Доктор Мэтьюрин лежал в своём гамаке, потирая ноющие кончики пальцев левой руки. А ещё думал о том, что Галапагосы ускользнули от него уже в третий раз. Конечно очень жаль, бесконечно жаль было бросать клетки: все эти диковинные твари были в его руках. Но всё же это не стоило предательства близкого друга. А на Галапагосы он ещё вернётся. Птица и правда не улетит. Стивен тоскливо усмехнулся этой мысли и закрыл глаза.

Во сне он снова карабкается по острову, где-то внизу стоят маленький лорд Блэйкни и Пэддин, а с ними и множество удивительных животных. Птица сидит совсем рядом, но доктора привлекает жужжание внизу. Он снова ловит жучка, поднимает руку… и просыпается. 

Шум на палубе не стих, даже как будто усилился. Или это ему так казалось из-за больной головы? Стивен поморщился — и в этот момент пробили склянки. Пробили точно по его голове. Три раза: ещё ночь, и можно поспать.

В этот раз ему снится кошмар, и становится противно от самого себя даже во сне, но ничего изменить он не в силах. В этот раз он малодушно думает, что за столько лет заслужил хоть немного, хоть однажды сделать что-то для себя, а не думать обо всех окружающих и военной службе, к которой с детства питал необъяснимое отвращение. «Революционер», как иногда говорит Джек — то в шутку, то с неприязнью. И вот этого Джека и его почти маниакальное, фанатичное желание разбить «Ахерон», он решает отодвинуть в сторону.

Стивен ползёт — медленно, не только из-за слабо зажившей раны, но и чтобы не спугнуть птицу. А боковым зрением следит за проклятым «Ахероном». Тот бодро проплывает дальше, и только вопрос времени, когда он настигнет «Внезапный». Птица садится рядом — только руку протяни! — доктор тянется, её поймать, но она ускользает. Он ещё несколько часов слоняется по острову, уставший, хромающий ещё сильнее и голодный. Блэйкни и Пэддин остались где-то далеко, а Стивен продолжает бродить по острову в поисках птицы.

В один момент он машинально оглядывается и видит, как в море что-то горит. Валит густой дым, так что ничего не разобрать, но догадка появляется мгновенно: это «Внезапный». Значит, «Ахерон» добрался и расстрелял команду и конечно Джека в упор, даже не целясь.

Он проснулся не сразу. Некоторое время он лежал, не будучи в состоянии пошевелиться, словно парализовало. А как только открыл глаза, сразу накинул халат, схватил портсигар и быстро поднялся на верхнюю палубу. Горизонт потихоньку светлел, под ногами носились юнги, матросы сновали по палубе, кто-то из них поделился с доктором огоньком, и Стивен, поднявшись на корму, остался в одиночестве.

Как он ни пытался отвлечься на происходящее вокруг, на звёзды, которые ещё получалось различить, на людей рядом, все его мысли обращались к снам. Стивен понимал, что никогда не поступил бы в действительности так, как в кошмаре, и что это, возможно, дьявол издевается над ним, но лучше не становилось. В один момент его размышления приняли другой оборот: эта птица спасла их всех. Как гуси спасли Рим. И если бы не это, если бы из-за этого страстного желания Стивен не бросился за ней, кто знает, что было бы с ним самим, с настрадавшимся маленьким лордом Блэйкни, Пэддином, всем экипажем и конечно с Джеком… Он глубоко затянулся и огляделся.

Он скурил две сигару и принялся за третью, когда на палубу поднялся Джек. Хмурый и суровый. Он по очереди перекинулся фразами с Пуллингсом, Хауэрдом и прочими, а потом, заметив доктора, направился к нему.

— Сигара на завтрак? — ухмыльнулся он. — Твоя новая диета?

— Нет, просто не спалось, — так же хмуро помотал головой Стивен.

— Из-за раны? — напрягся Джек.

— Просто думал о том, сколько зависит от случайности, от одного простого движения, — мерно проговорил Стивен и, вновь глубоко затянувшись, посмотрел на горизонт. Потом перевёл взгляд на Джека и добавил: — И ещё немного о том, как мы похожи.