Темно. На условном "небе" появляется серебряный диск луны, который высвечивает шатающуюся фигуру Алтынного. Клопен периодически оглядывается, чтобы убедиться, что верноподданные бродяги с кефиром не преследуют своего короля. Подняв голову, замечает Луну, икает и, приняв торжественную позу, высокопарно декламирует:

- Ночь, улица, фонарь, аптека...

Спохватившись, что нагло плагиатит Блока, и откашлявшись, поет с завываниями, обнимаясь с удачно подвернувшимся под руку фонарем и проливая крокодильи слезы:

Пью

Круглый год подряд,

Я

Сам тому не рад,

Так

Без закуски даже порой

Пью,

Очень много пью,

Вопрос,

Как еще живой?

Ведь я

Король бродяг Двора Чудес — как тут не пить?

Как не спятить мне?

Забыть

Жизнь на самом дне

Хочу.

И ещё глоток...

Подносит к губам бутылку, отпив, морщится:

Но кто

Мне подсунул сок?

Уууу...

С ненавистью оборачивается, глядя туда, где, должно быть, остались бродяги, заботящиеся о здоровье своего короля, и гневно потрясает кулаком:

Гад!

Гад ползучий ты,

Поэт!

Всё, тебе кранты!

Ведь ты

За Эсму мстишь, что вас женил, каков нахал!

Я Квазимодо, да-да,

Лучше б с ней венчал,

Пусть он —

На лицо кривой,

Чем ты —

На мораль хромая

Тварь!

Уй-ююююй...

Хватается за голову и, все так же всхлипывая и жалея себя, несчастного, сползает на землю:

Как

Этот мир жесток,

А путь

До кровати далёк.

Немного посидев, собирается с силами и поднимается, шатаясь:

Пью,

Постоянно пью,

Я

Словно сам не свой.

Отрывается от столба, делает несколько неверных шагов, поет, уходя в темноту:

Ох,

Мне сегодня дойти б

Домой..

Домой...

Когда Клопен скрывается из виду, из ближних кустов осторожно выглядывает кучерявая голова поэта, который несмотря ни на что решил избавить товарища от пагубной привычки.