Каждый чёртов раз, когда Леди думала, что Данте достиг вершин абсолютного идиотизма, он доказывал ей обратное, например, как однажды он почти взорвал микроволновку, запихнув в неё пиццу в фольге, а потом в самом деле взорвал её, запихнув в неё металлическую тарелку. Или, как он занял у неё деньги на новый мотоцикл, а потом занял ещё больше денег у Триш, чтобы расплатиться с ней. Или, когда он притащил ребёнка в свой магазин.

Или, как теперь, он радостно выпроваживал этого самого ребёнка чёрт-те куда.

Леди сжала зубы.

Она попыталась вбить хоть капельку здравого смысла в Данте, но с тем же успехом она могла попытаться вразумить бревно, которое просто не желало признавать свою неправоту вопреки всему тому, что говорила Леди.

Потом она попыталась поговорить с Неро, но всё без толку. Она никогда не видела, чтобы пацан был настолько уверен в чем-либо; всё выглядело так, словно он не остался бы даже если бы Леди замуровала его в стене его комнаты.

В конце концов, сделав абсолютно всё, что было в её силах, Леди пришла к выводу, что ей стоит оставить всё как есть ради физического и психического благополучия её и Данте.

Что, конечно, не означало, что она не в абсолютном бешенстве, а в голову Данте случайно не прилетит пара-другая пуль на сегодняшней охоте.

Было невыносимо жарко. Двери Devil May Cry были настежь распахнуты, но стоило Леди войти внутрь, как она чуть не задохнулась от удушающей духоты офиса; полуденное солнце превратило магазин в раскалённую печь.

Данте нигде не наблюдалось.

– Эй, придурок!

Где-то над головой Леди раздался громкий стук, а с потолка отломился кусок штукатурки.

– Я на чердаке!

Ого. Это что-то новенькое.

Леди решается пройти в глубину магазина, сквозь безжалостно-раскалённый воздух, обливаясь потом, чтобы в итоге увидеть, как Данте, покрытый пылью и паутиной, сидит среди бесчисленных коробок, всяких мелочей и мусора. Леди прислонилась к прогнившей деревянной перегородке, стараясь ничего не трогать.

– Что ты, чёрт возьми, делаешь?

Данте гордо взглянул на неё.

– Генеральную уборку.

Леди недоверчиво приподняла брови.

– Ты? Генеральную уборку? Вообще какую-либо уборку?

– Ага, - он махнул рукой в сторону уродливой башни из коробок. – Неро съезжает, так что я решил, что было бы неплохо избавиться от всякого хлама.

– Как непривычно ответственно с твоей стороны, - хмыкнула Леди и села рядом с ним. – Помощь нужна?

– Как непривычно заботливо с твоей стороны, - Данте с подозрением посмотрел на неё. – Ты же не заставишь меня платить за это?

Леди пожала плечами, присматриваясь к горе коробок.

– Сейчас слишком жарко для заказов, так что могла бы чем-нибудь заняться, пока я здесь. Кроме того, наблюдать за твоей уборкой, всё равно что стать свидетелем исторического события. Такое нельзя пропускать.

Данте закатил глаза и отвернулся к ящику, который он разбирал ранее. Солнечный свет проникал через разбитое окно, пыль медленно кружилась в воздухе.

Леди открыла одну из коробок.

Старый плюшевый медведь с оторванным ухом, обивка которого вылезала через разошедшиеся швы. Сборник сказок, зачитанный до дыр. Пара штанов с заплатками на коленях. Тонкий белый конверт; когда Леди взяла его в руки, он развалился, и из него выпало несколько фотографий. Она подобрала пару штук и посмотрела на одну из них.

Очаровательный, крошечный Неро смотрит в камеру с бесконечной жаждой крови, горящей в его глазах, а его волосы заплетены в косички и перевязаны розовой лентой.

(Когда Неро был маленьким, он решил никогда не стричь свои волосы после той единственной попытки, закончившейся душераздирающим визгом мальчика, Триш, пытающейся снять его с люстры, и Данте, кажется, плачущим в углу, так что больше они не пытались его стричь. После долгих (долгих здесь – ключевое слово) уговоров и мольб не использовать около его шеи никаких острых колюще-режущих предметов, Неро, наконец, согласился позволить Данте подстричь его. Спустя несколько неудачных попыток, Данте поставил перед собой цель – стать самым лучшим парикмахером во всём Капулети, и, к всеобщему удивлению, успеха он достиг, пускай и с парой-тройкой кровавых инцидентов.

Неро лишь однажды сам стриг свои волосы – ему было двенадцать и Патти сказала, что ему стрижка пойдёт. К несчастью, она ошиблась, и дети не разговаривали друг с другом целый месяц.)

Другая фотография.

Неро, уже старше, гордо демонстрирует свой новенький пирсинг.

(Когда Данте узнал об этом, он сказал Неро, что это была плохая идея, что, если честно, было единственным нужным Неро знаком, чтобы сделать пирсинг. Чего Данте ему не сказал, так это того, что из-за их ускоренной регенерации пирсинг придется снимать, вырывая его из плоти, которой он успел обрасти. После инцидента Данте ходил с самодовольной ухмылкой пару дней.)

Ещё одна.

Крошечная Патти в её первый день в Devil May Cry, держит за руку Неро, немного прячась за ним.

(– Данте?

– А?

– Когда я в последний раз проверяла, у тебя был один ребёнок.

– Ага.

– И, поправь меня, если я ошибаюсь, теперь я вижу двух детей.

Данте внимательно осмотрел комнату, а затем торжественно кивнул. Леди зажмурилась и потерла переносицу.

– Будь добр, объясни, что это за херня.

– Какая ещё херня?

– ТАКАЯ! – закричала она, махнув рукой в сторону маленькой белокурой девочки, висящей на шкафу, хихикающей, как сумасшедшая, и пытающейся при этом вывернуться из рук Неро.

– О? Это Патти.

– Па.. Данте, ты собираешься просто подбирать с улицы каждого ребёнка, которого увидишь, или что?

Он закатил глаза и ободряюще хлопнул её по плечу.

– Тише, дорогая, она здесь не останется. Кто-то из приюта звякнул мне из-за «странных явлений», происходящих рядом с ней, и она не может оставаться с другими мелкими, пока это не закончится, так что пока что она побудет здесь. Типо, дети должны быть с детьми, так ведь?

Леди вздохнула, массируя виски.

– Просто пара дней, м?

Данте довольно ухмыльнулся, а затем повернулся в сторону как раз вовремя, чтобы поймать девочку, падающую с потолка.)

Следующая.

Неро и Патти в своих крошечных костюмах на Хэллоуин, держащие в руках корзины для сладостей размером с них самих, сидят на плечах у полностью обернувшегося Данте; все трое излучают абсолютное самодовольство, словно они уже пришли, увидели и победили всё, что только можно.

Следующая.

Снова Неро и Патти, но уже постарше, собранные к своему первому школьному балу; Неро, в своем костюме, выглядит так, словно готов убивать, Патти же – сияющее пушистое розовое кружево – напоминает кучу сладкой ваты.

Следующая.

Неро, с Гримом в руках, стоит над телом своего первого убитого демона и ухмыляется, как сумасшедший.

Следующая.

Триш, Леди, Данте, Неро и Патти развалились на диване; на каждом из них самый уродливый новогодний свитер, какой только можно представить.

Леди откладывает фотографии в сторону, чувствуя что-то странное и колючее где-то внутри себя, словно крошечный осколок стекла оказался под её кожей. Она продолжила разбирать коробку и достала совсем крошечную зимнюю курточку с парой маленьких рожек на капюшоне и длинным, крайне неудобным дьявольским хвостиком на спине. Её пальцы нежно поглаживают мягкую ткань.

(Одним из многих прелестей Капулети можно считать его сверхъестественную способность превращаться из раскалённой пустыни в зимнюю сказку всего лишь за неделю. С вызываемым сменой погоды хаосом Данте, из года в год, остается с голой грудью при любой погоде.

Леди скептично смотрела на него, в то время как сам Данте пытался натянуть на брыкающегося Неро миленький свитер с Человеком-Пауком.

– Тебе не кажется, что он замерзнет?

Данте отмахнулся:

– Демоны не мерзнут, - он наконец сумел усадить Неро себе на колени. – Кроме того, не думаю, что смогу одеть его во что-нибудь ещё; если мы не выйдем гулять через пять минут – он взорвется.

Взволнованный визг, который выдал Неро, подтверждал его слова. Данте, наконец, отпустил его, уже полностью одетого, и тот метнулся с к входной двери со скоростью, которая, как считала Леди, ни один человеческий ребенок не мог бы достичь.

На краю сознания мелькнула ужасающая мысль, каково же было растить и воспитывать Данте и Вергилию.

Данте хмыкнул и потянулся за своим плащом, даже не удосужившись надеть рубашку.

– Ну что, готов увидеть первый снег, малой?

Единственным ответом Неро было умоляющее хныканье; сам мальчик дрожал от нетерпения, его глаза метались от двери к Леди и его дяде и обратно. Данте подхватил мальчика с земли и прижал к себе.

– Ну, погнали!

Леди пошла за ними на улицу, щурясь от яркого солнца.

Неро мгновенно затих; с расширившимися зрачками и открытым ртом, он смотрел на белый, морозный мир вокруг него; крошечные облачка пара вырывались из него с каждым вздохом. Он взобрался на плечо Данте, чтобы увидеть больше, пока сам Данте смеялся, изо всех сил стараясь избежать крошечных пальчиков, которые норовили выколоть ему глаза.

– Знаешь, если спустишься вниз, будет ещё веселее, м? – он схватил ребёнка и бесцеремонно кинул его в глубокий, пушистый сугроб.

Сугроб задрожал от восторга, пока Неро пытался выкарабкаться из него, смахивая с глаз хлопья снега с широкой улыбкой на лице.

– Ег! – завизжал он, протягивая Леди ладошки, полные белоснежного пуха.

– Снег! – вторил ему Данте, схватив Леди и закинув её в соседний от Неро сугроб.

– Снег! – взвизгнула Леди, вцепившись в руку Данте и утянув его в снег вместе с собой.

Вскоре Неро узнал о снеге всё, что вообще возможно, включая процесс создания снежных ангелов, лепку снеговиков и рецепт самых крепких снежков. Только после невероятной драки со снежками, в которой Леди и Неро одолели Данте и снеговика, Леди поняла, что что-то не так.

– Я думаю, он дрожит.

Данте лишь закатил глаза.

– Да говорю тебе, демоны не.. – и в ту же секунду Неро чихнул, и Данте с визгом подхватил мальчика с земли и запихнул его под свой плащ, словно он был крошечных, замерзшим котёнком. Он обернулся и посмотрел на Леди с выражением абсолютного ужаса на лице.

– Я сломал его, - на тряхнул головой, паника накрыла его с головой. – Блять, я проебался, я должен был.. Я должен..

– Данте, - он поднял на неё глаза, всё ещё выглядя настолько чертовски напуганным, что на него было больно смотреть. – Ты не проебался. Ну, не настолько сильно, как бы то ни было, -она дернула его за плащ, заставляя идти за ней; Неро высунул нос из своего убежища, с любопытством глядя на взрослых. –  Мы просто купим ему куртку, ладно?

Оба уверенно кивнули.

Данте вытащил Неро из-под плаща в тот же миг, как они попали в магазин одежды. Мальчик окинул взглядом помещение, заполненное одеждой всех цветов, размеров и фасонов, и прижался к ноге Данте, тем самым заслужив тихий смешок.

– Ну что, погнали искать тебе куртку, хм?

Неро ещё раз осмотрелся, немножко неуверенно, но затем мгновенно исчез, напоследок дёрнув Данте штанину и получив от него тихое «мелкий сучий..».

– Ваш муж несколько безрассуден, не так ли? – Леди обернулась и увидела пожилую женщину, которая стояла рядом с ней и смотрела на Данте и Неро, нахмурив брови; голос её звучал слегка снисходительно. – Сегодня холодно, а ваш сын такими темпами обязательно простудится.

Леди собиралась огрызнуться на женщину и отправить её заниматься своими делами, но заметила на её лице искреннее беспокойство, и решила хоть раз побыть вежливой.

–  Он не мой муж, он мой.. – она слегка замялась. – Он мой друг. И вообще, это не его ребёнок, просто племянник. Он следит за ним, пока его родители уехали из города, и он.. ну, он делает всё, что в его силах.

Женщина покачала головой, немного улыбнувшись, и Леди хмыкнула.

– Ну да, его «всё возможное» не шибко впечатляет.

– Ох, но он выглядит приличным молодым человеком, - она взглянула на Леди с тёплым блеском во взгляде. – Просто ему нужно немного помощи.

Леди закашлялась, пытаясь понять, что на это ответить, но женщина уже развернулась и пошла в другую сторону, и в этот момент она услышала, как Данте зовёт её через весь магазин.

–  ЛЕДИ, ТОЛЬКО ПОСМОТРИ НА ЭТУ СРАНЬ!)

Леди нежно улыбнулась, глядя на курточку, и бережно складывает её обратно.

В конце концов Данте был прав – демоны не мерзнут. Они просто должны немного подрасти, чтобы больше никогда не нуждаться в их милых зимних костюмах.

– Эй, Данте! Смотри, что я нашл.. – она повернулась к нему и замерла.

Данте склонился над совей коробкой, не сводя глаз с крошечного чёрного одеяла, что он держал в своей руке; другую руку он сжал в кулак, темная кровь стекала по его пальцам.

Леди медленно подошла ближе и дотронулась до его плеча настолько мягко, насколько вообще могла.

– Данте?

Он стряхнул с себя то некое подобие транса, в которое впал, отбросил одеяло и разжал руку.

– Блять, - прошипел он, стараясь прекратить драть когтями свою ладонь. – Какого хрена я опять сделал.

Леди по-прежнему сидела рядом:

– Ты в порядке?

Данте тряхнул головой и обнадеживающе ухмыльнулся ей:

– Нормально, просто.. иногда случается, - он пожал плечами. – Зарастает за секунду.

Леди с сомнением кивнула ему и снова посмотрела на одеяло – единственную вещь, что была у Неро в тот день, когда Данте привел его в магазин.

Иногда интернет подкидывал Леди что-нибудь крайне неожиданное, вроде роликов с танцующими попугаями или очаровательными котятами (и если Леди каждый раз теряет по нескольку часов в бездонной яме видео с милыми животными, то это только её и ничье больше дело). Одними из таких роликов были видео с очаровательными морскими выдрами, которые беспрекословно защищали своих детенышей, и чтоб ей провалиться, если эти выдры не стали тотемными животными Данте в день, когда Неро появился в Devil May Cry. Леди всё ещё помнит, как в самом начале Данте не мог даже отойти от ребёнка; каждый раз, когда она вспоминает те времена, она сразу представляет картины: Неро, сидящий у Данте на коленях, оба запачканы специями от чипсов и смотрят мультфильмы; Неро, распластавшийся на груди Данте, пока сам он дремлет в кресле; Неро, свернувшийся клубочком под плащом Данте во время похода в продуктовый; свисающий с плеча Данте Неро наблюдает за жалкими попытками его дяди приготовить им ужин; Неро цепляется за руку Данте, как маленькая коала, пока Леди изо всех сил пытается остановить хлещущую из дыры в животе Данте кровь. Данте просто-напросто не расставался с Неро, проведя те первые годы их совместной жизни с малышом, свисающим с него, словно какой-то талисман. И он улыбался этому, закатывал глаза и шутил, что это ли не доказательство того, что Вергилия на самом деле была мартышкой с очень тупой прической, но тот факт, что именно Леди приходилось вырывать из его рук ребенка каждый раз, когда они шли на дело, немного портил этот образ.

Очень многое изменилось с тех пор, что-то пошло абсолютно не так, и Леди всё ещё не знает, что именно.

Она устало вздохнула:

– Данте, ты уверен..

– Абсолютно, - ответил он прежде, чем Леди закончила говорить, и бодро улыбнулся. – Слушай, я понимаю, что ты против всей этой затеи, но Неро пятнадцать и он – наполовину демон. Я был сам по себе с восьми лет..

– Да, и посмотри, что из этого вышло..

– И он будет в полном порядке. Блять, да он уже сейчас справляется со всем лучше, чем я, - он захихикал. – В любом случае, это скорее он заботится обо мне, чем я – о нём.

Леди внимательно посмотрела на него.

Данте – её друг, но иногда ей кажется, что зовет она его так, потому что не может придумать слова получше. Да, они всегда прикрывают спины друг друга, да, они разделяют одни и те же шутки, ту же пиццу, закатывают вместе вечеринки и иногда, в порыве глупых чувств, ходят на свидания (и это действительно глупо, правда, ведь демоны не влюбляются в девушке, подобных ей, и девушки, подобные ей, не влюбляются в демонов, так зачем они вообще пытаются, в самом деле?), но это всегда только половина того, кем он является, и всегда есть оставшаяся часть, о которой она не хочет вспоминать, - та, с красными горящими глазами, появляющаяся, когда Данте неожиданно просыпается; та, что слишком задорно смеется каждый раз, когда очередное обезглавленное тело демона падает на землю; та, что иногда выдыхает клубы дыма в воздух. Она не понимает ее, даже хочет пытаться, и не хочет переходить ей дорогу, так что у Леди есть правило – пожалуй, единственное, которое она никогда не нарушает, - если хоть что-то в Данте намекает, что лучше его оставить в покое, то она отступает. И какая бы хуйня не происходила сейчас между ним и Неро, что-то подсказывает, что это один из тех случаев.

Так что она поднялась, стряхнула пыль с одежды и пнула его:

– Ладно, пошли работать.

///

Неро раздраженно вздохнул, глядя на кучу коробок, занявших почти всю его комнату, и вещи, которые только предстоит упаковать.

Это займет целую вечность.

Он плюхнулся на кровать, и, конечно же, стоило ему только поудобнее устроиться, зазвонил телефон; он зарычал, но трубку поднял.

– Нерооооо.. – голос Патти, как всегда веселый, заставил его вздрогнуть и улыбнуться одновременно. – Чем занят?

– Собираю вещи, - он слегка рассеянно начал крутить в руках пластиковую машинку, которую нашел под столом. – Ты звонила два часа назад, не думай, что что-то поменялось.

Патти раздраженно вздохнула, и, даже находясь за тысячу миль, Неро практически видел её хмурый взгляд.

– Но я ведь говорила тебе не делать этого, не так ли? И ты обещал, что не сделаешь ничего глупого, пока меня нет!

– Ну, я же не уезжаю прямо сейчас, я просто готовлюсь к отъезду, а это другое.

– И всё равно это глупо, - проворчала Патти; у неё играла музыка, но слишком тихо, чтобы Неро узнал песню. – Ты вообще поговорил с Данте?

Неро заскрипел зубами.

– Ага, поговорил. И угадай что? Он был в блядском восторге от этой идеи.

– Ой, вы такие бесячие, ты в курсе? Мне не стоило ехать с мамой, вам просто необходим кто-нибудь, кто будет следить за вами, а то вы устраиваете черт-те что, стоит отвернуться на секунду!

– Я сбрасываю трубку.

– Стой! – он услышал, как Патти устало вздохнула. – Просто.. попробуй поговорить ещё раз, ладно? Я серьёзно, Неро, - её голос был нехарактерно твёрд. – Я уверена, что он правда не хочет, чтобы ты уезжал.

Неро застонал:

– Ладно, - наконец сказал он. – Но, когда мы в следующий раз пойдем в кино, я выбираю фильм.

– Конечно! – согласилась Патти, слегка нетерпеливо. – Я соскучилась.

– Да-да. Повеселись там.

Телефон замолчал, и Неро на несколько секунд уставился в потолок, прежде чем со вздохом подняться. Какая-то бумажка соскользнула с кучи вещей около него; когда он поднял её, он увидел фотографию бабушки и дедушки, единственную, которая у него была; Неро почувствовал, как у него сжались внутренности.

Семья никогда не была любимой темой для разговоров у Данте (или, скорее всего, ему было просто плевать на нее); когда Неро вернулся слишком любопытным, заметив в школе, что у других детей чаще всего было больше одного родственника, Данте сказал ему, мол, ага, у Неро была бабушка, был и дед, и дед его был Легендарным Тёмным Рыцарем Спардой, но все они, к сожалению, уже мертвы, но, если честно, звучало это как выдумка, созданная только чтобы заткнуть Неро (и, по правде говоря, он до сих пор не был уверен в правдивости этой истории, даже имея фотографии в качестве доказательств). Это нехарактерное нежелание говорить что-либо в свое время заставило Неро верить, что Данте – его отец, до тех пор, пока в шесть лет, из-за этого недопонимания, он не подарил ему открытку на День отца, которую сделал в школе.

(Он до сих пор помнит, как застыл Данте, пока он, светясь от гордости, стоял перед ним с блестящей открыткой в руках; как это казалось каким-то великим, похожим на что-то из мыльных опер, разоблачением, за исключением того факта, что это должно было быть очевидным с самого начала, судя по тому, как Данте смотрел на него в тот момент, каким холодным и отчужденным он был в последующие несколько дней; конечно, Данте не был его отцом. Неро вообще никогда не должен был появляться в его жизни.)

Единственным, что он сумел вызнать у Данте, было то, что мать его звали Вергилией, она была его близнецом и она была мертва. Этого, по мнению Данте, было достаточно, ведь мёртвые были мертвы, и живые ничего не могут с этим поделать, правда ведь?

– Она была похожа на меня, - немного рассказал он. – Просто девушка, и носила синее. Что вообще-то тупо, потому что он ей даже не шёл.

Так что, вот она – семья Неро.

Мёртвая бабушка, выглядящая в точности как Триш.

Мёртвый дед с моноклем.

Мёртвая мать, которой не шёл синий.

Несуществующий отец, который, скорее всего, тоже мёртв.

И дядя, в целом неплохой, но явно не желающий иметь никаких дел с Неро.

Неро вздохнул и повернулся обратно к коробкам. Могло быть и хуже. Конечно, могло быть и лучше, но, по крайней мере, могло быть и хуже.

Не было никакого смысла жаловаться.