***
«Надо взять себя в руки. Теперь я знаю, что мальчишка тоже может видеть мои мысли, эмоции, воспоминания. Нужно всё спрятать, всё убрать подальше. Вглубь. Это всё в прошлом. Пусть делает что хочет. Теперь я знаю, что её нельзя подпускать к себе слишком близко. Я не могу позволить ей разбить мою жизнь второй раз. Нет, только не в этот раз. Всё в прошлом. Моя старая рана в груди всё ещё ноет, но это не страшно. Я научился жить с этой болью, — размышлял я, снова и снова меряя шагами свой маленький кабинет. — Нужно действовать, сейчас же. Да, нужно занять себя делом, отвлечь от всего этого. Выполнить задуманное… Нужно переключиться и не думать о ней».
Придя к такому весьма разумному выводу, я вышел из своего убежища и спустился на первый этаж Малфой-Мэнора. В камине догорали угли, и темнота объяла почти всё вокруг меня. Открыв дверь напротив, я проник в другое полутёмное помещение, огромное, пустынное и заполненное холодом. А затем вызвал остальных.
Спустя десять минут последний человек вошёл в зал. Они были в чёрных капюшонах и масках. Мои верные слуги. Мои марионетки. Пешки.
— Друзья мои! Сегодня нам предстоит освободить тех, кто всё это время страдал за наше правое дело! — медленно, полушёпотом обратился я к стоявшим напротив людям, но мой голос эхом отдавался полупустом помещении. — Тех, кто доказал свою преданность не словом, а делом. Каждый из вас знает, что делать. Не подведите меня. Иначе… я буду очень огорчён.
И ровным шагом направился к выходу, а остальные молчаливо пошли следом. Как только мы вышли за ворота поместья Малфоев, чёрные фигуры одна за другой исчезли в морозном воздухе. Поскольку у меня не было необходимости в… дополнительных способах перемещения по воде, ведь я мог свободно парить по воздуху, я решил дать своим помощникам десять минут на подготовку. И в эти десять минут я задумчиво смотрел по сторонам: вокруг меня ровным слоем лежал свежевыпавший снег, небо было без единого облачка, и созвездия на нём были так близко, что казалось, их можно было потрогать руками.
«Да, сегодня отличная ночь, чтобы спасти её», — пронеслось в голове, и я трансгрессировал.
Я пересёк пролив по воздуху и очутился на верхней площадке Азкабана. Вокруг острова бушевал шторм, и солёная вода ледяной моросью била прямо в лицо. Спустившись на уровень ниже по внешней стене, я подлетел к нужному пролёту и взмахнул палочкой. Яркая вспышка ударила в ровный чёрный камень, и огромные куски стены с грохотом полетели вниз в бушующее море. В это мгновение лунный свет ненадолго сумел пробиться из-за туч, и я увидел свою цель: исхудавшую женщину со спутанными чёрными вьющимися волосами, одетую в потрёпанную тюремную одежду. Беллатриса.
— Повелитель! — воскликнула она, и в этот момент прозвучало ещё несколько взрывов. — Я знала! Я знала, что вы вернётесь! Я ждала вас!
На её глазах проступили слёзы счастья. Я опустился на край стены, и Белла медленно, словно не веря своим глазам, подошла ко мне.
— Нам пора уходить отсюда, — тихо обратился я к ней, а на моём лице застыла едва заметная улыбка. Я взял её за руку и, крепко прижав к себе, понёс прочь.
***
Трансгрессировав от ворот поместья, я снова оказался в жилище Тины. А если быть точнее, то в тёмном узком коридоре. Вокруг меня было довольно много дверей, и все они были закрыты. И я внезапно осознал, что понятия не имею, за какой именно был её кабинет. Я уже хотел начать подходить к каждой по очереди и пытаться открыть, как вдруг за моей спиной раздался приятный баритон:
— Сэр, следуйте за мной.
Резко обернувшись, я смог разглядеть обладателя голоса, поскольку темноту вокруг немного разгонял свет, лившийся из комнаты в самом конце коридора. Передо мной стоял пожилой мужчина среднего роста в идеально подобранном костюме тёмного цвета, без единого волоса на голове и с невозмутимым видом державший в руках поднос с изящной фарфоровой чашкой, расписанной синими чернилами. Он обошёл меня и повернул за угол, а я поспешил за ним. Открыв дверь, расположенную справа сразу же за углом, джентльмен проник в помещение и исчез из виду.
Я осторожно подошёл ближе и вдруг услышал усталый голос Тины:
— Спасибо, Паттерсон. Можешь идти отдыхать.
— Как вам будет угодно, доктор Велль.
Дворецкий вышел из комнаты и, держа в руках теперь уже пустой поднос, растворился в темноте коридора. Я же, не желая пока сообщать о своём присутствии, прислонился к косяку двери и стал наблюдать за Тиной. Она сидела за большим рабочим столом, все бумаги были аккуратно разложены по стопкам, а книги переложены на маленький стол, на котором тоже был наведён порядок. И мне сразу бросилось в глаза то обстоятельство, что с обоих столов исчезли все письма. Непосредственно вокруг моей «студентки» на полупустом столе лежали какие-то документы, которые она внимательно изучала, а слева от неё с краю лежали уже знакомые мне вскрытые конверты.
— Это всё бесполезно… — сказала Тина вполголоса, откладывая очередную бумажку и, потянувшись к чашке, подняла взгляд на меня. — Северус!
— Что бесполезно? — улыбнувшись, полюбопытствовал я и, войдя в комнату, сел на декорированный позолотой стул рядом с большим столом.
— Неважно… это всё неважно, — собирая документы в стопку, ответила она, а на её усталом лице проступила вымученная улыбка.
— Опять секреты? — невозмутимо задал я ещё один вопрос, повернув голову немного набок.
— Я же обещала тебе, что всё расскажу. Потерпи ещё немного — и ты всё узнаешь, — спокойно произнесла Тина, глядя прямо мне в глаза. — Как всё прошло?
— Не знаю даже, как тебе сказать… — задумчиво протянул я, переведя взгляд в сторону на книжные полки. — Вроде бы, прошло неплохо… По крайней мере, я не выдал себя.
— Почему тогда на тебе лица нет? — обеспокоенно спросила Тина.
— Тина… почему-то Тёмный Лорд уже не первый раз проникает в моё сознание, чтобы увидеть, — я пристально посмотрел ей в глаза и закончил предложение, — тебя.
— Меня? — удивлённо переспросила она.
— Да. Меня, если честно, это очень беспокоит.
— Северус, я понятия не имею, зачем могла ему понадобиться. Я же даже не волшебница, — устало ответила Тина, отпив немного чая из чашки. — Он не видел тех воспоминаний, в которых я тебе рассказывала?..
— Нет. Только обрывки воспоминаний. Эмоции, — быстро проговорил я, посмотрев на стопку сложенных листков бумаги рядом с собой.
— Я не знаю, Северус. Может, ты подслушал ещё какое-нибудь пророчество? — с нотками иронии поинтересовалась Тина, проследив за моим взглядом, а затем взяла стопку в руки и убрала все бумаги в один из ящиков стола.
— Нет, — усмехнулся я, снова посмотрев в глаза цвета молочного шоколада, в которых читалась невероятная усталость.
— Тогда у меня больше нет идей. А когда… когда он первый раз начал… начал войну?
— В тысяча девятьсот семидесятом.
— Северус, я умерла в тысяча девятьсот пятьдесят девятом. За одиннадцать лет до этого. А до смерти работала в King’s College Hospital заведующей отделением нейрохирургии. Сколько ему тогда было лет?
— Я… я не знаю. Очень трудно сказать, сколько ему сейчас лет. Даже двадцать лет назад я не мог точно определить его возраст. Его внешность… она… её очень трудно описать, но сейчас она мало похожа на человеческий облик. А двадцать лет назад… думаю, ему было около сорока или вроде того. Мне так кажется.
— Думаю, вряд ли он был моим пациентом и остался недоволен лечением. По крайней мере, пациентов с подобным именем я точно не помню, — сделала разумное заключение Тина, и я не мог с ней не согласиться. — Тем более что я тогда практически не контактировала с миром волшебников, даже если у него в то время было другое имя. Да и не думаю, что такой могущественный маг, как… Волан-де-Морт захотел бы контактировать с рядовым нейрохирургом, как я, чистокровных волшебников, как я поняла, обычная медицина мало интересует. Так что я не могу ответить на этот вопрос.
— Что ж, зато он теперь думает, что я переключил своё внимание на тебя и забыл про Лили. Это хорошо. Может, я смогу узнать больше про его планы.
— Пойдём спать, Северус. Я очень устала, — с мольбой в голосе прервала мои размышления Тина, встав со своего места и обняв меня со спины.
— Хорошо, — прошептал я, повернувшись к ней, а затем подхватил её на руки и понёс в спальню.
***
— Просыпайся, соня, — мягко прошептал я над ухом Тины, присев на край кровати, в которой пролежал сегодня почти всё утро, крепко обнимая свою девушку, от которой с каждой минутой было всё труднее и труднее оторваться несмотря на то, что сегодня у меня было достаточно других дел.
— М-м-м… — протянула она, отвернувшись от меня.
— Уже час дня, пора обедать, — я нежно провёл рукой по её обнажённому плечу в надежде на то, что она всё-таки повернётся ко мне лицом.
— Перед обедом люди обычно завтракают… — недовольно произнесла заспанная Тина, всё же повернувшись ко мне.
— Я уже позавтракал. Надо отдать должное, Паттерсон отлично готовит, — улыбнулся я, всё ещё проводя кончиками пальцев по её нежной голой коже.
— Северус, ты вообще спишь когда-нибудь? — возмущённо поинтересовалась она, открыв глаза и недовольно на меня посмотрев.
— Сплю, — заметив её недовольство, я не смог ничего с собой поделать и ещё шире улыбнулся. — Но мне достаточно пяти часов сна.
— Пять часов! Какой кошмар! Ты точно не человек…
— Просто кто-то слишком долго валяется в кровати. Тина, мне нужно будет сейчас уйти на несколько часов.
— Куда? — лениво потянувшись, спросила Тина.
— Нужно дойти до штаб-квартиры Ордена Феникса, сегодня будет собрание. И мне необходимо обсудить с Дамблдором вчерашний разговор с Тёмным Лордом и дальнейшую тактику, — несмотря на то что я, в общем-то, не обязан был перед ней отчитываться, мне очень хотелось, чтобы Тина знала, где я буду и… ждала меня.
— То есть тебя ждать не раньше ужина? — кокетливо улыбнувшись, она пододвинулась ко мне вплотную.
— Да, наверное. Не искушай меня, пожалуйста, я и так уже опаздываю, — одеяло соскользнуло наполовину с её тела, и я опять не мог сосредоточиться ни на чём другом, кроме как её прекрасной груди.
— Как скажешь! Если тебе нетрудно, передай Альбусу от меня записку, — с этими словами Тина встала из кровати, подошла к журнальному столику у окна и, взяв ручку и листок бумаги, черкнула пару предложений. — Я думаю, он должен знать, где я нахожусь… и с кем.
— Ты специально испытываешь мою силу воли? — спросил я полушёпотом, когда Тина опять подошла ко мне и протянула сложенный пополам листок бумаги.
— Северус, ты вроде опаздываешь, — с дьявольской улыбкой напомнила она и, повернувшись ко мне спиной, прошла на другой конец комнаты и скрылась за золотистой ширмой.
— Мы ещё вернёмся к этому разговору, мисс Велль, — наигранно строго произнёс я на прощание, уже готовясь трансгрессировать на площадь Гриммо, и в ответ услышал фразу, которая ещё долго в этот день не могла выйти из моей головы: «Разумеется, профессор!» Фраза, полная приятного предвкушения.
***
Я сдержал своё обещание и появился в квартире Тины и Лестата около восьми вечера, как раз к ужину. На этот раз везде горел яркий свет, а из просторного зала, недалеко от входной двери, доносилась лёгкая музыка и смех.
Когда я зашёл туда, то увидел, как Тина и Лестат сидят за довольно большим столом в центре комнаты и играют в карты. На Тине была чёрная футболка с глубоким вырезом и тёмные джинсы. Лестат же был одет праздничнее: тёмно-синий, идеально пошитый костюм со светлой сорочкой прекрасно сочетались с его немного неопрятными золотистыми кудрями и пронзительными фиалковыми глазами.
Как только я появился в поле видимости, брат Тины сразу поднял на меня глаза и обрадованно воскликнул:
— Северус! Ты как раз вовремя! Будешь свидетелем самого громкого провала в жизни моей ненаглядной сестрёнки!
— Не дождёшься, Лестат, — усмехнулась Тина, полная решимости выиграть.
— Во что вы играете? — поинтересовался я, подойдя ближе к столу, на котором лежали карты, деньги и две бутылки шампанского, а ровно посередине противоположного края стола стоял Паттерсон.
— В покер, — быстро ответила Тина, не отрывая взгляда от Лестата. — Сдавайся уже.
— Не дождёшься, дорогая. Поднимаю ставку до двух миллионов.
— Пять миллионов, — ни разу не моргнув, произнесла она, а у меня по спине мурашки пошли от таких цифр.
— Тина, я же знаю, что ты блефуешь! Ты не заставишь меня отступить от моего выигрыша.
— Ещё как заставлю, — с железной уверенностью ответила Тина, продолжая немигающим взглядом смотреть в глаза брату.
— Вот что, я настолько уверен в своей победе, что ставлю свою любимую машину, которой дал тебе поиграться вчера, — так же уверенно, не отводя взгляда, произнёс он и кинул на стол ту самую вещицу, которой Тина заводила автомобиль перед нашей поездкой в оперу.
— Прекрасно, Лестат! Теперь у меня будет ещё одна личная машина. Кстати, эта красотка просто огонь, — взгляд Тины стал ещё хитрее, а азарт полностью завладел ей. Я никогда ещё не видел её в таком уверенном состоянии. — Что ты тогда хочешь в случае гипотетического выигрыша?
— Я хочу твой любимый байк, — с широкой улыбкой заявил тот.
— Нет, это святотатство! — тут же отказалась она, а потом, немного задумавшись, добавила: — Хотя я всё равно ничем не рискую. Я согласна. Вскрывайся.
Лестат с каменным лицом перевернул карты. Затем то же самое сделала и Тина. И на всю комнату раздался полный возмущения крик:
— Нет! Этого не может быть! Ты опять жульничала!
— Я?! Северус! Ты свидетель! — рассмеялась Тина, повернувшись ко мне лицом. — Разве я жульничала?!
— Тина, я не знаю правил игры, — с улыбкой ответил я, хотя уверенности в том, что Тина играла честно, у меня не было, настолько коварной в тот момент была её улыбка.
— Лестат, смирись уже, ты всё равно ничего не докажешь. И спасибо за машину! — даже я мог почувствовать радость, исходившую от Тины в это мгновение.
— Нет! Моя красавица! Моя Белла! — сокрушался он, взяв в руки бокал с шампанским, а в это время Паттерсон незаметно выскользнул из комнаты.
— Белла? — со смехом повторила Тина, взяв в руки свой бокал. — Лестат, ты что, опять дал машине имя?
— Ты не понимаешь! Она такая одна на миллион…
— Я-то как раз прекрасно это понимаю! Сам знаешь, нам, девочкам, лучше держаться вместе.
— Ты… ты… — было видно, что Лестат так разозлился своему проигрышу, что даже не мог подобрать слов.
Вдруг он поднял бокал и одним движением выплеснул на Тину вино, которое в нём было. Ни Тина, ни я не ожидали такого поворота событий. Я стоял рядом с ней, растерянный, и уже собрался предложить ей высушить одежду, как Тина молча встала, невозмутимо подошла к противоположному краю стола, с каменным лицом взяла в руки неоткрытую бутылку с шампанским, одним движением ловко достала пробку и вылила содержимое прямо на голову брату.
Они примерно с минуту молча, не моргая, смотрели друг другу в глаза, а я всё больше не понимал, что мне следовало сделать в этой ситуации, всё никак не решаясь вмешаться в эту маленькую семейную ссору. Я даже не мог понять, это у них были такие шутки или назревал серьёзный конфликт. И в этот момент наивысшего напряжения в комнату так же незаметно проникнул Паттерсон и с невозмутимым видом произнёс:
— Ваша ванна готова, доктор Велль.
Услышав это, Лестат хитро усмехнулся, а Тина, видимо, догадавшись о его планах, сразу же с угрозой вполголоса прошипела:
— Нет, ты не посмеешь…
Не успел я и глазом моргнуть, как тот резко подхватил сестру на руки и пропал из виду, а в следующую долю секунды до меня донёсся звук падения чего-то в воду, раздавшийся откуда-то из глубины помещения.
— Они в спальне доктора Велль, сэр, — абсолютно невозмутимым тоном ответил дворецкий на мой немой вопрос. Мне даже показалось, что он настолько привык к таким проделкам, что уже даже не обращал на них внимания.
Я моментально быстрым шагом направился в спальню, примерно запомнив расположение основных комнат. К тому времени я уже успел немного испугаться за Тину, поскольку всё ещё не понимал, где у этих двоих проходила грань шутки. Когда я вошёл в спальню, то заметил, что рядом со мной в стене была ещё одна дверь, и она была открыта. Заглянув внутрь, я увидел, как из огромной, треугольной формы белой ванны медленно, струйками стекали остатки воды с пеной на пол, которые к тому времени превратились в настоящее озеро. А у самого бортика изнутри с неописуемым удивлением на лицах выглядывали Тина с Лестатом, мокрые с головы до ног, в точку, расположенную за моей спиной.
— Вот это да… — протянула Тина, переведя взгляд на пол, словно оценивая масштабы катастрофы. — Паттерсон, прости, мы опять, наверное, всех затопили…
— Ничего страшного, доктор Велль, — раздался за моей спиной спокойный баритон. Я удивлённо обернулся, не понимая, как дворецкий оказался на месте происшествия одновременно со мной, ведь я даже не слышал его шагов. — После прошлого раза я попросил установить автоматические сливы, если вы не против, то я их сейчас включу.
Он дотянулся рукой до белого выключателя в стене, и раздалось едва заметное гудение.
— Паттерсон, ты гений! — так же удивлённо воскликнул Лестат, тоже окинув взглядом затопленный пол ванной.
— Благодарю, милорд Д’Лионкур, — спокойно ответил дворецкий, продолжая стоять у входа в ванную. — Доктор Велль, я могу начать уборку сейчас или мне лучше подождать до завтра?
— Можешь прибраться завтра, Паттерсон, я ещё, пожалуй, полежу здесь, — приходя в себя, ответила Тина, наблюдая в этот момент, как вода медленно исчезала с пола.
— Тинь-Тинь, из-за тебя я испортил костюм! — возмутился Лестат, вылезая из ванны. Когда он встал на пол, то вода целыми реками начала стекать с него. — Между прочим, я собирался пойти в нём на свидание сегодня!
— Лестат, это ты меня сюда затащил! — таким же обвиняющим тоном заметила Тина в ответ на возмущения брата. — Ничего страшного, наденешь другой.
— Но в этом костюме я бы точно её поразил! К твоему сведению, у неё такие большие и выразительные… глаза!
— Глаза… — ехидно повторила Тина за ним, мельком посмотрев на меня и усмехнувшись.
— Да-да! И тонкая… душевная организация, — мечтательно продолжил описывать свою девушку Лестат, и я внезапно догадался о причинах её усмешки и сам не смог сдержать улыбку.
— Разумеется! Лестат, а какого цвета у неё глаза? — смеясь, поинтересовалась она, облокотившись о бортик ванны.
— Тина! Это всё детали! — небрежно ответил Лестат и, прежде чем снова исчезнуть, бросил на прощание: — Не жди меня, буду завтра ближе к ночи! Не скучайте без меня!
Я с улыбкой посмотрел на Тину, немного смущённый, что вот так без спроса проник в их маленький семейный мир. Она, широко улыбаясь в ответ, удобно расположилась в ванне и закрыла глаза, всем видом показывая, что не ощущала никакого дискомфорта от нахождения в воде в одежде. Вода же с пола почти вся исчезла, поэтому я сделал пару шагов внутрь комнаты и огляделся.
В целом комната была оформлена в том же стиле, что и все остальные, которые я видел до этого, только цветовая гамма была не в оттенках золотого, а нежно-голубого и бирюзового. И само помещение было оформлено немного проще, но определённое изящество всё же присутствовало.
— Оригинальный способ принятия водных процедур, — с лёгкой иронией в голосе произнёс я, когда присел на бортик и провёл пальцами по воде: она была тёплой. — Знаешь, даже немного завидно при виде того, как хорошо тебе здесь.
— Присоединяйся! — невозмутимо предложила Тина, даже не открыв глаз.
Снова усмехнувшись, я снял ботинки и скинул мантию, аккуратно положив её на полку у одной из стен. Тина сразу же открыла глаза и стала наблюдать за мной. И когда я в строгом чёрном костюме перелез через бортик и погружался в воду рядом с ней, она удивлённо воскликнула:
— Что ты делаешь?!
— Ты же сама предложила, разве нет? — со смехом ответил я, устраиваясь поближе и обнимая её. — Да, в этом определённо что-то есть…
— Ты с ума сошёл! — рассмеялась она, положив голову мне на плечо.
— Может быть… — протянул я, поцеловав её в висок.
— Знаешь, если бы нас сейчас кто-нибудь увидел из школы, то точно не поверил бы своим глазам, — со смехом в голосе начала говорить Тина. — Строгий и неприступный преподаватель Зельеварения Северус Снейп лежит в одежде в ванне со студенткой пятого курса… тоже одетой, как ни странно.
— Да, вся моя репутация циничного и чёрствого человека тут же развалилась бы, — подтвердил я, нежно убирая с лица Тины прядь мокрых волос. — Знаешь, сейчас ты не такая, как… в школе.
— Правда? А какая же?
— Не знаю. В Хогвартсе ты такая неуклюжая и незаметная. А вчера ты была эффектной и уверенной в себе. Такой спокойной. Если бы я увидел тебя в таком виде на улице, точно подумал бы, что тебе около двадцати пяти.
— Так я и стараюсь в школе вести себя как пятнадцатилетняя девочка, чтобы никто ни о чём не догадался. Но есть же и другой мир, кроме Хогвартса.
— А сегодня ты такая домашняя, весёлая, непринуждённая. Теперь я понял, что ты имела в виду, называя Лестата братом. Вы действительно как маленькая семья.
— Теперь ты не будешь обвинять меня в том, что ты ничего обо мне не знаешь? — беспечно поинтересовалась Тина, закрыв глаза. — Ты так много видел за эти дни…
— Не буду, — согласился я, снова поцеловав её в висок.
— Северус, я помню про своё обещание, но давай попозже начнём этот разговор, ладно? Мне так хорошо сейчас, так спокойно… — Тина прижалась ко мне ещё ближе и многозначительно замолчала.
Мне и самому не хотелось нарушать этот уют. Спокойствие и тепло разливались по телу, и даже несмотря на то, что мы лежали в одежде, и так лежать было немного непривычно, в тот момент мне хотелось, чтобы так продолжалось вечность.
Спустя минут двадцать раздумий и тишины, я вдруг спросил:
— Тина, как ты считаешь, любовь — это удел только дураков?
— Кто тебе такое сказал? — немного удивлённо поинтересовалась она, отрываясь от собственных мыслей, в которые успела погрузиться за время нашего молчания.
— Тёмный Лорд…
— Интересные же у вас с ним разговоры… Но знаешь, в чём-то я даже с ним согласна, — задумчиво ответила Тина, открыв глаза и посмотрев перед собой.
— Неужели?
— Да. Люди, не обременённые умом, чаще всего просто наслаждаются любовью, они счастливы. В отличие от людей умных, которые постоянно размышляют на эту тему, сомневаются, ищут поводы для ревности, не доверяют, проверяют… Говорят же: «Горе от ума».
— А что для тебя значит любовь?
— Для меня? — удивлённо переспросила Тина, но, подумав немного, ответила: — Мне кажется, что любовь — это когда ты готов пожертвовать своими интересами ради счастья другого. Как ты — ради Лили. Это любовь, Северус. Даже если она так и осталась без ответа…
— Как же ты тогда опишешь то, что сейчас происходит между нами? — размышляя над тем, что только что услышал, поинтересовался я. — Знаешь, мне немного стыдно за мои чувства к тебе, ведь я всю жизнь жил только с мыслями о Лили, а теперь…
— О, не переживай по этому поводу! — спокойно заверила меня она, внимательно посмотрев мне в глаза. — То, что ты чувствуешь ко мне, — это страсть. Эти чувства даже в какой-то мере не зависят от тебя. Просто в коре вырабатываются нейромедиаторы… Ладно, я поняла, сейчас уйду совсем не туда. Но это нормально. Просто я первая, кто ответил тебе взаимностью. Я же тоже живой человек, Северус, такой же, как и ты. И у меня в голове то же самое. Любовь — это не только секс. Страсть со временем проходит, а вот что после неё останется — это уже вопрос другой… Время обычно всё расставляет на свои места.
— То есть если я пересплю с кем-нибудь, то тебя это никак не заденет? — уточнил я с неподдельным изумлением в голосе.
— Нет, — ровным тоном ответила Тина, снова устроившись на моём плече и посмотрев перед собой. — Ты можешь делать всё, что тебе хочется, Северус. Правда. Я не буду тебя ревновать.
— Знаешь, если бы я узнал, что ты с кем-то другим… как тогда в подземелье… — я чувствовал растерянность. Я не мог понять, как Тина могла так спокойно говорить обо всём этом.
— Северус… ревность — это чувство собственности. А я не принадлежу тебе. И никогда не буду. Как и ты мне. Нам просто хорошо вместе. И не надо всё усложнять, это абсолютно ни к чему, поверь мне.
— Но если бы ты вышла за меня…
— Даже тогда я не принадлежала бы тебе, — закончила Тина предложение за меня. — Брак тоже не даёт права собственности на другого человека. Если двум людям хорошо вместе, если они действительно любят друг друга — у них никогда не возникнет потребности быть с кем-то ещё. А если любви нет, то тут даже брак не удержит от измен. Это дело времени.
— Хочешь сказать, что всё, что сейчас между нами, — это страсть, и она пройдёт?
— Да, наверное. Трудно сказать, что будет потом. Но всё проходит, Северус. Боль, страсть, все эмоции постепенно затихают…
— Я не разлюбил Лили даже за двадцать лет, Тина, — прошептал я, не в силах поверить в то, что она мне сейчас говорила.
— Я знаю, Северус. И это прекрасно. Прекрасно, понимаешь? Я не претендую на твоё сердце, пойми меня правильно. Я уважаю твою любовь, а это действительно она. И я сама не смогу дать тебе то, о чём ты меня просишь… — теперь в словах Тины была тянущая печаль, которую невозможно было не заметить.
— Ты любила когда-нибудь? — очень тихо спросил я, догадавшись о её причинах.
— Да… и люблю, наверное, до сих пор. Как ты Лили… — так же тихо ответила Тина.
— Он мёртв?
— Я не знаю… Северус, я на самом деле не знаю. Но я надеюсь, что он счастлив. Даже без меня. Мне очень хочется в это верить… — она поднялась из воды и вышла на пол, где опять появилось озеро. С трудом сняв с себя мокрую одежду, Тина завернулась в белоснежное мягкое полотенце и, повернувшись ко мне, сказала: — Думаю, пора тебе узнать ещё больше о моём прошлом. Я буду ждать тебя в спальне.
Теперь в её голосе была боль, а меня одновременно охватили противоречивые чувства: мне хотелось узнать наконец правду, но в то же время так не хотелось узнать, почему же эта удивительная девушка никогда не будет моей. Мне не хотелось в это верить. С трудом встав из воды от тяжести намокшей одежды, я подошёл к своей мантии, достал оттуда палочку и высушил себя. Затем, помедлив немного, как будто всё ещё сомневаясь, хочу я знать о прошлом Тины, или нет, я вошёл в спальню.