Женщины крадут наше внимание, как кошечки

Люди вызывают привыкание не больше, чем

Наркотики, не меньше, чем наркотики

Ты лучше, чем наркотики, просто ты дешевле, чем наркотики

Пахнешь, как наркотики. Палишься, как школьница

Я пахну, как бездомный, ты будешь моей любовницей?

Я буду с тобой вежливым или постараюсь быть

Хули ты такая нежная не красишь мои дни

А что там под одёжками? Туловище с дырками

Я — отголосок прошлого, я — пуговицы с нитками

Пьяная детвора на переносице нравственности

Я такой тупой, что больше не собираюсь расти

Я вырос, смотри, какой я большой

Могу выпить четыре пива и валяться голышом. За гаражом*

Я нежно перебирал пальцами тонкие шелковистые пряди, пахнущие шампунем и цветочными духами и любовался длинными чёрными ресницами на сомкнутых девичьих веках. Марина была действительно красивой, таких я встречал очень немного, её внешность была на самом деле кукольной, словно её сделали из фарфора и разукрасили акварельными красками, тонкими линиями набросав штриховку бровей и не пожалев алого оттенка для пухлых губ, которые неумело скользили вперёд-назад по моему члену, пока я, уже угашенный, ласково гладил её по голове. Она уже почти не плакала, только иногда крупные капли скатывались по щекам, и тогда я смазывал их пальцем к её губам, и она послушно слизывала солоноватую влагу острым, горячим языком.

У меня, у меня, у меня всё хорошо

У меня, у меня, у меня всё хорошо

У меня, у меня, у меня всё хорошо*

Каких-то десять минут назад Андрей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, едва не скулил от нетерпения, пока я формировал картой новую белую полосу в его жизни. Он едва не сдул её, пока в панике пытался снюхать, а когда вожделенный наркотик оказался в его носу, школьник вслух простонал, опираясь о стол обеими руками. А потом, нетвёрдо шагая, он подошёл к Марине и обнял её.

— Давай, малыш, ты обещала. Надо поблагодарить Стаса, без него я бы умер.

Я едва не проржался вслух, услышав столь трогательное признание, но сдержал себя и, приняв немалую дозу порошка, опустился на диван. Маринка, бледная, как больничная стена, стояла словно по стойке «смирно» и шумно дышала, глотая слёзы. Я лишь слегка кивнул на свою ширинку, и Андрей, которого уже перестало трясти и капитально разъебало, с усилием подтолкнул её ко мне, отчего она почти упала на меня сверху и всхлипнула, сползая на пол на колени, устраиваясь между моих ног.

Сосать она, естественно, не умела, но в целом, ситуация была крайне интересная в своей ёбнутости. Я даже ловил кайф от её неопытности, меф приятно расслабил тело, и я позволил себе отдаться ощущениям. И тут же зашипел от резкой боли, когда Марина, явно устав, ощутимо царапнула меня зубами. Андрей, всё это время сидевший позади неё на стуле с полуприкрытыми глазами и тлеющей сигаретой в руке, тут же пихнул её ногой, от чего Марину качнуло вперёд. Я застонал, когда узкое горло туго обхватило напряжённый орган и сжал её волосы в кулак, не позволяя отстраниться. Она задёргалась, пытаясь вырваться, её душил кашель, смешанный с рвотными позывами, от чего давление на член становилось ещё сильнее. 

Хотелось, чтобы это длилось вечно, но пришлось всё же отпустить её, и Марина отвернулась, кашляя, хватая ртом воздух и стараясь удержать в себе содержимое желудка. Андрей брезгливо поморщился и с досадой протянул:

— Милая, ну ты хотя бы старайся. Ты же обещала, что всё для меня сделаешь, так хоть отсоси ему нормально, не подводи меня. Или ты меня не любишь?

Где-то в глубине меня на секунду шевельнулось чувство, похожее на омерзение, и я вскинул бровь, с вызовом глядя на него.

— Ну значит иди и покажи ей, как надо это делать, хули ты там подпездываешь?

Дважды повторять не пришлось. Теперь уже Марина, не отрывая покрасневших от слёз глаз, смотрела, как Андрей заглатывает, а я цепляюсь уже за его волосы. Не знаю, делал ли он это впервые, но если да, он был невероятно талантлив. Меня буквально трясло, когда Андрей скользил языком вверх и резко вбирал член глубоко в себя, буквально утыкаясь носом в мой лобок. Он явно сам кайфовал от происходящего, это было видно по тому, как он постанывал и старался. Я прокусывал губы, стараясь удержать в себе рвущиеся наружу охи и ахи, в глазах плыло — не столько от наркотика, сколько от рта от этого ебанутого пацана, который присосался ко мне как сраный вантуз. Марина беззвучно плакала, глядя, как её парень, запустив обе руки в свои штаны, бесстыдно заставляет меня едва не терять сознание от удовольствия. Но, несмотря на его старания, кончить мне не удавалось. Андрей отстранился и, тяжело дыша, заглянул мне в глаза.

— Так надо?

— Так. А теперь я не знаю, что вы оба будете делать, но у меня сейчас яйца нахуй взорвутся. Это надо как-то решать.

Андрей, недолго думая, встал и, немного покачнувшись, снова подошёл к Марине, которая ссутулившись сидела на стуле. Схватив за плечо, заставил её встать и задрал юбку, Марина закрыла лицо руками и всхлипнула:

— Я не хочу этого делать!

Андрей залепил ей такого леща, что даже я охуел. Голова Маринки мотнулась в сторону, и она зарыдала с новой силой, схватившись за ушибленный висок. Сама подошла ко мне и сняла трусы. Сама легла грудью на диван, выставляя круглую задницу вверх и упёрлась лбом в сложенные перед собой руки.

Она громко кричала, пока я остервенело трахал её сзади. Ещё не зажившее с прошлого раза влагалище явно немного кровоточило, но мне было похер, даже если она порвётся тут нахуй напополам. Марина, несмотря на всю свою красоту, не вызывала ни капли жалости. Очередная тупая сука, которая позволяет относиться к ней как к помойке. Андрей же нравился мне ещё меньше, такую гниду, как он, было найти сложно, даже по моим меркам он был просто наглухо пизданутым дерьмом. В какой-то момент он подошёл и заткнул ей рот своим членом. Теперь крики почти стихли, сменившись болезненным мычанием и хлюпаньем.

Я не знаю, сколько времени мы провели, насаживая её с обеих сторон. Марина уже просто покорно принимала ситуацию и ждала, когда всё закончится. Наконец, мне удалось кончить, и я со стоном вышел из неё, заливая её ягодицы и пачкая скомканную на них юбку. Андрей, видимо, сдался одновременно со мной, потому что он резко ухватил Марину за затылок и затрясся в оргазменных судорогах. В какой-то момент в моей памяти всплыл отрывок недавних дней, когда я сам точно так же висел между двух тел, весь залитый чужой кончой и еле живой от бешеного траха. Стало противно, и я поспешил застегнуть джинсы. Андрей сел рядом с едва дышащей Мариной и погладил её по щеке.

— Умница моя. Видишь, нихуя сложного. Даже приятно. Благодаря тебе я живой и мне хорошо. Стас, отсыпь мне ещё, а?

Я как раз втянул в себя ещё одну дозу и, вытирая тыльной стороной ладони нос, неожиданно даже для себя рявкнул:

— Нахуй съебал отсюда!

Андрей явно охуел от такого расклада. Он медленно подошёл ко мне и обнял за талию.

— Ты чё? Заебись же время проводим, давай сейчас я въебу ещё и, если захочешь, можешь ещё с ней развлекаться. Типа, всё включено. Да, Мариш? Ты же дашь Стасу ещё себя выебать? Перед ним готова же рогатку раздвигать? А я дрочил два года и ещё подрочу, пока он тебя пялит! Да, солнышко?!

Я видел, как Марина, едва успевшая надеть бельё, в ужасе опустилась на диван. Ей явно было дурно, в глазах читалась мольба и страх. В душе завозилось что-то человеческое, и я с отвращением посмотрел на прильнувшего ко мне всём телом школьника.

Он, как и я, был насквозь мокрый от пота. Глаза, похожие на два чёрных провала, смотрели на меня не моргая, и в них читалась абсолютная эйфория. Он тёрся об меня пахом, ловил губами волосы на моей макушке и слегка царапал кожу на спине, пробравшись руками под футболку. Но ничего из этого уже не возбуждало. Я отшвырнул его от себя и холодно повторил:

— Нахуй.

Андрея буквально сорвало с катушек. Он словно превратился в дьявола, накинулся на меня и сжал моё горло тонкими сильными пальцами. Я среагировал мгновенно — мой кулак с силой влетел ему в челюсть так же, как когда-то в Витину, когда тот тоже душил меня в прихожей. Хватка на моей шее тут же разжалась, и Андрей схватился обеими руками за рот, между пальцев заструилась кровь. Либо он прокусил язык, либо ещё что, но, судя по количеству крови, травма была неслабой. Мне было похуй и следующий удар, уже под дых, заставил его согнуться пополам. Школьная пора чудесная научила меня неплохо драться, и спустя годы я совершенно не растерял этот навык, неоднократно спасавший меня от жестоких одноклассников. Тут же на меня дикой кошкой налетела Марина и повисла на руке.

— Не надо! Прошу тебя, хватит! Не бей!

Я в ахуе уставился на её. Она отпустила меня и подбежала к Андрею, помогая ему выпрямиться. Тот схватился за неё, и она крепко обняла его, с ненавистью глядя на меня. Я почувствовал, как во мне что-то оборвалось, от мелькнувшего было сочувствия не осталось ни следа.

— Оба съебитесь отсюда немедленно, — велел я и указал на дверь.

***

Уже оставшись наедине с сигаретой, я задумчиво смотрел на измятый плед на диване, покрытый пятнами спермы, и думал. Много думал. Хотя толком и не понимал о чём. Ясно было одно — я пиздец как устал за этот вечер, буквально чувствовал себя выжатым лимоном. Нужно было срочно взять паузу в марафоне, снять отходосы пивом и травкой и немного привести состояние в норму. И выспаться. Да, определённо. В последнее время я чертовски мало спал и снова перестал есть.

У меня всё хорошо

Я не люблю эти деньги, но подготовил мешок

Я не люблю этих женщин, но покупаю резинки

Обещаю постараться не сдохнуть от синьки

Мне было бы стыдно валяться холодным по утру

И напрягать друзей, которые никогда не умрут

Раньше меня. Ведь мне так похуй на здоровье

Ровно пять минут назад мне было больно. И вот мне снова больно

Никто не вечен, ну и хули

Молодняк живучий, ах, какая печень, мне б такую

Моя девушка — вебкамщица — у неё бабок до пизды

И едет кукуха от наркоты! Но это ж мелочи,

Я буду с тобой вежливым или постараюсь быть*

Сколько времени я так просидел — я не понял. Из раздумий меня вытащили голоса, раздающиеся в подъезде, и какой-то грохот. Я вынырнул из своих мыслей и подкрался к двери, прижался к створке ухом.

— Отвечай, сука, сколько у тебя ещё там? — знакомый хриплый бас звучал агрессивно и злобно.

— Нет у меня ничего, отпусти, блять! — я с ужасом понял, что второй голос принадлежит Владе. Раздался хлопок закрывающейся двери, и голоса стихли.