Здравствуй, Джон.

Полагаю, ты удивишься, обнаружив это письмо. Более чем уверен, ты будешь в замешательстве, а потом зол. Пришло время рассказать тебе всю правду, что произошло на крыше Барта в июне 2011. Сразу приношу тебе свои извинения. Я понимаю, что это не самый лучший Рождественский подарок, но все мы заложники времени.

Ты помнишь последние несколько недель после суда над Мориарти. Он играл нами, мной, тобой, Лестрейдом. Даже Майкрофтом. Представление в суде было не более, чем вызовом. Он бросил мне мяч и ожидал моего хода. Моей ошибки, я полагаю. Я считал, что существует некий код, способный открыть любые двери: тюрьмы, банки, музеи, что угодно. Я клюнул на его наживку, как глупый малёк, не понимая насколько высоки ставки. Я считал, что способен переиграть его и выйти сухим из воды. Я ошибался, Джон.

Когда Мориарти угрожал выжечь мне сердце, я никогда не принимал эту угрозу всерьёз. Я (и Майкрофт тоже) считал, что его метафорические разговоры о падении заключаются исключительно в моём публичном осмеянии и смерти. Он хотел, чтобы я пал. Хотел, чтобы все запомнили меня жалким мошенником. Но это было не всё. Он действительно хотел выжечь мне сердце. Он был столь одержим мной, и я не принял это всерьёз.

Я долгое время планировал с Майкрофтом операцию устранения Мориарти и его преступной паутины. Мне очень жаль, что я не посвятил тебя в наши планы. Это было рискованно, и я не мог позволить рисковать твоей жизнью, Джон Ватсон. Мы разработали несколько сценариев, но идти пришлось по тому, который я добавил в самый последний момент. Я надеялся, что мне никогда не придётся идти по тому пути. Это была перестраховка.

«Лазарь» — то, что произошло. Никакого кода не существовало. Мориарти держал на прицеле моих самых близких людей, которых я когда-либо имел честью назвать друзьями. Ты, миссис Хадсон и Лестрейд были в опасности. И самое худшее, что я мог надавить на Мориарти и заставить его отозвать убийц, но я не предусмотрел всего, Джон. Всегда! Всегда что-то есть! Ты знаешь меня. Ты помнишь, как высокомерен я был, увидев всю твою жизнь, но глупо ошибся, назвав твою сестру братом. Это был столь же глупый просчёт. Мориарти застрелился у меня на глазах. И если бы я остался в живых, вас всех бы убили. Поэтому я прыгнул. Поэтому я держал тебя в неведении. Мне действительно очень жаль, что я заставил тебя смотреть на это. Пытаясь тебя защитить, я не предусмотрел твоей упрямости и верности. Ещё одна ужасная ошибка.

Оглядываясь назад, я не знаю, было ли лучшее решение. Может, мне действительно стоило погибнуть. Я хотел защитить всех вас, но я не думал, что лишь выполню работу Мориарти — я выжег себе сердце собственными руками. Я сожалею о своей глупости, но если бы время действительно можно было отмотать назад и повторить… Я бы сделал это снова, Джон. Твоё сердце должно было биться. Жизни Хаддерс и Лестрейда не пустой звук. Вы все важны. Вы все, кто когда-либо видел во мне человека и принимал меня. Огромный подвиг, Джон.

Думаю, ты уже должен был догадаться. Я не умер.

Пожалуйста, прости меня! Не было ни дня, когда я не хотел вернуться назад на Бейкер-стрит. Я тешил себя иллюзиями и сохранёнными образами в своих Чертогах разума. Я мечтал о чашке чая из твоих рук или засыпать под звуки твоей отвратительно медленной печати. В те редкие моменты сна я грезил о нашем доме, поддерживая себя этим. Я должен был пробыть в подполье не больше года. Я считал, что будет достаточно убрать главные фигуры, и это порвёт сеть, некому будет отдать приказ устранить вас троих. Мне действительно пришлось умереть, сжечь то немногое, что считалось моим сердцем и делать отвратительные вещи. Убивать тошно. Даже во благо. Я завидую твоим силе воли и крепким нервам. Я чувствовал себя грязным и побеждённым каждый раз, но всё глубже и глубже вяз в этой черноте, тонул в прямом и переносном смысле, задыхался в агонии. Это не было весело, если у тебя ещё есть такая мысль. Отвратительно.

В то первое Рождество после падения я думал о том, что больше никогда не откажу Лестрейду даже в самом скучном деле. Скука была бы предпочтительнее этого. Однажды кто-то сказал: «Бойтесь своих желаний». Я начинаю понимать это.

Я не хочу марать бумагу, в подробностях расписывая все эти два года. Единственное, о чём я желаю, удалить эти два года, но к моему огромному сожалению я не в силах сделать это. Я надеялся вернуться домой этой осенью, но был истощён физически и морально сильнее, чем я думал. В Сербии я допустил огромную ошибку. Только в ноябре Майкрофт смог лично меня вытащить (я был удивлён его жертвенности, он ненавидит работу в поле. Возможно, ему было полезно растрясти свой жир и вспомнить молодость, но я благодарен, что он пришёл за мной. Думаю, я бы умер там по-настоящему в ином случае). Я пытался настоять на возвращении в Лондон почти сразу, но меня заперли в какой-то лечебнице для МИ-6 и держали там до недавнего времени. Думаю, ты можешь гордиться мной. Я впервые был вежлив с персоналом и делал всё для своего выздоровления. Я хотел как можно быстрее вернуться к тебе.

Но полагаю, я опоздал, Джон, не так ли? Я наблюдал за тобой несколько дней, желая подойти к тебе, но не решаясь. Я был потрясён твоим отсутствием на Бейкер-стрит (твоими усами тоже, Джон! правда, тебе стоит избавиться от них немедленно!), но подумал, что это имеет смысл. Я много думал в клинике о том, что могло произойти с тобой. И хоть я потребовал Майкрофта оберегать тебя, я считаю, он не занимался этим, иначе бы он отвечал на мои вопросы о тебе. Он лишь поставил перед фактом пару дней назад, что ты двинулся дальше. Я видел тебя и твою (невесту? у неё было кольцо, я точно разглядел) женщину. Ты выглядел счастливым рядом с ней, и я не решился снова ломать твою жизнь.

Надеюсь, ты поймёшь и простишь меня. Думаю, после Нового года все узнают, что я жив. Ты первый, кому я сообщаю эту новость. Не знаю, как сказать это миссис Хадсон. У тебя есть идеи? Ты доктор и лучше знаешь, как сообщать шокирующие вещи с минимальным риском.

Если ты захочешь меня найти, я остановился у Молли. Она знала и помогла с фальшивым трупом. Не держи на неё зла. Если ты и должен на кого-то злиться за все причинённые тебе страдания, так это на меня.

ШХ

P. S. Эта Женщина настоятельно просила меня передать тебе привет. Я помню, как сильно она раздражала тебя и знаю, что ты искренне поверил в её смерть, но Майкрофта было весьма легко обдурить, и она отдала мне свой долг в трудные времена. Ты ей нравишься. Хотя я не удивлён, что ты ей нравишься. Ты многим нравишься, Джон. Но она не стала менее раздражающей. Жизнь её ничему не учит. К счастью, я выглядел достаточно жалко, чтобы избавиться от её неуёмного внимания. Что ж. Это не так важно, слишком длинный постскриптум.