Разочарование. Разочарование сильное чувство. И именно его почувствовал Эри, когда проснулся в пять утра и взялся за телефон. Разочарован. В себе, в жизни, в родителях, в Кенте, в дружбе и во всём мире. Это было сильное чувство, но оно не вызывало ярость, а убивало внутри, выжигало все оставшиеся силы, желания и надежды. Это было жестоко. Кент был самым близким ему человеком. Он любил его пять лет. И он всё испортил, ушёл из их квартиры, ночевал черт знает у кого, а утром не увидел ни одного уведомления или сообщения. Ничего. Кент не ответил на его сообщение и не написал хотя бы словечко. Ничего. А должен ли он был писать ему? После того, что он сделал? Но разве любить – это преступление? Почему он должен платить за любовь? Почему всё вообще обернулось этим? Неужели он вообще не имеет права даже на сочувствие, на понимание? Это итог того, через что он прошёл — пустота, боль, разочарование. 

Он должен платить за то, что хотел любить, за то, что не хотел оставаться один. В конце концов, он остался один. Пустота. Он это заслужил, верно? Заслужил тем, что не смог вовремя остановиться, заслужил тем, что попытался, заслужил тем, что остался и не ушёл. Он проиграл собственным чувствам и страхам, но он так долго боролся, неужели он не заслужил понимания? Хотя бы одного слова? Что за этим всем вообще стояло, если одна ошибка может уничтожить абсолютно всё так легко? 

Это было болезненное и выжигающее разочарование. Он не хотел двигаться — выкинуть телефон в окно и упасть на диван, а потом спать-спать-спать, до тех пор, пока не умрёт. Внутри не осталось ничего. Глубоко внутри себя он надеялся, что если это случится, то его поймут, хотя бы попытаются, но ошибся. И это тоже его вина. Он слишком хорошо думал, слишком много надеялся, никто не обязан его понимать и принимать. Он сам-то себя не принимает, что можно говорить о других? Но больно от этого было не меньше. Он просто надеялся, что его не бросят. Не поступят так же, как и его родители, так же, как и другие родственники. Но оступился. Не был он никогда никому нужен. Это была просто жалость, которая стёрлась в тот же момент, как появилась опасность.

Что же ему делать дальше? У него ведь даже денег нет с собой, чтобы уехать. А сбежать хотелось невероятно. И как можно дальше. Как тогда, несколько лет назад, просто уехать и выкинуть телефон, чтобы никто больше о нём не знал и не мог узнать. 

Опустив руку с телефоном, он слишком сильно сжал его в кулаке, надеясь, что тот сломается, но в итоге с рыком швырнул его об пол, но мягкий ковёр принял удар и телефон только отлетел в сторону. Хотелось подойти и раздавить его, но гаджет не был виноват в том, что случилось. Да и он стоил денег, поэтому пришлось усмирить свой пыл и остаться на месте.

Сжав руки в кулаки, Эри безличным и пустым взглядом посмотрел на стену, на которой висели полки с книгами, какие-то диски и кучка конфет. Хару любил сладкое? Эри подумал о том, что следует его поблагодарить и поскорее уйти. Плевать уже, что будет, ему абсолютно всё равно. Даже если он умрёт через час — плевать. 

Вздохнув, он поднялся на ноги и, кинув взгляд на телефон, развернулся и пошел в коридор. Он помнил, где была комната Хару, но для начала решил заглянуть на кухню. Там было пусто, только на круглом белом столе стояла кружка, из которой он вчера пил воду. Постояв в прострации с минуту, он направился в комнату Хару. Но стоило оказаться у двери, не решился постучать. Следует ли снова его беспокоить? Хару никем ему не приходился. 

«Наверное, он так же, как и Кент, меня просто пожалел», — проскользнула подлая мысль и Эри отдёрнул руку, будто обжёгся. 

Хватит с него этой жалости. Надоело. Он никогда не просил, чтобы его жалели, он просто просил не бросать его, просто быть рядом, просто не оставлять одного. Хватит с него этих просьб. Всё это пустое, бесполезное и больное занятие. Ему никто ничего не должен, так же как и он никому ничего не должен. В памяти всплыл вчерашний вечер, заботливый и обеспокоенный голос Хару, но Эри замотал головой и отступил. Не следует ему снова обманываться. Это всё пустое. Жалость. Она ему не нужна. Не нужна ему ни жалость, ни помощь, ни дружба, ни любовь. Ничего ему не нужно. Надоело.

Вернувшись в гостиную, он всё же поднял телефон, а потом подошёл к полке с книгами, надеясь найти там листок, чтобы оставить записку, но резко передумал и просто схватил свои вещи, что лежали на столе, видимо, Хару их оставил тут, когда он уснул, и, переодевшись, рванулся к двери. Наверное, это было нечестно и грубо, он даже «спасибо» ему не сказал за помощь, но оставаться больше не хотелось. Обувшись, он повернул ключ и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Так будет правильно. Больше он не будет никому мешаться. Он сам себе поможет, сам всё сделает, даже если для этого придётся расшибиться об асфальт. Ему не привыкать к страданиям и непониманию. 

Зачем всё это было? 

Сбегая по лестнице, забыв о лифте, Эри сжимал зубы, чувствуя телефон в кармане. Он не вибрировал, не звонил. Ему не нужен телефон для связи, потому что ему не с кем связываться. Хотелось швырнуть телефон об пол, но Эри останавливал себя единственной мыслью — это не решит проблему. Всё станет ещё сложнее и хуже, лишись он телефона. И, казалось, плевать, ведь теперь даже если он умрёт — никакой разницы. Никто не расстроится. Ведь всё это было ложью, иллюзией. Ошибкой. От него практически отказались родители, родственники, если Кенту он тоже теперь никто — тогда зачем пытаться хоть как-то двигаться дальше? Он сам себе не нужен. Какого черта всё это вообще происходит с ним? Чем он это заслужил? Неужели он должен всегда платить за то, кто он есть? Но теперь это не имело никакого смысла. 

На улице был ливень. Распахнув дверь, Эри застыл. Он не посмотрел в окно. Не услышал шума дождя. Было совсем рано, людей не было видно, да и о помощи он бы попросить не смог. Бежать под дождём черт знает куда — плохая идея. Раздраженно зашипев, он вжался в дверь. Запустив руки в волосы, он от беспомощности сжал пряди и дёрнул, словно так мог решить, что делать дальше. Уйти? Но куда? Ему следовало уйти, он в этом месте лишний, нельзя, чтобы и к Хару он привязался. От этой мысли по спине пробежал холодок. Нельзя, чтобы остались те, кто его жалеет. Нужно уйти и прекратить постоянно в ком-то нуждаться. Он просто жалок. 

Он не знал, сколько простоял вот так — вцепившись в собственные волосы, панически обдумывая ходы отхода. Но когда дверь дернулась, он отлетел от неё, как ошпаренный. Он не ожидал, не думал, ему вмиг стало и страшно, и стыдно, и больно. Он отвратительный человек. Просто ужасный.

Хару выглядел взволнованным, что ещё сильнее ударило в грудь. Кент был такой же, когда беспокоился за него. 

Эри ожидал вопросов, ожидал непонимания и попыток выяснить причину, но Хару ничего не сказал. Осмотрев его, он закрыл дверь и встал у стены, спрятав руки за спину. Эри не понимал, почему он молчит. Ему всё равно?.. Или?.. 

Осознание дало сильную пощёчину. Уронив голову, он впился виноватым взглядом в землю. Хару не собирался ничего спрашивать и узнавать. Он просто знал, что Эри напуган. Понимал, а потому решил просто быть рядом, чтобы он не натворил чего и в попытке показать, что он… тут? Что даже если у него проблемы, Хару готов попробовать помочь. Эри сжал челюсти и отвернулся. Кент делал так же. Где он теперь? Его друг, которого он знал столько лет, шляется не пойми где, а он даже не написал. Плевать, что он не брал трубки, он ведь мог написать! Кто мешал ему написать? Если он теперь не хочет иметь с ним ничего общего — пожалуйста. Эри уже смирился. Он всегда всё терял, не впервой… переживёт.

—Мне принести тебе зонт? — внезапно спросил Хару, и Эри едва не вздрогнул.

—Ч-что?

—Если ты хотел так сильно уйти, нужно было прихватить зонт. Не будешь же под дождём бегать и искать отель? Хотя у тебя нет денег, не подойдёт. Могу одолжить в долг, если нужно.

Эри ничего не понимал. Он смотрел на спокойного Хару в растерянности, пока тот уделял своё внимание тучам на небе. Ни одного просвета. Почему он тут? Хару услышал, что он ушёл? Он не маленький ребёнок, почему за ним продолжают…

—Ты разве не спал? — вместо ответа спросил Эри. 

—Я часто засиживаюсь до утра, когда обрабатываю фотографии, — пожав плечами, ответил Хару. 

Эри стало стыдно. Он сам попросил помощи, а потом сбежал. Он жалок, он даже сбежать нормально не смог. 

—Не знаю, что у тебя произошло, но если ты хочешь уйти, тебе следует дождаться, когда дождь закончится, или, по крайней мере, пока не найдёшь, куда уйти. 

—Знаю я, — выдохнул Эри, закрывая лицо ладонью. — Я отвратительно поступаю. Сам попросил тебя о помощи, а потом…

—Твоё дело, я никем тебе не прихожусь, чтобы останавливать тебя.

Разочарование и обида медленно заменялись стыдом и жалостью. К себе, к Хару, ко всей этой дурацкой ситуации.

—Тогда почему пошёл за мной? Опять пожалел? — нахмурился Эри.

Хару перевёл на него слегка насмешливый взгляд.

—С чего бы мне тебя жалеть? — усмехнулся он. — Не маленький вроде, сам должен со всем справляться. Я просто протянул тебе руку помощи, в которой ты нуждался. Если хочешь, чтобы тебя жалели — это не ко мне.

Отвернувшись, Эри хмуро уставился на стену дождя. Он медленно приходил в чувства и теперь понимал, что поддался эмоциям. Он поступил глупо. Его рвала обида на Кента, рвали собственные чувства к нему, которые он взращивал в себе годами. Он разочаровался, обиделся, ведь они так долго дружили, а в итоге осталась лишь пустота. Стоя под козырьком и слушая шум дождя, он начал крутить мысли в голове. Сейчас он мог подумать, но вот ничего хорошего в голову не приходило. Он понял, что Кент, возможно, был шокирован. Кто мог бы предполагать, что твой лучший друг, с которым ты живёшь в одной квартире — гей. Он точно был в шоке.

Зарычав, Эри запустил дрожащую руку в волосы, больно их потянув. Он идиот. Он ведь даже не знает, как Кент относится к его ориентации. Он всё разрушил своими руками, он сделал этот выбор, но оказалось так больно, когда худший сценарий себя оправдал. Он не хотел, чтобы всё вот так закончилось. Сейчас, на свежую голову, не хотел. Он понял, что сделал всё в порыве эмоций и уже ничего не исправить. Сейчас если кого и ненавидеть — то только себя. Единственное разочарование — это он. Всю свою жизнь он только и делает, что всё портит. Не удивительно, что родители его ненавидят. Как бы не строили из себя любящих и понимающих, никогда он не поверит в то, что они искренне рады ему. Он для них грязное пятно на репутации. Особенно для матери. Никогда это не говорилось вслух, но он это и без слов видел и понимал.

И сейчас хотелось разбежаться и удариться головой об стену. Он себя ненавидел. Опять поддался эмоциям и натворил черт знает что, чуть не сбежал, а ведь у него даже денег нет! Почему он вообще существует, если от него у всех только проблемы? И Хару… этот парень его видит третий раз в жизни, а он уже ему создал проблем. 

—Мне, конечно, нравится дышать свежим воздухом, но давай вернёмся, — привлёк к себе внимание Хару. Он отлепился от стены и подошёл к Эри, протянув руку. — Эри, я знаю, что ты мне не доверяешь, но если у тебя проблемы, будет неплохо выговориться. 

Подняв ошарашенный взгляд на парня, Эри сглотнул ком в горле. Выговориться? Зачем Хару всё это? Если это жалость, она ему не нужна. Он… он… 

Зажмурившись, Эри шагнул мимо Хару к двери. Тот молча последовал за ним. 

Вернувшись обратно в чужую квартиру, Эри снова застыл в прихожей. Хару скинул обувь и обернулся к нему со слабой улыбкой. Он словно пытался поддержать, либо у Эри просто разыгралась фантазия. Но ему всё ещё было интересно, зачем чужой человек ему помогает. И почему он сам ему доверяет?

—Я замёрз, давай попьём чай, — вздрогнув, Хару потёр предплечье. 

Кивнув, Эри поплёлся следом за парнем. Было и правда прохладно, но он больше волновался о том, что наделал, чем о том, что замёрз, стоя на улице и смотря на дождь. 

Хару поставил чайник и прижался к тумбе, обернувшись к застывшему в дверях Эри.

—Садись, — сказал Хару, кивнув на стул.

Послушавшись, Эри сел, отведя взгляд в сторону. Ему вдруг стало неловко. Нужно было извиниться перед Хару за то, что он создаёт ему проблемы. Следовало попросить денег в долг и уйти, дождавшись такси, но была не та атмосфера и не то время, чтобы говорить об этом, даже учитывая, что Хару сам недавно предлагал. Да и, по правде, Эри понятия не имел куда ехать. И ему было слишком стыдно и неловко.

—Слушай, я не знаю, что у тебя случилось, но решать проблемы, поддавшись эмоциям — не лучшая затея, — неожиданно серьёзно начал Хару.

—Это не то, что ты… — испугавшись неизвестно чего, затараторил Эри, но оборвался, потому что понял, что, по факту, возразить ему было нечем. Хару попал в цель.

—Ты ведь обратился ко мне из-за своего отчаянного положения? Прости, но если ты хочешь, чтобы я тебе помогал, не мог бы ты объяснить, в чём дело? 

—Зачем? Я не нарушил закон, это просто… личное…

Вздохнув, Хару замолчал. Наступила неприятная тишина, только чайник тихо шумел. А что Эри мог сказать? Что он признался лучшему и единственному другу, у которого есть девушка, что он гей и влюблён в него? Что не смог вынести боли, видя Мэлли и Кента и сорвался? Что он круглый придурок, который не умеет держать язык на замке, а чувства под контролем?

Чайник вскипел, и Хару молча стал готовить чай. 

—Тебе с сахаром? 

—А? Д-да… д-две ложки… 

Эри хотелось провалиться под землю. Нужно было что-то сказать, иначе это было просто ужасно. Он попросил Хару о помощи, а сам отказывается даже объяснять, почему оказался в таком отчаянном положении. Но он боялся, вдруг Хару не поймёт? Как часто он пускает к себе в дом тех, кого два раза в жизни видел? Да, у них есть общая знакомая, да, он не похож на плохого человека и, да, они уже неплохо успели пообщаться, но всё же. 

Хару поставил перед Эри кружку и сел напротив, тут же пригубив чай и грея об него руки. Он был в футболке и спортивных штанах, так что, наверное, очень замёрз. Так, по крайней мере, подумал Эри, но когда сам дотронулся до кружки, понял, что тоже заледенел. За всеми мыслями он этого даже не заметил.

—Что собираешься делать дальше? — спросил Хару, поставив кружку на стол. Он внимательно взглянул на Эри, и от его взгляда у него мурашки побежали по коже.

—Я… не знаю, — Эри запнулся и опустил голову. Он был в замешательстве и безумно напуган, всё, на что его хватило бы прямо сейчас — вытворить ещё какую-нибудь глупость. Он прикусил губу и нахмурился, сильнее сжимая горячую кружку в ладонях. — Я всё испортил и не знаю, что делать теперь. Н-наверное… будет лучше, если я… — от внезапной мысли по спине прошелся холодок, —…вернусь к родителям… на время.

Если он вернется домой, он снова будет всё слышать. Эри зажмурился, пытаясь отогнать воспоминания. Он не любил крики, он панически боялся, когда мама звала в детстве его в гостиную, чтобы поговорить, потому что всё обычно заканчивалось тем, что ему говорили, что он может переступить через свои проблемы. Что всё с ним в порядке, он просто… хочет… внимания? Они говорили ему это всё детство, а потом Эри слышал, как мать и отец спорят, как будет лучше поступить. Он слышал, как мама плакала, и как жалела о том, что… родила его. В тот день он вжался в угол и закрыл себе рот руками, чтобы не издать ни звука. Он был их проблемой. Он всегда причинял всем только боль. Лучше бы он тогда вообще…

—Эри! — вскрик привёл в себя. Эри вскинул голову, ошарашенно и перепугано смотря на Хару, который оказался рядом. Он сжимал его руки, которые покраснели из-за ожога. — Черт… — прошипел Хару, и Эри вздрогнул, потому что снова доставил кому-то неприятности. — Прости, иди сюда. 

Эри растерялся и позволил повести себя к раковине. Хару включил холодную воду и направил под поток воды его руки. Эри поджал губы, понимая, что о нём снова приходиться заботиться другим людям. Он бесполезен.

—Извини, — тихо пробормотал он, не смея поднять взгляд на Хару.

—За что ты извиняешься? 

—Как за что?.. — Эри всё-таки посмотрел на Хару, но тут же снова опустил глаза.

Хару вздохнул и вдруг погладил его по пострадавшей коже, заставив вздрогнуть от лёгкой щекотки. 

—Ты можешь остаться у меня, пока не уладишь свои проблемы. Ты друг Кента, а он парень Мэлли. Мы не чужие друг другу люди. И я сам согласился тебе помочь, так что не вини себя, если делаешь это. 

Прикусив губу, Эри вздохнул, позволяя мыслям медленно успокоиться. Хару мягко улыбнулся, и его ладони сжали руки Эри. 

—Что ты… — растеряно начал Эри, чувствуя, как его холодные руки обжигает тепло чужой кожи.

—Позволь позаботиться о тебе, — попросил Хару тихо и выключил воду. — Я принесу мазь.

—Нет! Всё не настолько серьёзно, — остановил его почему-то смутившийся Эри.

Зачем Хару о нём заботиться? Неужели он настолько жалко выглядит? Сейчас ему не хотелось вызывать в других лишь чертову жалость. Он не хотел, чтобы с Хару было так же, как и с Кентой.

—Точно? — слегка нахмурился Хару, подойдя ближе.

—Со мной всё в порядке… — выдохнул Эри и посмотрел на парня. — Спасибо, что помогаешь.

—Я буду рад, если ты прекратишь меня бояться, — улыбнулся Хару.

Эри уставился на собственные ноги. Хару думает, что он его боится? 

—Это не совсем так, — возразил он неуверенно.

Ему на плечо легла крепкая ладонь, заставив вздрогнуть и поднять голову. Хару усмехнулся и убрал руку.

—Ты не должен мне доверять, но всё же, если мы будем жить некоторое время вместе, было бы лучше, не переживай ты из-за меня.

Слишком правильно. Эри сел обратно за стол и отпил чая. Руки слегка побаливали, но это было не так страшно, как решил Хару.

—Мы с Кентой больше не друзья, — решившись, признался он. 

Эта информация всё равно бы просочилась, возможно, через Мэлли от Кента, да и было бы лучше, не знай Кент о том, где он живёт. Он не хотел с ним встречаться. А Хару не был похож на того, кто способен на предательство или ложь. Возможно, он снова ошибается, но сейчас хотелось вновь кому-то поверить. Хотя бы немного. Эри нервно потёр ладони, ожидая реакции. Ещё полчаса назад он собирался разорвать все связи и уйти, а теперь хотел довериться Хару. Он уже сам себя не понимал.

—Могу узнать, что между вами произошло? — осторожно спросил он, замерев у стены.

Эри напрягся и стал перебирать пальцами. Говорить? Или нет? Он не хотел снова потерять всё из-за своей ориентации. Не хотел снова всё разрушить тем, кто есть. Тогда… разве не будет лучше, скажи он сейчас, до того, как привязался? Если всё всплывёт неожиданно, будет хуже, чем скажи он сейчас. Но в этом Эри уверен не был.

—Это… 

—Прости, не говори, если не хочешь, — перебил его Хару. Он подошёл к столу и взял свою кружку, а потом отошёл к окну. — Я понимаю, что не тот человек, которому ты можешь доверить подобное.

Эри уронил голову на сложенные на столе руки. Хару прав, это слишком личное и слишком странное. Но… почему хотелось сказать? Почему так сильно хотелось признаться? Неужели он всё испортит своим бессилием перед желанием выговориться?..

Выговориться… Эри вспомнил, что ни одна живая душа не знала о его чувствах. Никто не знал, как ему плохо, он не мог об этом сказать никому долгие пять лет. Хару прав, он не тот, кому можно такое говорить. Слишком личное, но… он не был похож на подлеца, да и он помог ему, зная о нём ровным счётом ничего. Можно ли?.. Он прятал в себе всё это столько лет… Его никогда не спрашивали, кроме Кента… Довериться? Тот ли это человек?

—Ты умеешь хранить секреты? — тяжело вздохнув, решился Эри. Если даже он и пожалеет, разве могло быть хуже? В любом случае он всё испортил, даже если и с Хару всё разрушиться, то лучше сейчас, чем потом. Лучше узнать, что он об этом думает сейчас. Пока не поздно. 

Хару обернулся и хмуро на него взглянул, а потом медленно кивнул.

—Да. Обещаю, что буду держать рот на замке.

—Надеюсь, — фальшиво улыбнулся Эри и снова уткнулся в стол. Прошло пять минут, прежде чем он решился начать: — Я гей.

Хару вздрогнул, но промолчал. Он уже было подумал, что Эри так ничего и не скажет.

—Я слушаю, — только и ответил он. Эри взглянул на него с сомнением, но продолжил. 

—На самом деле я никогда не считал Кента… своим другом. Я… долгое время я любил его. Люблю до сих пор, но он об этом ничего не знал, а я… Мне было так плохо, когда он сказал, что встречается с девушкой, а потом ещё эта дурацкая встреча в кафе. Я думал, что умру прямо там, или скажу какую-нибудь гадость, но… Ты меня тогда спас, спасибо тебе, — Эри неуверенно посмотрел на Хару, но тот хмуро сверлил окно взглядом, и он решил продолжить. — Но вчера мне стало слишком плохо, я думал, что больше не смогу испытать подобное, хотелось на стену лезть от боли, — Эри запустил руки в волосы и сжал их. Его голос звучал потеряно и виновато: — Кент заметил и зашёл. Это отвратительно, ужасно, я отвратительный друг и человек… Я его не заслуживал никогда. Он был добр ко мне, а я в тайне любил его, с самого начала всё разрушив. Я… я сказал ему о том, что люблю его. Я себя ненавижу, так испугался, что сбежал и… — Эри невесело усмехнулся. — Да, теперь мне негде жить. Я идиот, и ты вполне можешь считать меня отвратительным, потому что это правда. Я всё испортил, Кент не заслужил, чтобы… — Эри замолчал, потому что глаза внезапно стали влажные, а голос сорвался. — Я пойму, если ты не захочешь помогать мне.

Он стал считать секунды. Хару так и не двигался, но потом тяжелую тишину разрезал его тихий голос:

—Я могу кое-что сделать? Обещаю, что это не что-то ужасное. 

Эри слушал Хару и сомневался. Не ужасное? Впрочем, если бы он хотел ему врезать, не стал бы просить разрешения. Стало так пусто внутри, что было почти всё равно.

—Хорошо, — хмыкнул он, а потом, когда Хару обернулся, напрягся. 

Но тот и правда не сделал ничего ужасного. Он подошёл ближе, остановившись напротив, и взял руку Эри, потянул его, а когда тот всё же поднялся на ноги, всё сильнее переживая, Хару обхватил его за затылок и прижал к себе, приобняв за плечо. 

Эри потерялся. Он ожидал чего угодно, но не этого. Кто вообще мог подумать, что Хару его обнимет? Кто мог представить, что он сможет найти себе поддержку где-то ещё? Неужели у него есть возможность… неужели он может быть нужен кому-то ещё? Принимать его боль и сострадать ему мог только Кент, а теперь… а сейчас…

Слёзы против воли навернулись на глаза. Он ведь был уверен, что никто в этом мире больше не сможет его принять. Никто, узнав, что он гей, не станет ему сочувствовать. Не станет его обнимать и утешать, не станет слушать, не станет помогать, почему же? Почему же Хару его не выгнал? Почему не обвинил? Какого черта он такой?..

Эри сжал зубы и зажмурился, утыкаясь в чужое крепкое плечо, чувствуя тепло объятий. Почему он его обнял? 

—Мне жаль, что тебе пришлось это пережить, — хрипло прошептал Хару, сжимая плечо Эри. 

Он словно говорил, что Эри не один. Будто просил не замыкаться в себе вновь. К чему эти слова? 

—Почему… тебе жаль? Разве ты виноват? — не сдержавшись, Эри всхлипнул и тут же укусил себя за губу. Он жалок. Он так жалок. Но… ему было так больно. Он не хотел всего этого, он просто хотел… — Разве ты виноват, что я остался один… почему ты так говоришь? Никому не жаль… никто не знает, никто меня не поймёт, я ведь чертова ошибка, разве я заслуживаю сочувствия? Я ведь отвратителен!..

—Не смей так говорить! 

Эри испуганно вздрогнул, когда Хару резко отстранил его от себя. Он был серьёзен и зол. Эри сжался от страха, но Хару тут же распахнул глаза и погладил его по плечу.

—Прости, что напугал. Но ты не прав. От того, что ты влюбился в друга, от того, что ты гей, ты не стал ужасен. Это вообще не делает тебя плохим человеком! Я видел, какой ты в кафе, я видел, какой ты в парке. Эри, ты хороший и добрый парень, которому просто не повезло не встретить тех, кто бы его понял. И разве Кента сказал, что ненавидит тебя, или что ты ужасен? — Эри потерянно мотнул головой. Хару слабо улыбнулся и погладил его по волосам. — Думаю, он просто растерян. Эри, как бы там ни было, не смей думать, что ты отвратителен лишь потому, что любишь кого-то. Это не так. И ты не ошибка. Тот, кто сказал тебе так, ужасен. Эри, прошу, я знаю, что ты плохо меня знаешь, но просто прошу, прекрати так о себе думать. Я… — Хару оборвался и замолчал, но Эри не требовал продолжения. У него по щекам текли слёзы, он чувствовал себя жалким и беспомощным, но внутри впервые вслед за пустотой появилось что-то ещё. Из-за этого хотелось закричать в голос и упасть на колени. В груди боролось слишком много чувств, и он не мог понять, что чувствовать и что думать. 

Он получил всё это от того, кого знает три дня? Как такое вообще может быть? 

—Хару… я… извини, — Эри сглотнул и вырвался из его рук, рванулся в коридор, но когда Хару дёрнулся за ним, увидел, как тот забежал в ванную и через секунду услышал шум воды. Он дал себе время перевести дыхание и прийти в себя. 

—Как ты? — Хару улыбнулся, посмотрев на вернувшегося Эри. Он был красный от слёз, но уже явно в состоянии говорить.

Эри думал, что кроме Кента никто не сможет его понять. Он был уверен, что Кент один на свете, кто сможет принять его такого — странного и боязливого, со своими проблемами и тараканами в голове. Он панически боялся его потерять, потому что знал, что никто другой не захочет иметь с ним дело. Но Хару не было плевать. Хару понял его. Он не выгнал его, узнав об ориентации, не разозлился на его слёзы, он выслушал и поддержал. Но как такое возможно? Эри так сильно был убеждён в том, что только Кент станет ему помогать. Что только ему есть до него дело. Он не знал, как на это реагировать, но чувствовал, что внутри неуверенно разливалось тепло. Он был… рад?

Неужели он и правда не останется один? Неужели и правда способен встретить человека, который его поймёт? Он считал, что ему безумно повезло встретить Кента, которому не было на него плевать, и который искренне хотел ему помочь. 

Он смотрел на Хару потерянно и одновременно благодарно. Смущенно потупив взгляд, он застыл в дверях, не зная, что теперь говорить. 

—Прости за это, — тихо сказал он.

—Тебе не за что извиняться, — покачал головой Хару. — Слушай, ты не голоден?

Эри вскинул голову. Хару специально сменил тему, чтобы ему не было неловко? 

—Да, я… съел бы чего-нибудь, — кивнул он, потерев руки. Он и правда был голоден. После всего произошедшего ему очень нужно было поесть.

—Я плох в готовке, но могу сварить рис или потушить картошку, — усмехнулся Хару, вставая и открывая шкафчики в поисках ингредиентов. — Я не часто готовлю, потому что ем заказную еду.

—Я могу помочь.

Хару обернулся, чтобы поблагодарить за помощь, когда удивленно замер.

—Что? Что-то не так? — перепугался Эри.

—Нет-нет, всё в порядке, спасибо за помощь, — помотал головой Хару и отвернулся. — У тебя красивая улыбка, — тихо сказал он.

Эри открыл рот и почувствовал, как кровь бросилась в лицо. 

—Где у тебя кастрюля? — сменил тему Эри, не уверенный, что на такое отвечать.

—А, она была где-то…

Эри не думал, что готовить еду может быть так весело. Хару рассказывал о своей работе, о том, как весело и порою опасно фотографировать людей, а Эри с упоением слушал, постоянно отвлекаясь и задавая вопросы. В итоге у них чуть не выкипела вода, пока они спорили и обсуждали какую-то ерунду, а Хару стал подтрунивать над тем, что Эри, оказывается, хозяйственный. За эти шутки он получил водой из-под крана прямо в лицо. Потому что это плохая шутка, хотя потом, когда еда ждала на плите, он в качестве мести тоже брызнул в Эри водой.

—Эй! — возмущенно обернулся Эри, не зная, злиться или смеяться. Он тряхнул головой, на которую попала вода.

—Что такое? Ты похож на кота, — насмешливо фыркнул Хару и снова набрал в руки воды. 

—Остановись! — попятился Эри, но Хару лишь злорадно усмехнулся и облил его водой, слегка скривившись, когда Эри вскрикнул от холода.

—Ты! Ты хоть бы тёплую включил! — Эри передернуло от холода, чертова мокрая одежда липла к телу. 

—Ты брызнул тоже холодной, — пожал плечами Хару.

—Это ты мне отомстил? Ну, всё! — возмущению Эри не было предела.

—Эй, не выкручивай кран! Я тебя не обливал ледяной водой… Стой! А-а! — попытка отодвинуть Эри от крана закончилась ледяной водой в лицо и шею.

В конце концов, наигравшись, они оба оказались мокрые, поэтому пришлось искать одежду, чтобы переодеться. Хару вновь дал Эри свою футболку, а тот смутился, когда Хару стал нарочно пристально следить за тем, как тот переодевается. Хару выставили за дверь с возмущенным шипением. И Хару стал жаловаться через дверь, что его выгоняют из собственной спальни. В ответ Эри заявил, что стукнет его дверью, если тот не отойдёт.

Эри впервые за долгое время было так легко. Хару отвлекал его, дурачился, словно это не он тут старше, но за всё это Эри был ему благодарен. Смотря на то, как Хару с улыбкой уплетает их совместно приготовленный суп из того, что нашлось в холодильнике, Эри надеялся, что это продлиться подольше. Он очень надеялся, что ничего не испортит. Больше всего ему было страшно, что всё повторится так же, как и с Кентой. Эри был серьёзно настроен ни за что не дать себе что-то почувствовать к Хару. Он хотел дорожить их зарождавшейся дружбой, а потому тут было не место для других чувств.