— Амами-сан, ты спишь?

   — Ах?

   Перед глазами Рантаро появляется лицо Корекиё, обрамлённое чёрными волосами по бокам. Из-за лунного света кожа кажется ещё бледнее, чем обычно, почти прозрачной. Сам цзянши выглядит несколько обеспокоенно: он сжимает свои пальцы, трёт костяшки, а взгляд его постоянно переключается с Рантаро на что-нибудь ещё в комнате.

   — Ты чего не спишь? — полусонно, протирая глаза, бубнит Амами.

   — Я вампир, Амами-сан.

   — Ах. А, точно, — наконец, Рантаро садится, скрестив ноги, на кровать. — Но всё равно… Зачем тебе будить меня?

   — Мне нужно поговорить с тобой, пока не наступило утро, — Корекиё садится на колени напротив него. — Потому что, скорее всего, тогда ты будешь занят.

   — Хах, это точно, — хихикает парень и смотрит на цзянши, опёршись головой о свою руку. — И… Что же тебя беспокоит?

   — О том, зачем я поехал с тобой на самом деле.

   — Так, подожди пока минутку.

   Рантаро встаёт с кровати, достаёт ключ и открывает дверь.

   — Мне кажется, это надолго, так что… Хочешь ли ты чай?

   — Н-не отказался бы, — мягко улыбается Корекиё, не сводя с юноши взгляд.

   Спустя некоторое время Амами возвращается с двумя кружками чая: горячего для себя и более холодного — для вампира. Но прежде, чем сесть к нему, Рантаро замирает.

   Корекиё, не вставая с кровати, изучает фотографии семьи Амами со всеми его сёстрами. Он сидит на одном боку, выгибаясь в спине и талии, словно волна. Шингуджи изучает каждое фото со спокойным, сосредоточенным выражением лица.

   Повернувшись на звук вошедшего в спальню Рантаро, Корекиё в лунном свете чем-то действительно похож на русалку: изящно и грациозно, спокойно и нежно, будто ждёт своего принца на берегу. И его кожа сама по свету напоминает лунный свет, а волосы — вуаль ночного неба, крыло чёрного ворона.

   Амами приближается к нему с придыханием, поднося кружки с чаем.

   — Прости, я что-то…

   — Всё хорошо, — мягко улыбается Шингуджи и протягивает тонкие руки, чтобы взять свою кружку. — Благодарю, Амами-сан.

   Увидев, как цзянши хлопает рядом с собой по одеялу, парень садится рядом, не выпуская чашку из рук.

   — Теперь ты точно можешь рассказать.

   Глубокий вдох, и Корекиё, поставив кружку с чаем на стол неподалёку от кровати, кладёт руки на колени.

   — Я попросил тебя взять с собой, чтобы ты помог мне снять заклятье.

   — Заклятье? — Рантаро хлопает глазами, ничего не понимая. — Что за заклятье?

   — Из-за которого я стал тем, кем являюсь сейчас — цзянши, вампиром.

   — И… Как ты это думаешь сделать? — парень разводит руками.

   — Упокоив того, из-за кого заклятье сработало. Видишь ли… — Шингуджи пытается объяснить. — Цзянши можно стать разными способами. Некромантия, дурные намерения незадолго до смерти, неестественная смерть, заражение, вселение злого духа — путей много. Я пытался понять, что именно воскресило меня и сделало вампиром, и смог найти возможную причину.

   Рантаро отхлёбывает чай и внимательно слушает Корекиё:

   — Тогда в чём же причина?

   — Это… — прерывается цзянши, что-то вспоминая. — Это довольно долгая история, но я могу рассказать, если тебе это так уж интересно.

   — Ты в любом случае хочешь моей помощи, — произносит Амами, — а если я откажусь, ты меня убьёшь.

   — Нет, я тебя не убью, если ты откажешься.

   — Тогда слушаю.

   — Хорошо, я попробую рассказать в общих чертах, — Корекиё протягивает руки. — Амами-сан, возьми меня за руки.

   Рантаро послушно берёт его ладони и чувствует, как по его телу бежит холодок.

***

   Стволы огромных сосен выстроились в бесконечный лабиринт. Хаотичный, бескрайний, в котором как будто нет пути наружу. Хвойная темница не оставляла никакой тропинки, никакой стёжки.

   Среди деревьев бродил молодой человек, освещал себе дорогу масляным фонарём.

   Он ходил здесь весь день и всю ночь, но находил лишь диких зверей и заблуждался всё больше. В конце концов, он потерял обратный путь.

   Тёмно-синие сумерки тянулись туманом сквозь каждый ствол. Ни намёка на солнечный или хотя бы лунный луч.

   Тишина.

   Наконец, фонарь осветил человеческое тело.

   Молодой человек поднял голову.

   На сосновой ветке висела девушка.

   Её кимоно истрёпано и разорвано, будто голодными собаками. Ноги босые, исколотые хвоей и случайными осколками бутылок.

   Юноша ахнул и почувствовал подступающие слёзы. Но нужно было снять девушку с дерева. Он лезет на сосну и, достав ножичек, срезает верёвку.

   Тело падает на мягкую хвою, но достаточно громко, чтобы потревожить сонных птиц. Молодой человек спрыгнул следом. Его рука коснулась холодного лба девушки. Глазами он окинул тело: кажется, тело уже начало коченеть. Оно не удивительно: юноша искал девушку больше недели.

   Разумеется, труп успел подгнить и достичь всего хорошего, что ожидает тело любого человека после смерти. Но это не остановило юношу от осмотра.

   Кимоно изорвано в клочья, как будто его рвало несколько человек. Ноги и руки не только исколоты, но и порезаны, а на запястьях и щиколотках видны следы верёвок. Под кимоно в области бёдер видно много крови.

   — Изверги, — шипит парень. — Мрази, сволочи, уроды!

   Он прижал девушку к груди.

   Эта девушка… Она как две капли воды с юношей. Вероятно, при жизни она была не менее красива.

   Юноше рассмотрел её лицо: оно искажено в предсмертном ужасе. На шее едва заметны шрамы от верёвки.

   — Неужто та девка померла? — юноша услышал это за его спиной. — Жаль, очень жаль.

   — Но смотри: походу, её сестра пришла.

   Юноша не шелохнулся.

   Говоривший подошёл ближе.

   — Да нет, это парень!

   Он не отпускал девушку, но обернулся, чтобы посмотреть на нескольких крепких мужчин.

   — А с пареньками у нас разговор короткий, — и один из них достал катану из ножен.

   — Он-то, небось, и прикончил девку!

   — Не подходите ко мне, — юноша начал переходить на крик. — Не подходите! Это моя сестра!

   — О, так он собственную сестричку вздёрнул! — ещё один парень зашёл к юноше со спины.

   — Это… Это ведь всё вы?..

   — С чего бы?

   Один из парней замахнулся, пока его не видели, но юноша тут же отскочил в сторону, не отпуская девушку.

   Второй взмахнул катаной почти перед носом.

   Третий тоже занёс мечом и порезал бок юноши.

   Юноша, получив ранение, случайно уронил девушку и схватился за вспоротый бок.

   — Аргх!

   И один из парней резким взмахом катаны разрезал живот.

   Хватаясь за вторую рану, юноша опустил взгляд и прокашлялся от отвращения, увидев, что произошло с раной. Он, казалось, игнорировал оголтелые крики мужчин, не слышал их. Юноша прикрыл глаза и упал рядом с девушкой, держась за живот.

***

   Рантаро тут же отдёргивает руки.

   — Господи…

   Корекиё молчит.

   — Это… Это был ты и… Твоя сестра, верно?

   Шингуджи кивает, сжимая руки в кулаках:

   — Да.

   Цзянши снимает с себя водолазку и включает свет, встав с кровати. Вернувшись на кровать, он показывает Амами замотанную бинтами талию и живот.

   — Можешь ещё раз сам проверить, если не веришь.

   Подступивший комок иглами вонзается в горло Рантаро, но любопытство сильнее него: парень смотрит на живот Корекиё. И тот, слегка приспустив бинты, показывает огромную гниющую рану, синюю из-за отсутствия крови. Краем глаза Амами замечает кусочек тонкого кишечника и тут же зажимает себе рот.

   — Прости, — Шингуджи тут же отворачивается, перевязывает рану.

   — Да не, не, — Амами откашливается, подавив рвотный позыв, съёживается от спазма, но сдерживается.

   — В общем… — Корекиё снова садится на кровать и делает глоток чая. — Потом моя сестра стала цзянши и убила тех парней. А потом очнулся и я.

   — Но ты же умер, разве нет?

   — Всё верно. Сестра воскресила меня, укусив и заразив вампиризмом. Но, как я понял, долго, будучи цзянши, она не прожила.

   — А ты?..

   — Мне повезло очнуться ещё в том состоянии, когда я не слишком сильно был похож на труп, в отличие от неё. И мне пришлось скрывать то, кем я стал.

   Рантаро тоже делает глоток чая и, постучав по ней ногтем, всё же решается спросить:

   — А ваши родители?..

   — Умерли задолго до того, что ты видел, — сразу же отвечает Корекиё. — Они хотели выдать сестру замуж против её воли, но чума перекосила почти всю деревню, и их в том числе. Я бы сказал, что нам повезло, потому что сестра сбежала в лес, узнав о замужестве, а я побежал на её поиски. Но…

   — Но повезло не так уж сильно? — прерывает его Амами.

   Шингуджи кивает.

   — И я хочу поехать в родные края, чтобы похоронить её, — проговаривает Корекиё, сжимая кружку.

   — Но ведь, скорее всего, от неё ничего не осталось, — замечает Рантаро.

   — Это нужно не столько для неё, сколько для меня, — поясняет Шингуджи. — Мне кажется, я до сих пор являюсь цзянши только потому, что её душа до сих пор не упокоена, а тело не похоронено так, как она того хотела.

   Из окна дует прохладный ветерок. Ночная свежесть тонкой струёй, словно змея, вьётся по доскам, обвивает ноги. Полупрозрачные занавески пропускают лунный свет, который белёсыми пятнами покрывает стены и пол.

   Чай в кружках обоих почти полностью остыл, хотя никто не допил и до половины.

   — Ты поможешь мне, Амами-сан?

   Рантаро молчит. Он рассматривает Корекиё: его бескровное лицо всё такое же бледное, как луна снаружи родного дома; Шингуджи смотрит на Амами, разыскивая хоть какой-то знак. В уголках глаз цзянши висят застывшие капли, слабо отражающие лунный свет.

   — Хорошо, я помогу тебе. Если это поможет тебе перестать быть вампиром, то я готов.

   Глаза Корекиё мягко сверкают, и тот кидается Рантаро на шею, обнимая его.

   — Спасибо тебе, Амами-сан.

   — Пока ещё не за что.

***

   Утро наступает незаметно. Рантаро просыпается раньше, чем обычно: забыл завесить окно, и солнце светило прямо в глаза.

   Но по какой-то причине Амами не может встать.

   Он чувствует, что на него давит что-то тяжёлое.

   Открыв глаза, парень замечает: своим телом его придавил цзянши, так и не выпустив юношу из объятий. Его чёрные волосы раскиданы повсюду и лезут в глаза и рот.

   Рантаро пытается отодвинуть Корекиё и сбросить его тело с себя, но тот не сдвигается ни на сантиметр. В конце концов, юноша, взъерошив свои волосы и собрав чужие пряди в неаккуратную косу, сдаётся и продолжает спать, укрытый телом вампира.