Декабрь, 1992г.
Поразительно, как быстро иногда может измениться привычный нам пейзаж. Еще вчера последние пожелтевшие листья отчаянно цеплялись за ветви родителя-дерева, а сегодня, куда не посмотри, все укрыто белоснежным покрывалом. Таким нетронутым и мягким на вид, что желание оставить на нем вереницу следов, пусть и скоро затоптанную новыми художниками-первооткрывателями, возникает само собой.
Буквально за ночь пушистый снежок припорошил шпили и башенки старинного замка. Заключил землю в ласковые объятия, скрыв все ее шероховатости и изъяны. На окнах расцвели причудливые узоры, изумляющие воображение своей недосягаемой ледяной красотой. В подземельях заметно похолодало, а потолок Большого Зала не скупился на обильные снегопады.
В Хогвартс пришла зима, расколов своим наступлением студентов на два противоположных лагеря.
Часть из них, не обращая внимания на покрасневшие от мороза щеки, с удовольствием проводила время на улице. Гуляя вдоль Черного озера или играя в снежки — не важно. Главное, что им было вполне комфортно за пределами каменных стен и возвращались они в уютные гостиные исключительно тогда, когда переставали чувствовать упрятанные в шерстяные перчатки пальцы.
Другая же половина, наоборот, предпринимала все возможные действия по сохранению тепла. Эти ученики жались поближе к каминам, обматывались полосатыми шарфами по самый нос и старались как можно реже переступать порог парадных дверей. Если бы им представился шанс залечь в спячку до самой дарующей жизнь весны, они, несомненно, так бы и поступили.
Для общительной и дружелюбной Роуз Барнз зима олицетворяла собой сосредоточие веселья, а не повод натянуть на себя всю имеющуюся в гардеробе одежду. И от того девочке было особенно обидно, что первый полноценный снежный день выпал на ту же дату, когда она была вынуждена отбывать наказание у профессора Спраут.
Вот угораздило же ее так отвлечься на болтовню со Сьюзен Боунс, что проклятое зелье совершенно вылетело из головы!
А тут, вдобавок, и зоркий глаз Снейпа подметил, что варево пуффендуйки ни капли не похоже на то, что описано в учебнике. Намереваясь сообщить об этом нерадивой ученице, профессор подошел поближе и волей случая попал в эпицентр небольшого взрыва, грянувшего, когда Роуз, не глядя, бросила в котел очередной ингредиент.
Неприятный инцидент лишил факультет двадцати баллов и обеспечил волшебнице субботнюю отработку у собственного декана — той как раз требовались помощники в теплицах. С наступлением холодов некоторые из питомцев первого садовода Хогвартса малость захворали, и женщина хотела попробовать реанимировать их, обрезав у внезапно свалившихся на нее «больных» пораженные недугом ветви.
Весь вечер пятницы Барнз сокрушалась по поводу своей незавидной участи, одаривая каждого встреченного знакомого наигранными потоками слез и жалуясь на бессердечность злобного Снейпа. В ответ на эти эмоциональные излияния кто-то сочувственно хлопал девочку по плечу. Кто-то поддерживал горячую беседу о непомерной черствости профессора зельеварения. А меньшинство, преимущественно слизеринцы, злорадно ухмылялось и заявляло, что грядущее наказание еще чересчур мягкое для такой неумехи как Роуз.
Последних пуффендуйка умело игнорировала и, получив-таки необходимый ей уровень сопереживания, утром следующего дня, мужественно прожевав два тоста с клубничным джемом, юная нарушительница спокойствия отправилась отрабатывать результат поглотившей ее рассеянности, даже не подозревая, какой основополагающий кирпичик будет заложен в фундамент ее жизни через какую-то ничтожную пару часов.
***
На ходу ловя невесомые снежинки, Барнз размеренным шагом осужденного на смертную казнь приближалась к нужной теплице, у входа в которую ее уже поджидала пухленькая декан. Радостно поприветствовав подопечную, профессор Спраут немедля повела ее к «пациентам», не забывая по дороге обрисовывать фронт работ и давать не слишком полезные на взгляд Роуз наставления.
О том, как ухаживать за растениями, девочка знала и без советчиков.
Одна из многочисленных тетушек волшебницы обожала все, что может цвести, и для удовлетворения своей маленькой слабости разбила роскошный сад на прилегающей к ее скромному, уютному домику территории. Барнз, вопреки собственному, располагающему к подобному хобби, имени, увлечения родственницы не разделяла, но, чтобы не обижать старушку, в каждый свой приезд исправно помогала пожилой леди в ее райском уголке. Конечно в нем не росли дьявольские силки и прочие не менее опасные представители магической флоры, но Роуз все равно справедливо полагала, что уж с обычными садовыми ножницами или ведром навоза она в состоянии управиться.
Понадеявшись на доступный ей багаж знаний, Барнз согласно кивала в такт наказаниям декана, на деле пропуская мимо ушей каждое второе слово и думая отнюдь не о тонкостях травологии.
Стыдно признать, но все мысли волшебницы, как бы приземленно это не было, в настоящий момент занимало планирование оставшихся до будней свободных часов. Ведь в этот лишенный солидного куска промежуток требовалось не только наверстать упущенную из-за принципиальности Снейпа возможность развлечься, но и не забыть о практических упражнениях по трансфигурации, поскольку, к великому сожалению Роуз, профессор МакГонагалл не относилась к тому типу учителей, чьими предметами можно пренебрегать, оттягивая заданное до последней секунды. К тому же, в свете недавних событий Барнз никак не могла позволить себе отобрать у факультета еще десяток баллов за невыполненное домашнее задание.
Пусть она и не сильно верила в то, что Пуффендуй получит Кубок Хогвартса, но сдаваться без борьбы девочке не хотелось.
Все эти думы плотно теснились под крупными медовыми кудрями волшебницы, так и норовя вызвать у Роуз острый приступ головной боли своей несовместимостью. Благо времени на витание в облаках не осталось — профессор наконец остановилась и Барнз, шедшая немного позади и чуть не врезавшаяся в декана носом при резком торможении, увидела высаженные в ряд довольно высокие, покрытые какими-то красноватого цвета наростами деревца, которые ей предстояло вернуть к жизни.
Не сразу, но девочке удалось опознать в несчастных растениях смоковницу, которую они проходили не далее, как месяц-другой назад. Непроизвольно с губ сорвался тихий выдох — бурное воображение накануне не в меру расшалилось и активно рисовало перед глазами сцены, в которых Роуз героически сражалась с ядовитой тентакулой или кусачей геранью. И далеко не из каждой схватки волшебнице удавалось выйти победителем.
Разумеется, Барнз была абсолютно уверена в том, что ничего опасного ей не поручат — не в правилах Дамблдора лишний раз подвергать учеников преднамеренному риску — но получив наглядное подтверждение своим домыслам, пуффендуйка совсем успокоилась и приготовилась к невыносимо скучному и тягучему дню.
Незаметно улыбнувшись на краткий миг захватившим ее страхам и фантазиям, девочка покорно приняла из рук декана свои орудия труда: перчатки из драконьей кожи, большие садовые ножницы и банку с неизвестной, похожей на смолу, субстанцией. Вооружившись всем необходимым, не отличающаяся выдающимся ростом Барнз понуро поплелась в сторону низенького табурета, примостившегося аккурат рядом с мешком драконьего навоза. В голову тут же закралась новая тема для обсуждения с подружками — есть ли у драконов хоть какая-то часть, которой маги не смогли найти применения в хозяйстве?
Сущая ерунда, но в этом и заключалась излишне любознательная натура Роуз. Она могла часами болтать о самой разнообразной чепухе и у нее это выходило настолько затягивающе и энергично, что собеседники, поначалу собирающееся перевести разговор в более логичное русло, сами не замечали, как оказывались вовлеченными в жаркий спор о том, почему снитч именно золотой, а не, к примеру, бронзовый или что произойдет, если дернуть одного из гоблинов «Гринготтса» за нос.
Точных ответов на такие неординарные вопросы как правило не находилось. Впрочем, их, будем откровенны, никто и не ждал. Все равно победителем спонтанной викторины единогласно признавали того, кто озвучивал самое безумное предположение.
Увы, но текущее мероприятие не шло ни в какое сравнение со столь любимыми Барнз посиделками. Не было ничего вдохновляющего или странного в том, чтобы забраться на видавший виды табурет, подобраться к больной древесной конечности, с громким щелчком отрезать ее и смазать поврежденный участок выданным деканом составом.
Ну почему учителя так ненавидят студентов? Что мешает преподавателям разрешить бедным наказанным мальчикам и девочкам пользоваться волшебной палочкой? Сколько сил и времени было бы сэкономлено, введи директор подобное правило. А заодно у провинившихся наметился бы весомый повод лишний раз потренироваться в чарах. В конце концов, разве не за этим ребят и пригласили в Хогвартс?
Ох уж эти воспитательные меры! Можно подумать, что если кто-то вручную надраит до блеска парочку кабинетов, то поведение остальных резко улучшится и стены замка больше никогда не увидят ни одной драки или тайком пущенного в соперника заклинания.
Ну что за глупости, в самом деле!
Роуз тихонько фыркнула, до глубины души возмущаясь наивности старшего поколения школы, и неторопливо перебралась к следующему растению. Профессор Спраут, сперва пристально наблюдавшая за подопечной, куда-то отошла, как только удостоверилась в том, что Барнз не уничтожит дорогие сердцу женщины посадки, и с этого момента скорость работы юной волшебницы принялась ощутимо снижаться. Равно как и ее внимательность по отношению не только к вверенной пуффендуйке смокве, но и к окружающему девочку миру.
Механически проделывая все требуемые манипуляции, Роуз полностью отдалась на волю курсирующих в ее голове мыслей и потому нет ничего удивительного в том, что она даже не заметила, как в теплице помимо нее появился кто-то еще.
— Ты…пропустила ветку.
Неуверенный мальчишеский голос, не смотря на свою приглушенность, громовым раскатом ворвался в сознание Барнз, и волшебница от неожиданности едва не свалилась со своего постамента. Чудом вернув себе утраченное было равновесие, девочка, дабы больше не рисковать собственной шеей, ловко спрыгнула наземь и повернулась к невесть откуда возникшему собеседнику, собираясь без малейшего стеснения высказать ему все, что она думает о людях, которые вот так незаметно подкрадываются к кому-либо.
— Извини, — заметив воинственный настрой Роуз паренек еще больше стушевался, но все-таки продолжил, внимательно высматривая что-то у себя под ногами. — Я не хотел тебя напугать. Но, если оставить хоть одну больную ветку, дерево может погибнуть.
Робкое оглашение и без того очевидного факта тотчас спутало Барнз карты. Все обидные слова, секунду назад готовые сорваться с языка, застряли где-то в горле. И этого более чем хватило, чтобы погасить рвущуюся наружу, бодро вспыхнувшую искру раздражения. Миг замешательства и вот уже привычные радушие и доброжелательность затмевают собой мимолетное возмущение, которого словно никогда и не существовало.
Еще одна неотделимая от Роуз черта — умение быстро — порой, пожалуй, чересчур быстро — забывать плохое, лучась радостью и поистине вселенским всепрощением.
Обуздав чувства, девочка цепким взглядом окинула результат своей работы и не без досады обнаружила, что мальчишка оказался прав. На одном из деревьев, которое волшебница считала пройденным этапом, по-прежнему красовались неприятного вида наросты.
Недолго думая, пуффендуйка подвинула табурет, чтобы было сподручнее достать до цели. Щелкнули ножницы, обезвреживая оплот болезни. Плавное движение рукой и чудодейственное средство покрывает свежую рану.
За минуту устранив оплошность, Барнз снова встала напротив поправившего ее студента, больше не проронившего ни слова, и принялась бегло его осматривать, не скрывая легкой заинтересованности.
Немного полноватый. С русыми волосами. Из-под джемпера выглядывает красно-желтый галстук, а мантию гордо украшает нашивка со вставшим на задние лапы львом. Кроме очевидного, Роуз также предположила, что парень вряд ли сильно старше ее самой. Скорее ровесник. Да еще и держится так, будто понятия не имеет, чего ожидать от малознакомой девчонки — какого-то подвоха или товарищеского участия. Одним словом — вполне себе такой самый обыкновенный мальчишка, столкнуться с которым можно в любом месте и при любых обстоятельствах.
На столь прозаичной ноте изучение гостя завершилось и пришла пора делать выводы. Собрав воедино всю полученную информацию, волшебница заключила, что парень определенно не раз и не два попадал в поле ее зрения, но никогда не входил в круг близких приятелей. Осталось выцепить из калейдоскопа скачущих в голове имен нужное и поделиться своей догадкой со случайно обретенным собеседником.
— Спасибо, — Барнз искренне улыбнулась. — Не хотелось бы, чтобы профессор Спраут продержала меня здесь до вечера, заставляя выискивать собственные промахи. Как по мне, я и так потратила кучу времени, лазая по этому глупому стулу вверх-вниз, — пуффендуйка сделала паузу, дабы вдохнуть и, добавив голосу теплоты, представилась. — Меня зовут Роуз. А ты Не… Нева… Невилл, верно? Это ведь из-за тебя Слизерин в прошлом году проиграл Кубок школы?
Последнее слово еще не успело слететь с губ волшебницы, а гость уже принялся краснеть и торопливо оправдываться, вызывая своими действиями у Барнз неподдельное недоумение.
— Да. То есть нет, — путано начал объясняться Лонгботтом. — Я — Невилл. Но Гриффиндор получил Кубок только благодаря Гарри. Я здесь не причем.
Роуз несколько раз моргнула, переваривая услышанное. Недовольно хмыкнула — будучи полукровкой, чей отец до последнего скрывал свою магическую сущность от родных и не спешил делиться с дочерью подробностями о Том-кого-нельзя-называть и о Мальчике, который выжил, девочка не разделяла присущего практически всем волшебникам священного трепета перед живой легендой. А затем небрежно махнула рукой, словно отметая нелепые доводы собеседника в сторону.
— Не скромничай. Если я все правильно помню, Поттер с друзьями всего лишь сравнял счет. Не хочу преуменьшать их заслуги, но без тебя Слизерин бы до сих пор числился чемпионом Хогвартса. И нечего утверждать, что это не так.
Замолчав, волшебница передала ход второму участнику дискуссии, с предвкушением настраиваясь на увлекательную словесную баталию, но ожидаемые контраргументы не последовали. И можно было бы поверить, что Лонгботтом поддерживает ее высказывание, если бы Барнз не видела — переубедить собеседника ей не удалось. Мысли и сомнения по поводу собственной значимости как и прежде терзали его. Таились в глубине зеленоватых глаз, подтачивая изнутри и не позволяя Невиллу признать себя, пусть и минутным, но героем.
И подобного принижения вполне справедливых заслуг девочка в корне не могла понять.
Нет. Естественно, она не призывала к тому, чтобы хвастаться совершенными подвигами перед окружающими при каждом удобном и неудобном случае. Такое поведение было для нее абсолютно неприемлемым. Кажущейся внешне безобидной чертой, способной с годами, если позволить ей развиться, вырасти в нечто уродливое и отталкивающее. А отталкивать от себя людей Роуз хотела меньше всего. Вместо этого Барнз придерживалась пути, гласившего, что никому не помешает знать истинную цену самому себе и изредка напоминать о ней другим, особенно когда они суют свой длинный слизеринский нос куда не просят. Однако, с трудом решив, что самооценка гриффиндорца не ее дело — давить до последнего, настаивая на собственной правоте, тоже входило в перечень некрасивых вещей — волшебница перешла к более волнующей теме.
— Впрочем, это исключительно мое мнение. Ты не обязан соглашаться с ним, если думаешь иначе, — новая источающая доброту улыбка, призванная развеять сгущающееся напряжение. — Лучше скажи, как ты оказался в теплицах? Тоже отрабатываешь наказание? Что ты сделал? Гулял ночью по школе, сбежал в Запретный лес или назвал МакГонагалл старухой, когда она стояла у тебя за спиной?
Под непрекращающимся градом приписываемых ему обвинений лицо мальчика изумленно вытянулось. Он немного попятился, выставив перед собой руки, будто защищаясь от активных, но совершенно беззлобных нападок Роуз.
— Я не делал ничего такого. Мне нравится травология, поэтому иногда я прихожу сюда и помогаю профессору Спраут. Тут спокойно и…
— Ааа… — с крохотной долей разочарования и куда большей удивления протянула девочка, перебивая гриффиндорца. Отблески озорства в темно-карих глазах потухли. — Прости. Не хочу показаться грубой, но разве не веселее проводить время с друзьями, чем со взрослыми? Тем более, что ночью выпал снег и столько всего можно сделать, что никакого дня не хватит.
Пуффендуйка на миг мечтательно зажмурилась и выжидающе посмотрела на Невилла. Воодушевление, принявшееся было по чуть-чуть охватывать мальчика, когда речь боком затронула растения, схлынуло, и Роуз как-то резко осознала, что явно сболтнула лишнего. Она напрягла память, выискивая в ней дополнительные факты о новом знакомце. Анализируя их и сопоставляя с тем, что ей приспичило озвучить.
Спустя минуту едва ли не осязаемой тишины чувство, подозрительно приближенное к раскаянию, прочно оплело говорливую волшебницу своими лозами. Кажется, вопросы дружбы были для ее собеседника чем-то не слишком приятным.Чем-то, что следовало обходить стороной или намекать на это более деликатными способами, чем избранная Роуз атака в лоб. Ведь Барнз так и не смогла, как ни старалась, откопать в разноцветном ворохе воспоминаний эпизод, в котором ей довелось бы видеть паренька в центре внимания — вручение Кубка девочка исключила из списка — или, хотя бы, в постоянном сопровождении двух-трех верных товарищей. Зато подколов и издевок от вечно прилизанного Малфоя с его приспешниками в потоке ностальгических видений хватало с избытком.
И одного этого было достаточно, чтобы проникнуться к мальчику симпатией.
Идея появилась у Роуз практически мгновенно и, не давая ей шанса улизнуть, волшебница выпустила свое нематериальное создание на волю.
— Предлагаю дружеский спор, — Барнз сияла энтузиазмом не хуже волшебной палочки после превосходно исполненного «Люмоса». — Мне осталось обрезать где-то пять-шесть деревьев. Если ты не против и никуда не спешишь, почему бы тебе не попробовать переубедить меня? Сумеешь доказать, что возня в теплицах стоит того и в следующий раз, когда соберешься прийти сюда, я добровольно отправлюсь с тобой. Нет — завтра же бежим забрасывать всех снежками и делать ангелов. Что скажешь?
Девочка наклонила голову в ожидании ответа, но тот однозначно запаздывал. Невилл смотрел на собеседницу со странной смесью эмоций, далеко не все из которых Барнз могла распознать. Она четко различала написанный на лице гриффиндорца вопрос, много вопросов, если уж на то пошло. Некоторую настороженность, возможно. Но мелькало там и что-то еще. Что-то более светлое, что Роуз не рисковала охарактеризовать, опасаясь попасть мимо цели.
— Почему ты зовешь меня с собой? — предсказуемо озвучил витавшую в воздухе мысль Лонгботтом. — Обычно все говорят, что я им только мешаю.
— Не знаю, — пуффендуйка пожала плечами. — Просто чувствую, что тебе не повредит хорошая компания. И если больше никого нет, я с радостью ее обеспечу. К тому же… Судя по всему ты неплохо разбираешься в травологии, а моя тетя Мадкэн — прирожденный садовник. Она, конечно, магл, но не думаю, что есть большая разница между уходом за розами и прыгающими поганками. Подкармливай и поливай, ведь это нужно всем растениям, правда? Так вот… — Роуз подняла глаза к потолку, возвращая ускользающую суть разговора. — Ей семьдесят два, и она уже не всегда способна выполнять всю работу по саду. Я иногда помогаю ей, но если бы ты объяснил мне некоторые моменты, пользы от этого значительно бы прибавилось. Ты же ничего не теряешь, — продолжала уговаривать колеблющегося собеседника Барнз. — А я буду тебе очень признательна за дельный совет.
Сердце Роуз успело отмерить несколько ударов, растянувшихся для девочки в целую вечность, прежде чем гриффиндорец произнес:
— Разница наверняка есть. Между розами и поганками, — уточнил мальчик, видя озадаченный взгляд пуффендуйки. — Не уверен насчет роз, но поганки предпочитают…
Удовлетворенно тряхнув кудрями, волшебница забралась на надоевший табурет и под увлекательную лекцию о тонкостях разведения магических грибов вернулась к брошенным трудам. Застенчивый голос рассказчика с каждой фразой становился все тверже и никто из ребят не заметил момента, когда беседу о флоре сменили байки про школьные неурядицы, а после и забавные истории из жизни.
Когда же все зараженные участки успешно пали от рук Барнз, та, только укрепившаяся в своем намерении наладить приятельские отношения с немного простоватым гриффиндорцем, признала свое поражение.
— Ты выиграл. Если копнуть глубже, травология не такая скучная, как я всегда о ней думала, — Роуз подошла к столу и аккуратно положила на него перчатки, придавив их ножницами. Рядом примостилась опустевшая емкость из-под заживляющего состава.
— Ты специально говоришь так, чтобы не обидеть меня, верно? — интонации мальчика окрасились печальными оттенками.
— Вовсе нет, — тут же разуверила Лонгботтома волшебница. — Не стану врать, она не стала моим самым любимым предметом, но ты определенно победил и я сдержу свое обещание. Не забудь позвать меня, когда снова захочешь сбежать подальше от всех. А сейчас, извини, мне на самом деле пора. Мы со Сьюзен договорились встретиться в Большом зале, когда я освобожусь, и это должно было произойти гораздо раньше. Она, уверена, уже повсюду ищет меня, — девочка не сдержала тихого смешка. — Но все равно — приятно было поболтать с тобой, Невилл.
— И мне... Роуз, — впервые за день на лице внезапного знакомца расцвела улыбка.
Барнз кивнула, прощаясь, и быстрым шагом направилась к выходу из теплицы. Уже держась за дверную ручку, пуффендуйка обернулась и, даже не пробуя замаскировать довольство, обратилась к мальчику:
— И кстати… Завтра в полдень жду тебя у парадной лестницы. Должна же я взять реванш и доказать тебе, что зима — лучшее время года.
Не желая выслушивать опровержения, Роуз угрем выскользнула на улицу, оставляя позади ошеломленного ее финальным выпадом парня. Дверь с тихим скрипом захлопнулась, разделяя таких непохожих друг на друга людей.
Но всего лишь до очередного из множества уготованных им столкновений.