— Эмма, вставай!
От разбудившего её голоса Алисии, Эмме в глаза бьёт слишком яркая от лунового света, тишина.
Она всегда просыпается мгновенно, по первой же детской просьбе, ведь всегда может понадобиться её помощь!
Но сестра на соседней кровати спит, скомкав в ногах одеяло.
Эмма конечно сразу же встаёт, стараясь не разбудить остальных, и сильнее стискивает зубы от ноющей боли в, словно оставленных без костей, руках.
Она даже не может сжать пальцами одеяло - те попросту не слушаются, но Эмма не сдаётся - ей всего-то нужно глубоко вздохнуть и снова оказаться на поляне.
Среди полевых цветов и травы, щекочущей голые голени.
Где бы она не была, какие бы звезды ей не светили, Эмма всегда видит сидящего под деревом Рэя.
Его черными волосами играет ветер и треплет сорванный, ещё по-летнему зелёный листок. Рэй его, конечно, замечает, но не придаёт никакого значения. Вместо этого сухими, болезненно горячими пальцами с притворной осторожностью скользит по страницам безымянной книги. Так, что Эмме в глаза не бросаются воспаленные от грязи царапины на них.
На этой живой, но безмовлной фотографии есть каждый из её семьи.
Даже те, кого она видела так давно, что не вспомнит даже цвет макушки.
Эмма, ступая высохшему под безжалостным июльским солнцем склону, обещает, что не будет злоупотреблять их добротой.
"Я просто посмотрю, как поживают ромашки, и сразу же за костылями!" - бурчит себе под нос Эмма, все карабкаясь наверх.
Взгляд украдкой на белые, как первый снег, цветы, и она делает то, что и обещала. Открывает глаза, мутные и западные от прерванного сестрой кошмара. Опирается на слабые руки и касается наконец пола босыми ногами.
Два неуверенных шага и, зыбко поежевшись, Эмма наклоняется над притворящейся спящей Алисией. Теперь это становится очевидным - слишком уж тихо лежит, когда обычно спит беспокойно, о чем и сведетелствует свисающее с края одеяло.
Эмма наигранно фыркает и, сделав вид, что поверила, отворачивается к своей кровати, специально задевая костыли.
Крепко зажмуренные светлые ресницы подрагивают, когда она продолжает возится с одиялом.
Слишком увлеченная, чтобы заметить как та чуть приоткрывпет глаза, наблюдая за каждым движением её движением.
Они все продолжаются и продолжаются. Настолько комичные, что сдерживать ухмылку все сложнее, а решающий бросок все ближе.
И вот карие смешливые карие глаза встречаются с зелеными.
Она беззвучно шепчет "попалась", и лукавая улыбка на бледных от боли губах сияет куда ярче лунного света.
Только тяжёлый взгляд Эммф никак не разобьется под тяжестью собственной победы.
Она видит, как Алисия затыкает себе рот ладонью, когда первый страх проходит, Эмма практически слышит капризное "ну Эмма!"
Притворно вздыхает и отодвигается от края, приоподнимая рукой одеяло. Сдержать улыбку, когда девочка проворно спрыгнет со своей кровати, и в пару шажков окажется у неё под боком, Эмма конечно же не может. Да и не пытается, если честно.
- И чего ты не спишь? - Алисия вяло возмущается, сонно утыкаясь ей в плечо.
— Пить захотелось. - легкомысленно врет Эмма. - А ты?
— Я могу принести тебе воды.
— Ну, раз ты так хочешь мне помочь, почему бы тебе не послушать сказку на ночь?
Делает вид, что не заметила подвоха, хочет казаться беззаботной, все той же старой-доброй Эммой. А думает лишь о том, что она может рассказать маме.
Рассказать, что Эмма ведёт себя странно, не спит.
Рассказать, что видела, как она уходила без костылей.
Рассказать, что видела, как она плетет верёвку из старых простыней.
И сотни других "рассказать". Их бы так легко было победить, если думала, что у Алисии и быть ничего на уме не может, кроме того, что говорит им Изабелла: про письма, что никогда не дойдут до адресата, и сыграйте, пожалуйста, милые, в догонялки ещё раз.
В конце концов, Алисия совсем ребёнок, а дети верят безоговорочно и не задают вопросов, так?
Но Эмма видит знакомую мрачную тень на дне солёной карамели.
Та же тень, что была у Рэя, ту же Эмма прятала за слишком уж громким, раздражающим смехом. Та, что образуется, когда обстоятельства и чужая ложь плетут вокруг тебя совсем другую сказку.
Мама слишком хороший кукловод - это пугает Эмму до дрожи.
Так что когда она слышит шорох с кровати Алиссии, сжимает ту слишком сильно, готовясь в любой момент броситься вперёд, на защиту сестры, но после слышит обеспокоенные крошечные шаги и знакомый, возмущеный мальчишеский шёпот.
— Доминик?
Он испуганно замирает, притаившись за кроватью, но Эмма успела разглядеть светлую макушку.
Алисию еще можно было попытаться уложить спать - достать из ящика книгу Минервы, убаюкать своей любимой историей, делая вид, что читаешь, и как бы невзначай дать дотронуться до шифра. Таким был придуманный на скорую руку план - спонтанным, состоящим из одних глупых предположений. Но Эмма дала себе слово, когда засыпала, что подвернувшуюся возможность не упустит. И если она в чем-то и хороша, то именно в импровизации.
Алисию можно, но если их двое... Эмма быстро скользит взглядом по комнате, стараясь подсчитать пустые кровати. Их на первый взгляд нет, кроме той, где должна спать Алисия, но Эмма замечает, что койка Доминика явно занята, несмотря на то, что сам он прячется от Эммы за углом.
А значит могут быть и другие!
Давай, Эмма, думай!
Кто бы пошёл с Алисией и Домиником в ночь?
Не старшие - Норман, Дон и Гильда спят, она проверяла. Анна боится темноты, Нат?
Вряд ли, а значит...
— Можешь дать сигнал Лани и Томе, чтобы выходили из укрытия. Хотя нет, так мы всех перебудем - Эмма осекается и, отпустив Алисию, хитро ей улыбается, все уже для себя решив, - объявляю сбор между вашими с Доминтком кроватями!
— Значит, ты в деле? - Алисия, прищурившись, выжидающе смотрит на Эмму. Хочет казаться старше, чем она есть. Как никогда серьёзна, но голос по-детски взволнованно дрожит.
— Конечно же я в деле! - она вскакивает с кровати.
Пускай больно, Эмме все равно!
Пара уверенных шагов, и взгляд через плечо - в темноте её рыжие волосы, поймав лунный отсвет скрывают и неестественно бледную кожу, холодный липкий пот.
— А ты?
Алисия удивленно моргает, но тут же следует её примеру, смело хватается за раскрытую ладонь, не замечая, насколько она ледяная.
- А я,так уж и быть, возьму тебя с собой, если сможешь вызубрить учебник по астрономии!
Костыли выставлены около кровати, из подушек и простыней получилась отличная спящая Эмма, а книжку Минервы Алисия держит под подмышкой - им осталось только встретиться с остальными в условленном месте.
— Ты точно сможешь идти сама?
Эмма улыбается. Пускай надломленно, но искренне в своей надежде. Обнажает белые зубы, разжигает в глазах напротив такой знакомый огонь.
Похоже на оскал?
Так тому и быть, ей, право, все равно!
— Вам придётся за мной поспевать, если нужен компас!
В пустом и тёмном коридоре нет ничего, кроме закрытых на ключ дверей. И дети, вцепившиеся ей в руки, тянут её вперёд, прочь от общей спальни.
Эмма им позволяет - главное, что они все далеко от чутко спящего Рэя. От Нормана и других старших, от подозрительно тихой маминой спальни, от закрытого медпункта и вымершей библиотеки.
— Мама так и не отдала вам свой компас?
— Разумеется, нет. Иначе бы ты нас не поймала.
Доминик смотрит на неё снизу вверх, как наученый опытом путешественник из приключенческого романа.
— Оставили бы меня скучать одну, да?
— Ну, Эмма! Ты крепко спала. Я проверяла, - Алисия извиняется, но так, чтобы было это не громче шёпота. Перед ними наконец нужная дверь в душевую, и Эмма смело хватается за ручку - Ума не приложу, как ты умудрилась проснуться?
— Услышала, что вы меня звали, - Эмма поворачивает ручку, но та не поддаётся.
Ещё одна попытка.
И ещё.
Алисия сглатывает, вмиг образовавшейся в горле ком, и отчаянно вцеплется в Эмму - черно, а вокруг все будто оживает, скалится из за углов, а Томы и Лами нигде нет. Нет и лампы, и обещанных книг, и маминого компаса, чтобы найти ту волшебную поляну - Эмма знает.
Та Эмма, что все это время действовала на инстинктах. На слишком быстро возникающих предположениях, которые рассмотри поближе - рассыпятся, не оставив от себя и горсти пепла.
Та Эмма лишь сильнее стискивает зубы.
— Мама не могла закрыть туалет, так что возьмемся все за руки, чтобы не было страшно, и... - её собственные руки дрожат.
Что если Изабелла попросту закрыла дверь на ключ?
"Тогда я сломаю замок"
Шальная мысль кружит голову так, что из затухающего в бурю огонька разгорается пламя. Настоящий лесной пожар - он проглотит все вечернюю Эмину зелень и ничего от неё не останется.
Не останется ничего и от границ, выстроенных Изабеллой.
Она сломает замок. Это война, а не детские игры, её не выиграть, если она останется послушной, хорошей...
Она сломает замок.
Спрячет детей, отвлечет внимание на себя, сдатся с повинной, заставит маму поверить, что война уничтожила все, чем была Эмма, заставила в отчаянии ковылять к стене, чтобы с неё спрыгнуть, но не смогла - ноги не выдержали, не довели её до кромки леса, оставили одну на крыльце. Любоваться звездами в последий раз.
— Тогда мы сломаем замок! - Эмма улыбается притихшим детям, протягивает им руки, ладонями вверх, и больше они не дрожат.
Алисия с Домиником, переглянувшись, смотрят в ответ слишком уж взросло.
— Дело ведь не в том, что ты так хочешь помочь нам найти цветущий папоротник?
Спрашивает у неё Алисия - темнота в её глазах пожрала тёплый янтарь, оставив одну скорбь. Она не знает, о чем именно скорбит.
В памяти светлые волосы становятся цветом редких апельсинов на завтрак, и в собственных наивных глазах стоит вопрос.
" — Дело ведь не в том, что ты любишь читать?
Мальчик под деревом лишь хмыкает, не отрывая взгляда от формул на пожелтевших страницах"
Эмма, зажмурившись, отгоняет болезненно-сладкие воспоминания, крепче сжимает чужую, детскую ладонь.
А когда открывает глаза, видит только две пары глаз - серые и светло карие, и в этих серых она старается игнорировать, как заволокла их пурпурная дымка. Свет, не иначе. Совпадение, не более того. Но разве сердцу объяснишь?
— Эмма, ты в порядке?
— Да, Эмма! Тебе опять стало плохо? Можешь опереться о нас, мы доведем тебя до комн...
Эмма вместо ответа наклоняется к ним ближе, буквально шепчет, чтобы притаившееся в углах тени не услышали.
— Если бы дверь не была тогда заперта, вы все равно взяли компас, так?
И, не дождавшись ответа, сжимает их в объятиях, замерших, как пара кроликов перед удавом.
— Эмма... - не громче шелеста листвы, совсем не похоже на хрип.
— На самом деле в лесу есть что то, что я хочу вам показать, - по губам скользит горькая улыбка. Эмма прячет её в чужих в волосах.
— Это что-то... - Доменик облизывает вмиг пересохшие губы.
Его объятия болезненные. Ещё немного, и на покрытой испариной коже останутся синяки. Ну и пусть - думает Эмма и махнула бы беспечно рукой. Той самой, которой бережно, по матерински нежно обнимает в ответ.
Беспечно, и к себе - пренебрежительно. Это мелочи, неважно, ей лишь бы услышать его тихий, на грани шёпота вопрос - Что - то, что нам поможет?
"Раз папоротки не цветут" добавляет она про себя, прочитав это в Алисином взгляде, когда наконец остранилась.
С убежденной улыбкой кивает - страха больше нет, только книга Минервы давит на сердце, и собирается прошептать Эмме на ухо:
"Почему ты меня не открыла? Чтобы самой рассказать им про монстров из кошмаров?
Правда же, Эмм?"
Этот шёпот - горечь на языке. И оттого, что Эмма жестом просит подождать её здесь, и не шуметь, сахором не становится.
В туалете темно и подозрительно тихо, как бывает за миг до того, как из темноты на неё выпрыгнет малышня.
Эмма осматривает углы, собираясь понять, кто именно устроил ей засаду - учавствующие в заговоре или кто то извне.
В мыслях всплывает образ скучающе ухмыляющегося из темноты Рэя.
Рэя, что прямо тут припечатает её к стенке, режущим как бритва "ну что, наигралась в героя?"
"В маму наигралась, Эмма?"
Но вот, шорох из-за спины, наконец выдает с головой - Эмма поворачивается, шепчет "поймала" , прежде чем наткнуться на чьи то кудрявые волосы.
Джемайма?!
Та отзывается задушенным "угум".
— Можно я включу свет?
Кивает, но поскольку Эмма этого не видит, тихо шепчет "да, конечно".
Отойдя в сторону, Она жмётся у двери, и сонно жмурит глаза, стоит свету озарится.
Эмме так же с непривычки режет глаза, когда она оглядывается.
В туалете есть кто-то ещё - Эмма знает. Не могла же она в одиночку притащить сюда лампу и все эти книги. Особенно самодельную карту, подписанную почерком Томы - он бы никому не позволил взять его вещи без него в комплекте.
И без Лани.
Вздыхает. Старается сконцентрироваться на хорошем - ведь все указывает на этих двоих, но Эмма уже ошиблась! Не предвидела Джемайму... Просчитавшись однажды, Эмма смогла упустить из вида хоть Нормана!
Хоть маму.