Скарлетт

Возвращаясь в компанию тем же вечером, я стараюсь игнорировать навязчивый поток мыслей в моей голове. Беспокойство и сомнения неумолимо терзали меня. Всё произошло слишком быстро, слишком спонтанно, вряд ли я могу предвидеть все риски, но пока, эта возможность – всё что у меня есть. У меня на руках все козыри, но играя с дьявол велик риск оказаться в дураках. Чонгук не дурак, ну пусть и он не сбрасывает меня со счетов.

Я прибавляю скорости и мой мотоцикл, петляя, объезжает машины. Времени предостаточно, но всё же я тороплюсь. Имеет смысл приехать пораньше. Никто не любит опоздания и опоздавших, а Чонгук с его полномочиями станет искать любую причину прицепиться ко мне. Не стоит давать ему лишних для того поводов.

Я припарковалась на подземной парковке. Как только мотор стих, стало невероятно тихо. Я остаюсь одна. Я делаю несколько глубоких вдохов, приказывая сердцу не биться так часто. Контроль над собственной жизнью и жизнью Кори медленно утекает из моих рук, и одна ошибка поспособствует цепочке разрушительных последствий. Я должна сделать всё, чтобы завоевать доверие Чонгука. Его доверие – мой шанс выйти из игры не просто живой, а на собственных условиях.

Если всё это не ошибка. Нельзя исключать того факта, что своими действиями в кабинете Чонгука я не запустила смертельный механизм. Я знаю слишком много, но не желаю разом выдать эту информацию. Чонгук и Чимин не готовы ждать, для них существует лишь один исход – всё или ничего. Они будут вести собственную игру, мне стоит быть начеку и не терять бдительность. Против меня целая организация, а Чонгук – не самый надёжный человек. Это будет грёбанный подарок вселенной, если я сегодня не умру.

Я слезаю с байка и снимаю шлем. Если во мне и борется неуверенность, то я всеми силами топчу её в себе. Мне нельзя быть слабой, нельзя сомневаться. Колебания ведут к ошибкам, а в моём случае это значит - смерть.

- Ты рано. Уже соскучилась?

Голос заставляет меня обернуться. Рука инстинктивно тянется к бедру, убеждаясь в наличии ножей и пистолета. Мне становится спокойнее от того, что всё там, где оно должно быть. Оружие – моя уверенность по многим причинам.

Чимин стоит, прислонившись спиной к одной из ближних колон, в метрах десяти от меня. Он совершенно спокоен, о чём говорит его расслабленная поза и улыбка. На нём тёмные джинсы и белая рубашка с закатанными рукавами, волосы слегка взъерошены, взгляд несколько уставший – соблазнительная небрежность, вот как можно его описать сейчас. По груди разливается тепло, пугающее меня до чёртиков.

- Это ты меня здесь караулишь. – Отвечаю я, делая неуверенные шаги в сторону Чимина. Голос отзывается эхом по пустой парковке. – Так натерпелось меня увидеть?

Чимин ухмыляется, складывая руки на груди. Он не двигается, ждёт, когда я подойду сама. Но я проделываю ровно половину пути и останавливаюсь.

- Отрицать не стану. Я не не рад тебя видеть.

Я улыбаюсь.

- Это похоже на прогресс. Учитывая, сколько раз ты грозился меня до этого убить...

Чимин пристально смотрит на меня, молча перебирая мысли в своей голове. Его взгляд остаётся жёстким и слегка отстранённым.

Чимин отрывается от стены и делает несколько шагов навстречу мне. Я собираюсь попятиться назад, но вовремя беру верх над инстинктами, не желая показывать слабость в любых её проявлениях. Чимин вызывает во мне чувство опасности, к которому меня так или иначе влечёт. Кажется, что во взгляде Чимина таятся ответы на все мои вопросы, но читать их, всё равно, что иностранцу пытаться переводить китайские иероглифы.

- Ты возросла в цене, чертёнок. Боюсь, с твоей смертью мы понесём большие убытки.

- Потому что я знаю то, чего не знаете вы?

Уголок его рта скользит вверх в едкой ухмылке.

- И это тоже. Удача явно на твоей стороне.

Он становится совсем близко, почти касаясь меня своей грудью. Он действует сдержано, словно, не зная, как ему себя вести. Чимин наклоняется ближе и обхватывает мой подбородок, встречаясь со мной своим взглядом. Я затаиваю дыхание и провожу языком по пересохшим губам. Чимин внимательно наблюдает за этим зрелищем.

Что-то изменилось с нашего утреннего разговора. Он не язвит, не угрожает. Предчувствие – слишком ненадёжный источник, и всё же оно настойчиво щекочется в груди, пытаясь сказать что-то, что я никак не могу понять. Чимин – игрок, и он, как и Чонгук слишком заинтересованы в имеющейся у меня информации. И они пойдут на всё, чтобы её заполучить.

- Дело не в удаче, - говорю я, сдавленно. Через касание Чимин посылает ток по моему телу и меня поражает какими импульсами оно отзывается. – На удачу полагается тот, кто изначально настроен на поражение. Я же полагаюсь только на себя.

Чимин ничего не говорит. Его большой палец касается моих губ, слегка оттягивая нижнюю. Тепло разливается по груди и ниже, сосредоточившись в низу живота. Сердце предательски бьётся чаще. Я никогда не имела ничего общего с мужчиной из мафии, их власть таила опасную жажду контроля над бизнесом, своими людьми и женщинами. А я далеко не та, чью свободу можно обуздать или ограничить. Не связываться с криминальными организациями и их мужчинами оставалось моим золотым правилом. За них платили хорошо, но никакие деньги не стоят проблем, которые повлечёт в себе убийство одного из их людей. Но всё меняется, когда дело касается личных интересов.

Секреты Чимина манят меня, делая в какой-то степени заинтересованной в нём самом и в его прошлом. И это влечение обманчиво и путает меня. Воздвигнутые между нами стены противоречий никогда не дадут сблизиться, но чему-то внутри меня так и не терпится найти лазейку, исключающую нас из правил. Желание понять и изучить Чимина страшит меня, но по какой-то причине кажется невероятно правильным. Словно докопавшись до первопричины, я получу ответ на свой главный вопрос. Но смогу ли я преодолеть этот барьер, невидимой преградой стоящий между нами?

Я перехватываю запястье Чимина, пока контроль не перетёк в его руки. Пока его манящее очарование не заворожило меня. Я не привыкла поддаваться мужскому обаянию и не клюю на сладкие речи, но глядя на Чимина моя уверенность в собственной выдержке куда-то улетучивается. А он определённо попробует использовать своё влияние.

- Какого чёрта ты делаешь? - строго спрашиваю я, глядя ему в глаза.

Он одёргивает руку, но всё ещё стоит слишком близко. Я делаю шаг назад, но Чимин хватает меня за бёдра и довольно резко прижимает к себе. Я вскрикиваю. Жар новой волной пробирает тело. Я в ожидании затаиваю дыхание, не зная сама, чего жду больше – свободы или подчинения.

- Ох, ты прекрасно знаешь, чего я хочу... – шёпотом отвечает Чимин, почти касаясь губами моего уха. – С той самой грёбанной минуты, когда я оставил тебя в больнице, это всё о чём я мог думать.

- Ладно, это уже действительно странно… – отстранённо говорю я, путаясь в собственной реакции.

Алкоголем от него не пахнет, да и взгляд у него достаточной ясный – на первый взгляд никаких признаков наркотического дурмана. Но это не отменяет факта всей неясности ситуации. Не ловушка ли это? Часть меня пытается сдаться, пока вторая неистово ищет ответы.

Чимин смеётся, и я сказала бы ведёт себя слишком нормально. Нормально – для близкого круга друзей, но точно не для меня.

- Тебя больше устроит нож, приставленный к горлу, чем мои руки на твоей заднице?

Я сглатываю, прикусывая внутреннюю часть щеки.

- По крайне мере так я буду знать твои истинные намерения, а не стараться разглядеть их за двуличной маской…

Его губы так близко к моим. Он кладёт руку мне на шею, большим пальцем поглаживая щёку. Жар внизу живота отдаёт невыносимой пульсацией. Его глаза, как правило с хладнокровной проницательностью смотрящие на меня, сейчас отдают сдерживаемой похотью и желанием. Он смотрит так, что мои ноги могут подкоситься в любой момент. Но Чимин – игрок. Вероятно, умение манипулировать – одно из главных пунктов в контракте у мафиози. Эйфория слабеет с этой мыслью.

- Я уже ответил на вопрос, когда ты спросила меня в первый раз. И с тех пор я всё ещё придерживаюсь того же мнения.

Чимин ведёт себя пугающе даже по его собственным меркам. Враг внезапно сменивший гнев на милость? Это ли не должно насторожить? Я привыкла видеть во всём подвох, расценивать ситуацию со всех подозрительных ракурсов, и чуйка где-то внутри меня предупреждающе сигналит.

Ухмыляясь я отворачиваюсь, давая понять о своей неготовности к продолжению, тем самым развеивая крепнувшую уверенность Чимина в себе.

- Я – не одна из твою шлюх, Чимин, - говорю я, сохраняя остатки гордости. – Со мной такое не прокатит. Ты не можешь просто сказать, что хочешь меня и ожидать, что я подставлю свой зад, как сука во время течки. Я не доверяю тебе.

Чимин хмурится, но уголок его рта высокомерно скользит вверх. Его явно позабавили мои слова. Я держусь с осторожностью, и всё же не спешу избавиться от тесных объятий. Боже, какая-то часть меня всё же надеется на продолжение.

- С тобой ничего не бывает просто, чертёнок. Но так оно интереснее. Это было бы пиздец как скучно, будь ты чуть менее упрямой и более покладистой. Будет забавно наблюдать, как в один прекрасный момент ты откажешься от своей гордости и станешь умолять меня тебя трахнуть…

Чимин склоняется к моему уху, щекоча кожу своим дыханием.

- А с нетерпением буду ждать возможности попробовать тебя на вкус… - заканчивает он, оставив невесомый поцелуй на моей шее.

Грубость Чимина пугает меня, но куда сильнее возбуждает. Его тяга к доминированию склоняет мою волю. Я – женщина в мире мужчин слабее меня, внезапно попавшая в руки к дьяволу, отчасти не прочь ненадолго потерять контроль над собой. Я чувствую, как затвердевшие соски до боли трутся о ткань спортивного лифчика. Моё дыхание учащается, но я пытаюсь себя не выдавать.

- Вряд ли ты столько продержишься, - говорю я, как можно спокойнее. – Ты слишком избалован женским вниманием, ты знаешь это? Никогда – очень долгий срок для тебя…

Чимин снова ухмыляется, словно мои слова – самое смешное из того, что он мог услышать. Его руки властно опускаются на мой зад и Чимин с силой прижимает меня к себе, так что животом я начинаю чувствовать твёрдую плоть, выпирающую из его штанов. Я чувствую, как влага предательски скапливается между ног. Я подавляю стон, обхватывая запястья Чимина, не зная сама, прижимая ближе к себе или всё же отталкивая?

- Никогда не говори никогда, чертёнок, - говорит он мне в губы, едва касаясь их своими. Это похоже на угрозу или предупреждение. – Каковы шансы, что я не найду твою киску мокрой, если прямо сейчас залезу тебе в трусики?

Мои глаза испуганно загорелись, более, чем говоря обо всём. Чимин самодовольно улыбается. Он всё понял по моему лицу. И я ненавижу себя за то, что самовольно отдаю победу врагу. Мои ногти с силой впились в кожу его рук, но Чимина это только распаляло, - довольствуясь собой он принимал моё поражение.

- Правда на моей стороне, не так ли?

Я ухмыляюсь, отчаянно подбирая остатки достоинства. Я, наконец, нахожу нужные слова.

- Если твои руки хоть на миллиметр приблизятся к моей промежности, то я переломаю тебе каждый грёбаный палец, - сквозь улыбку цежу я. – Вряд ли Чонгук будет в восторге от того, что ты ближайшие месяцы не то что пистолет в руках держать не сможешь, а член без посторонней помощи…

Чимин ехидно улыбается, то и дело наблюдая за моими губами. Он явно веселится.

- Я уже сказал тебе, чертёнок, я не прикоснусь к тебе пока ты сама не попросишь. Хотя признаюсь честно, держать руки при себе прямо сейчас невероятно тяжело…

- Здесь тебе ловить нечего. Но уверена в клубе достаточно желающих, кто с радостью примет твои похотливые ручища…

- Ты права. Но я здесь. И это единственное место, где я сейчас хочу быть.

Я отстраняюсь, разрывая всякий контакт, отчасти чувствуя опустошение, когда между нами появляется всё больше пространства. Чимин не сопротивляется, но его тело напрягается.

Я по-прежнему стараюсь понять, какая причина послужила переключателем в сознании Чимина. Слишком уж резкий скачок в наших с ним взаимоотношениях от «я тебя убью» до «я тебя хочу». Я явно что-то упускаю. Либо в моей памяти каким-то образом исчез тот кусок, где мы отпустили прошлые обиды, либо всё сложнее, чем кажется. Сердце неспокойно бьётся, отчаянно ища объяснение.

- Это Чонгук отправил тебя ко мне? – я щурюсь, стараясь не паниковать. У всего происходящего должна быть причина.

Чимину не понравился мой вопрос. Это заметно по дрогнувшему кадыку.

- Не всё из того что я делаю, я делаю по указу Чонгука.

Я нервно смеюсь, ожидая, что Чимин станет избегать прямого ответа. Всё не просто так. Возможно, он решил пойти обходным – самым простым – путём. Постель развязывает язык, уж мне ли не знать.

Злость быстрыми темпами закипает где-то в груди. Этот разговор становится мне неприятен. Я хочу уйти. Не хочется даже ничего отвечать. Толку все равно не будет.

- Знаешь, что меня раздражает больше всего? – всё же спрашиваю я, продолжая, не дождавшись ответа. – Твоё грёбаное молчание. Тебе проще и дальше бодаться со мной, чем ненадолго выйти из своей чёртовой бронированной скорлупы и попытаться всё обсудить…

Чимин сжимает кулаки, от злости выдвигая вперёд нижнюю челюсть. Я понимаю, мои слова слегка задевают его, но в итоге точно так же отскакивают, как и всё о чём бы я не пыталась с ним поговорить.

Чимин сокращает расстояние между нами и прижимает меня своим телом к самой ближней колонне, уперевшись ладонями по обе стороны от моей головы.

- А какой в этом смысл, Карли? Правда ничего не изменит, – грубо говорит он, в гневе ударяя ладонью по колонне. – Он твой брат. Существует ли хоть одна причина, способная заставить тебя пойти против него? Хоть одна грёбаная причина?

Каждая частичка лица Чимина горит злостью. Его дыхание становится частым и тяжёлым, выдавая всю степень его ярости. Он упёрто смотри мне в глаза, стараясь вывести на эмоции. Но мне не страшно, он не причинит мне вреда. Быть может из-за информации, которая у меня есть, а может по иной причине.

Конечно, Чимин прав. Кори – мой брат, моя семья, которую я стану защищать до самого последнего вздоха. Я всегда буду на его стороне.

Огонь горящий в его глазах выдаёт его личные мотивы, привязанность к этому желанию отомстить. Боль, сидящая в нём, душащая изнутри. Моё сердце сжимается, думая об этом.

- Нет, - твёрдо и честно отвечаю я. – Мои братья и Анита – всё что у меня есть. Я умру за каждого из них. Вне зависимости от обстоятельств.

Чимин глубоко вздыхает после недолгого молчания, отчасти присмирив взбунтовавшихся демонов внутри него. Его ладони сжимаются в кулаки.

- Ты права, Карли, я – чудовище. Ты ведь всё ещё так считаешь, не так ли? – он смотрит на меня, но я не шевелюсь и Чимин ухмыляется. - Нет смысла отрицать очевидное, имея так много крови на своих руках. Я убиваю, пытаю, чаще наслаждаясь процессом, чем просто выполняя свою часть работы. Наша планета кишит своего рода людьми-паразитами, чьё место в земле, а не в социуме, среди нормальных людей. Но ты это и без меня знаешь, правда? Это и твоя работа тоже – чистить мир от разного вида ублюдков и мудаков. Не думай, что твой брат какая-то прихоть или игрушка, которую я просто возжелал на рождество. Он – тот же сброд и грязь, согрешивший достаточно, чтобы забронировать себе местечко в аду, куда я намерен его и отправить.

Я слушала его плотно сжав зубы. Моё сердце колотится, а кончики пальцев почти онемели от холода, от нервов сковавшего моё тело. Я не понимаю о чём он говорит, но в каждом слове чувствую боль, заполнявшую его, но не имеющую выхода. Неужели эта боль, причинённая ему Кори? И в самом деле, для чего Чимину распылять себя на более мелкие дела, когда в их арсенале имеется куча других людей, способных расправиться с менее важными проблемами. И учитывая эту иерархию, этот вопрос властвует над большинством других, делая его чем-то достаточно личным Чимину. Будь это чем-то не значимым, узнать подробности было бы куда проще. А учитывая, что об этом известно лишь Чимину и Чонгуку, лишь подкрепляет эту теорию. Мог ли мой брат причинить вред кому-то кто дорог… Нет! Догадки точно удар, всколыхнувшие моё понятие произошедшего, бьют меня под дых, едва не сваливая с ног. Чимин не отступит. Мой брат, возможно, не доживёт до рождения нашего племянника.

Вопрос, точно ком, застрял в глотке. Я поднимаю взгляд на Чимина, чувствуя, как страх за брата до боли скручивает внутренности. Я не могу спросить его напрямую, не сейчас. На мгновение мой внутренний стержень изогнулся, послабляя выдержку и гордость, показывая с той стороны, которая не видна никому. У меня не хватает сил держать себя в руках, когда дело касается моей семьи. Здесь моя ахиллесова пята, то что делает меня уязвимой.

- Сейчас тебе сложно меня понять, чертёнок. Но оказавшись на моём месте, ты бы поступила точно также, - его голос спокойный, убаюкивающий, сочувствующий.

Я просто молчу. Я пытаюсь что-то сказать, но всё тело словно протестует этому. Чимин видит моё смятение, но он не усмехается, не злорадствует и не пытается потешить своё самолюбие. За место этого я вижу в его глазах понимание.