Утро началось ожидаемо.

— Спит?

— Уже нет. Вери, не пихайся!

— Мэль, ты что оцепенела? Первый раз голого мужчину увидела, что ли?

— Аль, иди ты… вегеки растить.

— Или отвернитесь, или накиньте одеяло, — проворчал Стэн, не открывая глаз. — Совести у вас нет! Троица!

В него полетела какая-то тряпка, но точно не одеяло.

— Штаны надень! — скомандовала Мэль. — Мы идём в Артреск!

Сама она оделась, как парень, — штаны, сапоги, рубашка. Мужская одежда подчеркнула совершенство фигуры. Медные волосы были туго сплетены в сложную причёску.

— Умыться-то дадите? И причесаться?

— Я сама тебя причешу. И косу заплету нормальную, а то волосы мешать будут. Бегом в ванную, пока мы не глядим!

— Чему мешать? — спросил он с интересом, через минуту выходя из ванной.

— Сражаться, конечно! Что ещё можно делать в Артреске!

Она усадила его, достала из воздуха частый гребень и принялась безжалостно приводить в порядок его шевелюру.

— Мягкие какие! Прямо как у папы.

— Волосы — отражение характера… Это ты на отце наловчилась косы плести?

— На нём и на Дэрэке. Папа стричься не любит, а Дэрэк во всём ему подражает. А в бою длинные волосы мешают.

— Мэль! Ты меня пугаешь! Мы в Артреск зачем идём?

— Участвовать в турнире, разумеется! Сиди смирно! Вот, дёрнулся, и я клок выдрала. Как это называется?!

— Издевательство над четырёхсотлетним мужиком!

Вейра и Ариэль одновременно прыснули.

— Крепись, Стэн, — посочувствовала Аль, — даже Синеглазый терпит. Хоть Мэль и не один гребень на нём сломала.

— Что за турнир?

— Ежегодный. На лучшего бойца Артреска! Может участвовать любой желающий, независимо от пола, происхождения и звания. Я буду биться, и Дани тоже! Это наш экзамен. Не зря же папа нас гонял два года!

— Кажется, Гэсса была права — прогулочка ещё та! Нет, Мэль, я сражаться не буду. Меня никто не учил, в отличие от вас. Мечом я разве что порезаться могу. А мама знает, что вы задумали?

— Мама знает, и Дейзи в курсе, а Гэсса — нет. — Мэль закончила работу и отступила на шаг. — Посмотри — нравится?

Стэн повернулся к зеркалу. Коса сложного плетения сделала его ещё более высоким и молодым. Резче выступили скулы, подчеркнулся излом бровей, строгая линия губ.

— А ты красивый, — задумчиво протянула Вейра, — не такой, как мой брат или отец, но очень даже.

— Можно влюбиться с первого взгляда, — согласилась Ариэль.

Стэн почувствовал, что краснеет.

— Эй, вы, ценительницы прекрасного! — вмешалась Мэриэль. — Нас уже ждут!

Дани и Грэйн нетерпеливо переминались в саду.

— Ну, наконец-то!

— Папы сейчас будут. Сестрёнка, ты чего смеёшься?

— Да я тебя первый раз с хвостиком вижу! — Ариэль тут же дёрнула за упомянутый предмет. — Жиже, чем кисточка у хоренга! Не принц, а позорище! Отрасти толком или подстригись. Сними немедленно! Твои огрызки драться не помешают. Вот, посмотри на Стэна — красотища!

Дани возмутился, но хвост распустил. Серебристо-пепельные волосы, незаслуженно поименованные «огрызками», красивой волной легли на плечи. Стэн улыбнулся.

«Внешне похож на принца, но другой. Спокойнее. Мягче. Обыкновеннее. Наверно, таким был Дэрэк, пока в нём не вспыхнул огонь всепоглощающей любви. Интересно, когда полюбит Дани, он станет копией отца?»

Джэд и Дэриэн появились внезапно, хохочущие, оживлённые. Рука Дэрэка властно обнимала талию Дэйкена, и тот явно не собирался её снимать.

— А ты вообще помолчал бы! Сражаться он не любит!

— А сам? Когда последний раз брал меч в руки? В Нергале?

— Эй, вы! — гневно топнула ногой Мэриэль. — Если не заметили — все только вас ждут! А вы опаздываете, дурачитесь, нечёсаные. Мечи хоть прихватили?

— Ой, доча! Забыли… Всё ты, Дэрэк! Нестрашно, в Артреске добудем.

— Ой, папа! Быстро сел, дай заплету!.. Да отцепись от него, Дэрэк! Аль, приведи отца в порядок! Мы, между прочим, этот день месяц ждали, полгода готовились и пару лет тренировались! — Синие глаза Мэриэль метали искры. — Что ты смеёшься, Стэн?!

— Ты отца лысым оставишь.

— Ничего, обрастёт!

— Мэль, правда, больно же! — взмолился Дэйкен. — Вот наказал Создатель!

— Вот деду претензии и предъявляй! Всё, я закончила! Аль, а ты что копаешься?

— Она отца бережёт, не то, что ты! Мучительница мелкая! — Джэд вскочил, подхватил её на руки и высоко поднял. — Ох, не такая уж мелкая! И когда ты вырасти успела?! — Он легонько чмокнул её в щёку, опуская.

С другой стороны точно так же её чмокнул подоспевший Дэрэк.

— А ты за что? — довольно покосилась она.

— Для симметрии! Ну что, идём?

Артреск ослепил их солнцем, ошеломил многолюдьем, обилием громких звуков и ярких красок. Играла бравурная музыка, развевались пёстрые флаги. Джэд магией быстро привёл их одежду в соответствие с местными нарядами, не сильно, правда, отличающимися от принятых в Саоре. Стэн жадно глядел по сторонам. Он никогда не был в этом мире. В его время Артреск упоминался с оговоркой «очень опасный». Наследника сюда не пустили бы ни по какому поводу.

Король Саора, идущий рядом с ним, чувствовал себя тут как рыба в воде. Подставив солнцу смуглое лицо, он с нескрываемым удовольствием вдыхал запахи свежеиспечённого хлеба, смолы, дыма, раскалённого металла.

— Мечами действительно надо разжиться. Интересно, Тоойран ещё куёт?… Подождите здесь. — И он уверенно направился к одной из кузниц.

— Джэд был здесь раньше? — спросил Стэн Дэрэка.

Тот кивнул:

— Даже жил — когда учился сражаться. Кодекс Артреска строг: ученик всецело находится в распоряжении учителя на весь период обучения. Фактически в рабстве. Пока не сможет противостоять ему хотя бы четверть часа в честной схватке. Некоторые принадлежат мастеру долгие годы! — Дэриэн улыбнулся и прибавил с нескрываемой гордостью:

— Мой Синеглазый уложился в три недели!

Дани вздохнул с восхищением и завистью.

— У меня времени больше не было, — неслышно подошёл Дэйкен. — К тому же я ещё много лет приходил к разным учителям на день-другой… Дани, Мэль! Держите мечи. Сами выбирайте кому какой. Можете их потом в Саор забрать и на память оставить. Грэйн, Вери, не отходите так далеко. Аль, тебя тоже касается. Держитесь поближе ко мне. Не делайте резких движений. Не говорите слишком громко. Не смотрите в упор — это могут принять за вызов. Идём, ещё формальности соблюсти надо.

Формальности заняли почти час. Стэн извёлся на невысокой скамье у самой площадки для турнира, куда усадил их Джэд. Рядом Мэль и Дани с восторгом обсуждали мечи. Грэйн и Вейра увлечённо болтали друг с другом. Дэрэк что-то рассказывал Ариэль, дочка слушала, кивала, но глаза нет-нет да искали в окружающей толпе светлокожих и белобрысых людей смуглое лицо.

— Где он?! Турнир сейчас начнётся! — начал беспокоиться принц.

— Фу! — Джэд с трудом протолкался сквозь толпу. — Еле успел! Держите жетоны. Дани, ты первый, номер четырнадцать. Мэль — следующая, пятнадцатая. Вы в средней группе, есть время собраться.

— А третий жетон для кого?

— Так… про запас.

Взревели трубы. Огласили первую пару. Стэн слушал правила, которые детально объяснял дочери Дэриэн. Турнир проводится один раз в год. Сражаться может любой. Оружие должно быть обязательно осмотрено, но жёстких требований нет. Никакой брони — простая одежда. Лицо открыто. Противника не калечить. Звание, пол, возраст не имеют значения. Учитывается лишь уровень подготовки — никто не позволит новичку драться с заслуженными ветеранами.

— Папа, а кто этот уровень определяет?!

— Тут всё на доверии, Аль. Если ты начинающий — бери простой жетон, видишь, тот паренёк в руках комкает? И в первую группу, где тебя максимум по попе шлёпнут и посмеются беззлобно. Считаешь себя хорошим бойцом — добро пожаловать во вторую, в которой сейчас Мэль с Дани. Только там всё серьёзно, поранить могут. Мастера выходят последние, жребий бросают. Рубятся красиво, показательно, смотреть одно удовольствие!

— А в эту, третью группу, сложно попасть?

— Поручительство надо, славу какую-то, опыт в боях. Можно, конечно, и внаглую сунуться, но это если совсем уж в себе уверен, что хотя бы пару минут продержишься! Там же такие бойцы, за спиной которых несколько войн, десятки походов! Опозоришься, останется только меч вместо ножика использовать — ни в наёмники не возьмут, ни в войско… Зато победитель может рассчитывать на лучшую должность при царском дворе, вплоть до места командующего армией.

— А где сам царь, папа?

— Вон, под балдахином.

— Старый какой! Седой!

— И нисколько не старый! Лет на пятнадцать старше нас с Синеглазым. Просто люди тут живут меньше и стареют раньше. Средняя продолжительность жизни — семьдесят-восемьдесят лет.

— Папа, не может быть! Это же повзрослеть не успеешь, а уже помирать пора!

— Вот они и не взрослеют… Аль, началось! Нормальные воины пошли.

Первая пара вышла, отсалютовала мечами. Дэрэк вдруг расхохотался, повернулся к Джэду:

— А я столько лет гадал, где ты подхватил этот жест!

— Тише! — шикнула на него Мэриэль.

Схватка была короткой. Силы были неравны. Два коротких взмаха меча — и опытный боец уложил своего противника. Раненого поспешно унесли. Несмотря на жаркое солнце, Стэна пробрал озноб. Он с тревогой посмотрел на Мэль, повернулся к Дэйкену:

— Джэд! Ты действительно выпустишь их драться… до крови?!

— Да, — спокойно кивнул тот, — на тренировках этому не научишься. Они должны почувствовать, что всё всерьёз. Иначе, когда дело пойдёт о их жизни, они окажутся беспомощными, Стэн.

Он кинул беглый взгляд на Мэль, не отрывающую глаз от сражающихся, на Дани, жадно следящего за происходящим, потянулся к Стэну и быстро прошептал ему на ухо:

— А кроме того, на них такая защита, что можно любой меч сломать! Но они об этом знать не должны.

Стэн повеселел.

— Номер четырнадцать!

Дани встал, с достоинством вышел в очерченный круг. Его противник был на голову выше и намного старше. Дэрэк подался вперёд. Взгляды отца и сына встретились.

— Не подведи! — шепнул принц.

— Бой!

Дани двигался легко, словно скользя. На его лице застыла знакомая полуулыбка, скопированная у его учителя. Меч в его руках словно ожил. Он свободно уклонялся от выпадов и безбоязненно нападал сам, гоняя соперника по площадке. В какой-то момент он точным движением разрезал куртку нападавшего и приставил меч к груди. Человек замер.

— Дарю жизнь!

Тот благодарно поклонился.

— Хорош! — выдохнул Дэрэк.

— Долго возился. И руку держит неправильно! — проворчал Дэйкен. — Ладно, учтём. Мэль, готова?

Вместо ответа она поднялась — прекрасная, как никогда. Высокая, грациозная, гибкая. Медные волосы под ярким солнцем пылали, глаза горели предвкушением, губы сжались. Меч очертил короткую дугу.

— Номер пятнадцать!

Когда она вступила в круг, трибуны взорвались приветственными криками. Мэль стояла, бесстрастная и выжидающая, гордо выпрямившись и дерзко вздёрнув голову. Стэн подумал, что никогда он не видел ничего более восхитительного и волнующего.

— Королева… — прошептал он.

Он не был её достоин. Такая девушка могла принадлежать только герою, правителю, королю… которым он не стал и не станет. Но он готов на всё, чтобы заслужить её любовь!

Синие глаза неожиданно нашли его и вспыхнули огнём.

— Бой!

Она играла со своим противником. Подпускала на взмах меча — и ускользала. Обозначала удар — и отводила руку. Ей доставляла удовольствие сама битва. Победа была ей не интересна и не нужна. Она в ней не сомневалась.

— Доча, — шепнул Джэд, — покрасовалась — и будет. Заканчивай.

Она словно услышала. Изящно развернулась, поднырнула под занесённый меч — и остановила свой у горла противника.

— Дарю жизнь!

Трибуны ликовали. Мэль возвращалась, раскрасневшаяся, сквозь море протянутых рук, приветствий, восклицаний… Дэйкен обнял её:

— Как тебе покорять сердца, королева?

— Ну тебя, папа! Стэн! Я тебе понравилась?

Понравилась ли она! Да он всё бы отдал, чтоб быть с ней рядом — в сражении ли, в мире… Не в силах облечь свои мысли в слова, он просто кивнул. Мэль потупила взгляд.

— Синеглазый! — позвал Дани. — А показательные бои, о которых ты рассказывал, сегодня будут?

— Один, для всех желающих, — кивнул Дэйкен. — Но вас с Мэль я пока не пущу. Рановато. Пусть это и развлечение для местных, но там только опытные бойцы. Опасно.

Юноша улыбнулся и выразительно глянул на отца:

— Пап?

— Джэд, — негромко произнёс Дэрэк, — я заметил — ты взял золотой жетон…

— Это что значит? — шёпотом поинтересовался Стэн у Мэль.

— То, что папа хочет покрасоваться, — тихонько хихикнула девушка.

Синеглазый посмотрел на принца с усмешкой, прикрывающей смущение:

— Ты сказал утром, что хочешь удостовериться — не потерял ли я форму…

Дэрэк радостно вспыхнул:

— Ты серьёзно?! Ради меня?

Джэд кивнул, вставая:

— Дани, дай меч.

— Вот это подарок! — прошептал Дэрэк Стэну на ухо. — Я не ожидал, даже просить не рискнул, намекнул только… Мне так нравиться им любоваться! А он не любит сражаться… взаправду.

— Но это же не настоящий бой? — уточнил Стэн.

— Как тебе сказать, — усмехнулся принц, — для Артреска — да. Цель не убить, а победить. Но ранить могут не шуточно. Смотри, вызвалось человек двадцать, не меньше!

Джэд выделялся даже в такой толпе. Высокий, стройный, тонкий, с гордой осанкой, с достоинством короля. Он отсалютовал мечом, глядя в глаза Дэрэка.

— Бой!

То, что произошло дальше, было нереально. Человек исчез. Стэн видел стремительный тёмный вихрь. Все, что продемонстрировали Дани и Мэль, показалось детскими забавами. Зрелище завораживало. Джэд двигался настолько быстро, что меч превратился в один сверкающий росчерк. Никто не мог приблизиться к нему даже на расстояние протянутой руки. Синеглазый не сражался — он танцевал. Все затихли. Стэн перевёл взгляд на Дэрэка.

В горящих глазах принца сияли гордость и восторг. Он наслаждался, упивался боем, дышал в такт этому невероятному танцу.

«Они разделяют все эмоции! Дэрэк тоже дерётся там!»

— Я никогда Джэда таким не видел! — прошептал Дани. — Смотри, он никого даже не ранит — просто оглушает, выводит из строя. Потрясающе!

— Он победил! — воскликнула Мэль.

 Дэйкен оказался один среди лежащих в кругу людей. Отыскал глазами Дэриэна, вероятно, что-то сказал или услышал — доступное только им двоим. Улыбнулся краешком губ. Небрежно принял из рук царя награду победителя — прекрасный меч. Отрицательно помотал головой в ответ на предложение вступить в войско. И начал пробираться к ним, ежеминутно отбиваясь от протянутых рук, прикосновений, женских объятий, поздравлений, восхищённых похлопываний по плечу…

— Почему он так от всех шарахается? — удивлённо спросил Стэн.

— Он ненавидит, когда до него дотрагиваются, — тихонько шепнула Мэль.

Король прорвался к ним, почти взбешённый. Дэрэк прижал его к себе, успокаивая. Так, словно хотел отгородить от всего на свете… да так оно и было, наверное.

— Целуются! — фыркнул Дани. — Папа, Джэд, прекратите… завидно!

— Не мешай, — увлёк его чуть в сторону Стэн. — Пойми — он сражался для него! Даже не так — танцевал со смертью. Только для него! Это было восхитительно! Как бы я хотел в такой же степени владеть мечом!

— Он Защиту не поставил… не проговорись отцу! Хотел, чтобы всё было честно, по законам Артреска. Открытый бой… Теперь будешь заниматься со мной?

Но Стэн мечтал о другом учителе.

— Мэль, — позвал он девушку, что-то обстоятельно объясняющую Ариэль, — если тебя не затруднит… Станешь меня учить?

— Конечно! Можно сегодня же и начать! И… Дани! Ты понял, что нам ещё тренироваться и тренироваться?! Я должна двигаться, как папа! — Мэриэль бесцеремонно потянула Дэйкена за рукав. — Папа! Покажешь мне приём, которым ты уложил бородатого верзилу?

Джэд и Дэрэк с сожалением оторвались друг от друга. Было что-то невероятно трогательное в том, как принц напоследок украдкой поправил выбившуюся из косы прядку смоляных волос. Выигранный меч Синеглазый пихнул Дэриэну:

— Держи… сувенир на память. Повесишь на стенку и будешь Дейзи пугать. Сам-то не захотел показать себя!

Он с усмешкой повернулся к Стэну:

— Дэрэк дерётся не хуже Мэль. И получше Дани. Вернёмся в Орж — продемонстрирую!

— Правда? — оживилась Мэриэль. — Пошли скорее!

Всей толпой они оказались на площадке перед дворцом.

Дэриэн прикинул в руке подаренный меч, сделал несколько махов:

— Неплохо!

— Папа, давай! — подбодрил Дани. — Смелее!

— Ой, что сейчас будет! — повернула к Стэну возбуждённое лицо Мэль. — Я видела пару раз. Дэрэк лучше всех бойцов, что были на турнире!

Джэд озорно улыбнулся и приглашающе указал принцу на середину площадки. Дэрэк фыркнул… и напал.

Это тоже был танец — но совершенно иной. Удивительный и завораживающий. Любой удар натыкался на уверенную защиту. Две фигуры, тёмная и светлая, словно играли друг с другом. Рука одного только начинала движение, клинок второго уже отражал эту попытку.

— Представляешь, что они сейчас чувствуют? — жарко прошептала Стэну Мэриэль. — Каждый знает, что сделает другой. Как надо напасть или закрыться. Какой будет следующий шаг. Не обмануть, не уклониться! Вопрос только в силе и скорости.

— Кто сильнее?

— Папа, конечно. Видишь, он бьётся вполсилы и двигается медленно.

Медленно?! Стэн изумился. Хотя если вспомнить тот вихрь на Артреске, то да.

— Папа, нечего его жалеть! Перестань поддаваться! — крикнула Мэль.

Вот теперь Стэн увидел недавний тёмный смерч. Никакое знание тут не спасало — Джэд был слишком быстр, слишком проворен. Миг — и они застыли. Клинок Дэйкена упирался в горло Дэрэка. Принц засмеялся и сильнее запрокинул голову:

— Режь!

Дэрэк, разгорячённый и раскрасневшийся, стал прекрасен в той же мере, что и Джэд, блестящие глаза смотрели на своего победителя с безграничным доверием и ожиданием. Синеглазый очень осторожно убрал блестящее остриё. Нежно провёл рукой по шее принца, убедившись, что не оставил и следа:

— Дарю жизнь! Свою…

— Парни — а хуже девчонок, — проворчал Дани. — Чуть что — целуются… Сестрёнки, ну-ка, брысь! Не мешайте… Мэль, пошли тренироваться!

***

Вейра упорхнула с Грэйном, Мэль, подхватив оба меча, умчалась с Дани, неразлучная пара — король и принц — просто растаяла в воздухе.

Стэн повернулся к Ариэль:

— Не знаю, как ты, а я голодный. У вас тут, похоже, вообще все поесть забывают. Разве что пирожки любят! Обедать пойдём?

— Пошли, — обрадовалась та, — я тоже не завтракала. Мэль вытащила в такую рань!

В столовой ожидаемо никого не было. Арвэ обиженно перебирала тарелки на столе. При виде молодых людей она расцвела:

— Слава Создателю! Хоть кто-то! А то у меня ощущение, что все в Орже воздухом питаются! Завтракала одна Эльгер, обед пропадает… Я уже не кулинарией занимаюсь — одними заклятиями сохранения! Чтоб совсем не остыло и не испортилось!

Ариэль чмокнула её в щёку:

— Не сердись! Представляешь, с каким аппетитом все ужинать придут? Особенно Синеглазый твой. Намахавшись мечом-то!

Арвэ повеселела и пропала.

Девушка рассмеялась:

— Заветная мечта нашей владычицы кухни — откормить короля. Чтоб, как она говорит, ветром не сносило.

— Снесёшь его, пожалуй. Он сам, как ветер… ураганный. Аль, а правда, зачем они такое внимание уделяют владению мечами? В Саоре всем правит магия. Мечи Правителей — дань традиции. Они не нужны в обычной жизни.

Ариэль покачала головой:

— Ты не прав. Не со всяким заклинанием справишься при помощи другого. Вот что ты будешь делать со Стражами?

— Прикажу. Я… — Он осёкся. — Да, ты права. Я уже не будущий король, и Стражи Моста мне подчинятся не станут. Но они же созданы такими не просто так!

— Их создали в то время, когда Саор был иным. Жёстче. Суровее. Нетерпимее. Когда изгнанников отправляли в иные миры и всегда была опасность, что они захотят тайком вернуться. Сейчас уже шестнадцать лет действует Закон Джэда. Преступники заключены в специально созданные пространства, куда открыт доступ только Хранителям. Эти миры саморазрушаются с истечением срока наказания или со смертью заключённого.

— Тогда, получается, Стражи больше не нужны?

— Нужны. Остались же те изгнанники, которых наказали раньше. Их много, и живут они долго. А потом… Стражи — это тоже традиция. Отказаться от неё как-то… неудобно.

— Да, Саор изменился. И, похоже, в лучшую сторону. Интересно, что послужило толчком? Влияние нового короля?

Ариэль грустно улыбнулась:

— Папа говорит, Синеглазый научил Саор ценить любовь. А мне всегда казалось, что это потому, что они оба выросли на Земле. Земля, родина Тора, — источник не только магии. При всех её недостатках она учит самому главному. Подожди, я вспомню… «Важнее всех законов, сильнее всех препятствий, дороже жизни наше смешное, нелогичное, непостижимое умение хранить верность выбору нашего сердца…»

— Аль, однажды я услышал такие же прекрасные слова. Про весь свет мира, заключённый в глазах одного человека.

— Ты не добавил — синих глазах. Меня пожалел? Да, это тоже сказал мой отец. Он умеет выражать свои чувства! Прожив на Земле двадцать лет, он вынес оттуда редкое бесстрашие. Он спорил с Создателем! И Тор признал себя побеждённым, вернулся в Саор, обрёл свою любовь и новый смысл жизни… И это правильно, Стэн! Что толку быть бессмертным, если внутри только пустота и одиночество?

— Но его жена, дочь… они обычные смертные! Как же он будет жить… потом?!

Она подняла на него полный боли взгляд:

— А ты у Джэда спроси. Он тоже бессмертен.

Стэн содрогнулся:

— А Дэрэк… знает?

— Конечно. Ты думаешь, это его остановит? Или Эльгер? Меня не остановило бы.

«Как представлю, что могу его потерять, — в глазах темнеет!»

Ты его и не потеряешь. Он однажды потеряет тебя…

— Стэн! — встревожилась Ариэль. — Это что, слезы?..

Он смущённо отвернулся.

— Стэн, мы в Саоре живём очень долго! Несколько веков как минимум! И потом… Я знаю Синеглазого! Для него нет невозможного! Поверь, он сделает всё, чтобы как можно дольше быть вместе.

Юноша вспомнил до боли трогательный жест руки, заправляющей прядь иссиня-чёрных волос, и ответный нежный взгляд парня, откровенно наслаждающегося этой лаской.

— Или уйдёт вместе с ним.

— Нет! Знаешь, мы с братом были совсем маленькие, учились плавать в Океане. И Дани случайно вызвал Волну. Стал тонуть. Папа с мамой хотели броситься его спасать. Джэд не дал. Сказал: он должен выплыть сам. Или пусть захлебнётся, я поймаю у Грани. Но он с детства должен приучиться не сдаваться! Бороться до последнего. На пределе сил и способностей. Только тогда он сможет добиваться невозможного. Не покоряться ничему — ни обстоятельствам, ни самой смерти!

— Дани выплыл?

— Да. И теперь мой брат умеет бороться. Неужели ты думаешь, что сам Синеглазый уступит звёздам?!

— Но есть законы, Ариэль…

— О, да! Посмотри на Тора. Он трижды отвоёвывал своего сына. Джэд уже возвращал папу. Не забывай — важнее всех законов, сильнее все препятствий… Наверно, ты просто ещё не любил, Стэн.

— Я был уверен в обратном. Теперь, каждый день видя, что значит любить по-настоящему, всецело, безгранично, мои чувства мне кажутся смешными. Я никому бы не позволил приставить меч к шее, сказав — режь! Вернее, раньше никому…

Ариэль улыбнулась:

— Что, не против оказаться на месте отца?

«О чём она? Неужели думает…»

— На его месте мечтал бы оказаться любой, — отшутился юноша.

— Ты поосторожнее, Стэн. Папа жутко ревнивый… Ладно, мне пора к Наставнице.

— К Эдре?

— Нет, моя Наставница — Лионэль, дочь Аринга. Ты с ней не знаком. Она подруга мамы, очень скрытная, благородная, безнадёжно влюблённая в короля.

— В него, наверно, влюблены все в Саоре.

— Ну, да, в разной степени… Большинство, как мама, любят поверхностно, прекрасный внешний облик, некоторые, как Гэсса с Арвэ, видят сына, и очень немногие способны принять, как отец и Эльги, человека со всеми недостатками.

— Я не нахожу в нём недостатков!

— Ты его плохо знаешь! Он властный, скрытный, упрямый, гордый и слишком ранимый. Невыносимый в быту и несносный в общении. Дотронуться до себя он позволяет только самым близким людям. Неудивительно, что девяносто девять из ста влюблённых в него девушек рано или поздно говорят: сдалось мне такое счастье?! И выходят замуж за нормальных, славных, добрых, обыкновенных парней.

— Чтобы потом всю жизнь мучиться, сравнивая и понимая, какая пропасть между ними и тем, другим…

— Стэн! — возмутилась Ариэль. — Ты что, тоже попал в плен этих невероятных глаз?!

— Да, Аль, я в плену синих глаз. И, раз ослеплённый их цветом, я не стану искать других, более доступных и обыкновенных… Лучше всю жизнь быть незрячим, чем постоянно видеть их жалкое подобие!

Ариэль не то всхлипнула, не то простонала:

— А я, как и мама, готова держать бабочку в руке, нежели следить за лэктэрхом в небе… До вечера, Стэн!

— Ты же так и не поела! — опомнился он, но его слова уже повисли в пустоте.

Он вздохнул и уткнулся в тарелку.

Бабочка в руке?

Тысячу раз нет!

***

Принцесса Соледжа подошла, присела напротив:

— Привет, Стэн!

Он вздрогнул.

Не очень он доверял любителям бабочек!

— Стэн, не всем дано всю жизнь следовать за лэктэрхами…

Он поднял возмущённый взгляд:

— Ты подслушивала?!

Дейзи вздохнула:

— Не нарочно. Но, когда я появилась, вы были увлечены разговором… а потом я услышала достаточно, чтобы не смущать мою девочку ещё больше.

Стэн остыл:

— Принцесса, извини, если обидел. Я сейчас слишком растерян, подавлен, смущён… Всё, что я вижу, рушит мои представления о мире. Люди, что окружают меня, кажутся непостижимыми и недостижимыми героями, чьи поступки велики, а помыслы глубоки… Даже твоя дочь, такая юная, настолько сильнее и величественнее, что мне становиться страшно… Дейзи, как можно жить с ними рядом?! Они полубоги, их жизнь — легенда, их чувства — бездоннее Океана, а стремления — выше Ардэга… Любовь сильнее смерти, вера без границ… Неужели к этому можно привыкнуть?!

Она грустно улыбнулась:

— Привыкнуть непросто, можно притерпеться, Стэн. Я обыкновенная женщина. Для меня всегда на первом месте была семья, дети. Ты думаешь, я… не гонялась за лэктэрхом?! Нас представили королю Саора в один день — меня и Эльги. Ей было шестнадцать, мне четырнадцать. Не знаю, как она, я не спала ночь. И не только эту. Я находила любой повод попасть в Орж. Попасться Джэду на глаза. Сказать пару слов. И, когда мой отец, умирая, взял с него обещание жениться, радовалась, как дура.

Дура и была! Одной ночью, под мерное дыхание Триса, я поняла, что даже воспоминание о дерзкой рыжей девочке Синеглазому дороже, чем вся моя жизнь, принесённая в дар… Более того, я открыла, что я не знаю человека, которого полюбила. Что его душа закрыта для меня, и самое страшное — я не в силах понять эту душу! Что я вижу только совершенный облик, а остальное — лишь вымысел, игра моего воображения. В отличие от Эльгер, что приняла его сразу, не разделяя на прекрасного короля и несносного человека… Только Эльги сильная, такая же, как он. Они вообще очень похожи! Она готова быть рядом, видя все недостатки, сознавая все трудности. А я не способна ценить непостижимое, стремления, которых не разделяю, цели, что мне недоступны… Я не могу всю жизнь любить мечту!

Я выбрала другого. Юношу с сияющим взглядом, с восторженной и нежной улыбкой, такого трогательного, милого, беззащитного… Разве могла я заподозрить, что эта улыбка на самом деле предназначалась не мне?! Кто вообще бы предположил, что подобная страсть вспыхнет с первой минуты, с первого взгляда, с прикосновения руки… между парнями! Такая, что им станет безразлично, кто они, с кем они… Что в юности, ревнуя Синеглазого, я потом буду ревновать к нему! И кого! Собственного мужа, отца моих детей!

— Дейзи, — Стэн запнулся, но докончил: — Своей ревностью ты чуть не довела Дэрэка до самоубийства.

— Да! — воскликнула она. — Я не обладаю великодушием Эльгер! Я была не способна покорно отойти в сторону и уступить! Я не хотела быть второй!

— Может, поэтому Эльги и осталась вне счёта? Дейзи, для Джэда нет очерёдности, как ты не понимаешь. Есть любимые, и вряд ли он разделяет их по номерам.

Она обратила к нему заплаканные и необыкновенно прозрачные глаза:

— Я поняла это слишком поздно, Стэн. Вместе с горьким осознанием, что могла бы наравне с ними разделять эту страсть, эту силу, этот восторг. Но я упустила своего лэктэрха! Я сказала Джэду глупость и гадость. Намеренно жестоко, зная, как отреагирует настолько гордый человек. Я хотела разорвать связь между ними. Только оказалось, этой связью Дэрэк дорожит больше, чем жизнью! Муж простил меня, однако наши отношения никогда не станут прежними. Синеглазый же просто отдалился — навсегда.

— Вроде вы в хороших отношениях.

— Стэн, он со всеми в таких отношениях. Он король. Но во время недолгого изгнания Дэрэка я почувствовала, каким он может быть с теми, кого считает близкими людьми. Как умеет подбодрить и утешить. Рассмешить до слёз, заставить забыть все тревоги и сомнения. И это, заметь, я сказала «с близкими». А с любимыми… Когда я вижу их втроём, таких счастливых, живущих друг ради друга, испытывающих радость от того, что они вместе, у меня внутри всё перехватывает. Они вернулись с Артреска — и сразу к Эльги.

— Я думал, они захотят побыть…

— Вдвоём? Разумеется. После. Или до… ты прав — там нет очерёдности! Они и сейчас там — делятся впечатлениями, обсуждают, шутят… А если я войду — увижу удивление, настороженность, напряжённость. Они хорошо спрятаны для остальных — но я же чувствую! Дэрэк невольно дёрнется, прикрывая Синеглазого, и выражение бесконечного счастья на лице сменится тревогой: вдруг я опять скажу что-то, оскорбляющее чувства его любимого?!

— А ты скажешь, Дейзи?

— Что ты, Стэн! Я приняла всё, как есть, сразу после той истории. Но за иные ошибки приходится расплачиваться годами. Я плачу шестнадцать лет. И это не только отношение Дэрэка и отстранённость Дэйкена. Это холодность Эльгер, сдержанность Тора, молчание Гэссы, осуждение Лейгни… А напоследок, как клеймо, слова дочери — бабочка в руке.

— Она не хотела тебя обидеть!

— Я знаю… и разве на правду обижаются? Только моя бабочка в погоне за недостижимой мечтой сама стала лэктэрхом, улетев туда, куда мне, бескрылой, не подняться… и моя рука по-прежнему пуста.

Юноша смотрел туда, где она сидела за секунду то того, как исчезнуть, и не мог отделаться от двойственности ощущений.

Стэн, сын Аржэна, сочувствовал принцессе.

Стэн, прыгающий через радуги, присутствующий на ужине в Тери, свидетель боя в Артреске и сражения на площадке перед замком этим утром, готов был гнаться за своим лэктэрхом всю жизнь.

Мечта недостижима только для тех, кто складывает крылья.