Ю Лянсин взглянул на него. Без какого-либо предварительного предупреждения его изначально прямые, длинные ноги склонились вбок, когда он надавил ступней на бедро Кан Шэнчжэ, прежде чем пихнуть с неистовой силой. В мгновение ока высокий мужчина почувствовал, что его мир вращается, его с громким стуком столкнули на пол.

Кан Шэнчжэ застонал: «Эй, почему ты… Ах~»

Серьезная атмосфера была полностью уничтожена звуками, вырывающимися из его горла. У Кан Шэнчжэ всегда была запоздалая реакция, когда дело касалось боли; даже если бы он нанес ему два тяжелых удара, он не произнес бы ни единого слова боли, и по его тону было очевидно, что он делал это нарочно. Позволив ему несколько раз застонать, Ю Лянсин в конце концов сказал: «Хватит, тебе уже пора заткнуться».

Кан Шэнчжэ сказал: «До этого еще далеко, я хочу продолжать стонать».

Когда его слова достигли ушей, Ю Лянсин швырнул подушку ему в лицо. Стоны Кан Шэнчжэ внезапно прекратились, и он сменил мелодию. «Я должен сказать, что это действительно рай. Даже половицы в доме Лян Ляна такие мягкие и удобные».

Ю Лянсин холодно фыркнул.

Кан Шэнчжэ изменил позу, в которой он лежал на полу, повернувшись лицом вверх. Хотя его выгнали, когда у них был серьезный разговор, он намеревался выяснить причину, по которой он начал его, и продолжил говорить: «По правде говоря, в последнее время я много размышлял о том, нормально ли мне продолжать быть таким».

Ю Лянсин был на кровати, пока он лежал на полу, и ни один из них не смотрел друг на друга. Но именно из-за этого расстояния, на котором они не могли видеть друг друга, разговаривать было легче, чем раньше.

Ю Лянсин спросил: «Ты плохого мнения о себе?»

Кан Шэнчжэ ответил: «Я думаю, что я довольно хорош, но я беспокоюсь, что другой человек сочтет меня недостаточно хорошим».

Ю Лянсин сказал: «Неужели мнение других так важно?»

Несмотря на то, что Ю Лянсин не мог его видеть, Кан Шэнчжэ покачал головой и засмеялся: «Мнение других не имеет значения, но мнение этого человека чрезвычайно важно для меня».

Ю Лянсин замер и спросил: «Почему?»

«Потому что…» Кан Шэнчжэ растянул свой голос, тихо смеясь: «Потому что я хочу быть с ним».

Ю Лянсин быстро вдохнул. Он не стал углубляться в этот вопрос и не спросил, кто этот человек и почему он разговаривает об этом с ним. Слой тумана, который служил препятствием, был чем-то, что он оставил бы там, и он не собирался пробиваться сквозь него.

Поразмыслив об этом некоторое время, Ю Лянсин сказал: «Все люди отличаются друг от друга; достаточно того, чтобы ты был счастлив».

Кан Шэнчжэ напевал. Затем он поменял позиции, которые у них были в разговоре, и начал стрелять бесконечными вопросами: «Это нормально для меня продолжать жить так же, не меняясь?»

Ю Лянсин сказал: «Да».

«Для меня нормально продолжать бездельничать?»

Ю Лянсин сказал: «Да».

«Это нормально, что я не такой трудолюбивый?»

Беззвучно Ю Лянсин скривил губы. Посреди его тихого смеха и полной тишины Ю Лянсин не мог не осознать, что с тех пор, как они встретились, у него и Кан Шэнчжэ было много различий. Будь то личность, хобби или привычка к жизни, они были очень разными, но, несмотря на то, что они сильно отличались, это не мешало им хорошо ладить.

Он думал, что это чудесно.

Кан Шэнчжэ сказал: «Лян Лян, как далеко ты хочешь зайти как бизнесмен? Зарплата в миллион? Или даже больше?»

Ю Лянсин: «Почему ты спрашиваешь меня об этом?»

Кан Шэнчжэ: «А что ты подумал?»

Ю Лянсин не хотел открывать свои мысли. Чтобы отвлечься, он ответил на первый вопрос: «Создать бизнес и стремиться войти в Топ-500 в мире».

Кан Шэнчжэ: «......»

Этот ответ явно превзошел ожидания Кан Шэнчжэ, и его мечта стать главой семьи, будучи кормильцем, разлетелась вдребезги. Удивленный, он заметил: «Разве ты только что не сказал, что мне не нужно быть таким трудолюбивым? Лян Лян, почему ты так усердно работаешь?»

Спокойно Ю Лянсин ответил: «Это всего лишь Топ-500, это не тяжелая работа».

Кан Шэнчжэ: «......»

Мгновение спустя Кан Шэнчжэ больше не мог подавлять желание рассмеяться. Его смех был не потому, что он высмеивал Ю Лянсина за его высокие цели, а потому, что он не мог сдержать неподдельной радости, которую испытывал.

Кан Шэнчжэ хихикнул и сказал: «Лян Лян, я только что понял, насколько мы с тобой разные. Тебе никогда не нужно говорить, что ты красив, ты просто, действительно красив, аххахахах».

Ю Лянсин: «…Ты можешь закрыть рот?

Возможно, слова Ю Лянсина действительно подействовали на него, потому что Кан Шэнчжэ долгое время не издавал ни звука. Ю Лянсин лежал там довольно долго, прежде чем крикнул: «Кан Шэнчжэ?»

Ответа по-прежнему не было. Ю Лянсин мог только сесть и наклониться над кроватью, чтобы проверить, как он. Двухметровое тело Кан Шэнчжэ лежало плашмя на полу, оба его глаза были закрыты, и он выглядел так, словно крепко спал.

Он действительно заснул на полу.

Волна беспомощности прокатилась по сердцу Ю Лянсина, за которой последовало чувство веселья. Продолжая пристально вглядываться в лицо Кан Шэнчжэ, он обнаружил, что не может чувствовать никакого гнева.

Сейчас была полночь, и лунный свет, просачиваясь сквозь занавески, был подобен воде. Ю Лянсин не закрылся перед сном, и это отразилось на половине лица Кан Шэнчжэ. Здесь было необычайно спокойно.

Ю Лянсин протянул руку, чтобы ткнуть Кан Шэнчжэ в лицо. Парень не выказал никакой реакции, и он бессознательно расслабился, осторожно отодвинув пальцами выбившиеся пряди волос, рассыпавшиеся по его щеке, спокойно наблюдая за ним.

Он ничего не мог с собой поделать: внешность Кан Шэнчжэ была поистине прекрасна.

Когда он бодрствовал, очертания его глаз были чрезвычайно красивы, а когда он спал, в них чувствовался упадок сил. У него перехватывало дыхание, когда он был возбужден, но когда его глаза были закрыты, выражение лица не менялось, Кан Шэнчжэ излучал другой вид прекрасного чувства — его обычное эстетическое восприятие временно подавлялось; несмотря на то, что его брови и глаза постоянно провозглашали его красивым, было бесспорно, что он был мужчиной.

Человек… Сердцебиение Ю Лянсина замедлилось. Он не мог не думать о разговоре, который только что вел с Кан Шэнчжэ, и о том, что это могло означать.

Если бы Кан Шэнчжэ был женщиной, Ю Лянсин не колебался бы так. С другой стороны, именно потому, что другая сторона была того же пола, он был так потрясен, как сейчас.

Не то чтобы он не понимал слов Кан Шэнчжэ, скорее, это было потому, что он не осмеливался проникнуть сквозь них. Он не был уверен в том, где стоял Кан Шэнчжэ; пытался ли он соблазнить его, потому что был уверен в своих чувствах, или было более уместно сказать, что только Ю Лянсин слишком много думал?

Нет, он не должен переусердствовать с этим. Вопрос, который только что задал Кан Шэнчжэ, был просто вопросом. Насколько серьезен был этот человек? Понимал ли он значение того, что двое мужчин находятся вместе…

У Ю Лянсина, который с самого детства считал своим долгом быть хорошо подготовленным, в ту ночь сильно разболелась голова.

Когда он подумал об этом, Ю Лянсин большим и указательным пальцами один раз щелкнул Кан Шэнчжэ по лбу. Желая выплеснуть свой сдерживаемый гнев, он использовал много силы в этом одном взмахе, и его пальцы почувствовали легкую боль. Однако Кан Шэнчжэ, который глубоко спал во сне, не проявил ни малейшей реакции, продолжая крепко спать.

У него действительно есть талант принимать трепку, губы Ю Лянсина изогнулись в усмешке. Он беспомощно сказал: «Его череп, должно быть, очень твердый».

Поскольку глупый и высокий мужчина крепко заснул, Ю Лянсин не мог оставить его там, не позаботившись о нем. Не обращая внимания на тот факт, что он может замерзнуть, если сначала поспит на полу, Кан Шэнчжэ неизбежно будет страдать от боли в спине, если он останется там, и он не сможет отправиться на утреннюю пробежку на следующий день. Размышляя о том, следует ли ему разбудить Кан Шэнчжэ, он в конце концов решил затащить Кан Шэнчжэ обратно на кровать самостоятельно.

Когда он держал Кан Шэнчжэ за руки сзади, Ю Лянсин глубоко вздохнул.

Рост Кан Шэнчжэ был пропорционален его весу; хотя он и не выглядел толстым, его вес был значительным. Причина, по которой Ю Лянсин смог поднять его, была выведена из результатов его обычной тренировки; если бы на его месте был кто-то другой, он не смог бы его переместить.

В конце концов Кан Шэнчжэ изо всех сил повалили на кровать. И когда Ю Лянсин уже собирался отодвинуться на другую сторону кровати, чтобы поспать, его вдруг обняли. Маленький гигант, который крепко спал, даже не проснувшись ни разу, крепко обнял его за талию и повернулся, тем самым прижав Ю Лянсина к кровати с потрясающим напором.

Насколько тяжелым был Кан Шэнчжэ? Он весил сто килограммов в полном объеме. И эти сто килограммов, в дополнение к внезапному ускорению, врезались в грудь Ю Лянсина, и Ю Лянсин чуть не выплюнул полный рот старой крови прямо здесь и сейчас.

Однако старую кровь выплюнуть не удалось, потому что Кан Шэнчжэ закрыл ему рот ладонями еще до того, как у него появилась возможность или время открыть его.

Он мог забыть о том, что его рот был заблокирован, но этот глупый и высокий человек все еще не был удовлетворен. Сначала он напрягся, а потом вслух пожаловался: «Почему я закрываю тебе рот?»

Ю Лянсин: «.....»

Ю Лянсин не мог говорить, но в глубине души тихо шипел: «Если бы ты не использовал свои руки, ты знаешь, что был бы уже мертв?»

Сожаление Кан Шэнчжэ длилось всего несколько секунд. Хотя он закрывал Ю Лянсину рот, он хорошо осознавал пропасть между собой и Ю Лянсином. Он боялся, что тот изобьет его и снимет с него кожу, как с карпа, или, возможно, он боялся возможности того, что у него будет сильная реакция на это, например, удар ногой в полете и сопровождающая его фраза: «Умри не оставив наследников». Он поспешно кашлянул и серьезно сказал: «Лян Лян, позвольте мне сказать кое-что».

Ю Лянсин молча уставился на него. В темноте и под его тенью Кан Шэнчжэ не мог видеть выражения его лица, но он тихо сказал: «Пожалуйста, подумай обо мне, хорошо?»

Не так давно человеком, уклоняющимся от ответа на вопрос, был Ю Лянсин, но после того, как он закончил это предложение, человеком, пытающимся убежать, стал Кан Шэнчжэ. Как будто он боялся услышать ответ Ю Лянсина, он отпустил его и сразу же сжался в комочек, накрылся одеялом и сказал приглушенным и низким голосом: «Спокойной ночи».

Ошеломленный, Ю Лянсин долго лежал на кровати, прежде чем сказал: «…Спокойной ночи».

Точно так же он сжал свое тело на своей стороне кровати, чтобы отойти на большее расстояние от покрытого одеялом Кан Шэнчжэ. Сердце Ю Лянсина было совершенно смущено, и у него не было никакого желания спать. В его мозгу царил хаос, он громко грохотал; и все, чем он был наполнен, — это отзвуки последних слов Кан Шэнчжэ.

Хорошо, хорошо, хорошо.

…Конечно.

Сколько бы он ни думал об этом, это был не более чем вопрос готовности.

Для него воспринимать Кан Шюнчжэ — как возможный любовный интерес — на самом деле не было чем-то невозможным

Но эти слова были произнесены не сразу, и теперь, когда они эхом отдавались в его голове, это было неудобнее, чем произносить их вслух. Ю Лянсин лег на бок и вдруг услышал, что дыхание у него за спиной стало особенно ровным. Вдох. Выдох. Оно было исключительно ровным.

Кан Шэнчжэ… заснул?

Ему было так неудобно, и все же он действительно заснул?

Стиснув зубы, Ю Лянсин резко обернулся и одной ногой пнул Кан Шэнчжэ с кровати.

В ту ночь Ю Лянсин ужасно спал.

Это была непростая задача — заснуть в течение первой половины ночи, и вторую половину он спал очень чутко, он продолжал ощущать, что его тело довольно странное. Когда он спал, он не мог избавиться от ощущения, что что-то постоянно беспокоит его лицо — иногда это было на его лице, а в других случаях это было в его волосах. Были даже случаи, когда у него чесалась область шеи, и в целом это было очень неудобно.

Когда наступил рассвет, это чувство становилось все более очевидным, поскольку его собственная талия и живот начали зудеть и холодеть. С трудом открыв глаза, Ю Лянсин наконец очнулся ото сна.

Когда он опустил голову, чтобы посмотреть, Кан Шэнчжэ улыбался легко и уютно. Одна из его рук покоилась на его мышцах живота. Сияя, он сказал: «Доброе утро~»

Ю Лянсин: «.....»