Чем там закончилось с Гришиными ногтями — Женя не знал, ведь в комнату он пришёл только где-то в час ночи. Он окончательно перестал ориентироваться в жизни, не понимал что делать, устал догадываться и подстраивать своё поведение, он исчерпал все силы, которые копил долгое время.
-Жек.
-Я.
Егор подсел к Жене на кровать, правда, Женя его почти не видел, потому что смотрел в потолок.
-Чё у вас с Гриней происходит? Не про романтические отношения речь, мы понимаем, что вы не встречаетесь, я в Грине не сомневаюсь, но ты прям кукухой съехал, когда с ним контактировать начал. Гринина кукуха гвоздями приколочена, но он тоже странно себя ведёт.
-Да ничего не происходит, Егорка.
-Да нет, правда! Расскажи, мы ж не звери.
-Я бы рассказал, честно, — Женя всё же повернул голову, смотря на Егора. — Но нет причины, понимаешь? Просто, ну, столкнулись разные характеры, поэтому мы так себя ведём. За Гришу не отвечаю, его голова — его дело, про это лучше его спроси.
-Он ничего не скажет, он никогда ничего не говорит. Вернее, говорит, но не по делу, а так пространно и нейтрально, что уже забываешь что хотел, хоть и информации ноль получил.
-Хорошее умение. Вчера было что-то интересное?
-Хм, — Егор задумался. — Гриня просто сидел на столе и курил, потом молча ушёл. Мы играли в карты. А Витёк на тебя бухтел, сначала сказал, что тебе повезло выиграть, потом говорил, что ты ушёл, потому что зассал, а потом говорил, что вообще может тебя перепить, потому что про алкоголизм ты заврался, ведь алкоголизма так рано не бывает.
-Может меня перепить? — Женя резко сел.
-Ну да. Он много пьёт, в целом, такое может быть.
-Чё у него за звезда во лбу загорелась, не знаешь? Кто-то очень сильно запизделся. Очень не люблю, когда во мне сомневаются.
-Так, ты успокойся, пожалуйста, нам тут труп не нужен.
-Не буду я его убивать, только если сам от передоза спирта откинется.
Надев очки, Женя поднялся с кровати и пошёл в Витину комнату. Скорее всего, он был там. Да, Женя не раскрывал свою жизнь, но когда всё же открытые части ставили под сомнение, да ещё и с такой насмешкой, его это прям бесило. Он и так через силу и всё возможное внутреннее сопротивление раскрывался, а тут ему ещё и не верили. Нашёлся Витя в коридоре около своей комнаты. Вспомнив старые привычки, Женя свистнул сквозь зубы и практически налетел на него.
-Слышь, товарищ! Чё ж ты мне не высказался-то, пока я в комнате был?!
-Не обязан, — сразу отозвался Витя.
-Знаешь, кто так за спиной бахвалится? Трусы ебаные. Если ты не нашёл яиц даже просто мне в лицо вызов кинуть, то херли твои высеры в воздух кто-то всерьёз должен воспринимать?
Опять же, по старой привычке Женя чуть ли не вплотную к Вите подошёл, сталкиваясь лоб в лоб.
-Тебе какое дело?! Ты ж у нас алкоголик, тебе пить нельзя, меня бесит, что я сплошные разговоры про тебя слышу, а сам ничего не вижу! Вернее вижу, что тебе жить осталось три понедельника, что ты в голову ушибленный какой-то, так ещё и пидор.
-Пидор? — Женя скривил губы в презрительной усмешке.
-Ага, — Витя победно улыбнулся, кажется, подумал, что Женю это задело. — Блевать хочется от присутствия таких как ты.
-Так ты не заглатывай так глубоко, тебя и тошнить не будет, или спрей специальный посоветовать?
Хотелось уйти, хлопнув дверью, но Женя остался. Уход означал признание своего поражения, а Женя знал, что прав. Никто, а тем более какой-то узколобый додик, как Витя, не имел права ставить под сомнение его факты о себе.
-Мерзость.
-Хуерзость. Как же ты живёшь-то в нашем веке, если установки средневековые? Вызови меня на дуэль, что ли, чтобы хоть как-то я мог твой долбоебизм оправдать.
Видимо, Вите надоело слушать, потому что он размахнулся и попытался ударить. Но Женины рефлексы бывшего кикбоксера во время конфликтов всегда обострялись, так что Женя ушёл от кулака и в ответ резко ударил Витю под дых, сразу отскакивая. Между ними сразу влетело три человека из ранее наблюдающих, не давая приблизиться.
-Ещё раз попробуй, я тебе с ноги кабину снесу к херам!
Чтобы не нервировать себя и всех вокруг, Женя всё же развернулся и ушёл к себе. Могло показаться, что он неплохо так держит себя в руках, но, может, внешне ничего не происходило, но внутри Женя всё окончательно отпустил. В комнате он сразу же начал собираться, выбирая из одежды всё, что не подходило под определение «повседневное».
-Ты куда, прости Господи? — от Егора веяло ощутимой нервозностью.
-Пить.
-Пить?
-Да, — Женя кинул на кровать чёрную рубашку. — Пойду в одно место, куда раньше часто ходил, и буду пить. Сначала немного, потому что день, буду обманывать кого-то и себя и думать, что ну один коктейль — это нормально. А к вечеру, когда место станет клубом, надеюсь напьюсь.
-Это плохая идея, — Егор начал топтаться на месте. — Маугли, плохая идея.
-И чё? Я, когда пьяный, такой добрый и ласковый становлюсь, вам всем только на руку.
Всё же остановился Женя на довольно лайтовых вещах: чёрные джинсы, чёрная рубашка чуть ли не до колен и, самая любимая Женина вещь, чёрные ботфорты со шнуровкой на большой платформе, тоже до колен. Если бы он мог носить их вообще всегда и всюду — он бы носил. Оставив это всё на и у кровати, Женя упал за стол, доставая зеркало, подводку и тени.
-Напишу-ка я Грине, слушай.
-Только попробуй. Пока я не уйду, Грише ни слова.
-Почему?
-Потому что он попытается меня остановить, и я остановлюсь.
Женя принялся собираться ещё быстрее. Если Гриша сейчас дома — он не успеет доехать до Жениного ухода, а куда именно Женя пойдёт — никто не знает. Но, зная то, что Гриша умеет каким-то образом появляться в общежитии за секунду, медлить всё равно было нельзя, уйти Жене было просто необходимо, иначе случится плохое. Быстро накрасив глаза красным и немного подведя линии роста ресниц, Женя оделся, собрал рюкзак и принялся за ботфорты, у которых шнурки были по километру, поэтому времени на них уходило довольно много.
Егор уже сел на кровать и замолк, Женя не обращал на него внимание. Стоило бы, конечно, ведь когда самый разговорчивый человек замолкает — это страшно, но времени на беспокойство не было, завязав шнурки, Женя схватил рюкзак и почти бегом вышел из комнаты, а потом и из общежития.
Место, куда он ехал, раньше было его укрытием. Днём это был неплохой бар, а ночью начиналась вся тусовка, открывалось соседнее помещение, когда-то принадлежавшее клубу. Там был один бармен, Даня, они с Женей довольно неплохо дружили, но только в рамках бара и нескольких сотен метров вокруг него, у Жени даже не было Даниных контактов, как и у Дани Жениных. Сейчас Женя не был уверен, что Даня до сих пор работает в этом баре, но это было и не важно, потому что в данный момент коктейли с алкоголем были важнее чьего-то общества.
Внутри бар был ровно таким же, каким Женя его помнил, даже тускловатое освещение осталось. Его столик был свободен, второй от бара, третий от двери, Женя сначала кинул на диванчик рюкзак, а потом сел сам.
-Мой любимый гость! — Даня появился из воздуха и бухнулся на диванчик напротив, хватая Женину руку и целуя тыльную сторону ладони. — Безумно рад тебя видеть.
-Не поверишь, но и я тебя, — улыбнулся Женя.
-Не поверю, иначе бы пришёл раньше.
-Да ну, я всего лишь сдавал ЕГЭ, лечился от алкоголизма, поступал в универ и учился. Мне пришли деньги, так что принеси мне что-нибудь без водки, Дань, потом продолжим разговор, а то я сейчас на атомы расщеплюсь.
-Сию секунду, милорд.
И Даня ускакал за бар. По факту, Дане сейчас было где-то двадцать пять, но, как и сам бар, он не изменился, разве что волосы немного отросли. Тут время будто течёт по принципу «месяц там — минута здесь».
-Ваш «Куба либре»!
-А ты решил сразу все деньги из меня выжать, да?
-Малыш, если тебе «Куба либре» дорого, то могу из жалости налить рюмочку воды. Бесплатно, раз уж знакомы.
Не отреагировав на колкость, Женя взял холодный стакан и отпил немного. Смесь кислинки от лайма и сладости от колы растеклась по языку, после рома осталось специфическое алкогольное послевкусие, Женя, оказывается, очень скучал по вкусу алкоголя.
-Просто оргазм.
-Ты правда лечился от алкоголизма? Вернее, алкоголизм-то твой я помню, но лечение?
-Правда, Даня, пр-р-равда.
Даня фыркнул.
-Тебе ж лет семнадцать было.
-Шестнадцать. Какая разница, давай не об этом.
-Секунда, сейчас приду.
Даня снова ушёл к барной стойке, как никак, у него была работа, и Женя остался наедине с коктейлем. Пока что его совесть не до конца угасла, он понимал, что сейчас выбросил в мусор практически всё, что успел заработать за время от начала лечения. Само лечение, свою психику, свои отношения с людьми, будто доверие всего мира, даже людей, которые не знают о Женином существовании, сейчас с оглушительным звуком рушилось. Женя понимал, что все вокруг плевать хотели на него и его проблемы, но вот уж что меньше всего получалось делать во время срыва — это прислушиваться к рациональной части сознания. Жаль, что срыв — это не всегда истерика, крик и бросание чашек в стены. Тогда бы это заметили и помогли, если не искренне, то хотя бы чтобы он не переубивал всех вокруг. Срыв, во время которого ничего не чувствуешь, был ещё хуже. Просто тихо и незаметно отмирают куски души. Женя понимал, что ничего не чувствовал из-за того, что было слишком плохо. Как звук, который сначала слышишь, а потом перестаёшь, потому что ультразвук человеческое ухо услышать не в состоянии. Понимал, а всё равно обманывался, казалось, что если ничего не чувствуешь, то и нормально всё, значит, научился воспринимать мир спокойно, прекрасная сказка, если бы Женя не чувствовал на щеках слёз, появившихся после мыслей о том, что в общаге его все в любой ситуации сначала просят никого не убивать, а потом уже говорят. Он же не такой.
-Что за сезон «Пина колад», клянусь, заказывать стали раза в три чаще. Безалкогольная «Пина колада» — это вообще незаконно, диабет в бокале. У тебя подводка потекла.
-Ага. Это образ.
-Прелесть, — Даня не комментирует больше поверхностного, обычно потому, что ему это известно куда не упало, что Женю более, чем устраивало. — А чего решил прийти-то?
Женя дёрнул плечами.
-У вас вкусно. Я не мог прийти сюда ради тебя, потому что не знал, работаешь ли ты тут до сих пор.
-А жаль, между прочим. Но ладно, пришёл — уже хорошо.
-Оставишь меня?
-Конечно, мне всё равно за находжение около тебя не платят дополнительно.
И Даня опять ушёл за барную стойку. На удивление, Жене сейчас хотелось просто побыть одному. Без Дань, Егоров, Гриш и остальных, кто мог бы его отвлечь.
К вечеру он, как ни пытался растягивать коктейли, уже вошёл в желаемую кондицию беззаботности. Загоны ушли куда-то к краю мозга, стало легко и хорошо, любимое Женино состояние, когда он может говорить кому угодно что угодно, и его это не заденет.
Когда открыли клубное помещение, Женя сразу переместился туда. Танцевать, на удивление, не хотелось, так что он просто стоял, облокотившись на перила со стаканом «Белого русского» с руке и периодически подпевал играющим песням, качая головой в такт.
-Приве-е-ет. Один тут?
-Как избито, — Женя хохотнул и глянул на подошедшего коренастого парня. — Один, ага.
-Как зовут?
-Женя.
-Хм, Женя. Как допьёшь свою водку со сливками, хочешь ещё чего-нибудь?
Женя оглядел парня. Не идеал красоты, даже не Женин типаж, но дарёному коню в зубы не смотрят.
-Вполне возможно. Подойди через несколько минут, когда «Белый русский» кончится.
-Тогда никуда не уходи, — парень подмигнул и спустился на танцпол, растворяясь в толпе.
Некуда идти-то. Женя немного сменил положение рук, чтобы не затекли, и продолжил пить.
Через какое-то время Женя почувствовал, как его мягко, но уверенно схватили за плечо, разворачивая к себе. Первое, что Женин смазанный взгляд увидел — потемневшие от наплыва эмоций зелёные глаза.
-Не надо резкости движений, у меня от этого всё плывёт.
Гриша не ответил, сверля Женю внимательным взглядом.
-Как ты меня нашёл? — но тут где-то на краю поля зрения мелькнула знакомая обритая башка, и Женя усмехнулся. — Понял. Он всё же написал тебе, когда я ушёл. Ещё и за тобой потащился. О, и не только он, вот это команда.
-Зачем, Жень?
-Несколько минут прошло, — вдобавок ко всему появился ещё и тот парень-один-тут. — И ты, кажется допил. Так чт…
-Съебал! — Гриша рявкнул на парня так, что тот поднял руки и моментально испарился.
-Ты на меня злишься, — Женя улыбнулся и по велению пьяной головы свободной рукой заправил Грише за ухо прядь волос, оставляя эту руку потом у него на плече. — Глаза злятся. А голос разочарованный. Все, кто меня знают, разочаровываются во мне, как бы хорошо ты ко мне ни относился, каким бы добрым ни был, твоё разочарование тоже было вопросом времени, хотя это мне признавать больнее всего, — вторая рука с пустым стаканом оказалась у Гриши на втором плече, но Гриша не обращал на это внимание, по-прежнему неотрывно смотря Жене в глаза. — Мне правда жаль, но вот такой вот я, Гриш. Чем мне хуже, тем больше я скатываюсь в дизмораль и примитивный образ жизни.
Гриша всё ещё не реагировал, стоя скалой. Женя чувствовал его напряжение и по виду, и по тому, что плечи у Гриши были твёрдыми от того, насколько были напряжены мышцы.
-Я не хотел тебя обманывать собой, — встав на носочки, чтобы дотянуться, Женя практически упал на Гришу, который поймал его за талию, он хотел говорить тихо и на ухо, чтобы Гриша слышал только его. — Я не хотел, чтобы ты разочаровывался. Поверь мне, я обманываю всех вокруг всю свою жизнь, но ты со своими свитерами, ойканьем и зелёными глазами мне даёшься хуже всего, я вынужден бегать от тебя. Сейчас, секунду, — отлепившись от Гриши, Женя порылся в рюкзаке и нашёл свой скетчбук. — Вот возьми, там закладка есть, посмотришь от неё и дальше. Я…в меня не верит ни единая живая душа на земле. Осталось мне окончательно потерять эту веру, и наша общая проблема будет решена. Я пойду погуляю, чтобы алкоголь выветрился немного. Если хочешь опять меня выслеживать — лучше кинь мне заявку в Зенли, так нам обоим будет проще, ты не будешь нервничать, а я не буду чувствовать себя виноватым из-за того, что ты нервничаешь.
Проведя рукой по Гришиной шее, Женя обошёл его и через все помещения вышел на улицу, по пути оставив стакан на баре. В голове будто тяжёлые грозовые тучи разошлись, когда Гриша всё эти размытые показания выслушал, у Жени с плеч часть груза упала. Да, не слишком весомая, но всё равно ощутимая. Заявку в Зенли Гриша и правда кинул, Женя её принял и убрал телефон в карман, сосредотачиваясь на ощущении свежего прохладного воздуха.