— Яблоко, вишня или киви?

Чонсу потерянно мигает, поднимая голову на звук. Он сбит с толку. Сначала Ку-сонсеним спрашивает, присутствует ли Ким Чонсу, а потом задает такой вопрос. Что это вообще значит?

 — Чонсу-ши? — снова спрашивает преподаватель, когда не получает ответа.

 — Вишня? — неуверенно произносит Чонсу. Он чувствует, как взгляды студентов в затихшей аудитории притягиваются к нему. Возможно, они тоже не понимают, к чему был этот вопрос. Учитель коротко кивает, поднимает что-то со своего стола и бросает в конец аудитории, где сидел Чонсу. Он не успевает среагировать, и маленькое нечто ударяется о блондинистую макушку и только после приземляется на парту.

Конфета. Вишневая конфета.

 — В следующий раз будьте аккуратнее, — добродушно смеется Ку. — Если, конечно, заслужите.

Заслужите?

Чонсу смутно припоминает, что до этого преподаватель озвучивал результаты теста. Ким стал лучшим, набрав почетные десять из десяти, хотя неделю назад, когда этот тест и состоялся, он совсем не был уверен в ответах. Задания на оценку бизнес-моделей убера и макдональдса — это совсем не то, чего он ожидал. И конфета в качестве награды — тоже.

Серьезно? Они же не дети уже, последний курс. Разве что-то такое сможет подогреть их интерес к учебе, который у абсолютного большинства пропал еще курсе на втором, если не раньше?

Да, сможет.

Чонсу с прищуром оглядывает бордовый фантик. Переворачивает и пытается разобрать маленькие черные буквы, которые совсем сливаются с фоном.

Слишком много калорий.

Есть это Чонсу не собирается, но и выкидывать тоже — как-то совсем по-хамски. Да и фантик красивый такой, минималистичный. Можно оставить.

***

Чонсу пролистывает страницу назад, раздраженно потирает глаза и вновь, строка за строкой, перечитывает написанный мелкими буквами текст. Слова уже расплываются, мешаются в голове и абсолютно не запоминаются. Оттого и приходится читать все еще и еще раз.

Он недовольно выдыхает, смотрит на часы. Почти одиннадцать. Не так уж и поздно, если не думать о том, что завтра у него пары с восьми утра, а до университета добираться целый час… Он не хочет вспоминать о том, на сколько у него заведен будильник на телефоне. Точнее, сразу несколько, с интервалом в десять минут, чтоб уж наверняка.

И вообще, какого черта он этим всем занимается сейчас?

Если говорить честно, учебный год начался совсем недавно. И желание учиться или делать хоть что-то полезное пропало ровно в первый учебный день. Но он почему-то сидит и готовится к этому чертовому тесту, чего уже давно с таким усердием не делал. Чонсу только удивляться самому себе может и, подперев голову рукой, продолжать читать материал.

Конфета в красном, свернутом вручную фантике — потому что Чонсу не удержался и развернул его пару часов назад, чтобы полюбоваться на розоватую карамель, блестящую в солнечных лучах, словно стекло, — мозолит глаза. Лежит на столе яркой бусиной уже почти неделю, кажется, весь свет желтоватой настольной лампы к себе притягивает. Чонсу берет ее в руку, прокручивает в пальцах, вздыхает тяжело, после чего кладет обратно. Нет, есть он ее все же не будет. Хотя… Как там говорят, сахар стимулирует работу мозга? Глупая отговорка: ему сейчас никакой сахар не поможет, хоть тоннами его ешь, не повод просто так срываться.

И все же тест, который, к слову, уже завтра, никуда не девается, все так же маячит на носу. Хотел бы он к черту слать эту инновационную экономику вместе с преподавателем…

Только это в прошлом году у них был какой-то старый хмырь, читавший нуднейшие лекции. А в этом году у них новый преподаватель, Ку Гониль. Молодой… Лекции читает интересно, в экономике этой поганой разбирается лучше, чем Чонсу в собственной жизни. И шутки смешные шутит иногда. Только многие в его группе мнения насчет шуток почему-то не разделяют, но это и не так уж важно. Чонсу и сам может, сидя на задних рядах, тихо хихикать к рукав толстовки, пытаясь таким образом заглушить от всех остальных рвущиеся наружу смешки.

Еще и конфеты эти дурацкие.

Ну кому еще надо подкармливать студентов-выпускников конфетами за хорошо написанные тесты? Серьезно, они словно в начальной школе, где добрая аджума-учитель пытается таким образом разжечь в ничего не смыслящей ребятне желание учиться. А тут преподаватель, вероятно, не сильно их старше. С чего он вообще решил, что идея того стоит? А она стоит.

Чонсу еще раз грустно поглядывает на конфету, сиротливо откатившуюся к стопке книг. Там и что-то из учебной литературы, и парочка книжек, купленных им на свои кровные, с интересными сюжетами и красивыми обложками, которые он обязательно скоро прочитает. Это «скоро» длится уже больше полугода, но это мелочи.

Возможно, он просто хочет получить от преподавателя еще одну конфету. Это же была не разовая акция, верно? Съесть… Все равно не съест, но это не так уж и важно. Он просто не любит конфеты. Раньше любил, а сейчас… пытается убедить себя, что нет. Потому что делать вид, что он это не любит как-то легче, чем постоянно напоминать себе, что ему нельзя. А так, пусть лежат, в качестве мотивации.

Это что-то из разряда: «Важен не подарок, а внимание», да?

Чонсу еще раз быстро пробегается глазами по записям лекций, после чего наконец откладывает тетрадь. Он не настолько плох, чтобы сомневаться в своих знаниях. Да, учил все для подстраховки больше, к прошлому тесту не особо готовился, не парился и написал в итоге на высший балл, а сейчас что? Откуда столько сомнений и волнения?

На ноутбуке все еще открыта вкладка с презентацией по последнему пройденному материалу. Презентации учителя Ку даже выглядят как-то органичнее на фоне работ других преподавателей университета. Это и не вырвиглазные фоны, но и не черный текст на белом полотне. Как-то… красиво даже. Лаконично.

Чонсу закусывает губу, мнется в нерешительности. Не повредит же, если он еще раз просмотрит ее? Чтобы наверняка. Правда, глаза уже немного саднить начинает от сухости и перенапряжения. Слишком долго он всем этим занимается. В голове мелькает мысль, что неплохо было бы капли закапать, но… Он будет возиться с этим слишком долго, уж лучше повторит информацию да спать пойдет скорее.

Он разворачивает на полный экран первый слайд презентации и широко зевает.

Чтобы лучше понимать прочитанное, начинает негромко шептать текст, не слишком выразительно, слова в предложении сливаются во что-то одно, монолитное и неразборчивое.

Если он снова напишет тест лучше всех, ему предложат выбрать вкус конфеты? Может, в следующий раз фантик будет другого цвета…

Мысли совсем не к месту. Да и узнает он это только через неделю. Как жаль, что пары с преподавателем Ку у них всего раз в семь дней. Возможно, он хотел бы бывать на них чаще. Хотя желание бывать на каких-то парах чаще само по себе какое-то неправильное и чуждое ему.

Может, ему стоит перебраться с задних парт куда-то ближе к преподавателю? Но тогда, наверное, будет слишком смущающе, когда он будет хвалить за хорошо написанную работу. Он же будет, верно?

И снова он думает совсем не о том, о чем стоило бы. Чонсу откидывается на спинку не очень удобного деревянного стула. Здравый смысл — все, что осталось от него к четвертому курсу — наконец-то перебивает всю остальную кашу в голове, вырываясь на передний план, и буквально вопит о том, что надо скорее идти спать. Что своими полуночными посиделками он ситуацию лучше не сделает, только хуже для себя самого же. Обязательно будет завтра на первых парах в состоянии полусонной амебы, носом клевать в парту, если вообще поедет на них. Чонсу иллюзий не питает и здраво понимает, что на звание самого прилежного ученика он не тянет ну вот никак. Так что от пропуска первой пары или двух его совесть не сожрет. Но вот на третью ему обязательно надо. Там инновационная экономика с Ку Гонилем. Чонсу усмехается собственным мыслям. Пропустить эти пары для него станет сродни греху. Только он что-то припомнить не может, когда полюбить их успел? Наверное, когда получил первую конфету.

Чонсу закрывает все несколько десятков открытых вкладок в браузере и наконец выключает компьютер. Света в комнате становится совсем мало. Только желтоватая настольная лампа, под которой все еще открытая тетрадь и конфета. Надо бы убрать ее уже, смотреть больно становится. И тетрадь тоже. Чонсу хватает ее, чтобы небрежно закинуть в рюкзак под грустный шелест страниц.

Прежде чем лечь спать, надо расправить кровать, сходить умыться, проверить будильник… Обычная вечерняя — в его случае, ночная — рутина, с которой хочется поскорее справиться, чтобы быстрее оказаться лежащим под одеялом на жестковатом матрасе и подушке.

Конфету он так и оставляет лежать на столе.

***

Тест оказывается простым. По крайней мере, для Чонсу, потому что череда тяжелых вдохов после того, как преподаватель Ку раздал задания, заполнила аудиторию сполна. Он действительно был не таким сложным, как успел себе придумать Чонсу. Он не стоил того, чтобы тратить на подготовку столько часов вместо крепкого и здорового сна, хоть и ответ на последний вопрос Чонсу вспоминает только потому, что повторял этот абзац самым последним, уже клюя носом. Но он думает, что написал все верно. И ему не понадобились выделенные на решение двадцать минут: семи хватило.

До конца пары остается тринадцать минут, и Чонсу мог бы сдать работу и со спокойной душой ехать домой, но он остается на своем месте в конце аудитории — все-таки не решился садиться ближе, но, может быть, в следующий раз… Он задумчиво оглядывается вокруг: все сосредоточены на заданиях, кто-то втихушку пытается скатать, но сразу же ловит на себе строгий осуждающий взгляд преподавателя. А солнце такое весеннее и теплое, пробирается сквозь плохо закрытые жалюзи и делает светло-желтые стены аудитории ярче. Взгляд Чонсу на несколько мгновений замирает на преподавателе Ку, который щурится от солнечных лучей, что бликами отдаются в линзах очков, но продолжает внимательно следить за студентами.

Вообще-то, он говорил, что он лояльный преподаватель, но, видимо, это не значило то, что все привыкли под этим подразумевать, — списать ни у кого не получалось.

А глаза учителя, в свою очередь, останавливаются на Чонсу. Преподаватель Ку приподнимает брови, но немым вопросом не ограничивается и спрашивает:

 — Чонсу-ши, вы закончили?

Чонсу слабо кивает и прячет взгляд, снова вычитывая текст заданий и свои на них ответы. Вся прежняя уверенность куда-то испаряется, и его начинают одолевать мысли, а не сделал ли он где-то ужасно глупую ошибку, за которую потом будет стыдно? И уши еще гореть начинают почему-то.

Преподаватель Ку больше ничего не спрашивает, видимо, заметив то, как хаотично Чонсу начал проверять ответы.

Но они все еще кажутся ему правильными.

Чонсу тяжело вздыхает и откладывает лист с заданиями: исправлять что-то сейчас — точно не самая хорошая идея, потому что он обязательно сделает только хуже. Поэтому он концентрируется на мысли, которая пришла ему в голову, пока он честно пытался не проспать свою станцию в метро.

Диплом.

Он уже на последнем курсе, ведь так? Время как-то пролетело незаметно, хоть и тяжело. Пора задуматься о выпускной работе. Чонсу не знает, на какую тему писать и как вообще это делать, но у него есть ровно одна шальная мысль на этот счет.

Он хочет, чтобы его научруком стал Ку Гониль.

Эта идея действительно привлекает Чонсу, как и молодой преподаватель, который сильно отличался от своих старых нудных коллег.

Чонсу почему-то кажется, что он не пожалеет, если попросит. Что он теряет? Общение с каким-нибудь малознакомым профессором по почте, которую последний будет проверять, дай боже, раз в неделю? Врученную ему тему для работы, которая перестала быть актуальна лет десять или двадцать назад? Не то чтобы это плохо — в конце концов, если тема старая, значит, всегда есть куча примеров в глубинах интернета. Но Чонсу так не хотел. Он хотел что-то такое… инновационное. И кажется, что с таким преподавателем, как Ку Гониль, вполне возможно вместе придумать современную и интересную тему. Еще Чонсу кажется, что преподаватель Ку непременно бы хвалил его за вовремя и хорошо сделанную работу, но эту мысль приходится отложить на второй план, потому что все вокруг снова обреченно вздыхают, когда время выходит. Студенты с жалостливыми взглядами оставляют свои работы кривой стопкой на преподавательском столе и прощаются, а Чонсу в неуверенности топчется где-то в середине аудитории, сжимая в руках листок с тестом. Кажется, даже уголок немного надрывает.

Стоит спросить, да?

Аудитория пустеет быстро и внезапно — совсем не так, как заполняется лениво подтягивающимися после обеда студентами. Преподаватель Ку выравнивает стопку работ и бросает быстрый взгляд на Чонсу. Тот неуверенно подходит ближе, кладет свою работу поверх, обязательно исписанной стороной вниз, и пытается связать слова. В голове все звучит как-то глупо, а вот это вот «Будете ли вы моим научруком?» больше отсылает к предложению руки и сердца, чем к серьезному предложению по учебе.

 — Какие-то вопросы? — спрашивает преподаватель и тянется за сумкой. Стопка работ вышла действительно высокой — тут вроде две или три группы? Чонсу не знает, как преподаватель Ку собирается уместить это все в не очень большом дипломате, но это не тот вопрос, на который он должен сейчас отвечать.

 — Вообще, да, — начинает Чонсу. — Но это не по лекции.

Преподаватель Ку еле заметно улыбается. — Хорошо, если все было понятно. Что за вопрос?

 — Вы не против стать моим научным руководителем?

Чонсу голову на бок склоняет и ждет ответа.

 — Уже думаете о дипломной? — спрашивает Ку. Чонсу кивает. — Это похвально. Давайте обсудим все позже, я дам вам свой номер.

***

Чонсу… страшно? Наверное, именно так следует описать это чувство. Он сидит в своей комнате, не так давно вернувшись из университета, и гипнотизирует лежащий на столе светло-голубой листочек. Он вытаскивает его из рюкзака в первую очередь, а сразу после — телефон, но так и не решается сделать что-либо еще.

На голубом бумажном стикере чуть кривовато и смазано написан номер телефона и имя преподавателя. Гониль, хоть и торопится на следующую пару, задерживается, чтобы написать ему свой номер. Что само по себе удивительно. И Чонсу на самом деле не понимает, откуда в нем столько волнения, что руки подрагивать начинают.

Он честно не ожидает, что преподаватель согласится так быстро. Хотя технически он еще не дал согласия: он сказал, что они это обсудят. Но Чонсу тогда думал, что Гониль-сонсеним предложит подойти к нему позже с этим вопросом или написать на электронную почту, — именно так обычно и происходит обсуждение подобных вопросов между преподавателями и студентами, верно? А он оставляет ему номер и просит написать в Какао.

Но Чонсу хватает сил только на то, чтобы смотреть на эти выписанные черной ручкой циферки уже минут пять. Наверное, стоило бы уже забить их в телефон, да?

Чонсу тянется к смартфону, снимает блокировку отпечатком пальца и переходит во вкладку контактов. В голове на повторе крутится мысль: «Главное, случайно не позвонить». Это было бы ужасно неловко. Даже если он скинет вызов, Ку-сонсеним может перезвонить, и тогда отклонять вызов будет невежливо, а если его звонок еще и посреди пары раздастся?

Однако набор номера обходится без происшествий. Очень скоро он появляется среди контактов в Какао. Чонсу подмечает, что никакого изображения на фото профиля у преподавателя нет, и разочарованно вздыхает. Он надеялся, что сможет посмотреть на учителя через фото, сделанное в более неформальной обстановке. Взглянуть с новой стороны, так сказать.

Что ж, первый шаг выполнен. Осталось написать. Но это для Чонсу самое сложное. Он откладывает телефон, решив, что обязательно сделает это, но позже. Вероятно, сейчас преподаватель ему все равно не ответит, да и от ведения лекции отвлекать совсем нет желания. К тому же у него самого немало дел есть. Например, наконец переодеться из уличной одежды в домашнюю и сходить пообедать. Дойти до столовой во время пар ему так и не удалось. Желудок услужливо напоминает о том, что он пуст, звонким урчанием. Голодать сегодня в его планы точно не входило, так что он решает, что хуже себе не сделает, если сейчас пообедает.

Как итог, в течение следующих нескольких часов он занимается чем угодно, но не пишет преподавателю по поводу диплома. Обед, сбор тетрадей на завтрашние пары, пролистывание конспектов сегодняшней лекции по инновационной экономике, прочие бесполезные занятия заполняют свободное время.

Поняв, что полезного ничего он не делает, только в третий раз обновляет ленту твиттера в поиске новых интересных записей, — ужасно безуспешно, — он все же решается наконец написать.

А что писать?

Мысли в голове носятся слишком лихорадочно. Как начать диалог? Что он должен сказать? Просто поздороваться или сразу полностью расписать, по какому поводу он пишет? А если преподаватель спросит про тему диплома? У него ее еще даже нет, только недавно вообще задумался обо всем этом. Примерно сегодняшним утром.

Чонсу несколько раз открывает диалог, чтобы снова его закрыть. И опять по новой. Пару раз начинает набирать текст, но в итоге стирает его. Все не то.

Наконец, сделав несколько глубоких вздохов и собравшись с мыслями, он строчит текст, нажимает кнопку отправить и, предварительно заблокировав телефон, отбрасывает его, утыкаясь лицом в подушку. Хочется еще, конечно, покричать в нее немного, но он не желает пугать родителей своим поведением.

Почему так волнительно?

Ладно, у него, скорее всего, есть достаточно времени, чтобы успокоиться. Никто же не говорит, что ответ он получит вот прямо сейчас, верно? Вероятно, преподаватель сможет ответить ему только вечером или даже завтра.

Телефон издает короткую вибрацию уже спустя минуту. А у Чонсу сердце пропускает удар.

Это же может быть кто угодно, так? Оживший чат с одногруппниками, друзья, родственники, на худой конец. Не стоит так переживать из-за пустяка. Он тщетно пытается успокоить себя, но в итоге натыкается на уведомление на экране блокировки. Ответ от Ку Гониль-сонсенима на его сообщение.

Чонсу замирает на несколько мгновений, уставившись в стену перед собой. Как жаль, что виден ему лишь кусочек текста и, чтобы прочитать его полностью, все равно придется переходить в диалог. Он успокаивает себя только тем, что игнорировать преподавателя будет ужасно невежливо с его стороны, так что он заходит в мессенджер.

В ответе на его сообщение простое приветствие. Ниже Ку-сонсеним пишет, что помнит о его просьбе и совсем не против помочь студенту с дипломной работой, а также спрашивает, есть ли у него какие-то темы на примете.

Чонсу собирается строчить ответ, но замирает, закусив губу. Тем-то нет. Вообще никаких. В голове на выбор появляются несколько вариантов: написать правду или попробовать выкрутиться. Во втором случае ему придется написать, что тема у него есть, но он никак не может рассказать о ней сейчас. Но это как-то глупо и несерьезно. К тому же в этом случае ему придется в срочном порядке искать тему самому. А признаться… Ну, вероятно сейчас не так уж поздно заявлять, что темы еще нет. Да и год еще только начался…

В ответе он честно признается, что над дипломом начал думать совсем недавно и, соответственно, тему пока не выбрал, но очень хочет, чтобы преподаватель стал его научным руководителем, несмотря на это.

Сообщение моментально получает статус прочитанного. Получается, диалог с ним у Ку-сонсенима был открыт? Поразмышлять над этим вопросом не удается, так как приходит ответ.

Гониль-сонсеним пишет, что в отсутствии темы сейчас нет ничего страшного и он может подсказать ему парочку вариантов, а еще хвалит его за ответственный подход к вопросу, мол, не оставляет все это на последний момент, на конец восьмого семестра.

Чонсу расплывается в улыбке, читая последние строки. Он тут же соглашается принять помощь: если ему предложат варианты тем, это будет просто замечательно. Сразу получает короткий ответ, в котором говорится, что темы ему отправят завтра.

Значит, теперь он может только ждать?

***

Темы преподаватель Ку действительно скидывает ему уже на следующий день, ближе к вечеру. Их оказывается всего четыре. Чонсу не уверен, много это или мало, но каждая кажется интересной и цепляющей — насколько это вообще возможно после трех лет университета. Они звучат сложно, но все в порядке, так ведь и должно быть? И чувство, будто Гониль-сонсеним их придумывал сам — Чонсу ложными надеждами себя не тешит и понимает, что вряд ли это было специально для него. У такого преподавателя наверняка много дипломников…

Мысли Чонсу прерываются ровно на этом моменте, когда телефон снова тихо пискает, уведомляя о новом сообщении. Преподаватель Ку все его теории рассеивает одним предложением о том, что дипломников у него вообще-то было всего два, а Чонсу — первый, кто пришел к нему в начале года, поэтому вышла такая задержка с темами.

Чонсу хмурится и поверить просто не может. Всего два? Это несправедливо.

Он печатает ответ, благодаря за помощь и говоря о том, что задержка — это вообще не страшно. Еще он пишет о том, что ему нравятся все темы и выбрать одну слишком сложно. А в ответ получает: «Мне кажется, что вам больше подойдет третья». Чонсу не хочет думать о том, как ему стоит интерпретировать слова преподавателя, и о том, какой образ в его глазах он создает — достаточно ли достоверный? Он просто глупо соглашается. Третья — значит третья.

***

Остаток недели и начало следующей проходят не то чтобы интересно — обычная учебная рутина. Преподаватель Ку советует ему несколько книг. Чонсу не настолько расточительный, чтобы искать их в магазине за углом и покупать за баснословные деньги, но, к счастью, он находит их в университетской библиотеке. Стопка, сверкающая яркими, чуть потрепанными корешками, на его рабочем столе неизбежно растет, но в этот раз он действительно читает, а не откладывает на неопределенное «потом». Время на это появляется обычно только перед сном, когда делать что-либо не хочется совсем, но Чонсу пересиливает себя и читает, хоть и буквы часто плывут и сливаются в один чернильный комок перед глазами, а на следующее утро он, скорее всего, проспит будильник и пропустит первую пару. Но это не страшно: это ведь не третья пара в среду? Пропущенные нудные лекции он всегда может наверстать.

Почему он этим всем продолжает заниматься вообще? Чонсу понимает, что делает себе же хуже, когда засыпает ближе к двум часам ночи, — здоровый сон очень важен, так ведь уменьшается тяга к сладкому? — но отчего-то учеба на выпускном курсе именно такой изматывающей и представлялась.

Книжки эти умные слишком, написаны тяжелым языком, и читать их нужно явно на свежую голову, а не перед сном или ранним утром в шумном метро. Но надо. На последний момент откладывать все совсем не хотелось — знает, каково это, наглотался долгов в прошлом семестре и разгребал их все каникулы. И хотелось быть в глазах преподавателя каким-то… хорошим, что ли?

В любом случае, неделя проходит. Чонсу успевает прочитать чуть меньше половины книги, боязливо оставляя заметки на маленьких липучих стикерах — потому что аджумы из библиотеки относятся к книгам с таким трепетом, будто это их дети. Теста по экономике на завтрашней паре не предвидится, — преподаватель Ку непременно бы предупредил за неделю об этом — но зато предвидится кое-что другое. Результаты прошлого. Чонсу все еще немного страшно: вдруг он действительно где-то сделал наиглупейшую ошибку. Но еще Чонсу в предвкушении: вдруг он снова написал лучше всех и его ждет награда?

Именно на этой мысли Чонсу понимает, что потерял смысл написанного еще страницу назад. Время снова уже перевалило за час. Вставать меньше, чем через пять. Нужно ложиться.

***

На этот раз конфета обернута в яркий желтый фантик. Чонсу не знает, чем руководствовался, когда снова отвечал на вопрос преподавателя, смущенный, но радостный. Возможно, у него что-то щелкнуло в голове по поводу того, что лимонная кислота некалорийная и вообще помогает похудеть. Но в лимонной сладости точно нет ничего полезного. Ему правда приятно получить ее, как и слова похвалы перед всей группой, и до метро он идет в приподнятом настроении, качая головой в такт музыке.

Но есть он ее, как и первую, вишневую, не собирается.

Чонсу снова оставляет конфету на столе, и та, что в красном фантике, больше не одинока. Теперь они вдвоем периодически притягивают к себе взгляд, легко скользящий с тетради вперед.

Чонсу все устраивает.

Если ему удастся собрать маленькую коллекцию к концу семестра, он будет рад. Даже, скорее, горд собой. Вот так он себя чувствует, когда получает их, — смущается, но гордится. И сразу цепляется за мысль, что, возможно, преподаватель Ку тоже им гордится. Как лучшим учеником. Хочется верить в то, что он для него особенный.

И он снова принимается уже уставшей рукой выводить буквы на клетчатом листе, сверяясь с текстом на слайде.

***

Чонсу раздраженно ворчит про себя, наклоняясь чуть вбок и пытаясь заглянуть под парту. Как назло, в таком положении он ничего не видит. Благо, пара буквально только что закончилась. Гониль-сонсеним следит за временем сам, периодически поглядывая на циферблат наручных часов, а не просит об этом кого-то из студентов, как это делают некоторые другие преподаватели.

Однокурсники весьма быстро скидывают вещи в сумки и рюкзаки и покидают аудиторию. А у него в этот момент падает чертова ручка. Закатывается куда-то под стол, и он никак не может ее заметить, чтобы ногой подтолкнуть ближе к себе и достать.

Когда места рядом с ним освобождаются, он тяжело и обреченно вздыхает и наклоняется ниже, практически опускается под парту. Ручка одиноко лежит под ножкой стула, очень хорошо скрываясь там от лишних взглядов. Чонсу поднимает ее, недовольно подмечая, что черная джинсовая ткань теперь в серых пятнах от пыли на полу. Зря он коленями с ним соприкоснулся.

Чонсу возвращается на свое место, с удивлением отмечая, что в аудитории уже никого нет, кроме него и, что неудивительно, преподавателя, стоящего к нему спиной. Чонсу с максимальной скоростью закидывает свои вещи в рюкзак, не заботясь о том, что страницы тетради могут помяться, а из незакрытого пенала высыплются немногочисленные ручки, карандаши и один старый полузасохший текстовыделитель вырвиглазного оранжевого цвета — точнее, когда-то таким бывший.

Оставаться с Ку-сонсенимом наедине в аудитории как-то неловко, поэтому Чонсу выползает из-за парты, стараясь не шуметь отодвигаемыми стульями, что в пустой аудитории издают слишком много громких звуков. Уйти совсем тихо в любом случае не получится. Он не может покинуть кабинет, не попрощавшись с преподавателем. Невежливо.

Гониль в этот момент оборачивается в его сторону, держа в одной руке дипломат, куда до этого складывал какие-то бумаги. Чонсу не вдается в подробности их содержания. Не знает. Может, документы какие-то.

 — Ох, Чонсу-ши, вы еще здесь, — как-то удивленно выдыхает преподаватель, заметив его замершую в проходе между парт фигуру. Кажется, он думал, что все уже ушли. — Не могли бы вы в таком случае помочь донести книги до библиотеки? — просит он, кивая в сторону немаленькой стопки книг, которыми они пользовались на этих парах.

У Чонсу это последнее занятие на сегодня, так что он точно не опоздает на следующую лекцию или практику, а значит, не может отказать. Он лишь покорно кивает и подходит ближе к преподавательскому столу, чтобы забрать часть книг.

Путь до библиотеки занимает всего минуты три: она на этом же этаже, просто в другом конце коридора. И все равно, без его помощи Ку-сонсениму, вероятно, пришлось бы переносить книги в два захода. Не то чтобы Чонсу сомневается в силе мужчины, в том, сможет ли он поднять эту стопку. Но это было бы элементарно неудобно. Поэтому Чонсу не против помочь. Ему нравится быть полезным.

Идя рядом, Чонсу несколько раз переводит взгляд на преподавателя, стараясь быть незамеченным. Он задается вопросом, а сколько ему лет все-таки? Он не помнит, чтобы на их первой лекции преподаватель упоминал об этом. Возможно, Чонсу тогда еще просто не слушал его.

Волосы осветлены, как у самого Чонсу, только на несколько тонов темнее, а на носу модные очки в тонкой круглой оправе из металла. Линзы в них совсем тонкие, и у Чонсу появляется вопрос: у него просто зрение не такое плохое или очки нужны лишь для красоты?

Он приходит к выводу, что Ку Гонилю точно должно быть меньше тридцати. Он вообще очень молодо выглядит. Может, преподавать к ним сразу после окончания учебы пришел?

Они все это время молчат. В библиотеке сдают книги аджуме-библиотекарше, что окидывает их каким-то презрительным взглядом, словно, коснувшись университетских книг, они совершили все семь смертных грехов. Чонсу очень рад, что не должен задерживаться в этом помещении надолго и может выйти оттуда уже спустя минуту, все еще вместе с Ку-сонсенимом.

 — Чонсу-ши, что насчет темы? — спрашивает он. — Вы окончательно определились? Или вам дать еще время подумать? Я бы мог назначить вам первую консультацию, если вы готовы начать работу над дипломом.

Чонсу от этого вопроса икает, затормаживает, оказываясь позади продолжающего идти вперед мужчины. Тот не сразу замечает его заминку.

 — Чонсу-ши?

 — А, да, конечно, сонсеним, третья тема из предложенных все же меня заинтересовала больше всего, думаю, я остановлюсь именно на ней.

 — Отлично, — довольно кивает преподаватель. — Значит, надо подстроить график наших встреч. Когда у вас есть свободные окна?

 — Ну, — нерешительно мнется Чонсу, вспоминая свое расписание. Свободные окна у него — это все первые и — иногда — вторые пары, потому что на них он не ездит с завидной периодичностью. — Сейчас с вами последняя пара была, больше нет. И… — В голову, как назло, ничего не идет. Когда там еще-то? Он совсем не помнит свое расписание.

 — Тогда мы могли бы оставаться после этой пары, — предлагает Ку-сонсеним.

 — О, да, было бы отлично, — сразу оживляется и соглашается Чонсу, но тут же вспоминает прошлую неделю. — Сонсеним, у вас разве нет пар после нашей? — недоверчиво уточняет он. Куда тогда преподаватель торопился на прошлой неделе?

 — Ах да, в прошлый раз у нас был форс-мажор, пришлось перенести вниз утреннюю пару. Не беспокойтесь, Чонсу-ши, я предупрежу вас, если подобное повторится.

 — О… — тянет Чонсу, обдумывая услышанное. Да, похоже на правду. — Спасибо, сонсеним, — отвечает он, чуть склоняя голову.

 — Нет проблем, — отвечает преподаватель, открывая свой дипломат и что-то из него доставая. Чонсу с удивлением смотрит на протягиваемую ему конфету в изумрудно-зеленом фантике.

 — Тестов же не было… — лепечет он, не решаясь принять сладость.

 — Это за помощь, — улыбается Гониль. И после этого у Чонсу нет никаких шансов. Просто не может отказаться. Он забирает конфету, что шуршит оберткой, оказываясь в руке, и еще раз кивает, произнося тихое «Спасибо».

 — Вам спасибо, Чонсу-ши, — еще раз улыбается Ку-сонсеним. — До свидания.

 — До свидания, сонсеним, — произносит вслед удаляющемуся мужчине Чонсу.

***

Чонсу на самом деле понятия не имеет, что они будут делать. Просто поговорят? У него же еще ничего нет на руках, даже файл на компьютере не создан, чего уж таить. Интересно, Ку-сонсеним думает, что он уже начал что-то делать? Он сильно разочаруется, когда узнает правду? Чонсу должен как-то подготовиться? Выучить там что-нибудь умное, чтобы было не стыдно ляпнуть при преподавателе…

Вот что точно ему стоит выучить, так это материал последней лекции. Потому что у них снова тест. Ку-сонсеним, кажется, проводит их каждые две недели, и если так прикинуть, то за семестр их будет восемь. Одногруппники на эти выходки бесконечно возмущались, а Чонсу особо не возражал. Да, было тяжело зубрить это поздно вечером. Но вроде какой-то интерес внутри играл. Не факт, конечно, что это был интерес к секторам инновационной экономики, но все же.

Он опять учит допоздна, ложится спать тогда, когда на экране блокировки уже написано «среда», а не «вторник». Но, к удивлению, встает по будильнику, и у него вроде как даже есть силы собраться и поехать в универ впервые за долгое время.

Первая пара — скучная лекция по еще более скучному предмету, а голос преподавателя едва слышно на последних рядах, и звучит он скорее как колыбельная. Поэтому да, первую пару он просто спит. Краем уха все равно пытается выцепить какую-то информацию, но глаза слишком сухие и уставшие, так что Чонсу их не открывает. К счастью, преподавателя не сильно заботит, что там делают студенты на задних партах. Потому что по доносящемуся запаху понятно, что где-то позади решили развернуть столовую и позавтракать.

Вторая пара проходит более бодро. Хотя бы потому что голос у преподавательницы звонкий и больно отдает по ушам, оттого спать уже не получается, приходится слушать, хоть и не очень внимательно, постоянно отвлекаясь на вид проезжающих за окном машин. А еще потому что следующая пара с Ку Гонилем и Чонсу должен убедиться, что не забыл ничего из того, что учил вчера. Опоздавший Сынмин тихо жужжит ему какую-то очень интересную историю на ухо, пока Чонсу решает перелистать конспекты. Так и проходят оставшиеся минут пятнадцать: Чонсу читает свои записи и периодически кивает, делая вид, что слушает. Ему потом еще за это предъявят. Предъявили бы в столовой во время следующего перерыва, но Чонсу решает, что он не голоден, и плетется на четвертый этаж.

Дверь оказывается отперта, но в аудитории никого нет — даже преподавателя, к сожалению. Чонсу забивается в свое любимое место — в конце кабинета у большого зашторенного окна. Достает тетрадь, одиноко валяющуюся на дне рюкзака ручку и выуживает книгу с цветными закладками. Он успел прочесть где-то три четверти, и коль скоро сейчас есть свободные двадцать минут, почему бы не занять себя чем-то полезным? Лента в твиттере уже давно перестала радовать новыми фотками котов.

На свежую, хоть и невыспавшуюся, голову текст действительно воспринимается легче. Он старается сосредоточиться и не отвлекается даже тогда, когда слышит тихие шаги.

 — О, Чонсу-ши, здравствуйте, — приветствует преподаватель. И тогда Чонсу отвлекается. Он коротко кивает и тихо здоровается в ответ, крепче сжимая книгу в руках. Главное, чтобы потом от библиотекарши не досталось за мятые страницы. — Читаете что-то из того, что я порекомендовал? — интересуется Ку-сонсеним, доставая бумаги из дипломата. Тесты, наверное. Чонсу снова кивает и поднимает книгу так, чтобы преподавателю была видна обложка. Чонсу сомневается, что с такого расстояния сонсеним разберет название, но сделать он с этим что-то не в силах. Он название сам не помнит, если честно, — оно на три строчки. — Вы очень прилежный студент, — произносит Гониль. Он попутно разбирается с проектором, жмет на кнопки на пульте, а затем — что-то в ноутбуке. Чонсу на самом деле рад тому, что его старания не остались незамеченными. Настолько, что не может продолжить читать. Он тихо наблюдает за преподавателем Ку, но когда на экран наконец проецируется заглавный слайд новой презентации и сонсеним устремляет свой взгляд на него, Чонсу теряется. Он пытается спрятать взгляд в книге, но сам же понимает, как нелепо выглядит. Преподаватель Ку роняет тихий смешок. — Надеюсь, вы готовы к сегодняшнему тесту? — спрашивает он. Чонсу активно кивает и взгляд от страниц не отводит.

Сытые и пропахшие табаком студенты потихоньку начинают заползать в аудиторию, когда до начала пары остается меньше двух минут. И синхронно вздыхают, когда преподаватель Ку приветствует их с довольной улыбкой и сообщает, что тест они напишут прямо сейчас, что дает он им традиционные двадцать минут, а потом они приступят к новой теме.

Чонсу все снова кажется простым. Он не видит смысла оставшееся время продолжать сверлить взглядом листок с ответами, поэтому сдает его первым, возвращается на свое место и снова утыкается в книгу. Только сейчас понимает, что прочитал двадцать с лишним страниц и ни одной заметки не сделал. Чонсу вздыхает тяжело, вспоминая, что все стикеры остались валяться на столе дома, а пытаться писать карандашом между строк — себе дороже.

Когда выделенное время заканчивается, он почти успевает добраться до конца главы и остается буквально страница. Но он не может вот так вот заниматься тем, чем не должен, когда преподаватель Ку начинает читать материал. Чонсу слушает внимательно, записывает что-то в тетрадь, — хоть и конспекты его весьма хаотичны и дома он снова будет их доделывать — иногда посмеивается тихо с очередных каламбуров. Презентация стильная, конечно, и содержит цифры, которые Чонсу стоило бы записать, но взгляд больше притягивал преподаватель. Чонсу ловит себя на мысли, что следит за каждым действием мужчины только тогда, когда Ку смотрит на циферблат наручных часов, пролистывая слайд, и объявляет, что все могут быть свободны.

Ну, почти все. Потому что Чонсу сейчас еще предстоит остаться в этой аудитории. Он не знает, как долго продлится консультация, но прекрасно понимает, что ему нечего показать преподавателю Ку.

В аудитории снова остаются только двое.

Чонсу объективно понимает, что оставаться на своем месте на последнем ряду крайне странно. Он сгребает свои немногочисленные вещи в охапку, рюкзак цепляет на плечо и подходит к преподавательскому столу. Когда Гониль наконец выключает всю технику, он поворачивается к студенту. Чонсу смотреть в глаза немного неловко, так что взгляд скользит ниже и цепляется за черный галстук мужчины, на котором было написано что-то. «Если ты можешь это прочесть, я, должно быть, люблю тебя, раз подпустил так близко», — гласит надпись, если Чонсу не подводит английский. А он его не подводит: лексика базовая совершенно. И он может это прочесть.

И что это значит?

Сердце начинает биться чаще, грозясь пробить легкие.

Ку-сонсеним специально это сделал? Он ведь знал, что у них сегодня консультация и что Чонсу непременно увидит эту маленькую надпись. Преподаватель пытается ему что-то сказать? Должен ли Чонсу всерьез воспринимать чертов галстук? Чонсу не знает. Но мысль о том, что все это правда, заводит какой-то бешеный механизм внутри. Дышать труднее становится, и сердце все колотится, отдаваясь в ушах.

Он влюблен?