Когда Алисия в третий раз едва не теряет крольчонка, Эмме приходится остановится.

Останавливается и идущий по пятам Дон, едва не врезовшись ей в спину.

- Ты чего?

Он возмкщенно шепчет, удобнее перехватывая притихшую в его руках Конни.

- Да, Эмма! Раз уж взялась играть в жирафа то играй до конца! - заглянувший за плечо Тома времени зря не теряет. сразу же об него и облокачивается, да так, что самодельная карта касается Эмменых волос.

Эмма на звук оборачивается, радуясь что выражение лица, скрывает так кстати отросшая челка.

Почти как у Рэя.

Главное дышать, остальное - не важно, говорит себе следом. И образ, некстати возникший перед глазами рассется сам, ты только дыши - шепчет на ухо внутренний голос.

Думай, Эмма о крольченке.

Вон он, сидит в обьятии неловких Алистнных пальцев, и все намеревается соскочить.

- Может кто то другой...

- Можете дать его мне? 

Конни говорит так тихо, что её голос кажится гцлом разыгравшегося ветра, или скрипом ветки под грустным ботинком.

Кому другому может и кажется, но точно не Дону.

- Развязать его бант и приматаем им! Помнишь, как делали в прошлом году?

Конни слабо кивает, и слабо улыбнувшись Эмме, протягивает руки вперёд.

Алисия, будто этого и ждала - поворачивает Берни так, что бы Конни могла сражу же посадить его себе на руки.

Подхватив его под лапки, Конни ловко развязывет бант, и приципляет его к себе, как иногда делала Изабелла, когда нужно было взять больше одного младенца.

Конструкция в точности точности плвтаряет мямену упреж - как пренебрежительно называл её Рэй.

Дон так и не попытавшись смахнуть с глаз карту, что бы не мешать сестре, гордо ухмыляется. Чего не видно за Томеному каракцлями, обозначающими ёлки. Пока вышедшем из облаков луна не превращает это гордую отцовскую улыбку в платоядных чудовищ в рукописным лесу.

Детский смех пробирает Эмму до костей, и все что ей остаётся - надеется что ту дрож не заметят дети.

Они - Дон и Эмма, несут на руках детей. Тому, пристргиашегося на спене у Дона. Так луный свет освещает карту почти так же хорошо, как фанарь. Конни сидит на руках, Алисия - на руках у Эммы. Лани же идёт сам, усадив Доменика, как самого маленького, себе на спину.

Эта была идея Эммы. Той самой, что должна была придумать как незаметно вернуть притащенного мальчишками крольчонка.

Она была готова на все, ради своего сумасбродного плана. И всыскочив за дверь, сжимая в руках друга Конни, увидела вынурневшего из за угла ей на встречу Дона.

План, и до этого трещавший по швам разошёлся. Эмма пыталась его щаштопать белыми нитками. Надеелась, что он соткан из точно такой же, как и их форма, белой ткани. 

Отвела его в сторону, буквально зажав в углу и всучила Берни. 

Сказала, что лишь хотела покрепче пришить ему глаза, но не смогла найти ниток, горячо извинилась, отводя пристыженный взгляд. 

Только вот Дону не нужны были извинения. Обеспокоенному, не спавшему всю ночь Дону, пролежавшиму всю ночь с болеющий Конни. Да, ей стало легче, и температура практически спала. 

Все хорошо, и Эмме надо просто напросто вернуть ей крольчонка! 

Всё хорошо, несмотря на то, что это Эмма построила падение Конни. 

Что это Эмма, настояла на том, что бы продолжить играть, несмотря на промокшую одежду. 

И это она, Эмма, врала ему в лицо. Глаза у кролика держались прекрасно, ведь Конни сама их пришла на кануне.

Одна вылетевшая из головы деталь, и вся придуманная наспех ложь сыпится у неё на глазах. 

Дон перед Эммой-из-прошлого стискивает зубы. 

Вырывает из рук игрушку, зажав через чур сильно. Обычно он заботится, что Берни было удобно сидеть у него в руках, но сейчас ему безразлично. 

Чего стоят страдания плюшивой игрушки, когда Конни плохо?! 

Когда у Дона в покрачневших глазах усталасть сметает злость, и он хватает Эмму за воротник. 

Игрушка летит на пол, а он все спрашивает "почему?!" 

И Эмма не смогла ему соврать. 

Дважды

И вот теперь они в лису, имитирует то, что шли три человека - Доменик сидящий у Ланни на спине вполне сойдёт за идущую следом Гильду. Которой Дон конечно же все расскажет. И мама сложив два и два, решит, что Эмма водила их вдвоём к стене. 

Или ходили втроём - Эмма, Рэй и Норман. Или Норман и Эмма - главное не дать Изабелле свернуть с выбранного Эммой лживого пути. Кормить сладкими обещаниями того, что Эмма не посмеет впутать туда детей. Не сможет решить их счастья, пусть и досталось то счастье обманом. 

Кормить обещаниями маменой обсалютной власти. 

Увести по ложному следу, а дальше - Норман поможет ей спасти всех. 

И Рэя тоже. 

Она, улыбнувшись прекрасной работой Конни, нежно убирает чёлку со лба, благоговейно шепча "Отлично". - даже если в илюзиях живёт как раз Эмма, отчаенье она не податься. 

не за что!

Норман - их спичка. Брось её на деревянный пол и все загорится. 

Эмме останется только вытащить их всех из под горящих досок того, что Изабелла называет домом. 

Улыбка становится ярче. Ещё бы - мельком коснувшист лба, Эмма не почувствовала жара. 

Поудобнее перехватить Джемайму, она разворачивается, направляясь прямо к игрушечному забору, предостерегающему сирот от походов к стене. 

Сейчас он, скрытый за вековымр кронами старого леса, кажится ещё ниже. 

Или это выросла Эмма.

Она подходит все ближе. На фоне затихли детские голоса, замолчал тихо шепчущий Конни на ухо Дон - не у одной неё замерает сердце. 

- Эмма... Ты уверенна, что нам нужно? - с опаской спрашивает Джемайма. Её не кто не поддерживает в слух, но по глазам Эмма видет - сомниваются.

Даже Дон не так уверенно провожает взглядом незанкомую, опасную чащобу. 

Эмма без страха идёт вперёд, легко перешагивая через барьер, и протягивает остальным руку. 

Дон фыркнув, перешагивает сам, и хватается, только оказавшись по ту сторону, что бы вызывающе ухмыльнуться оставшемуся позади Ланни. 

- Если нас съедят чудовища, мой призрак будет преследовать вас всех до сканчания веков - угрюмо шепчет Ланни. 

Эмме только и остаётся, что притворяться - была слишком далеко, не услышала. 

Лани, подхватив Доменика под колени, он все таки перелазиет через ограду, осуждающе смотря на отлично устроившегося Тому. 

- А если это все же окажится шуткой, даже не надейтесь, что мы будем кому то из вас помогать с посудой. - Дон бросает на Эмму совсем не соответствующий тону взгляд. 

В темно синих глазах искрится такой знакомый Донов задор. Лезет скрытая в темноте улыбка, хоть её и пытаются изо всех сил скрыть. 

- Хотя может быть вам только оно и нужно. Куча грязных тарелок, две раковины... - он замолкают, не сводя нарочито хмурого взгляда с прттавшейся в ветвях птици - Кладовка, где мама эту посуду хранит... 

- Ага. Она даже закрывается на ключь. Если что, ты только скажи, мы подсабим. 

А вот Лани в кой то веке, не подхватываете Тому сразу. Ему требуется несколько секунд, перевести сбившееся дыхание. 

Эмма обеспокоенно переглядывается с Доном. 

- Алиссия, постоишь? 

- Я тебе уже говорила, не зачем было меня тащить, я и сама прекрасно справлюсь! - но взглянув на соскачившего со спины Лани Доменика замолкает. 

На её глазах Лани тяжело оседает на колени, держась за голову.

Спрыгивает Алиссия в тот же момент - подхватил за руку слезающие со спины Джемайму. 

Вдвоём они по оставленным следам отходят от кинувшихся вперёд Эммы с Доном, и так же спустившегося Лани. 

Если что то случилось, всегда надо пологаться на старших, а самим - отойти, не мешать. 

Помочь ты все равно не сможешь. Так что отсутупи назад и смотри остекленевшим взглядом на склонившуюся над братом Эмму. 

Так всегда и бывает - шкода всегда заканчивается слезами - вкрадчивый мамаен голос шепчет Алиссии на ухо. Её нежные руки так привычно касаются за ухом, что она не совнивается - мама следит за ними. 

Эмма замечает не сразу. Упустила драгоценное мгновенье, наблюдая как по мальчишечьему лицу расплывается улыбка, и притворное - "больно, как больно, понеси меня, Эмма!". 

А когда Ланни, щелкнутый по лбу Доном, поворачивается к Эмме извенится, так и замирает с "я же говорил, надо было Тому...".

Фраза оборвавшись, оставляет их в тишине, взирая туда, где только что стояли Джемайма и Алиссия. 

А сейчас там нет нечего, кроме свисающей с веток черноты, затянувшей собой луну. 

- Они не могли уйти далеко. Мы же только что их видели! - Дон ищет взглядом всполох Алиссиных волос, ослепительно-белую форму Джимаймы. 

Не находит. 

Вокруг них нечего нет, одни иссохшие, омервевшие ветки, чернильно-черные листья-из-мазута. Стоило потерять сестёр, и от знакомого с детсва леса не осталась и следа. 

Детские страхи, рисующие монстров из темноты и черноты теней, обрели плоть и кровь. Теперь скалиться из темноты личный Эммин кошмар. Не уберегла, не спасла, а они же даже не сбежали из своей золотой клетки!

Они не успели, Эмм. 

Не успели. 

- Доменик, лезь ко мне на спину. Дон - на тебе Конни, а вы двое внимательно следите, что бы мы не намудрили со следами. Я побегу вперед- Эмма смотрит как некогда твёрдо, не давит из себя улыбку. Она появляется сама собой, расцветает, стоит ей взглянуть на свою семью. С какой яркостью Дон прижимает к себе Кони, будто она так же может исщещнуть, как шепчет ей в макушку:

"Со мной будет быстрее, ты будешь смотреть по сторонам, пока я - бежать. Без тебя не справится, Конс, ты же у меня такая зоркая!" 

Как Тома, стоя чётко в следах Лани, говорит тому на ухо свой план по отвлечению их с Доном, как достаёт из кармана спрятанный там самодельный бинокль. 

Как Доменик, закрыв слезящиеся глаза, судорожно ставит себя на место Алиссии. Пытаеться угадать её слудущий шаг. Твердя себе под нос "нет, трава не приямята, значит..." 

В следующий миг паника их настигнет, Эмма это знает - та лишь поджимает момента, плотоядно облизывается, смотря на них со свесвюших над головами веток. И пока с коыков капает слюна, всматривается пурпурными глазами в их - ждёт, когда в синих вспыхнет ярость на Эмму, как недоверие станет тысячей острых как бритва вопросов, а голос - настолько громким, что слитит со страха все воронье.

Сидит и ждёт. 

Паника близка, ты знаешь, это, Эмма. 

Мама ждёт, когда вы взвоете. Так сильно жаждет - куда там чудовищу.

А Эмма улыбается, потому что для этого должны пройти сикунды её бездейтсвия.

Их не будет. 

- Я побегу вперёд! - повторяет Эмма. встретиоась с ними взглядом, и, снова отернувшись, в чащу леса - вы главное поснити о следах, все должно выглядить так, будто нас было трое.- Эмма не смотрит чудовищу в глаза, продалдая идти вперёд - Девочки побежали на право, видетете, там облетели листья, значит их кто то задел! - жестом укзав на голую ветку, возырашвет взгляд, только не чудовищу, братьям. - Трава высокая, поэтому следов нет, но пожелтевшие листья слетели, ветер, сорвавший столько, мы бы заметели! 

- Эмма права. Наверное... В этом году холодно, и много жёлтых листьев, но... - Конни снова запинается. Заглядывает неуверенно в глаза, и тут же их отводит, утыкаясь в мягкий плюшь. - Но ветра не было. Точно не было. Я следила - последняя фраза, каквзгляд из подлоья адресован уже Тому. 

- Значит это точно они! - Дон кивает себе под нос. - Мы пойдём следом, так что за нас не волнуйся!

Эмма на его улыбку отвечает своей. 

Они победили, о бились от монстра, способного разрушить все планы. В их глазах - только вера в неё. В Эмму. 

В их семью. 

Доверие до того искреннее, чистое - ему, что бы светить из глубины их глаз, не нужна ни луна, ни лампа.

Это греет её душу, пока сама заглянув за плечо в последний раз, бросается спасать Алиссию и Джимайму. 

***

Они разделились. 

На пять минут - крикнула Эмма, скрываясь в темноте. Пять минут - не время. Там, впереди моячит чья-то белая форма, а Доменику и Конни захотелось пить. Нужно было разделится - Эмма оставила им свой рюкзак, оставила книгу. Дон может быть не устал, но ему нужно было остаться с ними, остаться с Конни. Эмме он доверяет, знает, что она приведёт сестёр, и тогда все нехорошие слова и подозрения, чувства которых у счастливых сирот быть не должно исщезнут.

Расеются как утренний туман. 

Она не убегает вперёд, не бежит от ответов, она спасает сестёр. 

Книга и сказанные шёпотом слова. Обещание все рассказать - но позже, и скорое "я приведу их через пять минут", и Эмма бежит за белым всполохом в кромешной темноте. 

Бежит она и вправду пять минут. 

До стены. 

Нет, сначало она видит сидящую на траве Джемайму. 

Эмма так рада —счастлива. Она спешит, быстрее к ней, взглядом цеплясь за белую форму - практически чистую. Эмма не видит ни крови, ни синяков, но тут темно, возможно просто не разглядела. 

Главное - Джимайма здесь, с ней все в порядке, она сидит на траве, смотрит куда то в бок, и Эмму не видит. 

Так выглядит счастье - Алиссия где то не подалеку, Эмма, кажется видит её силуэт меж листьев, значит все хорошо! 

Осталось окликнуть, обнять, отвести к остальным и... 

Эмма, случайно, следит за взглядом Джимаймы — и утыкается в стену. 

Как она падает, разбивая в кровь колени, не замечает. Пытается вздохнуть, но все честно — перед глазами проносится тысячя образов, картинок, но не один не может удержать Эмму от воя - ноги бьёт судорогой. 

Рук не чувствует. 

Ей так больно. 

Всё цвета смешались - она видит белую, выглаженную, стену. Небо у Эммы —в непослушным кудрях. 

А луна — в янтаре. 

Кожа цвета грузных предрасветных обломков, а взгляд — осколок лунного света. 

Это красиво, но из глотки вырывается только влажный, болезненный вздох. 

Джемайма заметила её многоаеньем позже, тут же вскачила, полная отчаенной надежды, бросилась ей на встречу. Только вот Эмма упала. 

Упала, книча в агонии, в жалких попытках встать хотя бы на колени

Всё что может Джемайма — это беспомощно смотреть. 

- Алиссия! Спускался, ей надо помочь! - она не может ступить и шагу — не в перед, к Эмме, не к возаышаюещийся позади стене - куда забралась Алиссия. 

Алиссия на крик не поворачивается, неотрывно смотря в бездну, пока волосы треплет поднявшиеся ветер. 

- Алиссия, пожайлуста! Я помогу тебе спустится, только давай поможем ей! - Джемайма пытается снова. 

Вглядывается в одинокий силуэт на стене, но слезы не дают ей разглядеть подругу. 

Может быть, подойди она ближе, или перестань рыдать, и получилось бы... 

Но сейчас перед глазами лишь мутный силуэт, где рамтрепавшиеся волосы сливаются с формой. 

И тишина. 

Почему стало так тихо?

Неужели Эмма... 

- Алиссия, она умирает, ты должна спустится! 

Нет ответа. 

- Алиссия, пожайлуста... 

И снова —тишина. 

- Алиссия, пожайлуста! 

Пожайлуста-пожайлуста-пожайлуста

Ее крики уже не разобрать они — детская истерика попалам с воем, а Джемайма даже не знает, это она или ветер? 

Или Эмма все ещё жива, и у них есть шанс? 

Некто не приходит ей на помощь, вокруг Один безмолвный лес изатянутое тучами небо, и Алисия, для которой мир перестал существовать. 

Может быть она рыдает так же громко, как Джимайма, а та её попросту не слышит. 

Если бы только Эмма встала, она бы точно сняла оттуда Алиссию. 

Это же Эмма!

Она храбрая, сильная и умная, она успела бы до того, как случится что то плохое! 

- Дж... май..ма... 

Она оборачивается. 

- Эмма? 

Джемайма стоит, крепко зажмурившись. Она так и не разомнкунала влажные от слез ресницы - боится увидить, что стало с нпобедимой Эммой. 

Увидить вместо рыжего пламени богрянец, но больше её изувеченное тело. 

Правда, и тут Джемайма проигрывает - слабая, глупая Джимайма не способно даже на такую мелочь, как прятать от страха глаза. 

Не удержится и разом нет слипшиес яот соли веки, прочертит взглядом силуэт. Зацепиться взглядом за неестественно яркие волосы, и приняв их за кровь, опустится на колени. 

Ее сковал ужас, а это даже не кровь - оранжевой крови не бывает, так? 

"Не бывает" - он яростно затыкает голос, шепчущий ей - "ты все ещё вернёшь их словам и глупым, лживым книгам?". 

Голос очень похож на Алиссию, но Алиссия не сказала ей не слова с того момента как залезла на стену. 

Значит голосу пора замолчать! 

Она открывает глаза, стирает кулаком слезы и смотрит на старающуюся встать Эмму. 

Та снова пытается что то сказать им, но не может разомкнуть губ —

Только безмолвно смотреть потемневгими от боли глазами. 

Крови и правда нет, как и нечего страшного - только ярко-огненные, непослушным волосы. 

Джемайма наконец делает неуверенный шаг к ней. 

Ещё один. 

И ещё. 

А следом - бежит. Бежит так быстро, как только может, падает на колени рядом и старается её поднять. 

Больше не кто не придёт, так что нужно отвести её к дереву - смысла в этом может быть и не много, что Джемайме ещё делать? 

Ждать когда сообразительная, умная Алиссия спуститься со стены? 

Сесть на место и ждать, когда старший брат придёт и спасёт их? 

Снимет Алиссию, не даст Эмме умереть на сырой земле, отдаст свой тёплый джемпер?! 

Одним Джемайму попыталась согреть Эмма, но не успела растегнута даже самую верхнюю пуговицу. Упала безжизненной куклой, утянув за собой связанное с любовью средство от осенних холодов. 

Джемайма закикидвает себе на плечо Эммену безвольную руку.