— А потом Ариоль заявила, что раз она снесла первое яйцо, то имеет больше прав!

— Конечно, имею! У меня вообще двое детей, так что я старшая в Гнезде! А Ксирэ только сто семь лет назад тут появилась и сразу свои порядки навела!

— Да без меня тут вообще порядка не было! — яростный взмах крыла.

Кто сказал, что трудно усмирять бури и ураганы? Укрощать вулканы и волны?

Попробуйте справиться с бранящимися тонхами.

— Дура!

— Сама дура! И перья у тебя пёстрые!

Всё, самое страшное оскорбление… Держись, Джэд.

Я, прикрывшись ресницами, тоскливо смотрю в окно. Нельзя дать понять этой паре, что король откровенно скучает. Рявкнуть бы на них, чтобы глупостями не занимались. Тем более что причина ссоры — вовсе не та, что они мне так убедительно излагают.

Причина — вон тот молоденький тонх, от силы лет семидесяти, что старательно изучает пол. Только это вовсе не потому, что Ксирэ с Ариоль не поделили возлюбленного.

Это оттого, что он посягнул на их отношения. Развлечения или скуки ради переспал с одной, а вторая застала.

У тонхов нет разделения. В Гнезде все равны. Мужчины и женщины объединяются только ради кладки. Когда яйцо отложено, можно вернуться к своему избраннику — избраннице. Независимо от пола.

Никогда не забуду лица Дэрэка, когда он про это узнал!

Из всех разумных только хоренги напоминают людей. Создают пары на всю жизнь, проходят Обряды. Остальные поражают такими традициями, что вгонят в краску самого раскрепощённого человека. Как вспомню подробности про Развилки сершанов, так аж уши гореть начинают.

— Слушай ты, пёстрокрылая! Клюв свой закрой и за своей кладкой следи!

Пора вмешаться.

— Ксирэ! Тебе не кажется, что оскорблений достаточно? Чего ты, собственно, просишь?

Скажи же скорей, и я с чистой совестью сбегу, заберу Дэрэка и прыгну в Тиржэ… Сэрбэл скоро сядет, а вы всё никак определиться не можете!

— Я требую… — Она вдруг смотрит на лицо подруги и запинается: — Пусть она попросит прощения!

— Ни за что!

Ариоль щёлкает клювом:

— Это не я затащила под крыло наглого мальчишку! И нечего оправдываться необходимостью кладки!

Я сердито гляжу на юного тонха:

— Прэйн, сын Верка, ты не молчал бы. Натворил дел, так будь добр держать ответ!

Тонх устало отмахивается:

— Да если б я знал!.. Думал, раз меня приглашают, значит, можно. Кто б мог догадаться, что они просто поссорились и мной воспользовались…

«Джэд, ты чего застрял? Вечер уже! Не успеем никуда…»

«Долг короля, чтоб его! Дэрэк, потерпи!»

«Я-то потерплю… А моё тело — нет! Синеглазый, сколько можно… Вчера был занят, ночью постыдно вырубился, сегодня ни минуты свободной…»

«Слушай, имей совесть! Эльги неделями ждала! И не жаловалась!»

«Может, у женщин это по-другому? А я хочу тебя так, что думать ни о чём больше не могу».

Чёрт, Дэрэк! Что ты делаешь?! Я же не один. Ладно, покраснел, словно имерр. Но моё тело тоже имеет своё собственное мнение по поводу вынужденного воздержания и мнение это нагло предъявляет. Хорошо, тонхи — не лэктэрхи, такое внимание на мелочи человеческой натуры не обращают. И кто придумал эту обтягивающую одежду?! Разве что ногу на ногу закинуть. И мысленно закрыться! Чтоб остыть хоть немного!

Я тоже тебя хочу… Безумно.

Что там говорит Ксирэ?

— Я не думала, что так далеко зайдёт! Ариоль совсем про меня забыла… А тут Прэйн. Говорит: ну её, эту старшую в Гнезде! Давай отвлечёмся!

— И ты тут же крыльями развела! И клюв раскрыла! И вся сотня лет — скорлупы не стоит!

Сотня лет… А у нас — шестнадцать. И год, что был раньше.

— Но это же не повод, чтобы выгонять из Гнезда!

— Я не выгоняла… дура! Я вам с Прэйном пожелала счастья и побольше яиц!

Моя рука бессознательно крутит браслет на руке. Это когда я пристрастился? Который раз, пытаясь охладить свой пыл, ловлю себя на новой привычке.

Джэд, что творится с тобой?..

Или Мэль права, и время пошло вспять? А я старательно добираю то, что не получил в юности? Завожусь от фраз, мечтаю о близости?

Я никогда не понимал особо… озабоченных. Запрещал думать, не давал воли воображению. Да и что воображать-то — с моими скудными тогда знаниями? Я даже Эльги любил, сам не представляя, что делать дальше, после Обряда.

Своё первое наглядное пособие я получил из воспоминаний юноши, которому я до сих пор не могу простить ту вереницу связей, что была у него до.

До Саора.

До нашего знакомства.

До того, как он сказал мне «люблю» — мёртвому.

И до того дня, когда я отдался ему в первый раз.

В жизни мне приходилось всё завоёвывать — трон, уважение, преданность. Привычка брать всё на себя стала моей второй натурой. Бросаться навстречу враждебной магии, с головой кидаться в неприятности, ничего не пускать на самотёк.

Кто б мне сказал, какое это счастье — отдаваться в любящие руки любимого человека…

 Шестнадцать лет он приучает меня наслаждаться. Каждый раз с ним — это новое и неповторимое чудо. Даже не потому, что мы делим все чувства на двоих.

Просто он, зная меня лучше меня самого, всё равно находит новые и новые способы подарить мне удовольствие. Придумывает позы и обстоятельства. Тащит меня купаться в Океане под звёздами и овладевает в садах Соэха.

Вчера он пообещал мне показать нечто любопытное в Тиржэ…

Зная Дэрэка — это «любопытное» заранее заставляет меня трепетать от предвкушения.

А тут — пара взбалмошных… дур! Правильно они себя назвали! Дуры и есть! Обе!

— И, если эта пёстрокрылая не может вести себя прилично в родном Гнезде, пусть своё вьёт! — продолжает злиться Ариоль.

Джэд, скажи им это в лицо! Заяви, что все их претензии на главенство в Гнезде — пустая ревность… Тебе ли не знать! Тебя твоя зеленоглазая любовь по десять раз на дню ревнует! К королю разве что не бегает…

Чего к нему бегать — вот он я… Сижу, терпеливо выслушиваю вздор, старательно давлю в себе желание и мечтаю, чтобы случилось невероятное. Пожар какой-нибудь. Который я быстренько загашу и по-тихому исчезну. Подкрадусь к Дэрэку сзади. Закрою руками глаза. Зароюсь в волосы цвета светлого серебра… Прижмусь стосковавшимся телом и замру в ожидании… Его рука скользнёт под тонкую ткань и…

Я ненормальный и озабоченный.

Какое там остыть — сидеть уже неудобно!

— Ариоль, я правильно понимаю, ты настаиваешь, чтобы Ксирэ покинула Гнездо вместе с Прэйном?

Она смотрит на свою подругу, и гнев в карих глазах уступает место тревоге. А вдруг та и впрямь уйдёт?..

— Ксирэ, а ты оставлять Гнездо не хочешь? Хоть это и не твои родичи, а семья нового мужа твоего отца?

Ох, слышал бы эту фразу Дэрэк! Хохотал бы от души… муж мой.

Тонх кивает:

— Не хочу. Это и моё Гнездо тоже! Я столько лет следила за порядком в нём!

— Прэйн, а ты? Ты хочешь уйти с Ксирэ?

Юнец ухмыляется:

— Вот ещё! Нужна мне эта пёстрокрылая! У нас и не было ничего — так, позабавились чуток. Я и удовольствия-то особого не получил.

Дотрагиваться до посторонних я ненавижу. А вот врезать могу! Наплевав, что король и Хранитель!

Только Ариоль меня опережает. Наподдаёт и крылом, и рукой — так, что звон идёт:

— Ах ты гад!

Молодец, дочь Аргра! Прэйн попытался закрыться — куда там! Вторая подлетела, перья топорщатся, из клюва — хриплый клёкот. Отлично! Поддай ему, Ксирэ!

— Синеглазый, это, с позволения сказать, что?! — Непонятно, чего больше во взгляде Дэрэка — возмущения или воодушевления.

— Ты как здесь оказался?! — и как же я этому рад!

— А нечего закрываться! Слушай, ты их разнимать собираешься?

— Не-а! Пусть душу отведут! Парень заслужил!

«А я — заслужил? Чувствовать, как ты сидишь тут, распалённый, сам изводишься, меня изводишь… Хватит! Рявкни на них и пойдём, пока Сэрбэл не село!»

— Ариоль, Ксирэ, Прэйн! Прекратили!

Красота… Потрёпанный наглец уносит остатки перьев, две влюблённые девицы торжествуют в объятиях друг друга, а меня нежно влечёт к себе принц — мой поданный и повелитель.

— Я так полагаю, недоразумение улажено?

Они быстро кивают и исчезают. Неужели я свободен?!

— Мы свободны… Прыгай, Джэд!

***

— Можно уже глядеть? — я сгораю от любопытства.

— Пока рано. Дай руку!

— Ты меня пугаешь… Эй! Ты куда полез?

— Имею право! Я твой муж! Законный.

— Дэрэк, имей совесть! Смотреть не разрешаешь, раздеваешь…

«Добавь — целую, ласкаю…»

— Глупости всякие шепчешь!!

«Это ты себя так охлаждаешь? Чтобы не сразу…»

«Да…»

— Чучело ты… открывай глазищи свои невероятные!

Вокруг — миллионы огней. Разноцветных, переливающихся. Живых!

— Дэрэк, что это?!

— Цветы. Им пока нет названия. Ариз создал. Тот парень, которого ты однажды отстоял, когда я у Илины отсиживался. Помнишь? Он теперь за тебя в огонь и воду. Я попросил его что-нибудь придумать… Сегодня наша годовщина, Джэд. Шестнадцать лет. И я хочу спросить тебя — так же, как и тогда, в ту ночь, — ты не жалеешь?..

Цветы вокруг мерцают и перетекают радужными потоками, превращая опушку леса в Тиржэ в зачарованный чудный мир.

— Кажется, тогда я ответил — «нет». Аж дважды. И попросил продолжения.

— А сейчас?

— Сейчас я жалею только о том, что не был более настойчив на Маринике. И вновь прошу продолжения….

Его губы находят мои, и дыхание перехватывает.

«Я говорил тебе, как ты прекрасен, Джэд?»

«Миллиарды раз… не важно… говори ещё… говори всегда… мой Дэрэк».

Всполохи огней под нами, сияние первых звёзд в вышине.

Счастье отдаться — и отдаваться.

Десятки, сотни, тысячи лет.