Автобус приезжает на нужную остановку к раннему утру. Пока воздух не разогрелся, вокруг веет прохладой, от которой мурашки бегут по коже.

   Корекиё с большим трудом будит Рантаро, и тот плетётся следом за вампиром, постоянно зевает и хватается за опухшее за время сна лицо.

   — Поче-ему-у-у мы не взяли билеты на день?..

   — Потому что автобус и приезжает в Киото днём, — напоминает цзянши и, подув на подушечки пальцев тёплым воздухом, что-то ищет в телефоне. — А из этого городка нам будет проще добраться до моей деревни.

   После упорных поисков чего-то в телефоне Шингуджи показывает найденное Амами:

   — Такой хостел тебя устроит?

   Парню приходится щурить глаза, чтобы спросонья разглядеть написанное: хостел правда неплохой, можно бесплатно помыться в офуро, рядом есть и сэнто, которую можно посетить при желании. Цены тоже, вроде как, приемлемые, и на пару ночей им точно хватит.

   — Я посмотрел ещё отзывы, — говорит Корекиё, — недовольных хватает, но в целом всем нравится. В основном, из-за удобного места.

   — Да нам лишь бы куда-нибудь, — ворчит Рантаро и тут же широко зевает в кулак.

   Лёгкая летняя прохлада, особенно после дождя, предвещает духоту и жар. И пока на улице не стало невозможно находиться, Амами и Шингуджи долго плутают по городку, путая направления на карте и постоянно споря. В конце концов, хостел они находят.

   Здание ничем не выделяется на фоне других: такая же серая коробка с окнами, дверями и чёрной крышей. На стенах от вандалов — их граффити разного качества и решётки на окнах, причиной появления которых они и стали.

   Когда оба юноши заходят в хостел, кажется, что тут совсем никого нет. Тут спокойно и почти нет шума, только шумит кондиционер и слышится чирканье карандаша.

   — Здравствуйте! — Рантаро обращается к человеку на ресепшене. — Есть тут кто?

   За стойкой на стуле сидит престарелая женщина, решавшая судоку из какого-то дешёвого сборника с жёлтыми листами. Она прокашливается и, подняв голову, наконец становится заметной для обоих посетителей.

   — Есть, есть… — добродушно здоровается она. — Добрый день, молодые люди.

   — Мы хотели бы снять номер, — улыбается Амами, высоко поднимая брови и щуря глаза, — на…

   — На три дня, — договаривает за него Шингуджи.

   — Дайте-ка посмотрю, — старушка открывает большую тетрадь в клетку, словно книгу, и что-то сверяет карандашом. — Да, у меня есть один номер, но на одного человека.

   Корекиё молчит, закрыв рот рукой. Нужно что-то придумать, потому что на поиски подходящего хостела может уйти много времени…

   — Нам подойдёт! — смеясь, говорит Рантаро. — Сколько с нас?

   — А-Амами-сан? — цзянши нахмуривает брови в полном непонимании происходящего.

   — Посмотрим, — женщина проверяет стоимость комнаты. — На три дня этот номер обойдётся в девять тысяч йен.

   — Уф, — парень чешет затылок, а потом обращается к вампиру. — Что скажешь?

   — Я и на улице спать могу.

   — Кхм!

   — Ну, вам решать, — владелица хостела разводит руками. — Где другие ближайшие хостелы с ценами дешевле — знать не знаю. У меня в стоимость входит бесплатная офуро. И чай у меня вкусный, сын привозит мне.

   На стойку с лёгким хлопком Корекиё кладёт половину суммы купюрами:

   — Мы можем скинуться, если ты хочешь, Амами-сан.

   Рантаро проверяет свой кошелёк, и — чудо! — денег с подработок ему действительно хватит не только на еду!

   — Тогда мне точно хватит! — и парень кладёт оставшуюся сумму наличными. — Мы берём.

   Старушка улыбается, принимает деньги, просит документы и записывает новоиспечённых клиентов в свою тетрадь. Затем она указывает, где находится номер, и возвращается к судоку.

   Заселившись в номер, они раскладывают вещи. Обнаружив, что комната действительно предназначена для одного человека: здесь только кровать, тумбочка, пара полок, небольшое синтоистское святилище на нише и карниз для гардероба — Корекиё уходит к владелице хостела и приносит сюда один комплект свежевыстиранного постельного белья и ещё один футон с подушками.

   — Погоди, а футон тебе зачем? — удивляется Рантаро.

   — Я буду спать на полу, — цзянши кладёт собранный в рулет матрас с одеялом на кровать. — Ты на кровать смотрел?

   — Да нормальная кровать!

   Кровать тоже явно предназначена для одного человека. Она невероятно узкая, и двое здесь точно не поместились бы.

   — Мы здесь не поместимся, даже если ляжем, как рыбы, — Шингуджи указывает на постель.

   — «Как рыбы»?

   — Головой к ногам.

   Но Рантаро, подумав о чём-то не том, краснеет и разминает шею.

   — А это плохо?

   — Амами, — строгий голос Корекиё тут же возвращает его в реальность. — Можешь не думать о подобных вещах хотя бы здесь?

   — О… каких «подобных вещах»?

   — О которых ты подумал.

   Парень застилает кровать постельным бельём и садится на неё.

   — Ладно-ладно, прости, — Амами смущённо отводит глаза и ворошит чёлку. — У нас впереди весь день… Чем займёмся?

   После этого вопроса в животе Рантаро громко и резко начинает урчать. Он хватается за него, немного скрючиваясь. От этого живот урчит ещё громче.

   — Найдём завтрак, — улыбается Корекиё.

   До полудня, пока на улице прохладно, они находят дешёвую забегаловку, где покупают по порции риса с карри и кофе. Ближе к зениту цзянши приходится вернуться в хостел, чтобы не торчать под солнцем: возможность выпить немного крови у Рантаро, чтобы продержаться с ним подольше, так и не предоставляется — и Амами гуляет по небольшому городку в одиночку в поисках местных достопримечательностей.

   Постепенно близится вечер, и парень с зелёными волосами возвращается почти к закату. К тому времени длинноволосый юноша успевает заказать еду и попытаться восстановить ночной режим через дневной сон.

   Однако, когда Рантаро приходит в их номер, он обнаруживает только еду. Где сам Корекиё — он не понимает.

   — Простите, пожалуйста, — Амами тут же выходит из комнаты и находит женщину на ресепшене, — вы не видели моего соседа по комнате?

   — Тот молодой человек с длинными патлами? — услышав это от владелицы хостела, парень кивает. — Полчаса назад выходил, пока не возвращался. А вы позвонить ему не можете?

   Рантаро бросается проверять контакты в телефоне, но, вспомнив, что они номерами так и не обменивались — не то чтобы парень рассчитывал на дальнейшее общение с вампиром — прячет гаджет в карман лёгкой куртки. Первое и, наверно, единственное более-менее осмысленное решение для него — выйти на улицу и звать Корекиё самостоятельно.

   Поздним летом ночь наступает быстрее, и вечером уже к девяти часам вдоль улиц ложится мрак. Фонари зажгли ещё пару часов назад, но они мало чем помогут в поисках. Людей, чем ближе к полуночи, становится всё меньше, и всё тише становится вокруг. Тишина ночных улиц перебивается лишь редкими автомобилями: то может проехать уставший работяга, то, врубив музыку на всю округу, едут оголтелые подростки или пьяные весельчаки.

   Внезапно среди ночи раздаётся громкий женский крик.

   — Ах?! — Рантаро резко поворачивается на голос. — Д-девушка?!

   Он в ступоре. Сможет ли он сейчас помочь ей? А что если не справится? Что если там очень много напавших?

   Амами решается подойти на крик. Но голос девушки больше не слышен, только негромкий полушёпот отдаётся эхом по переулку. Рантаро крадётся следом за девушкой.

   — А с ними точно всё хорошо? — спрашивает кого-то девушка.

   — Последнее, о чём вам стоит беспокоиться, так это о них.

   Парень подкрадывается ближе. Он случайно наступает на что-то полумягкое.

   Это один из двух каких-то противных на вид парней. Они лежат на асфальте и не движутся. На их шеях Амами с трудом разглядывает по два отверстия.

   — Вы бы поаккуратнее выбирали время для прогулок, — добавляет её собеседник. — Погулять можно и пораньше, а этих упырей исправить может только могила.

   — Да, вы правы! — немного приподнято отвечает девушка. — А вы свободны? Можете проводить меня до дома?

   Вторая фигура замечает пристальный взгляд Рантаро, и тот пытается спрятаться в темноте.

   — Нет, к сожалению, я в отношениях, и вряд ли могу вас проводить. Но вы можете оказать мне небольшую услугу за спасение.

   Кажется, сейчас должно что-то случиться.

   — Н-нет уж! — девушка скрещивает руки на груди, отпрыгивая от собеседника, а затем прячет и лицо. — С чего бы я…

   — Выслушайте до конца, — силуэт приближается к ней, и в походке заметно нечто раздражённое. — Мне просто нужно, чтобы вы посмотрели мне в глаза.

   Девушка понемногу убирает руки, и, как только она выполняет просьбу, перестаёт сопротивляться. Над её лицом у её собеседника загорается что-то холодным золотым светом.

   Её спаситель аккуратно берёт несчастную за плечи и впивается в шею.

   — Т-ты! — Рантаро тут же выпрыгивает из-за мусорного контейнера, за которым он прятался, и с голыми кулаками летит на кровопийцу.

   Парой ловкий движений напавший отталкивает девушку к стене и хватает Амами за шиворот.

   Теперь, при свете фонаря, Рантаро удаётся лучше разглядеть искажённое от гнева лицо Корекиё, смотревшего словно сквозь его душу.

   — А-а-а! — девушка снова кричит, теперь — при виде шпиона; однако тут же она переводит взгляд на кровь, которая течёт изо рта её спасителя. — У вас кровь…

   — Не переживайте, просто мне разбили губу. Уходите домой, я задержу тех, кто пойдёт за вами!

   — Х-хорошо! Простите — и спасибо вам!

   Как только девушка исчезает с горизонта, Шингуджи тут же поднимает Амами и смотрит ему прямо в глаза:

   — Какого чёрта ты здесь забыл?!

   — А ты какого чёрта творишь?! — пытается вырваться Рантаро. — Разве ты не обещал прекратить убивать?!

   — А я разве не говорил тебе, что я не могу без крови? — Корекиё отпускает его через несколько тщетных попыток парня ослабить цепкую руку цзянши. — Ты же не представляешь, сколько сил уходит на упокоение чужой души!

   — Для упокоения чужой души надо убить ещё больше людей?! — Амами становится немного поодаль, но сжимается, втянув спину, словно готовый защищаться хищник. — Ты издеваешься?!

   — Да. И нет.

   Шингуджи вытирает ручеёк крови со своих губ.

   — У живых и без того есть душа и жизненная сила, чтобы упокоить душу. У мёртвых души нет, — Корекиё поворачивается к Рантаро и идёт на него, выпрямившись, словно по струне. — Чтобы упокоить чью-либо душу, нам тоже нужна душа — и много магии, которую цзянши реализуют через ци. А в последнее время я чуть ли не впроголодь жил!

   — «Впроголодь»? — переспрашивает Амами.

   — Не стану же я пить кровь твоих сестёр и твоей мамы. А одной твоей крови мне мало — даже если я тебя полностью обескровлю, мне этого не хватит.

   Рантаро приоткрывает рот, готовясь что-то сказать, но в горле сухо, а слова совсем не лезут.

   — Не один ты тут идёшь на нивелирование происходящего. Ты давал мне пить свою кровь, чтобы я не питался чужой, — голос Корекиё от гневного становится постепенно всё более тихим и даже… ласковым? — Но если я продолжу пить её каждый день, я попросту истощу тебя до смерти. Я стараюсь убивать только тех, кто представляет другим угрозу, как это случилось с этой девушкой…

   — И случилось со мной, — договаривает Рантаро. — Но ты собирался убить и её тоже! И ты мог убить меня и всё ещё можешь!

   — Знаю, но я собирался выпить у неё лишь немного крови. К тому же, — Шингуджи проходит мимо Амами, направляясь к выходу с переулка, — я помню, что чуть не убил тебя… — он с трудом сгибает свои пальцы при подсчёте, — …три раза. Но я больше не пытался убить тебя и не буду пытаться. Как никак, мне нужна твоя помощь, чтобы перезахоронить сестру.

   С этими словами Корекиё уходит из переулка. Рантаро устремляется за ним.

   — Ты уж прости меня, — говорит парню вампир. — Для меня отказываться от крови — всё равно, что овце отказаться от травы и остальной еды, а волку — от поедания овец. Как только мы закончим дело, обещаю, это больше не повторится.

   Со вздохом Амами просто продолжает идти рядом. Разумеется, он знает, почему «это больше не повторится».

   Оба парня заходят в хостел молча. Хозяйка давно уже ушла к себе, потому что живёт недалеко от своего заведения, поэтому они оказываются в своём номере без лишних проблем.

   Остальные съёмщики комнат уже спят, либо проводят свободное время в тишине, чтобы не мешать другим, а некоторые из них, скорее всего, вернутся лишь за полночь.

   — Мне нужно занять офуро, — предупреждает Корекиё, доставая из чемодана пару бутылей каких-то жидкостей, одеколон, ножницы, ленту лейкопластыря и упаковку бинтов. — Я надолго, поэтому если ты хочешь мыться — иди прямо сейчас, а я подожду.

   — Да я подожду, — улыбается Рантаро. — Если хочешь, я… могу помочь тебе.

   Амами слегка краснеет и трёт кольцо на одном из пальцев.

   — Как минимум, я могу постоять на шухере. Что скажешь?

   Шингуджи поднимает на него взгляд непонимания, затем закатывает глаза, но кивком принимает предложение.

   — Если тебя не стошнит, то не против.

   Они оба заходят в небольшое помещение в конце узкого коридора. По периметру стен расположены и раковина, и сама офуро — точнее, то, что можно было бы ею назвать лишь по форме и материалу — небольшая ванночка, поместиться в которой можно лишь сидя на коленях. Перед зеркалом есть низкий стул, а сверху — держатель для душевой лейки.

   Неспешными движениями руки Корекиё скользят вдоль его водолазки, и, взяв её за нижний край, снимает её. Для того, чтобы расположиться напротив зеркала, нужно сесть на стул, но для цзянши это серьёзная проблема — не столько из-за того, что мертвецы не такие гибкие, как живые, сколько из-за его роста. Согнув ноги и склонившись в три погибели, ему всё же удаётся сесть. Он аккуратно разбинтовывает все раны, которые есть на его теле: их немного, но достаточно серьёзные — и разглядывает их.

   Рантаро тоже видит их, хоть и в отражении — но от этого парень зажимает рот и отворачивается.

   — Амами-сан, я же говорил. Лучше постой снаружи.

   Он отворачивается, не отпуская рот, но иногда всё же не сдерживается и пытается следить за руками вампира.

   Тот держит ножницы и отрезает бинты — один за другим. Проливает каждый бинт формалином. Выжимает гниль из раны, промачивает бинтом. Берёт другой бинт — и делает из неё сухое полотно, прикладывает к ране. Лейкопластырем приклеивает «заплатку» к животу, сверху обматывает свою талию тремя слоями бинта.

   — Мне уже легче, — говорит Амами, заходя к Шингуджи. — Я могу помочь?

   — Если тебе не поплохеет, — он протягивает ему свою руку.

   — Да не должно, — выдаёт парень с нервным смешком.

   Зелёноволосый юноша промывает руки в раковине, садится на кафельный пол напротив вампира и аккуратно берёт его кисть. Гноя на запястье не так много: видимо, Корекиё уже успел выдавить немного из раны. Тем не менее, зрелище не из приятных.

   Рантаро отводит взгляд, сдавливая силой воли своё горло, пока отрезает бинт и пропитывает формалином. Запах этой жидкости бьёт в ноздри ещё хуже того одеколона. Но если одеколон хотя бы терпим, то содержимое бутылей пахнет… смертью и могилами?..

   — Ты там как? — в голосе Шингуджи слабо слышится бейспокойство. — Если тебе плохо, я закончу сам.

   — Я… — Амами зажимает нос чистой рукой. — Подержи повязку.

   Зажмурившись, Рантаро выливает жидкость и обрабатывает проникающую рану в запястье Корекиё.

   — Знаешь, — нервно смеётся юноша, кривясь от спазма в горле, — я тут подумал…

   — Хм?

   — Никогда бы не подумал, — парень бинтует запястье сухим бинтом, прижимая «заплатку» к ране, — что я буду обрабатывать ту же рану, что я тебе нанёс. Какая же это, блять, шутка Вселенной!

   Но отвращение постепенно становится слабее и слабее. Жилистые руки Амами касаются каждой косточки тонкого запястья Шингуджи. Такая бледная кисть, аккуратная, чуть ли не фарфорно хрупкая…

   — Карма, — с тихим смешком отвечает цзянши. — Я не виню тебя: за тебя тогда действовал инстинкт самосохранения.

   Как только Рантаро заканчивает обрабатывать рану, он встаёт с колен, а Корекиё рассматривает его работу:

   — У тебя хорошо получается, Амами-сан. Могу ли я компенсировать моральный ущерб, который я нанёс тебе всем этим?

   — Да, — парень выходит из ванной и оборачивается на собеседника. — С тебя вкусняхи.

   — Посмотри в пакете из доставки, — указывает ему Корекиё. — Я взял тебе тайяки.

   — А? Спасибо!

   После ужина, организованного вампиром не без заказов из доставки, весь день кажется пролетевшим мимо них обоих. Даже та встреча с незнакомой девушкой — злость на цзянши за нападение будто растаяла в возможности касаться тонкой руки вампира и во вкусной и сытной еде. Память словно приглушается, словно ничего и не было.

   Амами лежит на коленях Шингуджи, прикрывает глаза. В полудрёме парень нащупывает костлявую кисть цзянши и держит её, слабо сжимая. Голова тяжелеет, веки смыкаются, и Рантаро мирно засыпает.

   Рядом с ним сидя в сон склоняется и Корекиё. Ещё месяц назад он бы не поверил себе, что его ночная жизнь хищника перевернётся с ног на голову из-за его потенциальной жертвы. Жертвы, которая сначала нанесла эту рану, а затем, по собственному же желанию, решившая помочь обработать её.

   Столь странный человек для него — Амами Рантаро.

   И тем неприятнее ему думать, что скоро он его оставит.

   И тем больнее ему понимать, что он вот-вот по своей воле закончит свою жизнь, которую он предпочёл бы потратить с этим странным человеком.