Ненавистный дом. Коридоры, стены и вещи, пропитанные запахом другого человека. У него и сейчас ноги подгибаются от этого запаха. Слишком знакомый, чуть резковатый пряный аромат. К этому аромату должна прилагаться одна блондинистая шевелюра. Но она в его жизни больше не появится.

      Скинув одежду, Кёя скользнул на футон под одеяло, прикрывая веки, и перед глазами снова застыл с насмешливой улыбкой один куфуфукающий иллюзионист. То, как он сегодня смеялся, и даже, наверное, хотел его…

      Радуясь, что в большом доме он один и каждое окно, каждая дверь закрыты, Кёя прижал к лицу холодную подушку, стискивая зубы и позволяя слезам пролиться наружу, орошая щеки частыми каплями.

      Зажмурившись и сглатывая болезненные слезы, облачник медленно скользнул рукой по телу, наткнувшись на пару следов от укусов на ключицах.

      Кёя был приучен и к более жестким утехам. Только вот не знал теперь, как жить с этим, с привитым ему желанием принадлежать, все время быть желанным.

      Чертова постель тоже все еще пахла Дино. Чертовым Конем, который внезапно извинившись и сказав, что у них ничего не выйдет, резко собрался и просто уехал.

      От обиды сдавило грудь, и Облако все же тихо расплакался, снова.

      Кусая губы, Хибари рукой скользнул ниже, по груди и животу, обхватывая член, и ладонью начиная ласкать самого себя, чтобы унять мучающее его напряжение.

      Тюбик со смазкой был холодным, но Кёе было уже плевать. Скользнув рукой между ног, Облако обвел горячее колечко мышц и стал вводить первый палец, до крови кусая губы. Надолго ему, конечно, не полегчает, но лучше, чем и дальше сходить с ума, грезя о сказке, которой не существует, и для него никогда не будет существовать.

***

      Кокуё-Лэнд. Заброшенное здание, по мнению полиции и большинства гражданских. Лишь немногие мафиози знают о том, что это место давно превратилось в базу для одного из самых опасных преступников и его сообщников.

      Мукуро сидел в бывшем актовом зале, развалившись на диване и снова скучал.

      Кроме него здесь никого не было… Если, конечно, не считать Хибари, который как неожиданно пришел, так же быстро и ушел.

      Мукуро задумался. Конечно, с Кёей в «не полевых» условиях они уже встречались, и не раз, но никогда он еще не был таким странным. Будто подавленным. Будто сломленным. Иллюзионист усмехнулся. Такие мысли точно не могли касаться известного своей силой духа главу ДК, но… Не сегодня. Сегодня что-то изменилось.

      Иллюзионист посмотрел на трезубец. Кёя сам рискнул своей жизнью, фактически, отдался ему, что странно. Очень странно. Конечно, в итоге все равно ничего не получилось — в конце концов, и у Мукуро осталось еще самоуважение, чтобы не принять такой «подарок», но вот почему? Почему Хибари так поступил?

      Любопытство заскреблось где-то под сердцем, и Мукуро по-кошачьи изящно поднялся и вскочил на подоконник, балансируя на самом краю. Второй этаж — но чем ему может это грозить? Пфф. Узнать, изучить, рассмотреть изнутри… Это была цель его на последующее время. Теперь Мукуро даже немного жалел, что так легко отказался от контроля тела Хибари. Можно было узнать побольше о его чувствах… Впрочем, тогда Рокудо был слишком занят, чтоб акцентировать на этом внимание.

      Хотя его мысли…

      Некая тоска в них ощущалась очень даже явно. Мукуро покачался с носков на пятки и потом легко спрыгнул, аккуратно приземлившись на согнутые ноги, выпрямился и начал вспоминать, где находится дом Хибари. Чтобы там с ним ни происходило — узнать это было обязательно. Да и некое неудовлетворение тоже оставалось, после всего, что произошло. Возможно, ему даже еще может улыбнуться удача…

      Мукуро фыркнул, ухмыльнулся своим мыслям и, накинув несложную маскировочную иллюзию, зашагал по дороге.

***

      Снова и погружая скользкий палец и кусая губы, Хибари не думал ни о чем — заранее знал, что ничего хорошего в голову не придет.

      Втолкнув второй палец и, ненароком зацепив простату, Кёя выгнулся, застонав. Пах пульсировал до боли.

      Перекатившись на спину, Хибари пошире развел ноги и приподнял бедра, чтобы стало еще проще вводить пальцы. Свободная рука скользила по покрытому смазкой члену, и Хибари уже не глотал рвущиеся стоны. Почему не доставить себе такое удовольствие и не дать таящемуся напряжению вырваться?..

      Но…

      И все же, Хибари привык принадлежать. Как бы дико не звучало, ему даже нравилось знать, что он чей-то и его держат. Нравилось проявлять деланое недовольство, что на футоне рядом с ним спит другой человек. Нравилось идти по дому, невольно подмечая чужие вещи, запах чужого парфюма. Нравилось быть не одному.

      Но сейчас все как раньше, в самом начале его жизни. Так почему ему грудь болью перетягивает, когда он видит пустые комнаты, затихший дом?..

      Ненадолго оставив член в покое, Хибари стал теребить и сжимать соски.

      Проклятая чувствительность, которую он всю жизнь так ненавидел, но которой так умело пользовался Дино… Для него не составляло труда завести Кёю, и чаще было плевать на место и время, доводы облачника он не слушал — просто брал. И Кёе это нравилось. Он думал, что Мукуро, с вечной тягой к доступу к чужим телам в чем-то будет похожим.

      Но иллюзионист был слишком не заинтересован в легкой победе, и не слишком увлечен самим Хибари.

      До боли сжимая сосок и вгоняя в себя третий палец, Хибари выгнулся с хриплым криком, только удовольствие в нем мешалось со звуком отчаяния.

      Как же он ненавидел эту пустую, ненужную жизнь…

— Ку-фу-фу, не думал застать саму Грозу Намимори в таком… Пикантном положении, — усмехаясь, Мукуро отставил свой трезубец, скользнув в комнату, на ходу натягивая сильнее кожаные перчатки. Все-таки, он не жалел, что пришел сейчас.

      Хибари… Сломленный, измучивший сам себя, кажется, даже немного заплаканный. Что может прекраснее поверженного противника? Наверное, только надругаться над ним лично. Однако, Кёя наверное сейчас будет только «за» — иначе, зачем бы он пришел с самого начала? Даже добровольно дал ключик к своему телу… Как же все-таки интересно.

— Это ты. Проваливай, — краска злости и смущения окрасила щеки Облака в очаровательный, яркий красный цвет, почти пунцовый. Серые глаза, темные от раздирающих эмоций, смотрели едва ли не яростно.

— Нет уж. Теперь точно нет, — растягивая губы в самодовольной улыбке, иллюзионист отдернул прочь одеяло, которым Кёя пытался прикрыться от изучающего взгляда. Жадно окинув взглядом влажные от мази пальцы, судорожно сжавшие край постельного комплекта, покрасневшее колечко мышц, блестящее от смазки, опухшие губы с виднеющимися ровными рядами белоснежных зубов, серебристо-серые глаза, Мукуро понял, что все-таки хочет это сделать. Трахнуть Хибари Кёю. Вставить по самые гланды, протолкнуть член между опухших искусанных губ, даже если придется поддаться на уговоры и выполнить его желание взять тело под контроль, один за другим втолкнуть затянутые в кожу пальцы поглубже в жаркое нутро, насладиться румянцем и стонами. Правда, почему-то ему казалось, что без контроля, секс с Хибари будет еще более восхитительным.

      Опустившись на колени на смятую постель, Мукуро вцепился в черные волосы, заставляя Хибари сесть на согнутые ноги. Короткий поцелуй с зубами и языком, с тихо рычащим на него облачником. Именно так, как хотел Мукуро с самого начала. Кусая до крови припухлые, безумно аппетитные губы, иллюзионист вновь решительно взял тело Облака под контроль. Частично, лишь тело, руки и ноги — тонфа лежали в опасной близости, хотя вряд ли Кёя думал о них сейчас.

      Ногой отпихнув оружие куда подальше, иллюзионист сел на сваленные в кучу подушки и одеяло, раздвигая ноги. Одна мысль и Хибари подползает к нему, как робкий зверь, только лицо искажено гримасой ярости.

— Ты ведь хотел этого. Контроля. Быть подчиненным моей воле, — усмехаясь, иллюзионист, схватив Облако за нижнюю челюсть, провел большим пальцем по губам. Как он и думал — Хибари с готовностью попытался его укусить. Короткая пощечина, от которой облачник отлетел прочь, после долго сплевывал густую слюну и кровь, брызнувшую из разбитой губы.

— При всех своих травмах ты всегда остаешься таким энергичным и соблазнительным, что я даже злиться не могу. Иди сюда, я отпущу тебя, если ты будешь послушным.

      Бросив короткий, полный ненависти взгляд, Хибари все же приблизился снова.

— Молодец, еще ближе. Сделай мне приятно. Вот тут, — кончиками пальцев погладив значительный бугорок между ног, Мукуро тихо выдохнул, ощущая, как на щеках появляется бледный румянец. О да, он был очень возбужден и сейчас, все было так, как он любил — у Хибари не было никакого выбора, кроме как поддаться на авантюру, где все правила диктовал своенравный иллюзионист.

      Стиснув зубы, Хибари поколебался некоторое время. Действительно, он получил, что хотел — он под контролем и побежден, и жаловаться вроде бы права не имеет. Но он не просил Мукуро вести себя как ублюдочная тварь!

      Впрочем, сейчас ему никто не был намерен давать долго думать. Приблизившись лицом к паху иллюзиониста, Хибари расстегнул тугую пуговицу на кожаных штанах, потянул зубами собачку вниз, развел пошире края штанов, зная, что Мукуро пристально наблюдает за всем, что он делает. Поджав ноги, Хибари практически встал на колени перед ним. Опустив как можно ниже край боксеров, Хибари нерешительно коснулся кончиком языка головки возбужденного члена, эхом слыша судорожный вздох Мукуро.

— Да, вот так, — выдохнул Туман, из-под полуопущенных век наблюдая за Кёей. Это было удивительно — смотреть и чувствовать, как ярко-красный юркий язычок главы ласкает его плоть. Зарывшись пальцами в густые волосы, Мукуро пока что просто наблюдал.

      Хибари был чертовски хорош в этом, надо было отдать ему должное. Не смотря ни на что, он и правда отдался ласкам. Даже кусать не пытался. Мукуро думал, что будет труднее. Но видимо, привитая ему потребность подчиняться и правда была очень сильна.

      Обхватив руками возбужденную плоть, молодой человек лизал, сосал и целовал член, влажные хлюпающие звуки разбавлялись тихими вздохами и стонами их обоих — Мукуро успел заметить, как сжимается и постоянно ерзает сам Хибари, и это означало только одно — сосание члена нехило завело его самого.

      Обхватив горячую головку губами, Кёя быстро дрочил член, пальцами ласкал ствол, массировал яички, изредка позволяя себе немного пустить в ход зубы, и держа ими самый кончик, сильно присасывался, вытягивая соленую смазку из уретры. В такие моменты, Мукуро начинал нешуточно рычать и сжиматься, жмуря глаза и шумно дыша.

      Когда же Кёя стал насаживаться ртом на член, Мукуро, признаться, не выдержал. Приподнявшись и материализовав нормальный стул вместо шаткой башни подушек и одеял, иллюзионист сел поудобнее и принялся руками давить на голову Хибари, заставляя брать глубже, чем тот планировал вначале. После, пинком отправив стул куда подальше, Мукуро встал сам и, подняв на колени Облако, стал покачивать бедрами навстречу, заставив парня схватить его за них для опоры. Все быстрее вколачиваясь в рот Облака, Мукуро следил, как задыхается Хибари в попытке продолжить ласку. Однако, теперь она не требовалась. Рокудо просто нравилось наблюдать загнанное выражение в глазах Кёи, когда тот осознал, что Мукуро непременно хочет кончить ему в рот, засадить поглубже, лишая воздуха и голоса.

      Он именно так и поступил. Втолкнувшись до основания, силой раздвигая конвульсивно сжавшееся горло, Мукуро кончил, ощущая, как головка трется о заднюю стенку. Хибари протестующе скреб по его штанам, пока сам иллюзионист громко и рвано дышал.

      Отпустив голову задыхающегося облачника, схватившегося за горло, Мукуро плюхнулся обратно на ворох одеял, счастливо выдыхая.

— Это было очень хорошо для начала, — довольно заметил иллюзионист.

— Будь ты… проклят, — прохрипел закашлявшийся Хибари.

— Я и так проклят, — справедливо заметил тот в свою очередь, пожимая плечами. — Иди-ка сюда.

      Когда Хибари приблизился, Мукуро материализовал черный кожаный ошейник и ловко застегнул ремешок на шее Облака, гневно воззрившегося на него.

— Какого черта? — зашипел Хибари, пытаясь снять ошейник и царапая застежку. Однако стоило ему коснуться ее пальцами, как все тело пронзил разряд тока. Издав глухой, но отчетливый вскрик, Хибари рухнул на постель, судорожно ловя губами воздух и содрогаясь всем телом.

— О. Ничего особенного. Мы просто немного поиграем, — довольно улыбнувшись, Мукуро поднялся и присел на корточки рядом с обнаженным Хибари. — Знаешь, ты даже побежденный и голый — чертовский красивый.

      Ухватив Хибари рукой за пах, Мукуро приставил средний палец к растянутый дырочке:

— Спорить могу, так с тобой еще никто не играл. Может быть, стоило нацепить такую электрическую штуку на твоего дружка? — пошло улыбнувшись, иллюзионист продолжил. — Как стыдно. Ты завелся, пока я трахал тебя в рот и кончил от разряда. Плохой мальчик, кто разрешил? Живо на четвереньки, ноги как можно шире, — довольно облизываясь, Мукуро дождался выполнения своей команды. — Ах, моя пошлая сучка…

      Ощутив, как Мукуро пристраивается к нему сзади, Хибари уткнулся лицом в сложенные перед головой руки.

— Я хочу видеть твое лицо, — заявил Мукуро из-за спины. Хибари хотел было возмутиться, однако толстые стебли лотоса неожиданно крепко обвили его бедра, не давая им опуститься, одно кольцо нырнуло под колено и отвело одну ногу в сторону, давая полный обзор. Более тонкие стебли обвили плечи и руки, шею. Открыв глаза, Хибари увидел материализованные в круг зеркала. Он теперь даже если не захочет видеть — все равно узнает, что именно делает молодой мужчина позади него.

      Скрипнув зубами, Кёя уставился в отражение на Мукуро, успевшего стянуть прочь пиджак и рубашку, но так и не снявшего сапог и штанов. Он даже и не думал раздеваться, будто собирался устроить перепихон в обеденный перерыв, а потом уйти обратно.

— Ну-ну, не смотри на меня так. И не скрипи зубами, у тебя чудесные зубки. Я не хочу, чтобы с них слезла эмаль, — короткий разряд, надсадный хрип, вырванный из горла — Хибари даже не заметил, как ему в рот впихнули стальное кольцо-кляп.

      Шумно дыша, Кёя не сразу заметил копошение возле своего паха. Только ощутив, как тыкается тонкий скользкий стебелек ему в уретру, протестующе задергался, поймал еще один разряд и обмяк, мелко подрагивая.

— Ох, какой своенравный питомец, — практически пропел Мукуро. Черт, до чего же ему нравилось то, что он видел перед собой. У Хибари, потерявшего сейчас способность глотать, из уголков губ стекали ниточки слюны, и это ни капли не портило его — наоборот, выглядеть он стал еще соблазнительней, чем до этого.

      Вообще, он не планировал мешать Хибари кончать, но как-то сам собой стебель сплелся в петлю и обхватив член под головкой и у основания, пустил несколько побегов и принялся возиться в густом слое смазки, вызывая реакцию. Хибари снова затрясся, когда один стебелек принялся настойчиво толкаться и гладить головку. Бессвязные стоны огласили их круг зеркал — а ведь Мукуро еще даже не присоединился. Но было безумно интересно наблюдать за этим.

      Однако, отставать было нельзя. Так что, после нескольких минут наблюдения, Мукуро уже разводил пальцами края дырочки, поражаясь, что даже после растяжки самого себя Кёя снова быстро стал узким. Погладив один из стеблей своих лотосов, Мукуро использовал расслабляющую смазку, которой они были покрыты, заставляя мышцы Хибари расслабиться. Обычно, смазка эта пачкала врагов и в больших количествах парализовала, но с Хибари он не стал усиливать обычный эффект — реальные иллюзии в этом уступали его обычным, но сейчас это было как нельзя кстати.

      Плавно войдя до конца, Мукуро счастливо закуфуфукал — Кёя был узким, горячим, а главное — внутри все уже было чудесно промазано, так что и проблем быть не должно. Сжав пальцами упругие, хоть и весьма костлявые на вид ягодицы, Рокудо принялся двигаться, вырывая громкие стоны.

      Конечно, Хибари сейчас был между молотом и наковальней, его ласкали сразу с двух фронтов, так что не удивительно, что он кончил несколько раз, последние — насухую. Тяжело дыша, Облако был вынужден смотреть, как шевелятся зеленые тонкие стебельки, играя с возбужденной плотью, как сбегают по худому телу иллюзиониста капельки пота и двигаются мышцы под кожей. И оба этих зрелища сводили с ума, заставляя не просто не сдерживаясь стонать — кричать, кричать от сводящего с ума удовольствия и слишком мощных ласк.

— Ку-фу-фу, так вот… Ах… Какой ты… Хибари Кёя, — с тихий рыком дернув бедра парня на себя, Мукуро кончил ему внутрь, и смог понаблюдать, как корчится в судорогах и кончает от удовольствия сам Хибари. После этого, стебли, ошейник, кляп и зеркала — все исчезло, и Кёя упал на голый пол, в лужу собственный спермы, задыхаясь от стонов и бешеного пульса.

      Взяв полотенце, которое Кёя оставил в комнате после утреннего душа, Мукуро вытерся сам, стер сперму и смазку со своих перчаток, с которыми он так и не расстался.

— Итак, а теперь давай рассказывай, что это на тебя нашло, — неожиданно заявил иллюзионист, и больно шлепнул Хибари по заднице тем самым полотенцем. Тот зарычал, получил по заднице еще разок, и заговорил.

      Кёя рассказал. Рассказал, как расстался с Дино, вернее — как тот его бросил и исчез в неизвестном направлении, и сколько уже прошло времени, сколько Кёя сдерживался и пытался справиться — и с привитой привычкой мастурбировать, и с желанием принадлежать. Дино растлил его в самых широких смыслах этого слова и оставил одного, приучив к мысли, что он не один.

— Так вот оно что, — вот и все, что сказал Мукуро. Несколько минут они сидели в тишине — Облако был занят тем, что вытирался сам и убирал грязь, потом собирал и оттаскивал постель в стирку. Мукуро неожиданно разулся и отнес свою обувь ко входу, как и полагалось сделать с самого начала, потом снял штаны и небрежно швырнув ими в оттаскивающего очередную вещь в стирку Хибари, поинтересовавшись:

— Запасная юката есть? Я, пока что, остаюсь у тебя.

      Несколько мгновений Хибари тупо смотрел на него, поверх пойманных штанов, затем, неожиданно — прелестно — покраснел и кивнул, прижавшись щекой к кожаной ткани и поспешно скрываясь в прачечной.

— Забавный ты, Хибари Кёя. Вроде во всем неприступное Облако, но твои тайные желания тебя погубят, если оставить тебя одного, — тихо вздохнул иллюзионист, возвращаясь в ранее покинутую комнату и начиная помогать Кёе с уборкой.