие его руки. К тому же так интереснее, не находишь?

Если ты не можешь кого-нибудь прикончить своей заколкой, то это очень плохая заколка.

Джес научил меня всему, что я умею – все мои навыки и тактики боя выстроены его любовью ко мне и желанием меня защитить. Всё началось именно там, в трущобах, когда я и мои братья оказались на самом дне, вынужденные выживать и бороться. Мы жили в не слишком благополучном районе, где нападения, грабежи и избиения были обычной частью любого дня. Мой брат не мог оставаться рядом всё время и хотел, чтобы я могла за себя постоять, когда он не может. Если ты хотел жить, то любая мелочь могла тебе помочь, если ты знал, как её использовать. Военная подготовка многое ему дала, а затем, как следствие, и мне. Джес всегда был тем человеком, который делал меня сильнее.

Мы смотрим друг на друга. Чимин ухмыляется, выражая этим целую кучу непристойных шуток, засевших в его голове.

- Как скажешь, очумелые ручки…

Я качаю головой ничего не ответив. Но отвернувшись я улыбаюсь.

За дверью слышится какая-то возня, и Чимин закрывает глазок рукой. Никто так и не подходит к двери.

- Может, нужно ещё раз постучать…

Я смотрю на бежевую дверь, словно волшебство вот-вот свершится. Но ничего не происходит. Я собираюсь снова постучать, но Чимин, как и любой другой член мафии располагает слишком маленьким резервуаром терпения. Он прячет меня за собой и выпускает всю обойму в электронный замок, выбивая ногой то что от него осталось. Дверь с грохотом распахивается и ударяется о стену.

Взгляды восьмерых мужчин обращаются к нам. Номер довольно большой, есть где разгуляться. Неподвижное тело Кэтрин уложено на тахте, и меня беспокоит её положение. Очевидно, глубокий сон – это не та причина почему она в бессознательном состояние. Я чувствую, как спусковой крючок медленно ослабевает, а гневу всё труднее удаётся удержаться внутри меня.

Я жду, что Чимин начнёт стрелять, но он этого не делает. Под мой удивлённый взгляд он быстро снимает куртку, обнажая цветные рисунки на его руках, которые я бесцеремонно и открыто лицезрею. Он снимает кобуру с двумя оставшимися пистолетами и кидает возле себя. Чимин наспех разминает шею и кулаки.

- Не думала, что ты осмелишься биться собственными руками, - подразниваю его я. – Или ты просто боишься выглядеть слишком жалко на фоне дерущейся девушки, размахивая дурацким пистолетом?

Чимин уязвлённо щурится, кинув на меня многозначительный взгляд.

- Пуля может ранить Кэтрин. Я не стану рисковать ей ещё сильнее, - отвечает он, не отрывая взгляда от девушки. – Эти мудаки не заслужили быстрой смерти. Я сделаю это голыми руками, растягивая каждую грёбанную секунду пока буду вырывать их ёбаные глотки.

Злость Чимина, когда он смотрит на Кэтрин в стократ становится сильнее. Он издаёт гортанный рык, полный нетерпения поскорее со всем закончить. И он не выглядит готовым к компромиссам, жажда возмездия бурлит в его крови. Он как зверь, готовящийся к прыжку, за секунду до того, как его острые клыки перегрызут чью-либо шею. Весь вечер Чимин был зол по той или иной причине, но оно не идёт ни в какое сравнение с тем, что я вижу сейчас. Ни у одного грёбанного мужчины нет и шанса против него.

Инстинкт самосохранения превышает допустимые показатели, когда все мужчины разом сознают происходящее. Кто-то из них кричит что-то на китайском, указывая в нашу сторону и все разом идут на нас. Я крепче сжимаю кулаки, оценивая ситуация. Мы не то чтобы в плюсе, но ярость Чимина можно посчитать сразу за пятерых.

- Позаботься о ней, Карли. Как только это станет возможным, уведи её отсюда. Спрячьтесь и ждите.

- Ни за что, - протестую я и качаю головой, абсолютно не согласившись. – Мы сделаем это вместе, тебе ясно?

Злой взгляд Чимина пронизывает меня до самых костей, обдавая леденящим холодом. Но мне плевать. Мы пришли сюда вместе и уйдём тоже вместе. Враги мы или неприятели, на данный момент, это далеко неважно. Кэтрин важнее хаоса, царящего над нами.

- Карли, - своим тоном он давит на моё повиновение, но так уж вышло, что оно не входит в арсенал моих привычных качеств.

- Заткнись, - сердито огрызаюсь я. – Мы сделаем это вместе. У нас нет времени спорить друг с другом. Вдвоём управимся быстрее. Думаю, Кэтрин накачали снотворным. Это может быть опасно для ребёнка. Так что будь добр, делай то что должен…

Чимин недоволен выбором моих выражений. Он не какой-то там мальчик, с которым можно вот так говорить. Среди верхушки мафиозной структуры он занимает довольно высокую должность, выше только сам Чонгук. Его страшатся и уважают. Будь я под их присягой, то ослушание прямого приказа привело бы к моей скорейшей смерти. Но я не одна из его людей и если Чимину потребуется моё уважение, то ему придётся хорошенько постараться, чтобы его заслужить.

Мои слова довольно резко заставляют Чимина сорваться с места. Зверь вырвался с поводка, противник обречён. Он сразу бьёт в челюсть одному из мужчин, после второго же удара отправляя его в заслуженный нокаут. Второй целится в него пушкой, но Чимин ломает ему руку, рёбра и возможно спину. Я завороженно не могу оторвать глаз. Сильный, жёсткий, источающий смертельную решимость. Меня закоротило от увиденного зрелища.

Прокуренный голос с сильным акцентом привлекает моё внимание. Сальные уложенные на затылок волосы, неухоженная борода и мерзкая ухмылка, которую так и хочется стереть с его лица. Резкий контраст на фоне человека с которым я сюда пришла.

- Люблю молоденькие киски. Посмотрим, что тут у нас…

Он смотрит на меня, как на кусок грёбанного мяса. Этот пренебрежительный взгляд и уверенность, что я так легко сдамся – его первая ошибка.

Незнакомец медленно надвигается. Я не тороплюсь, даю ему время. Так веселее. Он подходит ближе, обдавая меня запахом спиртного и табака. Тлеющая сигарета всё ещё зажата между его пальцев. Он обхватыевает моё лицо грязными руками и смотрит мне в глаза.

- Отсоси мне, - говорит он.

Я набираю воздух в лёгкие и выдыхаю, решая, что мне выбить ему раньше – коленную чашечку или зубы.

Довольно. Я поднимаю локти между зажимающими моё лицо ладонями и резким движением развожу руки, освобождая себя от мерзких прикосновений. Он и опешить не успевает, когда я цепляюсь за ворот рубашки и мой лоб разбивает его челюсть. Мудак рычит, застонав от резкой боли и хватает меня за волосы, сильно оттягивая назад. Я успеваю ударить ему кулаком в живот в одну из болевых точек, и он расцепляет хватку, концентрируясь вздохах, которые с трудом может сделать. Я кулаком ударяю в челюсть, затем снова. Он кашляет и выплёвывает наполнившую рот кровь. Я делаю замах ногой, разворот и прилагаю все силы, ударяя по голове. Ублюдок теряет равновесие и отключается, падая спиной на стеклянный кофейный столик, который, разбивается не выдержав веса.

Мой взгляд падает на человека, целившегося в Чимина. Сам Чимит занят выбиванием дерьма из очередного ублюдка, и не видит, что происходит за его спиной. Я беру шампанское стоящая в ведёрке со льдом с комодика у стены и разбиваю бутылку о голову ублюдка за секунду, как он успеет кого-нибудь подстрелить. Туша падает к остальным, собирая лужу крови под собой. Разбитое горлышко падает к его ногам. Я стараюсь восстановить дыхание для следующего раунда.

Я успеваю только кинуть взгляд в сторону Кэтрин, мирно лежавшую на тахте, когда ткань полотенца в чьих-то руках не обматывает мою шею. Горло сдавливается, я стараюсь удержаться на ногах, когда давление назад фактически лишает меня равновесия. Я начинаю задыхаться и безуспешно пытаюсь заставить себя дышать. В глазах быстро начинает мутнеть. Всюду шум, ругань и хлопки похожие на выстрелы – кто-то всё же начинает пальбу.

- Тварь, недолго тебе тут скакать осталось, - с ненавистью и с давлением в голосе говорит нападавший.

Я заставляю себя собраться, не теряя времени. Обе заколки в моих руках направляются в бёдра, по обе стороны от меня, с лёгкостью войдя в твёрдую плоть. Ноги мудака подкашивается, из горла вырывается болезненный стон, на мгновение он теряет хватку, этого достаточно, чтобы ухватить ртом немного воздуха. Пытаюсь добраться до глаз мудака, но тот извивается, что, как и его рост усложняет задачу. Петля на моей шее снова неумолимо затягивается. Вот-вот потеряю сознание, если что-то не придумаю.

Ещё один мудак направляется к нам, целясь в меня пистолетом. Я не боюсь, смерть давно перестала наводить на меня ужас. Его руки трясутся, когда дуло целится в меня. Он продолжает наступать, и я жду, когда он подступит достаточно близко. Особо не думая, что есть силы охватываю ткань на своей шее обеими руками, упираюсь поочерёдно обеими ногами в грудь второго и с силой отталкиваюсь, пока первый не натыкается спиной на что-то позади себя. Что-то падает, бьётся и укатывается по сторонам.

Второй – более щуплый - падает от резкого толчка. Одна из моих туфель, шпилькой вошла в его живот, окрашивая кровью белую рубашку. Я не чувствую сожаления, каждый из этих уродов знал на что шёл.

Хватка, наконец, становится достаточно слабой, чтобы я могла занести голову для удара и выбить несколько зубов напавшему на меня ублюдку, одновременно проворачивая заколки в ране, усиливая болевой эффект. Ублюдок стонет и тяжело дышит, справляясь с нарастающей болью. Я вырываюсь тяжело дыша. Я бью кулаком в нос мудаку с такой силой, что его голова откидывается назад иразбивает телевизор, висящий на стене позади него, и ещё раз пока кость не ломается и не уходит вглубь носа. Он падает, цепляя ещё несколько синяков ударяясь о маленький комод.

Я смотрю на Чимина, он держит какого-то парня у стены, превращая его лицо в кровавое месиво. Парень уже на грани отключки, но Чимин снова и снова бьёт ему по лицу, словно он один повинен во всём происходящем.

Парень – совсем юный – с моей туфлей, торчащей из его живота, поднимается на ноги. Он вынимает каблук, из раны сильнее сочится кровь. Он с пронзительной ненавистью смотрит на меня, зажимая себя рукой. Кровь льётся сквозь его пальцы. Он идёт на меня, замахиваясь кулаком, который я без труда блокирую и бью по колену, ломая его. С жутким криком и гримасой боли он падает на здоровое колено. Его глаза смотрят на меня так, что моё сердце сжимается. Чимин выстреливает из пистолета, я дёргаюсь от неожиданности и пячусь назад.

Я осматриваюсь, сознавая, что больше никого нет. Номер разрушен, пол усеян телами, а воздух пропитан отвратительной смесью запахов крови, сигарет и пота.

Я пытаюсь отдышаться с мыслью, что нужно поскорее уводить Кэтрин. Сердце колотится от переизбытка адреналина в крови, руки дрожат, а горло болит так сильно, что я с трудом могу глотать.

Чимин выглядит не лучше. Глаз разбит, из носа и рта течёт кровь, одежда изорвана. Он выглядит измотанным, но в каком-то смысле более спокойным, чем в течении всего этого вечера. Убить пару ублюдков пошло ему на пользу. Мы встречаемся взглядом, но я тут же отворачиваюсь, чувствуя себя немного странно и неправильно.

Между нами воцарилась тишина, а потом по мне прошлось облегчение – всё кончено. Осталось забрать Кэтрин и вернуть тому, кто сможет о ней позаботиться.

Делаю шаг и ногу пронзает боль. Я наступила на осколки стекла, усеявшего весь пол. Я шиплю от резкой боли, подавляя предательский вскрик. Чимин за несколько шагов оказывается рядом, осторожно подхватив меня за талию. И несмотря на то, что в его помощи я не нуждаюсь, всё же принимаю его акт доброты.

- Пора убираться отсюда, - говорит он. – Идти сможешь?

- Да, - почти не лгу я, находя взглядом довольно глубокий порез на его плече, который он словно и не заметил вовсе. – Твоё плечо…

Слова выходят сдавленными и немного хриплыми. Какое-то время так и будет, пока горло не восстановится.

Он смотрит на кровоточащий участок кожи и это всё что он делает.

- Не так страшно, как выглядит. Тебя должен осмотреть врач.

- Как и тебя.

Видимо мы оба слишком упрямые, чтобы признаться в своей боли. Когда-то наша боль не была нужна никому, поэтому теперь мы никому её не показываем.

- Подожди, - говорит Чимин, не спеша меня отпустив, чтобы поднять перевёрнутый диван. – Сядь здесь. Я осмотрю Кэтрин, и мы решим, что делать дальше. Нужно поскорее убираться отсюда.

Чимин помогает мне сесть.

- Думаю, тебе придётся вынести её отсюда на руках, - предполагаю я, снимая и отбрасывая вторую туфлю, чувствуя облегчение в ноге спустя долгие часы, проведённые на каблуках.

Я осматриваю ногу. Судя по количеству крови придётся накладывать швы. Я вздыхаю от того, в насколько глупом положении оказалась. Для меня почти что унизительно поучаствовать в драке и получить увечья именно таким образом.

Чимин наклоняется над Кэтрин, удостоверяясь, что она дышит, затем нащупывает пульс на её запястье. Он заботливо касается её щеки, убирая мешающиеся пряди волос, так чтобы не запачкать Кэтрин кровью со своих рук.

Моё сердце не в порядке, когда я смотрю на беззащитную девушку. Я безумно злюсь на Чонгука за то, что он не просто позволил врагу добраться до его жены, он позволил её увезти и отправить в грёбанный ад. Если Чонгук однажды даст этому повториться, то я убью его собственными руками. Даже если это приведёт к моей собственной смерти.

В мафии Кэтрин никогда не будет в безопасности. Всегда будет кто-то, кто захочет ей навредить, чтобы добраться до Чонгука. И ему придётся изрядно постараться, чтобы его ребёнок был под защитой, когда весь мир, в котором он существует - грёбанный дротик, а он - мишень.

- Как она? – спрашиваю я с надеждой, что Чимину удастся привести её в чувства.

- Думаю, ты права и её сильно накачали, - Чимин встаёт на ноги и смотрит на меня. – Ей нужно в больницу.

- Ты сможешь её нести? Кто-то должен…

Быстрые приближающиеся шаги заставляют меня напрячься. Сперва тихие, затем всё громче и по нарастающей. Пистолет всё ещё прикреплён к моему бедру, и спустя пару секунд я направляю его в сторону двери. Чимин делает тоже самое. Он встаёт перед Кэтрин, защищая её собой.

Кто бы там не был, им следует дважды подумать прежде чем сюда войти. Имеющихся пуль хватит ненадолго, но каждая из них найдёт свою цель.