Этим утром Гарри слегка проспал, проигнорировав будильные чары с удивительным упорством. Вчерашний полет на метле для прояснения мыслей вылился в долгую погоню за снитчем, отчего Поттер вернулся в особняк только заполночь, сразу свалившись на кровать без сил, успев, правда, скинуть одежду на первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Благо, это помогло немного выпустить накопившийся внутри адреналин, из-за чего сегодня парню спалось гораздо лучше, чем обычно, несмотря на все произошедшие ранее события, которые ударили по моральному состоянию так сильно, что Поттер до сих пор чувствовал себя чрезмерно уставшим.

С трудом разлепив глаза, когда утреннее солнце ловко начало пробираться первыми яркими лучами внутрь комнаты, Гарри на автомате поднялся со своей мягкой постели, с грустью понимая, что ещё немного полежать позволить себе не мог. Ему все еще требовалось приготовить Регулусу завтрак перед тем, как тот уйдёт на работу, и если Поттер не хотел, чтобы дядя отправился туда голодным, требовалось поторопиться. В конце концов, это была их маленькая семейная традиция, которую нарушать очень не хотелось, да и Гарри было любопытно вновь встать за плиту спустя долгих полгода нахождения в Хогвартсе, где всё для студентов готовили домовики.

Так что Поттер, все еще неприлично сонный и полуголый, вышел из своей комнаты и выдвинулся прямиком на кухню, больше на автомате переставляя ноги, чем осознавая то, что делал. Подобное состояние у него было на уроках ЗОТИ, где тело, без участия мозга, рефлекторно двигалось само, ведомое стучащей в висках интуицией и теми знаниями, которые впитались в подкорку сознания настолько сильно, что стали такими же обыденными навыками, как, допустим, держание палочки в ладони. Поэтому Гарри благополучно пропустил тот момент, когда на кухне отчетливо послышались два голоса, о чем-то мирно беседующие без доли негатива.

Стоило парню войти внутрь, как его взгляду предстала до тошноты прелестная картина: Регулус сидел за столом, почитывая ежедневный пророк, а напротив него устроился, как всегда, отвратительно свежий, идеально причесанный Том в своей белоснежной рубашке и наглаженных черных брюках. Для школьного вида, в каком он постоянно представал в большом зале, ему не хватало только форменного галстука, мантии и начищенного до блеска значка старосты. Ей богу, Риддл с ним всегда так носился, что это было почти жутким. К слову, Гарри как-то за ночь и успел забыть, что теперь этот дементор будет не только спать с ними под одной крышей, но и сидеть за одним столом, ходить в одну уборную и мыться в той же ванне, которую на втором этаже уже облюбовал Поттер. Все это складывалось в лохматой голове в совсем грустную картинку, от которой захотелось вздернуться на любой ближайшей люстре.

— О, Гарри, ты, наконец-то встал, — с улыбкой прокомментировал появление своего воспитанника Регулус. — Доброе утро, — сразу в знак приветствия вежливо кивнул головой он.

Гарри в ответ махнул дяде рукой, слегка улыбнувшись. Но после всякая радость сошла с его лица, будто потёкшая краска, когда Поттер с неудовольствием заметил, как Риддл неторопливо обернулся и, с едва заметным удивлением в глубине темных зрачков, начал рассматривать вошедшего с ног до головы, словно сканируя своим пронзительным взглядом, который с утра, по мнению Гарри, почему-то отдавал легкой жаждой убийства. Когда Том красноречиво остановился глазами на его голом торсе, Поттер немного смутился, обмирая от разлившейся внутри неловкости — он успел забыть, что до сих пор оставался неприлично худым, и отчего-то это взволновало сильнее обычного. Однако Поттер ни одним своим жестом не подал вида, что его это как-то беспокоит, стойко снося эту маленькую битву своего фривольства с риддловской чопорностью. В конце концов, он был у себя дома и имел право ходить так, как хотел! Привычку появляться с утра без майки Гарри перенял ещё в детстве, от Сириуса, который был тем еще бунтарем и нарушителем всех английских норм приличия. Должно быть, в приюте были другие порядки, предусматривающие появление вне своей комнаты всегда в идеальном виде, поэтому Риддл и смотрел на него с таким неодобрительно-укоризненным взглядом, будто строгая мамочка.

— Беседуете? — кисло спросил Поттер, ловко проходя мимо обеденного стола и доставая заранее приготовленные Кричером продукты для приготовления завтрака. Так как времени было совсем немного, Гарри решил обойтись простой яичницей и завариванием чая с тостами.

— Да, — в ответ сказал ему дядя, откладывая пророк в сторону и начиная с любопытством наблюдать за манипуляциями юноши. В конце концов, эту кухню он оборудовал вместе с обеденной зоной специально для Поттера, так как испокон веков домовики хозяйничали совсем в другом помещении, дабы не мозолить хозяевам глаза. А Регулус же не хотел, чтобы Гарри занимался приготовлением пищи в одиночестве. — Том, оказывается, такой умный юноша. Поразительно, насколько человек, только сдавший СОВы, может быть осведомлен о стольких пластах сложной для понимания магии, — с явно сквозящим в голосе уважением добавил Лорд Блэк.

«Ещё бы» — мелочно подумал Гарри, искоса кидая подозрительный взгляд на прямо сидящего Риддла, который так и лучился самодовольством, приподняв острый подбородок. Он был, бесспорно, всеобщим любимчиком учителей за свой незаурядный ум и огромный магический потенциал, а также Том пользовался успехом и у учеников за свое красивое лицо с очаровательно-лживой улыбкой и за образ идеального старосты, правда, отвращая лишь гриффиндорцев, с которых тот снимал баллы с завидным усердием. Смешно было даже подумать, что это хитрый гениальный ублюдок не нашёл бы общий язык с Регулусом, который был ученым до мозга костей и частенько любил беседовать о разных сложных вещах, связанных с наукой.

Гарри разбил яйца на сковородку с особым удовольствием, с мрачным наслаждением представляя вместо них умную черепушку Риддла. Мелочь, а приятно.

— Вы мне льстите, Лорд Блэк, — приторно-сладким тоном произнес Том и настолько обольстительно улыбнулся, что зловоние этой фальши дошло даже до Поттера, который в данный момент был сосредоточен на заваривании чая. Кажется, Риддл совсем не замечал действий Гарри на кухне.

— Не следует скромничать, Том, — тихо хохотнул мужчина, очевидно, не замечая той тяжелой энергетики, которую посылал в пространство Гарри всем своим существом. — Моей похвалы добиться непросто.

Слова «Риддл» и «скромность» не должны были стоять в одном предложении ни в одном из возможных миров. Тот был настолько самодоволен и горделив, что это можно было счесть за какое-то психическое расстройство. Комплекс бога, например. Да и вообще, по мнению Поттера, Риддл сам по себе был наглядным пособием для колдомедиков, которые специализировались на отклонениях в голове и, в частности, психопатии.

— Я уверен, что Гарри, в которого вы вложили все свое воспитание, ничуть не хуже меня разбирается в таких нетривиальных вещах, — лицемерно произнес Риддл с самым невинным выражением лица на свете. Волк в овечьей шкуре, не иначе.

— О, нет, — тут же покачал головой Регулус. — Гарри у нас пошёл в моего брата, Сириуса. Мы воспитывали его вместе почти с младенчества, — вдохновленно добавил Лорд Блэк и Поттер от подобного тона всерьёз забеспокоился, чтобы дядя не начал показывать Риддлу его детские колдографии с голым задом. Иногда Регулуса всерьёз заносило, отчего Гарри приходилось одновременно краснеть и бледнеть от стыда перед другими людьми. Чего стоило только это одно нелепое прозвище — «малыш».

Поттеру отчего-то было мерзко смотреть на воркующего с Регулусом Риддла, так что он полностью сосредоточился на окончании готовки, что было гораздо приятнее. Как только яйца дошли, а тосты подрумянились, Гарри с энтузиазмом принялся раскладывать все по тарелкам, находя этот творческий процесс довольно успокаивающим. Готовить для кого-то, все-таки, было приятно. Особенно если этим «кем-то» был любимый дядя, который очень ценил старания своего воспитанника. Сириус ранее также любил пробовать приготовленную крестником еду и всегда хвалил Поттера за его кулинарные успехи, потому что другого повара в их небольшой семье на горизонте видно не было. Это, на самом деле, очень мотивировало продолжать и не сдаваться даже тогда, когда тесто не получалось и с пятой попытки.

— На, — грубо поставил он тарелку перед Риддлом, далее аккуратно подавая еду Регулусу, за что получил благодарное «выглядит очень аппетитно, Гарри, спасибо».

Поттер улыбнулся мужчине и, когда все столовые приборы и чашки были расставлены на столе, сам сел посреди стола, между Томом и дядей, на бывшее место Сириуса, отчего чувствовал себя немного неловко. Это, почему-то, казалось неправильным, ведь, глядя на пустой стул, складывалось иллюзорное ощущение, что крестный просто в командировке. Теперь же жёсткая реальность падала на голову, словно массивное темное небо.

— Это мне? — с легким недоверием спросил Том, глядя на поджаристую яичницу так, будто Гарри туда плюнул. Это отчего-то взбесило Поттера, который, вообще-то, всегда старался делать свои кулинарные шедевры вкусными. Подобная опасливая реакция показалась парню очень оскорбительной. Если бы он хотел напакостить Риддлу, то, скорее, залил бы в его шампунь зелье для покраски волос, а не стал бы намеренно портить еду.

— Если не хочешь, я могу забрать, — с недовольством вскинулся Поттер, словив на себе недоуменный взгляд Регулуса, который, очевидно, не мог понять причины конфликта.

— Нет, просто… — слегка замялся Том, не отводя своих внимательных темных глаз от тарелки. — Я думал, во всех магических семьях готовят домовики.

— О, поверь, ты бы не захотел пробовать еду Кричера. Гарри готовит гораздо лучше него, — в ответ подмигнул мальчикам Регулус и с аппетитом принялся за яичницу, потому что время начало поджимать.

Том картинно приподнял одну бровь и перевёл требовательный взгляд на Поттера, очевидно, ожидая пояснения. На самом деле, Гарри его в чем-то понимал. Их семья заметно отличалась от тех же Малфоев, и если Риддл ранее контактировал только со студентами из своего факультета, то неудивительно, что он не мог вникнуть в порядки дома, в котором сейчас находился, как гость.

— Кричер уже слишком стар, — просто объяснил Гарри. — Он легко может перепутать соль и сахар или вместо муки добавить соду. Не говоря уже о том, что многие его блюда выходят невероятно сухими. Из-за плохого зрения он с трудом может различать цвет приготовленной еды, поэтому она всегда либо пережаренная, либо сыроватая.

— У вас всего один домовик? — тут же полюбопытствовал Том. — Почему бы в таком случае не нанять второго?

— А это в твоём духе, да? — неприятно скривился в лице Гарри. — По одной прихоти заменять людей, как носки, когда они становятся не нужны, — Поттер угрожающе наколол яичницу на вилку, в то время как желток медленно стекал на тарелку, будто кровь из тела. — И манипулировать теми, кто тобой восхищается.

— Прошу прощения? — недоуменно нахмурился Том, с угрозой сощурив глаза. Кажется, ему эти фразы, сказанные таким обвинительным тоном, явно не понравились. Тем более, что Риддл, очевидно, не понимал сути претензий к своей великолепной персоне.

— Забудь, — тут же буркнул Гарри, уставившись в свою тарелку. Он почти ненавидел то, каким эмоциональным становился рядом с Риддлом. Тот пробивал на истинные чувства так же легко, как текущая вода из пробитого дна ведра. Это, отчего-то, казалось слишком странным и волнующим, потому что кроме Тома никто такую реакцию у Поттера больше не вызывал. Даже младший Малфой, от поведения которого пробивало только на смех.

Регулус же, глядя на небольшую перепалку, фыркнул нечто похожее на «дети» и, дабы разрядить атмосферу, задал Тому какой-то вопрос, в суть которого Гарри вникнуть так и не смог. После чего парень с некой отстраненностью слушал, будто гудящий на фоне шум, то, как Том, до сих пор странно поглядывающий на Поттера, продолжил общаться с Лордом Блэком.

Однако вскоре Регулус ушёл, перед этим взлохматив и так торчащие во все стороны волосы Гарри, и с тихим «не ругайтесь» оставил свою тарелку в раковине, кинув на парней предупреждающий «жить дружно» взгляд. Как только дядя исчез за порогом, воздух в помещении иллюзорно похолодел на несколько градусов, словно из пространства растворился последний уголек тепла. Том, выглядящий так, будто был готов убивать одними глазами, и Гарри, который в данную секунду хотел догнать Регулуса и попросить того выкинуть невыносимого Риддла из дома, доедали свои порции в абсолютно напряженной тишине, что неподъемно давила на плечи, словно тяжелый груз.

Наконец, покончив с завтраком, Гарри решил заняться уборкой. Он неторопливо поднялся с места, чтобы забрать тарелку Тома и помыть, как вдруг тот грубо схватил его за запястье своей широкой ладонью, тормозя.

— Ты злишься на меня, — констатировал факт Риддл, очевидно, являясь таким рассерженным, будто Гарри был его партнёром по зельеварению и добавил ингредиенты на несколько минут позже положенного срока.

— Как мило, что ты заметил, — саркастично ответил Поттер, ничуть не испугавшись этого поедающего взгляда. Казалось, у него уже выработался к нему иммунитет.

— Я не понимаю, за что, Поттер, — чуть ли не прошипел на парселтанге Том, рефлекторно ещё сильнее сжимая запястье парня.

— Одно твое существование — уже достойная причина, — в ответ процедил Гарри, пытаясь вырвать свою руку из крепкой хватки. Риддл был сильным, зараза. Собственная кожа от соприкосновения с чужой горела, словно обожженная жидким азотом. Рука Тома, отчего-то, была холодной, как у мертвеца. От такого яркого контраста тепла собственного тела и чужой прохлады по спине Поттера тут же пробежали мелкие мурашки, предательски заставляя вздрогнуть. Однако от сердца тут же отлегло, когда стало понятно, что Риддл этого, кажется, не заметил.

— Хватит вести себя, как психованная девчонка в период менструации, Поттер. Я ещё ничего тебе не сделал, — грубо ответил Том, кажется, собираясь сегодня докопаться до сути этой яркой неприязни. Ведь, на самом деле, в Хогвартсе они почти не контактировали, так что Риддл, наверняка, и понятия не имел, за что Гарри на него окрысился.

— Ты уже сделал достаточно, — едко проговорил парень и, задыхаясь от нахлынувших эмоций, резко вырвал свою руку из чужого захвата, после все еще ощущая фантомные прикосновения к своей коже. Отчего-то это взволновало не меньше, чем первый полет на новой метле улучшенной модели.

— Поясни, — властно потребовал Риддл, совсем неаристократично складывая руки на груди.

— Ты же такой умный юноша, То-о-ом, — применив самый противный голосок из своего арсенала, передразнил недавние слова дяди Гарри, складывая тарелки в раковину. — Так что тебе не составит труда догадаться самому.

— Ты злишься из-за того, что я разговаривал с Лордом Блэком? — с недоумением приподнял одну бровь Том. — Я, конечно, знал, что твои социальные навыки оставляют желать лучшего, но не настолько же, Поттер. Знаешь, люди, живущие вместе, иногда говорят друг с другом. Представь себе, — замогильным тоном проговорил он с легким налетом ехидства.

— Кончай строить из себя невинную овечку, — тут же психанул Гарри, не желая больше слушать эти речи. Риддл вел себя так оскорбленно, будто все недовольство Поттера было беспочвенным. А оно не было. — Регулус никогда не поведется на твои лживые речи и это мерзкое притворство. Ты можешь обмануть весь свой факультет, Малфоев или даже Теодора, но тебе никогда не провести моего дядю, — с ненавистью выплюнул Поттер, драя тарелки с такой силой, что, будь они живыми, уже умоляли бы его прекратить пытку.

— Что? — тут же нахмурился Риддл. — Факультет, Малфои? А причём тут Нотт вообще? — с явным вопросом в темных глазах вскинул на Поттера мрачный взгляд Том. — О, — через мгновение догадливо усмехнулся он, неприятно осклабившись. — Теперь припоминаю. Кажется, вы хорошо общались с ним на первом курсе.

— Общались? — едко выплюнул Поттер, словно кислоту из глотки. — Теодор был моим единственным лучшим другом, пока ты, Риддл, не запудрил ему мозги! — чуть ли не прокричал он, бросая несчастную тарелку в раковину, и резко обернулся, чтобы посмотреть мерзавцу в глаза.

— Ты злишься из-за того, что твой тупоголовый дружок, с которым вы в детстве играли в плюй-камни, предпочёл меня тебе? Сколько тебе лет, Поттер? — тут же ответил Том, с мрачным, будто одинокая тень, выражением лица, наблюдая за тем, как бесился из-за его слов Гарри.

Скрепя сердцем, Поттер понимал, что Риддл был в чем-то прав. Однако он все еще ощущал жгучую обиду из-за детского воспоминания о том, как Тео его кинул, будто вычеркнув столько лет дружбы одним махом, и в конце первого курса стал повсюду таскаться за этим Риддлом, которого в начале учёбы сторонился весь Слизерин. Маленький Гарри просто не мог поверить, что его так просто заменили на другого человека, о котором, кстати, ранее Нотт сам говорил гадости. А ведь Поттер очень долгое время лелеял надежды, что они с Тео будут, как Сириус и Джеймс в свое время — два лучших друга, стоящих горой один за другого до самой смерти. Познакомившись в особняке Малфоев и разговорившись с Ноттом однажды, Гарри не мог просто так его отпустить, желая, чтобы эти теплые отношения длились как можно дольше. Однако, все его мечты безжалостно разбились о прочную нить реальности, имя которой — Том Марволо Риддл.

— Не только в Теодоре дело, — горько проговорил Гарри тихим голосом. — Ты… — на мгновение запнулся он, судорожно сглатывая вязкую слюну, забившую горло. — Ты омерзительный, Риддл. Привязываешь к себе людей, а после бросаешь. Используешь их для своих целей и не стыдишься этого. Так ты поступил с Теодором, так поступаешь с Малфоями и всеми, кто не осознает, насколько ты гнилой. Меня от тебя тошнит, — совсем не стесняясь в выражениях, крепко сжав зубы, процедил парень.

— Дать пакетик, пока ты не облевал весь пол? — саркастично ответил Риддл неприятным тоном.

— И почему я не удивлён тому факту, что ты пропускаешь мимо ушей все, что не касается восхваления твоего донельзя раздутого эго, — в расстройстве прокомментировал Поттер, недовольно поджимая губы. Риддл просто над ним издевался.

— По крайней мере, мой интеллект нивелирует незначинательные недостатки моего характера, в отличие от такого недоразвитого индивида, как ты, Поттер. Знаешь, это просто потрясающий талант: быть настолько жалким, что это переходит в степень абсурда, — безэмоционально проговорил Риддл таким мрачным тоном, что, казалось, все живое сдохло в пределах мили от фосгеновой ядовитой злобы, живущей между произнесенных им слов. — Ты цепляешься за детские обиды, не желая напрягать свои необремененные умственной деятельностью извилины. Ведь так проще, да? — риторически прошипел он. — Найти виноватого и стоить из себя жертву вместо того, чтобы просто признать, что твой Теодор — жалкий неудачник, предавший тебя при первой же возможности. Поверь, будь это не я, так был бы кто-нибудь другой. А Малфои не так и просты, как ты, наивный глупец, себе это нафантазировал. Варись в своих ничтожных обидах и дальше, пока другие люди переходят на следующую ступень развития, оставляя тебя позади, — гадко выплюнул Том, скривившись в лице от очевидной брезгливости.

Все слова Риддла ударяли прямо в цель, достигая сердца, будто острые иглы. Гарри было почти физически больно от того, что гадкий мерзавец был прав — Поттеру всегда было сложно отпускать мучительные воспоминания, пусть злость и быстро проходила, сменяясь долговечной колкой горечью. Однако он не желал выслушивать все эти оскорбления от Риддла, потому что тот не имел никакого морального права говорить подобные болезненные вещи таким пренебрежительным тоном, как будто он хоть что-то знал.

— Я не хочу тебя больше видеть, — приглушенно проговорил Гарри, заглядывая в чужие бездонные глаза с нескрываемой неприязнью.

— Это абсолютно взаимно, — в ответ рявкнул ему Том и тут же поднялся со своего места, покидая помещение быстрым шагом.

Гарри не смотрел ему вслед, вновь возвращаясь к террору многострадальных тарелок.

***

Когда подошло время обеда, Риддл, ожидаемо, на кухне не появился. На самом деле, его вообще нигде не было видно, так что Поттер понял, что тот просто заперся в комнате. Немного подумав, в голову пришла мстительная идея подослать к нему Кричера, которого Том, естественно, сразу же молча и безжалостно выставил за дверь. После чего, когда план растормошить злую змею с треском провалился, Гарри ещё несколько часов слушал праведные причитания старого домовика о том, что его совсем не ценят, пока тот, наконец, не отвязался от Поттера, отправившись заниматься ежедневной уборкой.

После утренней ссоры он долго думал над всем тем, что сказал ему Риддл, с трудом вычленяя из многочисленных оскорблений здравые зерна логики. Казалось, даже под прицелом палочки Поттер не признался бы, что чувствовал себя морально раздавленным, вновь и вновь варившись заживо в своих негативных эмоциях. Они действовали на него, как яд в малых дозах — не убивали, но значительно подкашивали с трудом установленное равновесие. Проведя немало времени в библиотеке, чтобы снова на мгновение забыться в глубине темных книг, Гарри и вовсе не заметил, как злость, ранее обжигающая внутренности, по истечению нескольких часов окончательно дотлела, оставшись несмываемым чёрным следом, как от углей на белой одежде, где-то на периферии сознания.

Оторваться от книг Гарри заставило неприятное чувство голода, которое дало о себе знать из-за того, что парень малодушно не стал готовить обед, не имея на то ни малейшего желания. Однако ближе к вечеру Поттеру все-таки пришлось встать за плиту в полном одиночестве, которое сейчас отчего-то ощущалось особенно остро, ведь его не могла развеять даже тихо звучащая музыка. Регулус, наверняка, уставший и замученный, должен был прийти совсем скоро, поэтому Гарри, пересиливая себя, приготовил ароматную, вкусную лазанью, сразу нарезая ту на три равные части. Несмотря на то, что парень все еще до конца не простил Риддла из чистого упрямства, он все-таки оставил невыносимому засранцу его порцию еды, предварительно наложив на неё чары сохранения тепла. Бросать его голодным не хотелось, ведь тот, как и сам Поттер, пропустил обед. Гарри, в конце концов, садистом не был и прекрасно понимал, что даже во время ссоры нужно иметь хоть малую толику человечности.

Однако какого же было удивление парня, когда он на следующее утро пришёл на кухню, чтобы вновь покормить жильцов Гриммо, и понял, что блюдо, приготовленное им с таким старанием, осталось на столе нетронутым — чары сохранения тепла за ночь развеялись, и сейчас на тарелке лежала уже подсохшая, совсем не аппетитно выглядящая, лазанья.

Уже через недолгое количество времени, поглощая приготовленный юношей завтрак, Регулус с легкой тревогой уточнил, где сейчас находился Том. Конечно, от внимательного взгляда Лорда Блэка не ускользнуло то, что он не видел Риддла со вчерашнего утра, что было странным — Том показался мужчине ответственным и вежливым юношей, который не стал бы просто так пренебрегать негласным правилом дома принимать пищу всем вместе. Однако Гарри в ответ на слова дяди только пожал плечами, чувствуя, как внутри заскреблось неприятная какофония из смеси двух противных чувств — беспричинной вины и праведного недовольства. Риддл, оказывается, был не менее мстительным, чем сам Поттер, что определённо создавало трудности. Как только Регулус поймёт, что Риддл здесь не приживается — тот сразу поедет в приют. А, вопреки своей неприязни, Гарри все еще не желал Тому такой участи, отчетливо помня каждое слово Нарциссы о магглах.

Поэтому, как только дядя снова ушёл на работу, Гарри тут же направился к комнате Риддла с одним очевидным намерением — вытащить того на мордредов свет. Впрочем, многочисленный стук в дверь и крики «Риддл!» успехов не принесли, так что Поттеру только и оставалось, что смириться с поражением и уйти заниматься своими делами.

Весь день он отчего-то провел на нервах, не способный сосредоточиться на действительно важных вещах, вроде своего расследования. Парень действительно пытался искать нужную информацию, составлял таблицы и с трудом строил логические цепочки, удрученный, что сведений было катастрофически мало. В газетах ничего не писали, дабы не наводить еще большей паники, а Регулус молчал, обязанный не распространяться магическим контрактом: хотя, Поттер сильно сомневался, что дядя рассказал бы ему хоть что-то, даже если бы не был невыразимцем — тот до сих пор считал его ребенком, что не могло не огорчать. Надежда оставалась лишь на темную магию, но в этой сфере все старания особой пользы не принесли, и Гарри искренне начинал злиться от всей той ситуации, что сложилась сейчас: доказательств не было, улик тоже, и лишь туманные все догадки смыкали свои острые вонючие зубы на его мыслях в глубине сознания.

Между тем, мстительный мерзавец, видимо, действительно решил устроить молчаливый бойкот, будто правда исполняя брошенные на эмоциях слова о нежелании больше видеться. Ладно, игнорирование самого Поттера — тот был готов к подобному положению вещей. Однако то, что Риддл подставлялся перед дядей, казалось Гарри чрезвычайно глупым с его стороны и совсем не вязалось с ранее выработанной теорией о том, что Том хотел обольстить и обмануть Регулуса своими чарами, как и всех преподавателей в Хогвартсе.

Гарри знал, если этот дементор снова уедет в свой приют, то Поттер до самого начала учёбы не сможет нормально спать, снедаемый тревогой и волнением. Мордред бы побрал его гриффиндорское сочувствие, которое решило вылезти из неаккуратно сшитого сердца в самый неподходящий для этого момент.

Как бы то ни было, ближе к вечеру удача все же сжалилась и обернулась к Поттеру хоть чем-то, помимо зада. Приняв решение пораньше начать готовить ужин и заодно испробовать новый рецепт, раз размышления на более важные темы в забитый глупостями мозг не шли, Гарри, учуяв отвратительный запах гари и тухлых яиц, поймал Риддла на кухне, когда тот — Мерлин, подумать только! — стоял и воровато копошился у плиты.

Все возмущения, вертящиеся в голове неуловимым снитчем, о том, почему Том все это время не появлялся в доме и сидел в комнате, тут же исчезли в разлившемся внутри неверии, размазанные по широкой поверхности черепной коробки, точно вчерашний пудинг. Гарри только и мог, что жалко приоткрыть рот, хлопая огромными глазами, как умственно отсталая сова.

— Риддл? — удивлённо проговорил Поттер, глядя на того с непередаваемым выражением шока на лице. Лицезреть великолепного старосту Слизерина, слегка измазанного в чем-то белом, отдаленно напоминающем муку, было так же невероятно, как на танцующего польку дементора. На секунду захотелось дать себе оплеуху, чтобы убедиться, что все это не было больным воображением спящего мозга. Нелепый вид Риддла превращал всю его ненависть в искреннее веселье.

Том тут же обернулся на его голос, с непроницаемым выражением лица держа в руках обожженную кастрюлю, которая ещё недавно была в отличном состоянии. В конце концов, Гарри ухаживал за кухонными приборами с особенной тщательностью так же, как и за всеми своими квиддичными принадлежностями. Ведь готовка, как и любой вид деятельности, завязанный на вещах, больше всего нуждалась в том, чтобы необходимые для процесса предметы поддерживались в идеальном порядке.

— Поттер, — тут же скривил он свое красивое лицо, будто увидев нечто до отвращения мерзкое. Впрочем, Гарри таким было не пронять.

— Что это за чёрное месиво? — скептически проговорил Поттер, проходя чуть дальше и мельком рассматривая то, что, видимо, пытался приготовить Риддл. — Мерлин всеблагой! Оно живое что ли? — шокировано воскликнул он, картинно хватаясь за сердце, когда заметил, что неопознанная субстанция вдруг начала подозрительно булькать, словно услышав разговоры о себе.

— Не неси ерунды, Поттер, — в ответ пренебрежительно хмыкнул Том, рефлекторно убирая в сторону свой кулинарный шедевр от посторонних глаз. Судя по всему, критику он явно не принял. — Это овсянка, — со знанием дела высокомерно добавил парень, далее доставая из шкафа тарелку и начиная класть в нее липкую жижу, даже отдаленно не напоминающую нормальную кашу. После чего, явно заметив, что немного испачкался, дернулся за палочкой, но, немного подумав, неумело очистил себя обычной водой из-под крана. Гарри пока не говорил ему, что на Гриммо можно колдовать. Пусть помучается для разнообразия.

— Овсянка? — недоуменно переспросил Поттер, с отвращением глядя на то, как риддловское творение грозится расплавить собой хрупкое стекло посуды, как новый вид особо опасного и токсичного яда. — Мутировавшая, что ли? Да и вообще, кто ест овсянку на ужин? — риторически уточнил он, не в силах осознать, как подобный кулинарный шедевр можно было не выбросить в мусор прямо сейчас, дабы не травмировать психику одним существованием такой неприятной во всех отношениях субстанции и не отравиться.

— Почему нет? — стойко проигнорировав саркастичное замечание, занудно ответил Том прохладным тоном. — Она очень полезная.

Гарри еще несколько минут наблюдал, как Риддл сел за стол и с самым невозмутимым выражением лица на свете, будто покойник посреди похорон, принялся жевать так называемую овсянку. Долго выносить подобный акт мазохизма Поттер просто физически был не способен, с ужасом глядя, как через мгновение позеленели ранее бледные скулы невыносимого мерзавца, словно тому стало очень плохо. Казалось, что даже истязание круциатусом было бы более гуманным средством причинить кому-то страдание, нежели это по-домашнему приготовленное средство массового уничтожения. Поттер был готов в любую секунду сорваться за безоаром, искренне неуверенный, что это вообще поможет от неминуемой смерти на унитазе.

— Мерлин, Риддл, мне больно на это смотреть! — тут же спохватился Гарри, с явно сквозящей в действиях растерянностью, наблюдая за тем, как Том, видимо, решил благородно избавить мир от своей гадкой персоны. Не то чтобы Поттер был против, однако ему все же хотелось, чтобы Риддл пал в схватке с ним самим, а не с жалкой овсянкой собственного приготовления. — Выплюнь сейчас же! Не хватало, чтобы ты ещё с отправлением в мунго слег! — недовольно запричитал Гарри, забирая безнадежно испорченную месивом тарелку из-под носа Риддла и собираясь сжечь её в адском пламени, дабы, случайно, не началась никакая массовая эпидемия многочисленных расстройств желудков. Откуда он знал, может, эта дрянь одним своим запахом могла отравлять?

— Ты с метлы упал, Поттер?! — в ответ прошипел ему Риддл, явно не оценив благородные порывы гриффиндорского сердца. — Верни мою еду! — требовательно сказал он, упрямо не желая признавать, что Гарри был в чем-то прав.

— Если ты называешь это средство убийства мантикор едой, то я мастер зельеварения, — саркастично ответил Гарри, глядя на то, как тонкая бровь Тома скептически взметнулась вверх, а сам он картинно сложил руки на груди, явно не убежденный. — Ты не станешь это есть, Риддл, — в приказной форме вновь добавил он, далее заговорив так, будто это все объясняло: — Оно воняет смертью.

— И? — пренебрежительно хмыкнул Риддл.

— И Регулус убьет меня, если ты умрешь от расстройства желудка, — мрачно протянул Гарри, желая избавиться от этого кулинарного «шедевра» прямо сейчас.

— Значит, у нас будут парные могилы, — с долей иронии выдал Том, вопреки своему презрительному виду, приподнимая уголок губ в кривой усмешке. Точно издевался, засранец.

— Окстись, Риддл, — в ответ фыркнул Поттер, которого подобная перспектива совсем не прельщала. — Я не хочу, чтобы мой труп провел остаток вечности наедине с твоим. Это мерзко, — тут же добавил он, с сопровождении неприятного взгляда от Риддла выбрасывая тарелку со всем содержимым в мусор. И, немного подумав, кастрюлю тоже. — Сейчас приготовлю что-нибудь, все равно скоро дядя должен прийти.

— Овсянку? — тут же поинтересовался Том, с мрачным удовольствием глядя на то, как скривилось лицо Гарри. Он точно был садистом, не меньше.

— Мерлин, Риддл, твое чувство юмора просто ужасно, — в ответ закатил глаза Поттер, начиная убирать свою рабочую поверхность после чужих кулинарных экспериментов. — Не понимаю, как ты можешь быть так плох в готовке, когда от твоих способностей к зельеварению профессор Снейп чуть ли из трусов не выпрыгивает.

— Не сказал бы, что сравнение уместно, — сразу проговорил Риддл прохладным высокомерным тоном. — Твои навыки домового эльфа никак не помогают твоим оценкам по зельеварению подняться выше «удовлетворительно».

Гарри бросил на него недовольный взгляд из-под чёлки, не сдержав ироничного хмыка. После чего, наконец, потихоньку решил приступить к готовке. Сегодня он хотел попробовать сделать мясной пирог, рецепт которого вычитал на досуге из журнала для домохозяек. Иногда там писали полный бред, но толковые вещи тоже имелись: Гарри оттуда узнал несколько полезных заклинаний, которые чрезвычайно упростили ему выведение пятен с одежды.

— Знаешь, Регулус спрашивал, почему ты не ешь с нами, — слегка погодя, обтекаемо начала разговор Гарри, затылком чувствуя, как Риддл наблюдал за его манипуляциями.

— И ты, конечно, сказал ему правду, — иронично произнес Том, поджимая тонкие бескровные губы в непроизвольном жесте.

— Правду? — недоуменно переспросил Гарри.

— Ту, которую сказал мне, — услужливо пояснил Риддл. — О том, что я мерзкий отвратительный урод, от которого тебя тошнит и которого ты не хочешь больше видеть, — просто повторил Том настолько безэмоциональным голосом, что от него вдоль позвоночника поползла неприятная колкая дрожь, словно стая ядовитых муравьёв: чрезвычайно мерзкое чувство, от которого желудок скрутило в болезненном спазме.

— Я не так сказал, — рефлекторно отрезал Гарри, на мгновение замирая, будто под заклинанием. В его голове тут же пронеслась неприятная мысль: с уст Риддла все эти слова звучали немного по-другому… более… обидно, что ли? Мерлин, если кто-нибудь ранее сказал бы, что Гарри будет размышлять над тем, насколько сильно он оскорбил Риддла, Поттер только у виска пальцем покрутил бы.

— Да? — ядовито уточнил Том приторно-сладким голосом. — Раз с памятью у тебя все так же плохо, как и с интеллектом, я процитирую дословно: «Ты омерзительный, Риддл. Привязываешь к себе людей, а после бросаешь. Используешь их для своих целей и не стыдишься этого. Так ты поступил…», — без единой запинки начал говорить он, отчего Поттера натурально передернуло.

— Все, хватит, — остановил он неприятный поток слов, болезненно морщась и поворачиваясь прямо к Риддлу лицом, чтобы взглянуть тому в глаза. — Я погорячился. Это было грубо с моей стороны.

— Это извинение? — в ответ прищурился Том, слегка напрягаясь в плечах, будто змея, готовая совершить смертоносный прыжок.

— Нет, — резко ответил Гарри, совершенно не принимая в отношении Риддла такую формулировку. Но после слегка засомневался в своих же установках, прокручивая в голове все то, что произошло. — Не знаю, — вдруг устало выдохнул он, запоздало осознавая, что, на самом деле, не желал все лето ходить по своему дому, как по минному полю, и постоянно ругаться. На Гриммо Поттер хотел отдохнуть и чувствовать себя комфортно. — Возможно?

— Очень красноречиво, — ехидно прокомментировал его нелепый лепет Том высокомерным тоном.

— Я не жалею о том, что тогда сказал, — тут же нахмурился Гарри, впиваясь в прекрасный лик невыносимого засранца своим недовольным взглядом.

— Но? — стойко выдержал его внимание Том, даже не меняясь в лице.

— Но я мог сказать это в менее оскорбительной форме, — по инерции добавил Гарри смиренным тоном, наконец, принимая свою ошибку.

— Ладно, — просто кивнул Том, вдруг расслабляясь. — Я тебя прощаю.

— Серьезно?

— Вполне, — лаконично ответил Риддл.

— И не будет никакой подлой мести? — тут же уточнил Гарри скептически тоном. — Жуки в кровати, там, или проклятие в спину…

— Смотреть на тебя, мающегося от собственной вины, уже достойная моральная компенсация, — слегка усмехнувшись, медленно произнес Том.

— Я серьёзно, Риддл.

— Я тоже, — без намека на иронию сказал он. — Я понимаю, что ты до сих пор не отвык от моего образа в Хогвартсе и считаешь меня врагом. Это естественно, ведь я тоже нахожусь в подобном состоянии. Однако контролирую свои негативные эмоции намного лучше, чем ты, Поттер.

— Очень по-слизерински, — вдруг прокомментировал его заумную речь Поттер. Удивительно, но Риддл озвучил все то, что Гарри не мог сформулировать в собственных мыслях в нечто внятное и доступное для осознания. — Даже в такой ситуации ты остаешься невыносимо самодовольным, — беззлобно добавил он.

— Насколько мне известно, Лорд Блэк тоже учился на Слизерине, — тут же хмыкнул Том, не впечатленный сказанным.

— Регулус был хорошим слизеринцем, — неуверенно протянул Гарри, нахмурив брови. После чего заметил, как в ранее пустых глазах Риддла взметнулся живой огонек нескрываемого веселья.

— Очень по-гриффиндорски, Поттер, — передразнил слова Гарри Том, очевидно, забавляясь сложившейся ситуацией. — Делить людей на хороших и плохих, когда сам не без греха.

— Ты о чем? — тут же вскинулся Поттер, заинтересованный сказанным.

— О твоих экспериментах с темной магией, естественно, — мстительно уточнил Том, кривя уголок губ в неприятной усмешке.

Не сказать, что Риддл был не прав. Ранее Гарри действительно было проще делить все в своей жизни на чёрное и белое в большей степени потому, что так его всегда учил Сириус, желая привить своему крестнику те жизненные устои, которые существовали в семье Поттеров, в дань уважения их жертве. И, безусловно, следовать своему моральному компасу было гораздо легче, когда можно было безошибочно сказать «он убивает людей, поэтому он плохой» или «а вот он помог перейти бабушке через дорогу, поэтому он хороший». Почти все гриффиндорцы мыслили так, и Гарри не мог не впитать в себя это. Однако то, что Поттер вырос среди темных магов, тоже оставило свой отпечаток на его мировоззрении. Некоторые не одобренные обществом вещи постепенно начинали казаться вполне нормальными, а плохие поступки — не такими уж и непростительными, что создавало в душе постоянную кровавую бойню между принципами и возможностью слегка отодвинуть их в сторону. Больше всего это проявилось после смерти Сириуса, когда Поттер был морально раздавлен и пустился во все тяжкие, не взирая на последствия, которые казались ему совершенно незначительными, как и собственная жизнь. Но все же в подкорке мозга, вопреки всему, до сих пор были выжжены некоторые табу, которые Гарри никогда не стал переступать бы, и которые, одновременно с тем, наверняка, с удовольствием перешагнул бы Риддл. Отчего-то Поттер был уверен в этом так же, как и в том, что огонь — горячий: в глубине сущности Тома обитало, как смертоносное чудовище, нечто

больное, страшное и мерзкое, что сквозило несмываемой иллюзорной вонью в мимолетном изящном движении рук или в шальном восторженном взгляде. Возможно, грязная кровь Мраксов давала о себе знать, оставляя тусклый налет безумия на гениальном разуме Риддла или же тот просто слишком увлёкся темными искусствами, не соблюдая ту тонкую и слишком расплывчатую грань, которой твёрдо держался сам Гарри.

— Я занимаюсь ей не для того, для чего ты думаешь, — тут же нахмурился Гарри. — Не равняй всех по себе. Это для благих целей.

— О? — в притворном удивлении приподнял брови Том, чувствуя чужое лукавство и без легилименции. — И, конечно, ты, праведный гриффиндорец, совсем не наслаждаешься тем, как она в процессе избавляет твою душу от всех негативных эмоций, — снисходительно добавил он издевательским тоном.

— Откуда ты знаешь? — тут же приоткрыл рот Поттер, но далее, понимая, что Том, должно быть, говорит из своего опыта, добавил: — А, ну да, глупый вопрос.

Ни для кого не было секретом, что темная магия подпитывалась негативными эмоциями волшебников, опустошая их, словно дырявый сосуд. Изначально Гарри не было до этого дела, так как его цели были сугубо прагматичными, и присутствие каких-то там побочных эффектов мало его волновало. Однако стоило перейти от теории к практике, как Поттера, разлагающегося внутри от собственной боли, накрыло невероятное чувство сухого безразличия и холодного равнодушия, что было похоже на то, словно бы его сжирали изнутри маленькие паразиты. Будь он тогда в нормальном психологическом состоянии, это могло бы напугать и оттолкнуть, но, к счастью или нет, Гарри был морально раздавлен, так что некоторое забытие, которое дарили ему тёмные искусства, стало для него спасительной соломинкой, позволяя справляться с внутренней, до конца не истлевшей, агонией. Возможно, Гарри где-то ошибся, и Риддл был похож на него больше, чем он думал — стал бы тогда тот в любом другом ином случае заводить такой откровенный разговор, пусть и прикрытый личиной издевки?

— Рад, что ты это понял, — с некоторым пренебрежением ответил ему Том. — Ну, я про твою глупость, естественно.

На самом деле, это было удивительно. Еще день назад Гарри считал, что сразу же прирезал бы Риддла, если бы ему пришлось находиться с ним в одном помещении больше необходимого. Но чем дольше длился этот определённо странный разговор, тем менее прочно Поттер был уверен в собственных установках: да, Риддл все еще неимоверно бесил своими высокомерными взглядами и манерой держаться, словно павлином в задницу заклёванный, но это, по крайней мере, являлось терпимым, ведь вне Хогвартса Том, оказывается, вел себя довольно сносно — можно было даже сказать, прилично. Да и ситуация с Ноттом почти отпустила Поттера, когда он на эмоциях высказал все объекту своей ненависти и после потомился больше суток в бульоне из собственных чувств, совсем расклеиваясь, будто старый ботинок. Ярая ненависть к Риддлу заметно поутихла, спрятавшись где-то внутри селезенки, и дерзко огрызаться Гарри продолжал, скорее, из чистого упрямства, по привычке.

Не чувствовал, отчего-то, Поттер того, что Риддл хотел хоть ему навредить — то ли его спокойное поведение повлияло, то ли Гарри совсем сошел с ума, но невыносимый ублюдок казался ему сытой и пригретой на груди змеей, которой, пока не потревожат, не было необходимости нападать. Возможно, всему виной был ненормально заинтересованный взгляд Риддла, образ которого отпечатался в мозгах, как клеймо, когда тот застал его практикующим темную магию три месяца назад. Или же, что тоже вероятно, ублюдок просто вновь использовал свои мерзотные манипуляции, а Гарри этого и не заметил. В любом случае, оставаться начеку требовалось, но вести активные боевые действия — совсем нет, поэтому Гарри решил убедиться лично, хочет ли Риддл того же.

— Так что… — проигнорировав насмешку, неуверенно начал говорить Поттер. — Теперь мы… — неопределенно взмахнул рукой он, не совсем уверенный, как выразить свою мысль более точно, — зарыли топор войны?

— Откуда ты понабрался этих маггловских выражений? — снисходительно хмыкнул в ответ Том, очевидно, вновь издеваясь. Однако злобного подтекста Гарри в его словах не ощущал.

— На гриффиндоре большая часть студентов — магглорожденные, — тут же фыркнул Поттер. — И вообще, не переводи тему.

— Да, Поттер, — по-хозяйски закинув ногу на ногу, с высокомерным смешком подтвердил Том. — Мы «зарыли топор войны», если тебе так угодно, — саркастично передразнил тот, властно добавляя: — А теперь начинай уже готовить, а то Мерлин успеет переродиться, пока ты там копошишься.

Должно быть, Риддл был чрезвычайно голоден, раз так прямо решил сказать, чтобы Гарри поторопился. Это отчего-то показалось очень забавным.

— Да, мой Лорд, — с усмешкой закатил глаза Гарри, вложив в тон голоса столько сарказма, что его количеством хватило бы довести до суицида даже невыносимого Пивза.

Начиная замешивать тесто для пирога, Гарри мельком подумал, что, наверное, все было не так уж и плохо, как казалось изначально. А на его губах предательски играла глупая неосознанная улыбка, спрятать которую не было ни единой возможности.

***

Библиотека в доме Блэков являлась, пожалуй, самым нелюбимым местом Гарри, в которое он, напротив, в последнее время заглядывал с завидной регулярностью. Было в этом помещении нечто тяжёлое, пугающее, нависающее над головой, будто плотная грозовая туча. Иллюзорное ощущение, легкое и невзрачное, пробегающее по затылку скользящим касанием, того, что тьма из туманных углов тянула свои длинные когтистые пальцы, не хотело покидать душу даже тогда, когда Гарри находился здесь не один. Регулус объяснял это тем, что в библиотеке за столько веков скопилось слишком много негативной энергетики от волшебства темных, безумных магов, которые периодически мелькали в родословной Блэков, и неподготовленным людям в подобной неприветливой обстановке могло легко чудиться… всякое. Несколько раз дядя пробовал запрещать Гарри заходить сюда, однако это плодов не приносило, так как к таящимся опасностям подростка тянуло так же сильно, как боггартов к заброшенным местам. Тем более, что эта мрачная атмосфера хоть и пугала, но очень помогала в отработке темной магии — иногда у Поттера складывалось ощущение, что это место его подпитывало, не давая отвлекаться или свалиться без сил.

Впрочем, у Гарри на подобные размышления совсем не было времени, так как он уже несколько часов кряду пытался перевести на английский язык книгу, написанную на латинском ещё в тринадцатом-четырнадцатом веке. Почерк у того, кто создавал эту рукопись, был настолько ужасный, что больше напоминал обычную мазню, не имеющую ничего общего с нормальным алфавитом. На полях трактата были сделаны небольшие пометки, выцветшие со временем, в суть которых Поттер так и не мог вникнуть, потому что то, что ему удалось перевести, было больше похоже на бред умалишенного. Возможно, тот, кто их оставил, находился не в самом адекватном состоянии или же, что более логично, сам Поттер в процессе перевода напортачил, так как некоторые буквы в словах приходилось чуть ли не угадывать — настолько все было плохо.

— Мордред, да почему все эти старики писали так, будто превратились в свои анимагические формы и в процессе танцевали у костра, перед этим набухавшись в хлам, — тихо прошептал он, устало откидываясь на спинку стула. Спина ужасно затекла, согнутая чуть ли не в полукруг, а глаза закрывались сами собой, болевшие от долгого напряжения — окон библиотека не имела, а тусклое освещение, царившее здесь, нельзя было назвать полезным для зрения.

— Потому что алфавит с того времени множество раз подвергался изменениям в угоду маггловским церквям, а волшебники не шли в ногу с простецами, предпочитая использовать старолатинские варианты написания, — в ответ раздался негромкий голос тем самым профессорским самодовольным тоном, льющимся, словно мед в уши, от которого вдоль позвоночника проскальзывала мелкая предательская дрожь. — Поэтому некоторые символы могут казаться тебе бессвязным бредом.

Вслед за чем Гарри чуть ли не подпрыгнул на месте, едва не свалившись со стула от неожиданности. Глаза сами собой распахнулись от удивления, и Поттер глупо хлопал ими, возмущенно приоткрыв рот, будто рыба, выброшенная на берег.

— Мерлин! — в сердцах воскликнул он, резко оборачиваясь и с замешательством глядя на нарушителя спокойствия, который прямо сейчас направлялся к нему вальяжной походкой.

— Я, конечно, не Мерлин, но тоже довольно хорош, — тут же плотоядно усмехнулся Том, сразу подходя к столу Гарри, за которым тот работал, и нагло заглянул в его записи. У него явно не было ни стыда, ни совести, а хорошие манеры подавали признаки жизни только тогда, когда рядом находились старшие волшебники, из контакта с которыми можно было извлечь выгоду.

— Серьезно? — тут же выгнул бровь Поттер, невзначай прикрывая рукой свои смехотворные заметки. Риддл снова начнет издеваться, если поймёт, что Гарри за столько времени почти не продвинулся в своем деле. — Где ты все это время прятался? — с сомнением в голосе уточнил он.

— Я только пришёл, Поттер, после чего сразу услышал твои слезливые мольбы о помощи, — невинно хлопнул длинными ресницами Том, заставив тем самым Поттера закатить глаза. Риддл даже не пытался скрыть насмешку, однако это Гарри даже устраивало: он бы насторожился гораздо больше, начни вести себя Том, как приличный человек.

— Они не были слезливыми, — тут же протянул Поттер, не желая признавать свою проблему. Только не перед Риддом, нет.

— Значит, про мольбы я сказал правду? — в ответ ухмыльнулся этот мудацкий засранец, издевательски медленно присаживаясь рядом с ним за столом, будто был хозяином положения. Впрочем, не то чтобы это было чем-то удивительным.

Гарри в ответ прищурился, прожигая незваного гостя своим тяжелым, изучающим взглядом, под мрачностью которого Том, в свою очередь, даже не вздрогнул. Прошло уже несколько дней с того момента, как они с Риддлом помирились, а, точнее, «зарыли топор войны» и оба начали вести себя, как адекватные взрослые люди. По крайней мере, большую часть времени, потому что многочисленные саркастичные замечания ни Гарри, ни Том не были способны сдержать, сколько пактов о ненападении они не заключали бы. Благо, больше ссориться им не приходилось, из-за чего в доме произошли разительные перемены — напряженная атмосфера активной войны развеялась, оставляя после себя легкий шлейф темного дыма точечных нападений. Даже Регулус, приходя с работы, довольно улыбался, когда видел, что Гарри готовил на кухне не один, а в компании Тома, который тихо сидел в стороне и наблюдал за его манипуляциями изучающим взглядом.

— Дядя дал тебе доступ в библиотеку? — вдруг уточнил Гарри, взирая на непроницаемое лицо рядом сидящего Риддла из-под густой растрепанной чёлки. Сегодня Том надел на себя обтягивающую черную водолазку, которая очень подчеркивала его стройное телосложение и приятно оттеняла глубокий карий оттенок глаз. Подросток только мысленно фыркнул, решив, что Риддл бесстыдно красуется, ибо просто признать, что на нем с такой-то внешностью даже мешок из-под картошки смотрелся бы хорошо — было выше всяких моральных сил.

— Только к некоторым секциям, — тут же уточнил в ответ Риддл и неприязненно кинул свой испепеляющий взгляд куда-то в сторону, словно в самом деле косплея Василиска. — И приставил ко мне наблюдателя.

Гарри тут же проследил то место, куда смотрел Риддл, после чего удовлетворенно усмехнулся, замечая в тени книжного шкафа маленький сгорбленный силуэт. Полуслепого Кричера было очень трудно назвать «наблюдателем», потому что Поттер всерьёз сомневался, что домовик даже бревно от волшебной палочки смог бы отличить. Впрочем, как и любое другое волшебное существо, магию он чувствовал прекрасно, так что если бы Том захотел начать нечто проворачивать тайком, то тут же был бы пойман. В конце концов, Лорд Блэк дураком совсем не являлся.

— О, ну тогда развлекайся, — с долей иронии проговорил Гарри, прекрасно зная, что те виды магии, к каким дал Риддлу доступ Регулус, тот уже давно выучил на зубок. Злорадство от осознания этого факта разлилось в душе горячей карамелью, оседая сладким привкусом мести на языке.

— Большая у вас библиотека, — проигнорировав явно звучащую в словах насмешку, просто сказал Риддл, осматривая взглядом все вокруг.

И Гарри не мог с ним не согласиться: многочисленные книжные полки простирались на целых два этажа, занимая очень много места, а мощные чары расширения пространства только дополняли величественную картину — мечту всех зубрил. Должно быть, Риддл был в восторге. Однако Поттеру никогда это не нравилось, ибо приходилось очень долго искать то, что ему требовалось, так как поддерживать порядок и какую-либо более менее адекватную систематизацию здесь было крайне трудно: в основном книги были разделены по степени тьмы магии — трактаты, за которые можно было отсидеть пару лет в Азкабане, прятались значительно лучше из соображений безопасности.

— Уверен, не более, чем у Малфоев, — тут же ответил Гарри, с намеком осматривая сидевшего рядом Риддла. Судя по поднявшимся в удивлении бровям на чужом смазливом лице, тот претензию уловил сразу.

— Не имею ни малейшего понятия о её размерах. Я там не был, — просто хмыкнул Том, нагло забирая из-под руки зазевавшегося Поттера его наброски.

— В самом деле? — недоверчиво покосился на вора Гарри, принимая, что эту битву он проиграл: Риддл все-таки захапал себе его жалкий перевод.

— Ты уже должен был понять, что Лорд Малфой меня не жалует.

— Зато остальная их семья — вполне, — в ответ фыркнул Поттер, с интересом глядя на то, как Том, расслабленный и спокойный, небрежно вчитывался в строчки на пергаменте.

— Я уже говорил тебе, что Малфои не дураки, — бесстрастно сказал Риддл, слегка нахмурившись. Судя по всему, его умному мозгу было сложно переварить весь тот бред, что вышел у Поттера в итоге. Но — эй! — он и заинтересовался то темной магией всерьёз меньше года назад. Нельзя было винить Гарри в том, что он чего-то мог не знать.

— И неужели великий и умнейший Том Риддл не смог найти выход? — с сарказмом вскинулся Гарри, непринужденно складывая руки на груди.

Поттер мог поставить свою любимую молнию на то, что Риддл давно подговорил младших Малфоев таскать ему книги из родовой библиотеки. Не верилось как-то, что этот гениальный зубрила мог просто так сидеть на месте, когда в глубине особняков его почитателей скрывалось так много интересной информации.

— Ты так хорошо меня знаешь, Поттер, что я начинаю волноваться, — сладко и бархатно прошептал в ответ Том, понизив тон голоса в оглушающей тишине комнаты почти до интимного. — Мне опасаться преследования?

— Только со стороны аврората, если не перестанешь заниматься противозаконными делишками, — в ответ съехидничал Гарри, слегка смутившись. Честно сказать, он понимал добрую половину Хогвартса: Риддл, чертов змей искуситель, умел быть чрезвычайно очаровательным, когда сам того хотел. А ведь он даже не был совершеннолетним. Что же будет, когда он немного повзрослеет и станет ещё краше?

Том в ответ обворожительно улыбнулся, откладывая пергамент в сторону с явной брезгливостью, сквозящей в каждом его изящном движении.

— Кстати об аврорате, — слегка погодя, начал говорить он, невзначай продолжая: — Как продвигается расследование по поимке убийцы Сириуса Блэка?

Гарри от этого вопроса вдруг передернуло, будто от удара током.

— Без понятия, — тут же отрезал Поттер, не желая говорить на эту тему ни с кем. Тем более, с Риддлом.

— Правда? — в притворном удивлении переспросил Том. — Разве Лорд Блэк не делится с тобой такими важными вещами?

— Регулус невыразимец, Риддл, — сухо пояснил Гарри. — Министерство запрещает им рассказывать о своей работе даже членам семьи, а так же распространяться о других подобных вещах, — а после, слегка напрягаясь в линии плечь, вскинул подозрительный взгляд на задумчивого Тома. — Да и вообще, какая тебе разница?

— Просто любопытно, — не меняясь в лице, нагло солгал тот.

— Любопытство сгубило книззла, — угоржающе произнес Гарри чуть ли не по буквам, припоминая, кажется, что уже просил Риддла не лезть в его дела три месяца назад.

— Тогда мне повезло, что я не книззл, — с усмешкой ответил Том. — Потому что погибать я точно не собираюсь.

— А чего ты тогда добиваешься? — в лоб спросил у мерзавца Гарри, не собираясь играть в его отвратительные игры.

— Мои намерения так же чисты, как слеза младенца, — невинно улыбнулся Риддл, прожигая Гарри взглядом. Если бы Поттер не чувствовал вторжения в свои ментальные щиты, то подумал бы, что тот пытается раздобыть информацию легилименцией — настолько его цепкий, липкий, будто смола, взор будоражил каждую клетку тела.

— Какой ты сказочник, — вновь не удержался от сарказма Поттер, ощущая, как колкие фразы слетали с приоткрытых губ так же легко, как судорожное дыхание при быстром беге. — Тебе бы в политики податься.

— Я думал об этой стязи карьеры, — уклончиво ответил Том, не скрывая своего самодовольства.

— Но? — вопросильно вскинув бровь, побудил его продолжить говорить Гарри. В конце концов, не одному же Риддлу выуживать полезные для себя сведения, а знать цели врага, как думал Поттер — всегда нужно.

— Но в министерстве сейчас все очень мутно. Что-то происходит в магическом мире, Поттер, — без тени веселья на бледном лице, начал говорить Риддл. — Все на Слизерине обеспокоены. Сириус Блэк был чистокровным волшебником из знатной семьи, и его убили. Макмилланы были чистокровными волшебниками, и их тоже убили. Не находишь закономерности? — мрачно уточнил он.

Гарри на мгновение замолчал, задумавшись над словами Тома. Они, если вникнуть, имели смысл. Поттер, в отличие от других, давно заметил, что снова нечто назревает, но оно и понятно — его родители и крестный были мертвы. Скорее всего, не просто так. Однако то, что знал и думал о всех происходящих в мире странностях Риддл, до сих пор оставалось загадкой, так как до этого момента речь о подобном у них не заходила. И теперь, как бы Гарри не хотелось сказать Тому отвалить, он этого сделать не мог, так как интерес тут же пробежал по телу, щекоча каждый нерв слабым восторгом предвкушения. Возможно, из наглого мерзавца удастся вытянуть сведения, которых не имел сам Поттер.

После недолгого молчания Риддл, кротко усмехнувшись в ответ на задумчивость Гарри, продолжил свой монолог:

— Абраксас говорил, что единичные жертвы, полукровки или магглорожденные, тоже были. Но по поводу их смерти не раздували скандалов в прессе, так что всем плевать, — пренебрежительно махнул рукой Том. — Уже давно не секрет, что влиятельные семьи тоже находятся под ударом. Министерство выжимает из себя последние соки, но до сих пор не добилось ровным счетом ничего.

— Четырнадцать лет назад была такая же ситуация, — медленно произнес Гарри, наблюдая за реакцией Риддла на его слова.

— Знаю, — просто кивнул тот, серьезно продолжая фразу вкрадчивым тоном: — И считаю, что у тебя, как у непосредственного участника обоих событий, есть некоторые наработки по этому поводу.

— С чего бы это? — тут же нахмурился Гарри, не желая признавать, что Том был прав: он уже давно искал какие-либо ниточки, что могли бы привести к разгадке этого запутанного клубка. Однако делиться Поттер своими размышлениями ни с кем не желал, не уверенный, что хоть кто-то сможет его понять.

— Ты слишком импульсивен, чтобы просто сидеть на месте, когда у тебя один за другим отнимают членов семьи, — понимающе улыбнулся Риддл, скользнув потемневшими от удовольствия глазами по лежащему на столе пергаменту.

— Давить на мои больные точки… — риторически произнес Гарри, ощущая, как в душе неумолимой волной поднимается колкое раздражение от этой маленькой подлой манипуляции. Которая, на удивление, в самом деле действовала. — Как предсказуемо, Риддл.

Том в ответ только развёл руки в примирительном жесте, показывая таким образом, что сейчас он был безоружен: как фигурально, так и материально.

— Ты ведь знаешь, что в одиночку тебе никогда не подобраться к правде, — высокомерно проконстатировал факт он, между строк вкладывая истинный смысл своих слов — «сотрудничество».

— А с тобой, думаешь, у меня получится? — тут же сьязвил Гарри, мельком размышляя. Действовать в паре с Риддлом действительно звучало как самая хреновая идея в его жизни. Даже хуже той, когда маленький глупый Поттер решил, что рисовать свои каракули на чрезвычайно важных документах зашивающегося в делах Регулуса — просто превосходная мысль.

Однако…

— По крайней мере, мы могли бы попытаться, — тут же ответил Том мягким тоном.

…действовать одному, пытаясь своими скудными силами решить эту непосильную загадку, отказываясь от помощи самого гениального студента Хогвартса за последнее столетие, казалось мыслью куда более глупой, чем предыдущая.

— А какой тебе из этого прок? — скептически уточнил Гарри, не представляя, что все может быть так легко: бесплатный сыр мог находиться только в мышеловке.

— Знания — сила, Поттер, — философски ответил Том, понимающе усмехаясь в ответ на недоверие Поттера. — А силу я очень люблю. Мне не нужно от тебя ничего, кроме обещания, что, когда придет время, ты встанешь на мою сторону.

— Не звучит, как начало честного и долгосрочного сотрудничества, — тут же съехидничал Гарри, не в силах сдержаться.

— А я никогда и не говорил, что оно таким будет, — без промедления произнес Риддл, ни капли не скрывая свою мерзотную плотоядную усмешку.

По крайней мере, подумал Гарри, невыносимый ублюдок ответил честно. Это было несомненным плюсом, ведь начинать работу вместе со лжи — не самый удачный вариант. Вопреки всему, в лохматой голове Поттера тут же пронеслась сумасбродная мысль, избавиться от которой теперь не представлялось возможным никаким из возникающих аргументов. В конце концов, Гарри всегда любил рисковать: чем Мордред не шутит, в самом деле?

— Я согласен, Риддл. Надеюсь, ты не заставишь меня об этом пожалеть, — тихо произнес Поттер, встречаясь своими глазами с чужим внимательным взглядом.

И даже время на мгновение замерло, запечатляя этот краткий момент.