Тридцатилетие свое я отметил с размахом. Причем размахнулся так нехило, что вылетел из зоны комфорта. Прямо в открытый космос. Сначала все было как у всех: аудиенция у босса, новый Ролекс на левом запястье, семейный обед с Ванессой, все чин-чинарем. А вернулся домой — и душа запросила праздника. Ну для начала она запросила чего-нибудь покрепче алкоголя, вспомнив о старой заначке. А потом, воодушевившись, под белы руки повела к Хаммеру — чтоб, значит, все видели и уважали. И на праздник, полный вперед!

После службы в морской пехоте на гражданке — тоска: ни плечу раззудеться, ни руке размахнуться. Только решишь кому дать силушки богатырской отведать — они уже либо слились, либо в отключке валяются. Так что ходишь и просто пугаешь всех. Вот хрен собачий, пропустил поворот, заехал неизвестно куда. Какая-то вывеска светится, щас проверим. Вдруг банда байкеров там меня ждет, махач устроим — вот уж лучший подарок!

В баре было почти пусто, ни байкеров, ни рокеров, ни даже пьяных верзил. Рановато еще для них. Пенсы какие-то за бутылочки свои сраные схватились испуганно и срыли. Бармен рот как открыл, так и захлопнул: взгляд у меня, говорят, тяжелый. Ну что, твою мать, опять пустышку вытянул? Босс мне все телохранителей навяливает, а мне бы еще хоть разочек самому кому-нибудь врезать, чтоб кости хрустнули, эх… Вон парочка сидит милуется за стойкой. Давай-ка, красотка, покажу тебе, что такое настоящий мужик, а ты меня за это в Хаммере отблагодаришь, после демонстрации. Ты что, твою мать, вякнул что-то в ответ? Я сказал, ей со мной лучше будет! Ну ты напросился, парень, вот спасибо тебе. Обещаю даже не сломать ничего. Просто полетаешь.

Как я оказался на полу — я не понял. Но вскочил быстро, на ходу анализируя ситуацию. Вот ведь повезло! Он драться, что ли, умеет? А ну-ка, еще разок! Уклонился, гаденыш, и снова бросок через плечо затеял. Ну нет, второй раз номер не пройдет, получи-ка кулак под ребра. Опять ускользнул, говнюк, и сам перешел в нападение. Дерется молча, дыхание не сбилось, глаза зафиксированы на противнике — точно профессионал! Лучший мой подарочек! Да вот же, как я так пропустил такой удар! Прямо в солнечное сплетение, еще и ногой с разворота! Хорошо еще, что нога в кроссовке, а не в армейском ботинке. Пришлось постоять полминуты задом кверху, в себя прийти. А он что, подумал, я с ним закончил? Куда собрался, мудак, я еще даже не начинал. Обернуться успел прежде, чем я его за футболку поймал: отменные рефлексы, уважаю. Глазищи удивленные, темные. Да, твою налево, мне еще не хватит — у меня праздник по расписанию.

Через минуту пришлось драться уже серьезно: противник нападал зло и стремительно, умело целясь в болевые точки. Но странно как-то бьет: сдерживается, что ли? Не стоит, чувак, сейчас дядя военный покажет мастер-класс. Наконец почти загнал его в угол: преимущество в росте помогло, но он каким-то невообразимым приемом вывернулся, и я чуть не врезался лбом в стену. И опять стоит, ждет. Совсем идиот? Сзади бы и добил. Ну как хочешь, получи-ка по корпусу. Славно пролетел космонавт по орбите, затылком приложился о бильярдный стол. Ну чего не встаешь? Чувство свободного полета перевариваешь? Девица к нему подбежала, заверещала, кровь ему по лицу размазывает салфеткой. Тварь мерзкая, из-за тебя все, пошла бы сразу со мной — был бы цел твой кавалер. Давай вставай, урод, не вздумай сдохнуть тут, не порти мне праздник. Ты ж не китайская одноразовая игрушка. Бармен подскочил, плеснул ему в лицо водой. Встал, смотри-ка. Не все встанут после такого, респект тебе. Ручонками опять машешь? Давай-ка тогда я без свидетелей тебя так отделаю, что мама не горюй. Гулять так гулять!

Руки связал ему сзади ремнем, выдернутым из своих джинсов, в рот запихал тряпку, которой протираю окна в машине. На этом месте могла бы быть ваша девка, и по согласию. А теперь ты на заднем сиденье валяешься. Ибо возбухнул не на того. Ну да девок я найду сколько хочешь, за копейку кило, а ты зверек редкий. Вот местечко славное, безлюдное, заброшенное. Много их у нас в Нью-Йорке, сверни за угол от туристических улиц — и откроется твоим глазам дивный новый мир. И пялься на него в свое удовольствие мертвыми гляделками из мусорного контейнера.

Ну что, второй раунд? Твою мать, сразу мне по яйцам ногой зарядил, ждал, сволочь, пока я дверь открою. А пинается он что твой кенгуру. Была у меня одна балерина-прошмандовка, тоже ножки у нее были как боа-констриктор, страшно было их на плечи закидывать. Захлопнул дверь, обошел машину с другой стороны. Вытащил хорька за шиворот. Он опять извернулся, на коленки приземлился, бежать собрался. Ну нет, попалась, птичка, стой. Да чтоб ты сдох! Пяткой под коленку! Я рухнул прямо на него, придавив всем телом. У него аж внутри что-то хрустнуло, и стон из-под кляпа вырвался. Сто десять кило живого веса и сто девяносто три сантиметра роста, а вы как хотели, в морпехи кого попало не берут. Враг захвачен, физически подавлен, наступил этап морального уничтожения. Девку бы твою при тебе отодрать, да не додумался ее захватить. Ты чего ерзаешь подо мной? Врешь, не уйдешь. Или дырка в жопе чешется? Я, конечно, с парнями еще не трахался, но у меня уже встал, да ведь и тридцатчик уже, жизнь заканчивается, надо все попробовать!

Рывком поднял его, потащил, прихрамывая, к капоту, ткнул в черную блестящую поверхность мордой. День выдался жаркий, и двигатель еще не остыл — позагорай. Когда начал сдирать с него джинсы — забился отчаянно, замычал. Но я держал крепко, притиснув его к бамперу под коленки. Вставить не получалось — зажался конкретно, как будто все мышцы в каменной заднице своей сосредоточил. Пришлось придушить, но даже в обмякшее тело входить было трудно. Поплевал на ладонь, смазал член и воткнул со всей дури — благо, она еще из организма не выветрилась. Черт, неприятно, очень уж узко. Подождал — и стало лучше, мускулы вокруг члена разошлись, можно двигаться. А не зря всех на мальчиков тянет, лучше, чем с иными бабами. Узенькую щелку ведь не каждый день найдешь, а тут кайф, и не залетит никто. Под финал в заднице у него захлюпало, но я уже кончал, порыкивая от наслаждения. Застегнул ширинку, распустил тугой ремень на загорелых руках — вот теперь стопудово падет мне в ноги, в соплях и слезах. А сразу надо было так, идиот. Но мне-то по хрен, праздник удался!

Кулак прилетел точно мне в челюсть, из глаз искры посыпались. Вот ведь мастер засады! Даже штаны натягивать не стал, сразу в бой ринулся. Во рту стало солено от крови. Второй удар был ребром ладони по кадыку — хорошо хоть его успел перехватить, сейчас бил насмерть. Долго же ты разогревался, салага. Опять завалил его на капот, теперь спиной, чтоб не брыкался. Глаза бешеные, верхняя губа ощерилась, рычит мне в лицо из-за кляпа. Чистый волк!

Действие наркотика заканчивалось, резко заболели бок и коленка, да и крови во рту скопилось немало. Что ж, хорошего помаленьку. Приложил волка затылком об угол бампера, он опять обмяк и осел. Сплюнул кровь, осторожно потрогал языком нижние боковые зубы — шатаются сильно. Ну да что за драка без дантиста! Волчаре тоже досталось. Оттащил его от машины, уложил. Твою мать, ему хоть двадцать-то есть? Перемазанное бурыми разводами лицо совсем детское, обиженное. Вот это я вляпался! Надо срочно драть отсюда. Оставил ему бутылку воды, вынул тряпку изо рта, натянул трусы с джинсами как смог, и денег в карман сунул, все, какие при себе были.

Дома, проклиная себя под ледяными струями душа, зализывал языком дырку на месте выбитого зуба и яростно отмывал чешуйки засохшей крови с члена. Напраздновался!

  Вот и всадник лежит, распростертый во прах,

На броне его ржа и роса на власах;

Безответны шатры, у знамен ни раба,

И не свищет копье, и не трубит труба.

Дж.Байрон

Бутылка с водой была новая. Я прополоскал рот — какую дрянь этот мудак мне там в рот засунул, на вкус как сразу все фломастеры из упаковки, заправленные одеколоном. В задницу-то понятно, что он совал, болело страшно, еще и спустил туда, гнида. Но там водой из бутылки не обойдешься, придется дома первую помощь себе оказывать. Осторожно начал вставать, но голову повело и затошнило — ну все, еще и мозг последний сотрясся. Точно, волосы слиплись на затылке в жесткий кровавый колтун — это я об стол в баре тормозил или бампер ему помял? Пусть лучше Хаммер его пидорский с покореженной мордой теперь ездит. Самому пидору тоже напоследок удалось от души в челюсть засветить, когда он победу праздновал. Жалко, что он успел второй удар блокировать, а то бы кровью сейчас блевал в своем гробу на колесиках. Надо было сразу на поражение, но проклятая спортивная выучка…. А судья вот не подошёл, не присудил победу за серию непрерывных атак. Никто бы не дисквалифицировал, если я бы ему яйца оторвал… Ладно, умоемся и попробуем еще раз подняться с колен. Стоять, не падать! Молодец, теперь пошагали, в ритме джаза. Может, в больницу все-таки? Или сразу в полицию? Не, нахрен, в больнице очереди до Марса, а сидеть я точно не смогу. А в полиции… Уже проходили с Райаном: сначала спросят, зачем и как насильника спровоцировал, тысячу раз уточнят, в каких именно позах и сколько раз, и точно ли не по собственной просьбе, потом «Приложим все усилия, но людей у нас мало, а вас таких много, и вообще никто не умер», а в глазах брезгливое презрение: ты мужик, вот и терпи. И это дома, в старой доброй Англии. А в Нью-Йорке на меня тут и вовсе посмотрят через дырку в пончике: «Вы, мистер Барнс, за нашим образованием сюда понаехали? Вот Вам наука, юноша, питайтесь. А грин-карту зачем получали, чтобы наши налогоплательщики за Вашу задницу драную платили? Езжайте-ка обратно, родина-то она помнит, ждет, небось, вся в слезах. А этот незначительный инцидент — на память Вам, авансом на четвертое июля. И еще Америка в Луну флажок воткнула, а у вас в двадцать первом веке даже сраной ракеты нет, во как!» Гребаная страна Микки-маусов! Может, и правда домой? Там отец меня убьет: столько времени угробил на мои тренировки. А про маму даже думать страшно. Да и квартиру ведь в кредит взял, планов громадье.

До дома добрел уже в сумерках, по дороге пару раз стошнило. Народу на окраине в воскресенье мало, никто полицию не вызвал и помощи не предложил. На пятый этаж по лестнице с разодранной задницей — тот еще аттракцион, опять все заныло и запульсировало, но хоть за перила можно держаться. Заставил себя сначала пойти в душ, произвести осмотр. Видок у меня, конечно, как у Прекрасной дамы из сонетов Шекспира. После неудачной эксгумации. На Хэллоуин получил бы первый приз и все конфеты. Сзади на джинсах уже засохло темное пятно, трусы тоже все в корке крови и спермы, еще и прилипли. Насрать, отмочу в душе. Под ноги полилась розовая вода. Черт, он там мне все раскурочил, козлина! Надо было все-таки в больницу. У него вместо хера что, шланг пожарный? Он вообще непонятный: бьешь как по терминатору в бронежилете, мягкие ткани отсутствуют. Даже кисть чуть не выбил себе об этого мудака. Помню, была у меня подружка, все перлась по мужикам-шкафам — вот прекрасный экземпляр для нее. Я, конечно, со своими метр восемьдесят не энт, но и не хоббит. А этот точно на голову выше и шире раза в два. Ну пусть в полтора. Но дерется он, конечно, супер. За всю свою карьеру я таких не встречал. Опять же, цитируя классика нашего Шекспира, «есть много мудаков на свете, друг Горацио…»

Упал спать на живот, засунув в пересохший рот кубик льда — не помню, можно ли пить при сотрясении, а проверять нет сил. С утра, кряхтя и морщась, поднял с пола джинсы, вытащил трусы из душевой кабины. Джинсы в стирку, трусы предательские — в помойку! Могу себе позволить! Из карманов зелеными лепестками запорхали деньги — это что, на восстановление анальной девственности, твою мать? Или на чай? С молоком? Вот найду — убью! Сначала яйца оторву, потом хер узлом завяжу, а потом…. Времени у меня много, до конца жизни придумаю, что с ним делать. Всего восемь миллионов жителей надо опросить, не трахнули ли они меня вот в эту самую дырку первого июня 2003-го года.

****

После того дня рождения я начал новую жизнь. С чистого листа. Хаммер отдраил на четырех мойках, номера поменял и продал в другой штат. Заначки дури все нашел и сжег нахер. И одежду тоже. И все ждал, когда начальник отдела полиции по делам несовершеннолетних ко мне зайдет на рюмку чая, поговорить о возрасте несогласия. Думал, что надо поискать волчару этого, даже, по законам жанра, на пустырь съездил. Но никто меня, конечно, в засаде не ждал. Потом подумал самому заявиться в полицию, узнать, нет ли на меня заявления, чтобы контрмеры принять. Ну, может, денег ему еще дать, родителям там машину подарить. Вот, пожалуйста, примите Хаммер, почти новый. От всего сердца. Сынок ваш уже в нем прокатился. Или больницы проверить? Дышать он, конечно, дышал, но ведь даже у меня трусы были в его крови. А если кто его по дороге добил и ограбил? Вот ведь связался черт с младенцем! Но никуда, конечно, не позвонил и не пошел: сразу боссу доложат, что протеже его делом об изнасиловании интересуется. И тут уже босс придет ко мне: «Что я слышу, капитан морской пехоты в отставке Весли Майлз? Я тебе, значит, жизнь красивую устроил, под крыло взял, дочь в невесты готовлю, а ты мальчиков по воскресеньям на пустырях потрахиваешь?» А я ему: «Ну что Вы, мистер Феррелли, невиноватый я, случайно рядом проходил. Он сам на меня насадился со всего размаху, как только сознание потерял. От красоты моей, не иначе. Мне даже не понравилось сначала, но я терпел, я же боевой офицер. Подайте-ка мне вон ту большую блестящую медаль за проявленные мужество и стойкость».

Потом разозлился на этого придурка: а может, он вообще педик и ему это все в кайф? А я тут страдаю. Вот черт, не провериться ли на предмет заразы какой нехорошей? Но потом честно сам себе по морде врезал за такие мысли: не похож он на педика, он ведь с девкой своей там целовался. Да и не идет его внешность ни в какое сравнение с Тайни — того хлебом не корми, дай в платье нарядиться и тенями голубыми намалеваться. Хорошо хоть, перед боссом в таком виде мозгов хватает не показываться. А как вообще этот волк выглядел? Ниже меня, это я помню: два ребра в тугой повязке, дышу осторожно. Волосы короткие, стрижка какая-то, хер поймешь. Глаза людоеда-убийцы. Лица, в общем, не помню. Тело тренированное, задница белая, резкий контраст с загаром ног. Тоже без особых примет. Выговор у него какой-то странный. Австралиец, может, местная помесь с кенгуру? Или канадец? Но нет, те обижаются, когда их за нас принимают. В общем, ладно, проехали.

  Ты и сам иногда не поймешь,

Отчего так бывает порой,

Что собою ты к людям придешь,

А уйдешь от людей — не собой…

А.Блок

Хорошо хоть через неделю синяков под глазами и на шее почти не видно, а то на новой работе пришлось бы от начальства прятаться. Новый босс, мистер Стивенс, явно не любитель активных видов спорта, воздушный шарик под центнер весом. Жрут эти амеры свой фастфуд, ГМО и пухнут во все стороны. Ладно, они для меня живое предупреждение, очень мотивируют на ежедневную пробежку. И готовлю я себе сам. Но все равно страшно иногда бывает, когда в кафе с девушкой заходишь и видишь очередь из жоп размера XXXXL — сразу аппетит отбивает. И очень удачно, что собеседование я прошел на прошлой неделе, а то бы доказывал сейчас потенциальному работодателю, что я по жизни мамина радость и папина гордость. А это так — первая встреча, последняя встреча, хотя я говорил, что не надо. Очень сильно просил, ногой с разворота. Но он остался глух к моим мольбам… Ну и дальше по тексту.

Задница болит здорово, обрыдался, когда попробовал кремом там помазать, а уж на унитазе, когда совсем невмоготу стало терпеть, выл и только что в позу лотоса не сел, пока все выходило. Туда даже палец не пролезает, как вообще он умудрился, пидор! Наверное, богатый жизненный опыт. В резюме указывает, в разделе Хобби и увлечения: просуну свой хер в любую дырку! Я же теперь могу писать, что я — падшая девица из обедневшей аристократической семьи, и никто меня замуж не возьмет. Это шуточки, конечно, от безысходности. А если серьезно — пора опять тренера искать: хоть и дополнительные расходы, но лучше жрать через день, чем срать со слезами.

****

Следующий год я провел образцово-показательно, как на адмиральском смотре на плацу. Бороду отрастил. Даже курить бросил. Босс одобрительно кивал каждый раз, посасывая свою гаванскую сигару. К своему диплому финансового адвоката добавил еще курсы девелопера-застройщика — босс сказал, что мы не представлены на рынке недвижимости, да и мне практика управленца на пользу. Я беспрекословно повиновался, перспективы все равно были мрачные. После той драки у меня в жизни произошло еще два события, по закону сохранения энергии. Где-то убыло, где-то прибыло.

Начнем с прибыли: у меня в доме появился Энцо. После дня благодарения босс приехал ко мне — хорошо позвонить удосужился, я хоть из халата выскочил. Зашли двое: босс и мужик лет под сорок, виски седые, лицо узкое, породистое, ростом с меня. «Знакомьтесь, это Энцо — твой новый управляющий». Чем у меня тут управлять, интересно? Уборщицей приходящей? Или бутылками в баре командовать? Пить я стал меньше, но иногда накатывала тоска… «Домоправитель твой, — пояснил босс. — Будет по хозяйству помогать, тебе сейчас не до этого. Я нашел проект по застройке». И ушел — разбирайтесь, мол, сами. Энцо оказался настоящим сокровищем: дом засиял, даже светлее как-то стал. А уж готовит он как бог, ни в одном ресторане такого не найдешь, уж я-то знаю. Только вот у нас теперь всегда итальянская кухня, ну да это я переживу. Молчаливый, с выразительной мимикой, предупредительный и спокойный, как удав. Как я без такого помощника по хозяйству обходился — сложно представить.

Ну вот, с хозяйством теперь… Тут убыло. Почти в ноль. Я после того, как понял, что парень тот никуда не заявил, успокоился. И, как водится, решил реабилитироваться в собственных глазах с какой-то левой девицей из ресторана в Plaza Hotel. В постели на белых простынях и шампанским, а не в экстремальных полевых условиях. Хорошо, что девица была незнакомая, проездом из глухой Оклахомы, и наивно поверила в стресс большого города и всякую прочую херь, которой пришлось оправдывать свое фиаско. Ну и там номер люкс, завтрак в постель и салон красоты на следующее утро. А я — в офис, да, в семь утра в субботу, бизнес есть бизнес, детка. А сам домой — и в интернет с бутылкой рома: первый раз такое со мной. Моряк мой с печки как брякнулся, так и валялся всю ночь в отключке. Правда, что ли, стресс? Перенервничал из-за этого пидорка малолетнего. 

Стресс запил, заспал, даже в бассейне всю неделю каждый день плавал. Через десять дней опять решил проверить. И опять осечка. Уже потом и в машине пробовал, и на машине, и даже на этот грёбаный пустырь смотался — бесполезно. Карма, что ли? Позвонил Монике, старой знакомой. Она профессионалка, если уж у нее не получится… С ней получилось, но неохотно и далеко не сразу. У нее обычно минет занимает минут пять, если ты ей нравишься и она в хорошем настроении. Если нет — за минуту мужики выстреливают. В общем, со мной она долго возилась. Но не прогнала как профнепригодного, потом сидела со мной, делилась техникой и теории выдвигала. Хотя за тысячу баксов за ночь я и сам теории какие хочешь сочиню. И ведь к психиатру не пойдёшь — обязательно боссу доложат, что потенциальный зять у него нетрудоспособен. Врачебная этика и конфиденциальность, конечно, не продаются, но покупаются легко. Так что брак с Ванессой, который босс спит и видит, под угрозой развода после первой брачной ночи уже сейчас, даже если характерами сойдемся. Хорошо еще, что она сама ко мне дышит очень ровно, да и отец не одобрит «до свадьбы». Остается один выход: работать, работать и работать, если вдруг до этой свадьбы мой морячок не оживет. Может, хоть для бизнеса в семье оставят. Если не побоятся кармического проклятия.

Мой первый проект был с архитектурной конторой некоего мистера Стивенса. Ничего выдающегося — босс не стал рисковать, он вообще осторожный. Обычный спальный район в Бронксвилле. Так что я поехал в бюро в понедельник, оценить обстановку и осмотреться.

 — Это все молодые специалисты?

 — Надежных молодых архитекторов не так много, мистер Майлз, — Стивенс придавил пальцами-сардельками три файла на столе. — Тут же приличные деньги, зачем нам проблемы. Эти люди послушные, исполнительные, от них неприятностей не будет.

На фотографиях — пресные лица, пустые улыбки, явно сомневающиеся в собственной молодости. Мне же хотелось поработать с кем-нибудь поинтереснее, раз уж проект такой откровенно стандартный. Деньги, в конце концов, мои, кого хочу, того и найму.

Видя мое недовольное лицо, Стивенс вздохнул: «Есть, конечно, еще один, но Вы с ним намучаетесь. Я и так его все время осаживаю, любит он поперед батьки… Он, как бы это выразиться, пламенный революционер — так и рвется на баррикады, все свои новые идеи продвигает. А у нас проект обычный, инноваций не предвидится…»

 — Покажите, — не помешает мне в жизни немного видимого стресса, раз с невидимым не получается разобраться. Может, клин клином поможет.

Стивенс поднялся, порылся на полке, вынул из черной папки файл. Ну-ну, посмотрим на этого нарушителя спокойствия. Так, что тут у нас? Частная подготовительная школа в Оксфорде, University College London с отличием, магистратура в Нью-Йорке, тоже с отличием. Увлечения: MMA [mixed martial arts], черный пояс по дзюдо, зеленый по айкидо, бег. Двадцать четыре года, ну слава богу, зря волновался.

 — Этот подойдет, — я поднялся, давая понять, что решение окончательное. Вот теперь я сам устрою тебе праздник, архитектор Джулиан Барнс, пламенный революционер с британским акцентом.

Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте,

а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее.

Л.Кэрролл

Новая работа оказалась скучной рутиной — Стивенс боится собственной тени, не берется за проекты сложнее бензоколонки и только глаза закатывает, когда ему предлагаешь что-нибудь новое. Ну ладно, хрен с ним, контракт на три года и деньги более-менее, а если повышения дождусь лет этак через дцать… Зато мозги в офисе не загружены и хватает времени на подработку, где, конечно, тоже Версаль никто не проектирует, но все-таки какое-то разнообразие. Зарплата уходит на кредит, подработка — на жизнь и развлечения. Летом я нашел себе инструктора по крав мага, сменив изящные восточные веера защиты на израильскую кувалду. И учился не ждать, пока противник поднимется, поклонится и пожмет мне руку, признавая поражение. К осени я был голодный, злой и опасный, девушки на этот коктейль слетаются роями, так что пришлось искать фриланс. Тупых студентов и аспирантов в любой стране хватает, поэтому на цветы-кафе-мороженое деньги были. Я, грешным делом, боялся сначала, что на секс у меня разовьется аллергия, но нет, настройки не сбились.

После того раза я зубы стиснул, вспомнил, что настоящий мужик винить может только себя. Это мне еще один урок. Пару ночей разрешил себе порыдать в подушку и погоревать — и хватит. Все болезненные воспоминания затолкал на антресоли, на потом, когда деньги больше некуда будет девать, разовьется социопатия, паранойя и геморрой — вот тогда пусть меня психотерапевт и лечит, чтоб уж одним махом. Пятьсот семьдесят пять баксов из карманов джинсов скрутил в тугой рулончик и положил в ящик стола — засуну уроду в жопу, если удастся еще раз увидеть.

Кроме девушек, была еще отдушина — квартира, красоточка моя. Сейчас, конечно, только я вижу, во что она превратится, но это и к лучшему, а то не видать бы мне ее за такие деньги. Лофт в Бруклине, две спальни, кухня и гостиная, вид на парк. Здание обшарпанное и неказистое, но район перспективный. А уж после родительского дома моя квартира — как круизный лайнер после байдарки: потолки под пять метров, окна огромные, простор телу и воображению. Эх, мне бы денег — и был бы тут город-сад!

В среду Стивенс вызвал меня к себе, я даже как-то забеспокоился: он обычно меня избегает. На всякий случай проверил сроки сдачи проектов, но все в порядке, готово будет раньше. Готово, конечно, уже с неделю как — такие вещи я еще на первом курсе литфака чертил для студентов-архитекторов, но начальнику знать не надо, да и коллеги нехорошо посмотрят.

 — Нам предложили новый проект.

А чего кислый такой? Я бы прыгал от счастья. Или не бензоколонка теперь, а детская площадка? Для продвинутых пользователей?

 — Жилой район в Бронксвилле, со всей инфраструктурой.

Вот ведь повезло! Да даже если он меня опять макет заставит делать, я стонать не буду!

— Ознакомьтесь с документацией и составьте эскизный проект. Через три недели жду.

Ну круто, конечно, я всю грязную работу за кого-то сделаю, а потом опять буду сидеть, позабыт-позаброшен. И вообще, когда уже AutoCad в конторе обновят, а еще нас в консерватизме обвиняют.

 — Хорошо, мистер Стивенс, — собрал папки и пошёл в кабинет.

Сидел, пыхтел и все думал, кому достанутся плоды трудов моих — наверное, Дилану. Он Стивенсу всю задницу уже вылизал до горла, так что начальник его продвигает. Жалко, конечно, такому жополизу отдавать нормальный проект, но мне пока ничего здесь не светит, моя цель — преодолеть порог «заметно, что вы старались, Барнс, но в Америке мы делаем вот так…».

Америка делает со мной «вот так» уже три года. Переезд в Нью Йорк стоил мне долгих разговоров с родителями, схватки с бюрократической системой и всех моих скромных сбережений. Родители, конечно, порывались дать денег, но они и так потратились слишком щедро, спустив все наследство на мое образование. А могли бы домик у моря купить, как мама всегда мечтала. К счастью, мне удалось выбить грант на магистратуру — приложил к диплому проникновенное эссе о своей американской мечте, пестревшее цитатами от Джефферсона до Буша, сверху украсил вишенкой о конституции, посетовав, что Великобритания до сих пор не взяла пример с подрастающего поколения и живет по старинке. Чушь, в общем, полная, но заглотили по самые жабры — любят амеры неприкрытую лесть. Работа нашлась сразу, пусть без отпуска и за небольшие деньги, но зато в банке дали кредит на квартиру. И началась жизнь по Лабрюйеру: «тот, кто любит труд, не нуждается в развлечениях». Первый год я почти не помню: совмещать магистратуру с дневной работой и вечерними подработками — то еще удовольствие. Но я пахал, позволяя себе из развлечений прогулки по Центральному парку и бесплатным музеям. Хорошо, что мама меня не видела, — переписывались по e-mail, я их долго учил пользоваться своим старым компом — а то бы обрыдалась. С американским дипломом я уже мог сунуться в конторы посерьезнее, но пока застрял вот у Стивенса. Хотя даже ему повезло отхватить нормальный проект. В общем, отдыхаю пока перед новым броском, коплю деньги и идеи.

****

— Не рыпайся, Майлз, — шипит с соседней койки Энди, — а то они и до тебя докопаются. Ты, конечно, супермен, но рядовой, а их двое сержантов. Спи себе.

И я остаюсь лежать под одеялом, засунув голову под подушку, чтобы не слышать придушенных стонов и рыданий под аккомпанемент мата и тихого гогота.

В воскресенье, за традиционным обедом с боссом и Ванессой, я доложил обстановку.

— Проблем быть не должно, — босс добавил в зеленый салат тертого пармезана и оливкового масла. — А что молодого архитектора нашел — это хорошо. Может, оставишь его себе, если от него польза будет.

— Папа, хватит тебе уже сыра. Ты слышал про холестерин?

— Ванесса, cara mia, мы, итальянцы, погибнем не от избытка холестерина, а от недостатка пармезана в организме. Как там твой колледж?

— Все было прекрасно, пока ты Нико не прислал. Он же там всех распугал своей бандитской рожей!

— Это потому что у вас там нормальных мужиков нет, одни, пресвятая Мадонна, гомики ряженые. Вот скажи, Весли, твой этот архитектор — нормальный мужик?

— Вполне, синьор Феррелли. Он бы не испугался.

Да я бы сам на трезвую голову подумал, лезть с ним в драку или нет, с черным поясом по дзюдо. Понятно теперь, почему он меня не добивал сзади. Не по дурости, а по правилам спортивной этики.

— Вот видишь, cara mia, надо было тебе на архитектурный. Ты же хорошо рисуешь!

— Папа, — Ванесса обреченно вздохнула, — проектировать дома и разрабатывать дизайн одежды — две большие разницы. Там надо еще и математику с физикой знать.

— Главное, чтобы тебе нравилось, девочка. А мужик у нас на примете уже есть, — босс мне подмигнул, и я послушно улыбнулся. — Да и Весли может спокойно заниматься своими делами, раз конкурентов нет.

Ванесса закатила глаза и принялась за суп. Она очень похожа на отца: невысокая, по-домашнему пухленькая и очень уютная. Но у босса внутри вулкан Этна, который просыпается без будильника. Он скор на расправу, поэтому его боятся и свои, и чужие.

— Ты, кстати, перенеси свое первое совещание на другое число. А то семнадцатое — к неудаче.

Ванесса посмотрела на него с осуждением, но ничего не сказала. Она всегда стесняется, что отец такой суеверный. Она меня специально просветила про все его «закидоны», так что я поначалу внимательно следил за собой. Ну там соль не просыпать, масло не проливать, и дальше по списку. Дошел уже до того, что даже сам теперь показываю пальцами «рожки», если что неприятное подумаю. Мимикрировал, в общем. Или у меня итальянские корни? Пойди разбери. Хотя босса сложно осуждать. Любой станет от черной кошки шарахаться, когда у него в доме зеркало со стены упадет вдребезги, а через месяц жена со старшим сыном в авиакатастрофе погибнут. Он тогда схватил крошку дочь в охапку и срочно перебрался в Нью Йорк. А я ему чем-то сына напоминаю, вот он и уцепился за меня.

На презентацию проекта я приехал пораньше, сел подальше от экрана, чтоб волчара не сразу меня заметил. А может, не узнает? Хотя я узнал. Но мне его детская рожа целый год в кошмарах снилась. Хер с ним, не полезет же через стол при всех драться.

Он вошел в кабинет и сразу направился к проектору подключать ноут. Поджарый, опасный, шаг пружинистый. Классический серый волк. Белая водолазка в обтяжку, синие джинсы. Понятно, почему Стивенс его не любит, ему и за год отпуска на урановых рудниках в такую форму не прийти. Вон даже секретарша жопастая поскакала волчаре помогать. Ты думаешь, он не справится без твоих сисек у себя под носом? Тебе уже под сорок, бабуля, угомонись, разъем у тебя явно не тот.

Барнс пролистал несколько слайдов на экране, вернулся на заглавный. Стоит прямой, глаза внимательные, следят за садящимися за стол. Выражение лица снисходительное, как будто он залетный лорд-колонизатор, а мы — местные пигмейские племена, опаздывающие на званый ужин с пудингом. Мерзкий сноб.

— Можете начинать, Барнс.

— Благодарю Вас, мистер Стивенс.

Вот он, выговор. Я не поленился, послушал BBC News. Королевский, мать твою, английский. Необычный акцент мешал мне сосредоточиться на словах, поэтому я смотрел на слайды. Ну и где там научно-техническая революция, которой так боится Стивенс? Все стандартно, безопасно, скучно, как секс с резиновой куклой в презервативе.

Поёт цикада —

О том, что смерть близка,

Не ведает она.

Басе

Когда Стивенс, морщась как от хронической непроходимости, нехотя сообщил мне, что я назначен — “условно, Барнс, условно!”— главным архитектором, я сначала не поверил. Но потом он занудел, что девелопер тоже молодой-зеленый и рискует понапрасну, и чтобы я держался в рамках правил компании и носа не казал, пальцами не трогал и сразу, при малейшем сомнении, бежал в слезах к опытным специалистам за советом. И я понял, что вот, взошла она, звезда пленительного счастья. Составил два варианта проекта: один для Стивенса, другой — для души, как я бы построил. Со всеми материалами, технологиями и последними трендами. Смету составил, сроки прикинул, эго побаловал.

В день приемки проекта показывал, конечно, кастрированный вариант, одобренный начальником, но даже там он в трех местах умудрился поохать — не слишком ли смело? Майлз этот сидел со скучающим видом, рука бородатое лицо закрывает. Зевает, что ли? О, как это я макетный нож из заднего кармана не вынул? Сейчас мне как вежливо предложат присесть…

— Как-то скучновато для молодого специалиста с таким блестящим образованием, мистер Барнс?

Это он серьезно? Стивенс вон напрягся, забубнил, что он предупреждал, что давайте найдем другого, столько времени зря…

 — Я следовал американским традициям застройки, мистер Майлз. В Европе этот проект выглядел бы так, — и врубил вторую презентацию, душевную. Все равно Стивенс меня теперь с проекта снимет. На третьем же слайде дебютант-девелопер оживился, руку от лица убрал. Не такой уж он и зеленый — тридцатчик точно есть. Кого-то он мне напоминает?

— Этот вариант гораздо интереснее, мистер Барнс. Почему сразу с него не начали?

— Со мной не согласовано! — всполошился Стивенс. — Новые материалы, вы знаете, сколько они стоят? А неопробованные технологии?

— Мистер Барнс, сколько Вам потребуется времени на смету?

— Все уже готово, я сейчас выведу изображение на экран.

— Прекрасно, сделайте мне распечатку и копию на электронную почту. Поздравляю, мистер Стивенс, проект почти у Вас в кармане. Вот моя визитная карточка, мистер Барнс.

Он встал из-за стола. И я вспомнил, где его видел. Он тоже меня узнал и смотрел выжидающе, протягивая руку. Ну уж нет, козлина, я к тебе не подойду без гранатомета. Рука нашарила в заднем кармане нож.

****

— Будьте любезны, сэр, положите ее на стол, боюсь Вас испачкать.

На рассеченных пальцах быстро набухали кровавые дорожки. Когда успел? Ну не хочешь — не надо, я не расстроюсь. Тоже нашелся гордый разбойник Робин Гуд. Сейчас свистну твоему начальнику — и идите лесом, архитектор Барнс. А рожа у тебя — как у злой королевы, которая вместо отравленного яблока нашла в кармане пирожок с малиной от Красной Шапочки.

— Мистер Стивенс, я еще раз посмотрю оба варианта и дам окончательный ответ в четверг. Всего доброго.

Оба варианта проекта были грамотными и подробными. И что теперь делать с тобой, дикий зверь из дикого леса? Стивенс тебя, наверное, уже загрыз, еще и выгонит. А виноват буду я. Опять. Был бы хоть эскиз у тебя беспонтовый, как первый вариант. А ты, оказывается, подготовился, впередсмотрящий. Как мне теперь от тебя избавиться по твоей инициативе? Спровоцировать на драку в общественном месте? Это как-то совсем подло, да и зубы жалко. А на узенькой дорожке с тобой встречаться страшно: уже не свои пальцы, а мое горло ножом полоснешь. Надо сделать тебе такое предложение, на которое ты не сможешь согласиться…

  Интересно было бы поглядеть на то, 

что от меня останется, когда меня не останется. 

Л.Кэрролл

Стивенс шипел на меня как спускной клапан под давлением, порезанные пальцы пульсировали.

— Это что за самодеятельность, Барнс! Как Вы посмели! Вы у меня за макетным столом до конца контракта просидите, если повезет!

Я опустил голову и не спорил. Я и сам не собираюсь работать с этим мудаком на одном проекте. Выследить бы, где он живет, и разобраться один на один, в темном углу без полицейских камер. Как он дерется, я знаю, а вот для него у меня в запасе есть пара-тройка сюрпризов.

 — …и чтобы до четверга — тише воды, ниже травы!

Да хоть тише кукурузных полей и на дне Миссисипи, все равно настроения нет. Через день я решил, что откажусь сам, даже если меня каким-то чудом оставят на проекте. И тут объявился Райан — время платить по счетам, ты мне должен, процесс пошел, все дела. Он меня точно в могилу вгонит. Я столько подработки не найду за такие сроки, а если еще с работы вылечу — то вообще пипец. Вот ведь этот Майлз-мудак-козлина, всю жизнь мне испоганил! Или у них с Райаном против меня международный заговор? Так, на паранойю денег пока нет, дышим ровно. Медитируем на богатство, твою мать.

****

— Сынок, с неуставными отношениями все очень просто, — майор Брент наливает виски в хрустальный стакан, отчего в нем трескаются кубики льда, и придвигает ко мне листок, исписанный неровными строчками. — Вот заявление от рядового, он обвиняет моего сержанта в насилии сексуального характера. Сержанта этого я знаю хорошо, у него жена есть. Отличный парень, я его потом на твое место поставлю, когда ты старлея получишь. Как думаешь, от кого мне больше пользы: от рядового без году неделя или проверенного бойца? И потом, настоящий мужик не даст себя трахнуть. Наверняка сам напросился.

В четверг я вызвал Барнса на площадку. Меня заела совесть, и я решил дать ему шанс. Но на своих условиях. Взбрыкнет — его проблемы, моя хата с краю.

Мы смотрели на висячий замок по другую сторону ворот. Из домика сторожа гремел рэп.

— Почему не подготовили визит?

— Стивенс меня временно отстранил.

— Это мой проект, я сам выбираю архитекторов. Стивенс права голоса не имеет.

— Тогда почему ворота закрыты?

Ах ты ж ехидна!

— Рассчитывал проверить Вашу реакцию в непредвиденных обстоятельствах.

Барнс пожал плечами, посмотрел на сетчатый забор. Потом развернулся и пошёл прочь. Это как называется? Дерите свою глотку, господин начальник, а я пока в сторонке покурю? Перед глазами мелькнули белые кроссовки и синие джинсы — он все-таки кенгуру. Перелетел через двухметровый забор, зараза. И пошел к рэпствующей сторожке, не оглянувшись. Позер! Ну я же не буду в костюме по заборам скакать, уже напрыгался за восемь лет в армии. Пусть теперь на меня золотая британская молодёжь поработает! Пока сторож-филиппинец трясущимися руками отпирал ворота, я равнодушно смотрел в презрительно-торжествующие волчьи глаза. А ведь неплох парень, я бы его к себе в отряд взял. Вбить бы в него еще уважение к старшему по званию.

Волчара явно знает свое дело: объясняет и показывает четко и по существу, не придерешься. Даже этот его британский акцент здесь очень уместен: никакого запанибратства, чисто деловые отношения.

 — В три часа я подъеду, обговорим еще пару деталей. Потом я сообщу Стивенсу о своем решении.

Подвезти не предложил — не думаю, что он со мной в машину сядет. Пусть ножками своими кенгуриными доскачет, спортсмен-разрядник. В зеркале заднего вида он показывал мне два средних пальца.

— Неприятная ситуация, — Брент барабанит пальцами по столу. — Майлз, давай-ка разрули тут все, ты же теперь капитан. Поговори с доком, пусть диагноз, что ли, задним числом этому педику придумает. А то развели тут мне клуб самоубийц, понимаешь. И поговори со своим офицерским составом, пусть поосторожнее. Не нужны нам здесь проверяющие из штаба — опять весь коньяк вылакают.

 — Квалификации у Вас хватает, Барнс, но ведь это первый Ваш проект?

Молчит. Знак согласия.

— Вам будет очень трудно протолкнуть свой вариант проекта через комиссию. Без моей помощи, — вот оно, насторожился. Сейчас добью, а потом надо вовремя успеть из-за стола встать, чтобы он меня на месте не уложил. Что-то мне подсказывает, что он теперь ждать не будет. — Я могу гарантировать Вам свою поддержку по всем пунктам. При одном условии. Мне нужен партнер… — верхняя губа полезла вверх, обнажая клыки, — по спаррингу. Вы неплохо деретесь, я давно кого-нибудь искал, — обалдел, что ли? Чего молчишь? Я уже приготовил контрудар.

— Условия?

— Спарринга? — он что, согласится? Чтоб меня дома прикончить? Черт, как-то я об этом не подумал. — Двести долларов за сессию. В случае нанесения серьезной травмы — десять тысяч потерпевшей стороне единовременно, дальнейший физический контакт со стороны нарушителя исключается. Тренировки — понедельник, среда, пятница, — вроде прикрыл себя со всех сторон. Но я не ожидал, что он согласится!

— В письменном виде, будьте любезны, — не знал, что вежливость может быть ядовитой!

— Если Вы согласны, соглашение подпишем в понедельник, на первой тренировке.

— Да, — аж зубами щелкнул от ярости.

— Отлично, пойдемте теперь к Стивенсу, порадуем его, что проект он получил.