***

В ту ночь мы почти не говорили с Тиной. Когда я принёс её в лазарет и уложил в кровать, то она попросила меня лечь рядом, и я послушно выполнил её просьбу. Её кожа всё ещё была словно мрамор: твёрдая и холодная, но я упрямо пытался согреть любимую, хоть как-то. И мне было нечего сказать ей, поскольку я очень боялся как-то проговориться о том, что узнал накануне. А ещё мне было бесконечно стыдно перед Тиной, что она увидела меня в короткие минуты моей слабости. Мне было стыдно за то, что я из-за этой слабости забыл про своё обещание.

А ведь она ждала меня. Ждала. И теперь осознание этой простой истины, что она любит меня, что я нужен ей, поселилась в моей душе стальным стержнем. И я окончательно решил для себя, что сделаю всё, что возможно и невозможно сделать, чтобы Тина была со мной. Чтобы она ничего не узнала.

Так мы и лежали вдвоём до самого рассвета, погруженные каждый в свои мысли. Я грел её своим телом, а она, несмотря на холод кожи, дарила мне тепло совсем другого плана. Как же мне было спокойно в то предрассветное время…

Наконец, первые лучи начали пробиваться в огромные окна больничного крыла, и перед нами открылся изумительный вид: над безжизненным, голым лесом медленно выползало солнце, озаряя золотом всё вокруг. В том числе и снег, покрывавший землю, который в этот же момент заискрился, словно тысячи мельчайших осколков стекла, а бесконечная бледная лазурь небосвода переходила в нежнейшие оттенки розового и персикового.

 — Наш второй рассвет… — донёсся до меня едва заметный шёпот.

 — Не спишь? — ласково спросил я, прижав Тину покрепче к себе и легонько прикоснувшись губами к её правому виску.

 — Нет… — повернувшись ко мне, ответила она с тёплой улыбкой на лице. — Днём высплюсь. Ты помнишь тот, первый?

 — Конечно, — прошептал я, ещё сильнее приобняв её. — Но этот намного лучше. Как будто моя жизнь началась с начала, с чистого листа. Будто мне дали шанс исправить все свои ошибки…

 — Знаешь, то же самое чувствовала и я, тогда, в первый рассвет, — мечтательно произнесла Тина, невидящим взглядом смотря вдаль. — Но ты как всегда прав: этот намного лучше.

Услышав это, я широко улыбнулся и поцеловал её ледяную щёку, а моя любимая только зажмурилась от удовольствия.

 — Мне пора идти, — уже более грустным голосом прошептал я, ведь весь предыдущий вечер я потратил далеко не на подготовку к занятиям. И сейчас планировал за короткие часы утреннего приёма пищи хоть чуть-чуть наверстать упущенное. — Я приду к тебе вечером, сразу после пар, хорошо?

 — Я буду здесь, — улыбнувшись мне, пообещала Тина. — Из-за меня ты, наверное, совсем забросил свои обязанности.

 — Почти, — согласился я и, легко коснувшись губами её кожи, которая как будто стала мягче и нежнее, встал с кровати. — Пора исправлять эту маленькую оплошность. До вечера, мисс Велль.

 — С нетерпением буду ждать встречи, профессор Снейп, — с тёплой и искренней улыбкой попрощалась со мной Тина, и я, приложив огромные усилия, так как совсем не хотел покидать её, направился прочь из больничного крыла.

Солнечный свет потихоньку начинал заполнять воздух в древних коридорах, и частички пыли, словно пыльца фей, медленно кружились в только им известном танце. Я даже остановился на несколько минут и как заколдованный смотрел, как золотистый свет, проходя сквозь цветные стёкла витражей, окрашивал каменные стены во все мыслимые и немыслимые цвета. И я впервые в жизни заметил, как же был красив этот древний замок изнутри, хотя и прожил здесь бо́льшую часть жизни. Но я ни разу не замечал всей этой красоты… Большинство обитателей школы уже проснулось и направлялось на завтрак, и всем тем, кто рискнул поздороваться со мной и пожелать мне доброго утра, я с теплотой улыбался и искренне желал того же, приводя окружающих в искреннее недоумение. Да, за эту ночь я точно стал другим. И только благодаря ей.

Наконец, спустя пятнадцать минут быстрого шага, я добрался до лестницы, ведущей в подземелье, и с удивлением заметил, что внизу меня ждал Лестат, одетый в этот раз в тёмные джинсы и чёрный джемпер. Спустившись, я вопросительно посмотрел на него, и Лестат сразу нетерпеливо спросил:

 — Ты же догадался, Северус, кто послал этого ворона?

Улыбка сразу пропала с моего лица, и я уже более серьёзным тоном ответил:

 — Да. Ты скажешь ей?

 — Почему ты сам не рассказал ей всё до конца? — озадаченно поинтересовался Лестат, оперевшись ладонью о шершавую стену подземелья.

 — Пойдём ко мне в кабинет, это не самое лучшее место для подобного рода разговоров, — оглянувшись, предложил я ему, и он быстро кивнул в ответ.

В полном молчании мы шли по тёмным коридорам подземелья, обители холода и темноты, и мне на минуту показалось, что всё, что я видел наверху, — это всего лишь сон, сказочный сон, а сейчас я наконец-то спустился с небес на землю, и суровая реальность, как стальные тиски, начинала меня душить. Но Лестат не решился сам говорить с сестрой на эту тему, видимо, и он подозревал что-то неладное, так что надежда маленьким солнечным зайчиком проблеснула передо мной.

Зайдя в кабинет и пригласив Лестата сесть рядом с рабочим столом, я расположился на своём обычном месте и, сделав глубокий вдох, спросил:

 — Что ты знаешь про Тома, Лестат? На данный момент?

 — Ничего, — просто ответил он, закинув ногу на ногу и облокотившись о мой стол. — Я даже не знал, что он жив. В последний раз я видел Тома на похоронах Тины, а после он исчез и не выходил больше на связь, хотя мы вроде как неплохо общались... Но я не решался искать его и навязываться. До сих пор не могу забыть его в тот день… казалось, что тогда умерло трое, хотя могилы было всего две. Тина после своего возвращения тоже не стала его искать, она потому и сбежала в Австралию, что очень боялась его встретить, боялась, что он до сих пор её ненавидит. Только этим летом, когда она успокоилась и немного пришла в себя, Тина попросила меня узнать что-нибудь про Тома, но… у меня ничего не вышло, хотя мои каналы связи очень надёжные и многочисленные. Даже в министерстве ничего про него не знают, словно его никогда и не существовало…

 — Тогда слушай… — вздохнул я и в общих чертах обрисовал Лестату сложившуюся ситуацию. Когда я закончил рассказ, он не смог произнести ни слова, лишь с раскрытыми от ужаса глазами смотрел прямо на меня. — Ты правда считаешь, что я должен рассказать ей? Как ты думаешь, что будет с Тиной, если она узнает, что стала причиной смерти родителей как минимум двух своих близких друзей? Что с ней будет, когда она узнает, что её бывший муж — человек, убивший не один десяток ни в чём не повинных людей?

 — Правда сведёт её с ума… — прошептал Лестат спустя некоторое время, а потом внимательно посмотрел на меня своими пронзительными фиалковыми глазами. — Тина же до сих пор не может простить себе те смерти, причиной которых стала в начале века. До сих пор вымаливает прощение за каждого. Как ты планируешь скрыть от неё это, Северус? Ты даже не представляешь, насколько Том целеустремлённый человек. И если он решил мстить ей… Тина ведь всё равно узнает, рано или поздно…

 — Не узнает, — не терпящим возражений тоном заявил я, выпрямив спину. — Если ты ей не расскажешь, то не узнает.

 — Но он же сам может показаться ей? Тина быстро его узнает, поверь мне, они были женаты семь лет… — хотел возразить Лестат, но я перебил его:

 — Он уже два раза был перед ней, Лестат. Первый раз он изменил внешность, и Тина его не узнала, точнее, не поверила своим ощущениям, а второй был похоже что случайностью, и она не помнит произошедшего в деталях, точнее, она не помнит, кого же встретила пять дней назад. У меня есть шанс не допустить третьего.

 — Всё равно всё вскроется, Северус, как бы ты ни бился…

 — Нет. Я остановлю его, — уже со сталью в голосе тихо проговорил я, и Лестат сразу догадался, что именно я планировал сделать.

 — Северус… поверь мне, Том очень волевой человек. И очень опасный. Если он поставил себе цель — его уже не остановишь. Я никогда до этого не встречал таких людей, а можешь не сомневаться, за пять веков видел я их немало. Чтобы остановить Тома, тебе придётся как минимум снова его убить… и то не факт, что это поможет, ты же сам сказал, что он как-то смог вернуться с того света…

 — Я тоже не так прост, как тебе кажется, Лестат, — невозмутимо заметил я, положив руки на подлокотники стула и откинувшись на спинку. — Том уже шестнадцать лет не может понять, что я веду двойную игру. Что я давно перешёл на сторону противника. Он верит мне. Только я могу остановить его, чтобы там это дурацкое пророчество ни говорило, будь оно трижды проклято. Теперь мне есть за что бороться, и в этот раз я не упущу ни одной возможности, чтобы остановить его.

 — Ты забываешь, Северус, что тебе теперь есть что терять… — печально возразил Лестат, и я не мог не согласиться с ним. — Что будет с Тиной, если ты погибнешь?

 — А что с ней будет, если я отступлю? — упрямо задал я встречный вопрос, показывая этим, что теперь, так же как и Том, ни за что не отступлю от своей цели.

 — Ты можешь рассчитывать на меня, дружище, — улыбнувшись моему ответу, Лестат протянул мне бледную и холодную руку, и я крепко пожал её. — Я, конечно, не очень полезен в борьбе с волшебниками, особенно днём. Том ещё сорок лет назад мог с лёгкостью уничтожить таких, как я… Ладно, это всё неважно. Если тебе вдруг будет нужна помощь… ты знаешь, что нужно сделать.

 — Я тебя понял, Лестат, — я не дал ему закончить предложение, так как уже успел уловить суть произнесённого. — Спасибо.

 — Слушай, Северус, мне уже надоело сидеть в той тёмной комнате в лазарете, да и сейчас мне не добраться до неё. Можно я пережду день здесь, в твоём подземелье?

 — Конечно, — улыбка вновь вернулась на моё лицо, ведь мне удалось избежать лишних проблем и недопонимания со своим главным союзником, поэтому я встал со своего места и принялся собираться на занятие. — Чувствуй себя как дома.

 — А я теперь начинаю понимать, что в тебе нашла моя сестрёнка, — довольно улыбнувшись, произнёс Лестат, вальяжно расположившись на стуле. — Ты отличный парень!

 — Да, ты тоже ничего, Лестат, — рассмеялся я и, взяв необходимые книги и ингредиенты для зелий, отправился в учебную комнату, где меня уже должны были ждать студенты четвёртого курса. И ко мне снова вернулось превосходное настроение, которое ещё очень долго не покидало меня.

***

Меня склонило в сон почти сразу же, как Северус вышел из лазарета, и проспала я почти до самого вечера. Не знаю, было ли это связано с тем, что в моих жилах текла вампирская кровь, или что я просто так устала за эту непростую ночь, но проснулась уже ближе к закату. Те ребята, которые заглядывали ко мне в перерывах между занятиями, были, безусловно, расстроены тем, что я не смогла пообщаться с ними, но, проснувшись, я в полной мере попыталась загладить свою вину перед сокурсниками.

Да, отдых определённо шёл мне на пользу, и с каждым часом силы всё больше наполняли меня. Настолько, что я даже рискнула бы самостоятельно встать с кровати, если бы рядом была пара надёжных людей, готовых поймать меня, если что. Но ни Северуса, ни Лестата рядом не было, так что я благоразумно решила в кои-то веки не нарываться на неприятности и стала терпеливо их ждать. Единственное, что я сделала за этот вечер, — это переоделась с помощью невероятно доброй и отзывчивой мадам Помфри в одну из множества моих приталенных чёрных футболок с глубоким вырезом и тёмно-синие джинсы, которые так любезно принесла с утра Луна, ещё до того, как я провалилась в сон.

Почти на исходе светового дня ко мне заглянули мои дорогие гриффиндорцы и Луна. Фред и Джордж изо всех сил пытались рассмешить меня, и им это удавалось, как никогда, а Джинни и Луна странно на меня поглядывали и перешёптывались. Я сразу заметила их странное поведение, поэтому недоуменно обратилась к ним после очередной шутки близнецов:

 — Девочки, что-то случилось?

Джинни сразу же рассмеялась в ответ, а Луна, улыбнувшись, начала говорить в своей неземной манере:

 — Тина… у нас сегодня была пара по Зельеварению… — я всё ещё не могла понять, что же такого необычного произошло, потому как у них действительно по расписанию стоял этот предмет, и поэтому продолжала вопросительно смотреть на девочек. И Джинни, перестав смеяться, выпалила:

 — Тина, профессор Снейп сегодня целый день почти что постоянно улыбается и смеётся… вместе с твоим братом!

Услышав это, я открыла рот от изумления. «Что?! Что они творят?! — возмущённо подумала я, оценивая масштабы катастрофы. — Ладно Лестат, у него мозг не больше куриного, но Северус?!»

Остальные, увидев отчаяние и стыд на моём лице, тоже что есть сил рассмеялись, а мне хотелось провалиться сквозь землю, ведь даже представить было трудно эту картину: брат одной из учениц хихикает в подземелье с самым суровым профессором Хогвартса.

Я всё так и сидела с открытым ртом и покрасневшим лицом, если оно, конечно, вообще могло покраснеть, минут пять точно, а смех вокруг меня только усиливался. Когда последние лучи зашли за горизонт, в больничное крыло бодрой походкой вошёл директор школы, Альбус Дамблдор, а за ним и профессор МакГонагалл с профессором Флитвиком.

 — Всем доброго вечера! Как ты себя чувствуешь, Тина? — обратился ко мне Дамблдор, увидев, что я уже не безжизненно лежала на кровати, а полусидя-полулёжа на подушках пыталась переварить услышанные новости.

 — Вполне сносно, сэр… — смотря прямо сквозь своего старого друга, произнесла я в воздух, всё ещё не придя в себя после услышанного.

 — Тина, что-то случилось? — оживлённо поинтересовался он, но я даже не успела сообразить, что бы мне на это ответить, так как дверь вновь открылась, и на пороге появились долгожданные гости.

Действительно, Северус в этот раз выглядел совсем не таким, каким все привыкли его видеть: на нём не было привычной чёрной мантии и даже чёрного плотного камзола или пиджака, а всего лишь приталенная чёрная так мной любимая шёлковая рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей и неизменные тёмные брюки с кожаным ремнём. Я изумлённо посмотрела сначала на профессора Зельеварения, абсолютно не понимая его мыслей, поскольку до этого он никогда не позволял себе таких вольностей, а затем уставилась на брата.

 — Тинь-Тинь, а я смотрю, ты уже гораздо лучше себя чувствуешь! — обрадованно воскликнул Лестат на мой изумлённый вид, а потом повернулся к своему спутнику: — Северус, дружище, ты же у нас специалист по Тёмной магии, как думаешь, моя сестрёнка может попробовать встать и немного походить?

Я только шире открыла рот от этих слов, ведь до этого у меня оставалась последняя крупица надежды, что все эти слухи просто выдумка, но нет. Мастер Зелий, услышав фразу Лестата, действительно рассмеялся своим самым тёплым смехом, и все присутствующие так же удивлённо посмотрели на него, как и я.

 — Я думаю, Лестат, что мы можем попробовать, — усмехнувшись, ответил он и, подойдя ко мне на пару шагов ближе, ласково спросил: — Как вы себя чувствуете, мисс Велль?

Всё, что я могла сделать в тот момент, — это перевести удивлённый взгляд на Северуса и уже смотреть на него с искренним изумлением. Заставить себя произнести хоть слово было явно выше моих возможностей.

 — Так, здесь явно что-то не то… — заметив, что я нахожусь в некоем подобии ступора[1], братец быстро подошёл к моей кровати и сел на край. Обхватив моё лицо руками, которые теперь казались мне весьма тёплыми, он насильно повернул мою голову так, чтобы я смотрела прямо в фиалковые глаза, а не на человека в чёрной рубашке, всё так же продолжавшего улыбаться мне. — Так, посмотрим. Следи за моим пальцем.

Лестат отстранился немного назад и, вытянув перед собой указательный палец правой руки, начал водить им из стороны в сторону: сначала вправо-влево, а затем вверх-вниз. Я послушно следила глазами за его движениями, и спустя минуту он довольно произнёс:

 — Нистагма нет, значит, черепно-мозговой травмы нет.

 — Лестат, нистагм[2] — это не единственный показатель черепно-мозговой травмы, — раздражённо процедила я, моментально очнувшись от потрясения, охватившего меня при виде смеявшейся парочки.

 — Тина! — так же резко ответил братец на моё замечание. — Вот если у тебя было бы высшее медицинское образование, да ещё и опыт работы неврологом или нейрохирургом, скажем, лет десять, тогда бы ты и учила меня основным критериям травм. А так — тебе пятнадцать и ты ещё учишься в школе, так что не мешай осмотру.

Услышав эти слова, я пришла в такое бешенство, что Северус, увидев моё выражение лица, опять едва слышно засмеялся, прикрыв рот правой рукой. Я разгневано посмотрела на него, а затем моментально сообразила, что ещё немного и действительно выдам себя. Так что, широко улыбнувшись, я проговорила самым бархатным голосом, на который только была способна:

 — Ну разумеется, как же я вообще могла такое сказать… Что мне нужно ещё сделать?

 — Для начала попробуй подняться с кровати и встать в позу Ромберга[3].

 — Лестат, — всё тем же бархатным голосом произнесла я, скрестив руки на груди. — Ты же сам сказал, что у меня нет медицинского образования… Откуда мне знать, что из себя представляет поза Ромберга?

И, улыбнувшись, я невинно похлопала глазками, и уже братец рассмеялся, так как понял, что счёт у нас теперь был равный.

 — Конечно, как же я мог забыть об этом, дорогая. Просто встань с кровати, пожалуйста.

Я невозмутимо откинула одеяло, что всё это время закрывало мои ноги и, присев на край кровати, попыталась встать, но получилось у меня это сделать лишь со второй попытки. Наконец, я выпрямилась и, всё так же ядовито улыбаясь, вопросительно посмотрела на своего лечащего врача.

 — Попробуй сделать пару шагов вперёд, — скомандовал Лестат, и я, оглянувшись по сторонам и прикинув, сколько людей сейчас увидят моё падение, послушно сделала первый шаг, а на втором покачнулась и чуть было не упала, но Северус ловко подхватил меня. Он впервые так близко подошёл ко мне при свидетелях, что я могла лишь растерянно смотреть ему в глаза, а тот тем временем тепло улыбался в ответ.

 — У вас кружится голова, мисс Велль? — заботливо спросил Северус, всё ещё не разжимая пальцев, что так крепко обхватили мои плечи, и я неуверенно прошептала:

 — Нет… просто ноги… не слушаются…

 — И что мы будем с этим делать, дружище? — весело поинтересовался Лестат.

Северус ещё шире улыбнулся мне, на секунду разжав руки, а затем взял меня за ладони и, сделав маленький шаг назад, потянул за собой. Я неуверенно шагнула ему навстречу, и Северус сделал второй такой же шаг. Я снова попыталась шагнуть навстречу, но мои ноги будто и не принадлежали мне, так что я резко покачнулась вправо, и Северусу пришлось вновь обхватить рукой моё плечо, чтобы предотвратить соприкосновение моего тела с холодным полом.

 — Хм… интересно… — задумчиво прокомментировал он результаты пробных шагов, не отпуская моих рук из горячих ладоней. — Профессор Дамблдор, что вы скажете по этому поводу?

 — Не знаю, что тебе ответить, Северус, — так же задумчиво ответил Альбус, внимательно следивший за нами всё это время, а затем, тепло улыбнувшись, дополнил: — Я думаю, что мисс Велль необходимо больше практиковаться, и к ней вернётся былой контроль над своими движениями. Но вы, несомненно, лучше меня разбираетесь в проклятиях, профессор Снейп, как верно заметил Лестат.

 — Я думаю, что вы правы, господин директор, — переведя ненадолго взгляд на Дамблдора, ответил Северус, а потом уже тише добавил: — Но таким образом мы ещё долго ничего не добьёмся… А что, если…

С этими словами он взял мою правую руку и положил сверху на свою левую ладонь. Затем, удерживая меня второй рукой за плечо, шагнул назад, и я шагнула сразу же за ним. Далее Северус осторожно сделал шаг вбок, и я послушно повторила движение, едва заметно покачнувшись. Улыбнувшись мне, он сделал третий шаг прямо мне навстречу, и мне не оставалось ничего, кроме как отступить. И тут я поняла: он начинал медленно вальсировать.

Северус, сразу догадавшись по моему выражению лица, что я раскусила его намерения, аккуратно положил мою левую руку к себе на плечо и, хитро улыбнувшись мне, галантно обхватил правой рукой мою талию, понемногу ускоряя шаги. Я изумлённо смотрела на него, не в силах произнести хоть слово, а мой тайный любовник легко кружил меня в танце под ошеломлённые взгляды присутствующих в больничном крыле людей.

Северусу даже не нужна была музыка, чтобы двигаться настолько воздушно и непринуждённо, и я, моментально забыв, что всего секунду назад не могла самостоятельно сделать и двух шагов, всё увереннее повторяла движения за ним. И хотя я всё ещё немного отклонялась в сторону на резких поворотах, мой партнёр по танцу не давал мне ни малейшей возможности упасть на пол. Так мы и кружились с ним по свободному от больничных кроватей пространству в центре зала, пока я не смогла уже без крепкой поддержки легко вальсировать. Как же мы тогда странно выглядели: профессор, что вот уже пятнадцать лет держал в страхе весь замок, одетый, словно пришёл на дружескую встречу, и растерянная студентка пятого курса, в футболке и джинсах, вальсировавшая босиком по холодному каменному полу.

Наконец, Северус шагнул в последний раз и остановился, а на его лице по-прежнему сияла улыбка.

 — Так намного лучше, не правда ли, мисс Велль? — так, чтобы услышали даже те, кто стоял в отдалении, проговорил он, ещё более искренне улыбнувшись мне.

Я ошеломлённо посмотрела на Северуса, а поскольку мой дар речи пропал ещё в тот момент, когда мы только начали танцевать, то я лишь растерянно отступила на два шага назад. Но от такого страстного танца как раз в этот момент у меня сильно закружилась голова, и я, пошатнувшись, чуть не потеряла сознание и приготовилась уже всё-таки встретиться с каменным полом, который так долго ждал этого. К счастью, эта встреча всё-таки не состоялась, так как Северус, видимо, заранее заметив признаки головокружения, сразу же подхватил меня и, подняв на руки, донёс до кровати и аккуратно положил на неё.

 — Нет, Северус, это бесполезно! — рассмеялся Лестат, увидев, как я пошатнулась в конце. — Моя дорогая сестра просто неисправимо неуклюжа. И даже такой хороший педагог, как ты, ничего не сможет с этим поделать.

 — Это мы ещё посмотрим, Лестат, — Северус на два шага отошёл от моей кровати и, всё также улыбаясь, произнёс: — Как сказал профессор Дамблдор, твоей сестре всего лишь необходимо больше практиковаться. Вы со мной согласны, мисс Велль?

 — Да… сэр, — всё ещё находясь в некоем подобии шока, ответила я, не понимая даже, снится мне всё это или нет.

 — Мисс Велль, почему вы чуть не упали в конце? У вас же так хорошо получалось управлять своими движениями до этого? — в его голосе была такая теплота, что моё изумление достигло своего экстремума, и всё, что крутилось в голове, было: «Как же он изменился, всего за одну ночь…»

 — Я… у меня закружилась голова… — полушёпотом ответила я, а сама про себя подумала, что если Северус продолжит в том же духе, то я, уже наплевав на присутствующих в лазарете людей, подбегу к нему и страстно начну целовать мягкие губы. «Что же ты делаешь?!» — растерянно спрашивала я про себя снова и снова, смотря прямо Северусу в глаза.

 — Я надеюсь, что завтра вам станет лучше, и вы сможете ещё немного попрактиковаться в координации своих движений, мисс Велль, — мягко проговорил он, а затем добавил, уже обращаясь к моему брату: — Лестат, надеюсь, ты не забыл, что у нас есть ещё пара незаконченных дел? Буду ждать тебя у себя в кабинете.

И с этими словами Северус окинул насмешливым взглядом моих друзей и своих коллег и скрылся в темноте коридора, ведущего в больничное крыло.

 — Тина… — братец пощёлкал прямо перед моими глазами, но я всё ещё была под впечатлением от танца. — Тина, ты в порядке?

 — Угу, — растерянно промычала я в ответ, даже до конца не поняв смысла заданного вопроса. — Как же хорошо он танцует…

 — О-о-о… — теперь уже близнецы Уизли пришли в себя и загадочно протянули, услышав мои последние слова.

 — Тина… — начал говорить Джордж, сделав один шаг к моей кровати.

 — Ты же встречаешься… — продолжил фразу Фред, поравнявшись с братом.

 — С Эдрианом Пьюси! — Джинни не дала договорить братьям и теперь ошеломлённо смотрела на меня, присев рядом на край кровати. — Тина, что с тобой?

 — Эдрианом Пьюси? — растерянно повторила я её слова, даже не понимая, что это чьё-то имя. — Кто это?

Вокруг меня раздался дружный смех гриффиндорцев, а я наконец-то начала приходить в себя.

 — Тина, я обязательно передам Северусу, что тебе очень понравилось с ним танцевать! — рассмеялся Лестат, уловив общее настроение.

 — Только попробуй! — взвизгнула я, окончательно придя в себя и осознав, что все прекрасно поняли, насколько влюблённым взглядом я сейчас смотрела на своего «преподавателя». — Лестат, я вообще не понимаю, как ты можешь с ним так разговаривать, он же мой преподаватель!

 — Тина, это для тебя Северус преподаватель, а для меня — отличный парень, с которым можно непринуждённо поболтать, — ещё больше рассмеялся в ответ Лестат, встав со своего места, и теперь уже злость полностью завладела моим сознанием.

 — Лестат, что ты вообще мелешь?! И какие у вас ещё незаконченные дела?!

 — Тинь-Тинь, тебя это точно не должно волновать, — невозмутимо ответил он, направляясь к выходу из зала. — И это не я только что смотрел на него влюблёнными глазами…

 — Что?! Ты… — в бешенстве выкрикнула я, осознав, что вся наша идеально выстроенная история только что развалилась, и только благодаря этому несносному дурачку. Я резко вскочила с кровати, но та уверенность, что была со мной во время танца с Северусом, куда-то исчезла без следа, и, сделав три быстрых шага вперёд, я всё-таки упала на пол, больно ударившись рукой.

Но, похоже, мой маленький спектакль сработал: все поверили, что я просто безответно влюблённая в своего преподавателя школьница. Тем более что в этот самый момент в него невозможно было не влюбиться, и даже Мэнди и Лайза, мои соседки по комнате, которые пришли немного позже гриффиндорцев, томно вздохнули, когда он проходил мимо них. А вот мои друзья с Гриффиндора рассмеялись так, что слышно было, наверное, на все этажи замка, и даже профессор МакГонагалл с профессором Флитвиком улыбнулись этой моей неуклюжести.

 — Тина! Вот что ты за человек такой?! — рассмеявшись, Лестат помог мне подняться на ноги и, легко подхватив на руки, вернул меня на прежнее место. — А Северус же так старался, чтобы ты не упала!

 — Лестат! Даже не смей называть моего преподавателя по имени! — опять разозлилась я, но братец только усмехнулся в ответ и, помахав рукой, быстро вышел из лазарета.

 — Что ж, Тина, я думаю, что ты чувствуешь себя намного лучше, — с улыбкой обратился ко мне Дамблдор, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, а смешки от моих сокурсников за его спиной стали только громче. — И я думаю, что профессор Снейп быстро поставит тебя на ноги, несмотря на насланное на тебя проклятие.

 — Проклятие неуклюжести… — пробормотала я себе под нос, уже даже не зная, как мне вести себя и что вообще происходило вокруг.

 — Приятного вечера всем! — радостно попрощался с нами Дамблдор и бодрой походкой вышел прочь из помещения.

 — Мисс Велль, — это уже обратился ко мне тоненьким голоском декан моего факультета. — Я рад, что вы идёте на поправку. Нам с профессором МакГонагалл крайне необходимо побеседовать с вами в ближайшее время, так что не могли бы вы заглянуть ко мне в кабинет в эту субботу?

 — Да, конечно, сэр, — растерянно ответила я, а мыслями была совсем в другом месте, а именно в подземелье, где Лестат что-то организовывал совместно с моим любимым мужчиной.

 — Что ж, будем вас ждать около двенадцати часов дня, — мягко добавил профессор Флитвик, а профессор МакГонагалл уже более суровым тоном дополнила его:

 — И, к вашему сведению, мисс Велль, Хогсмид теперь для вас закрыт… надолго.

Я тяжело вздохнула, понимая, что разговор, скорее всего, будет насчёт моего наказания. «Надо будет попросить Альбуса, чтобы он как-то повлиял на своего заместителя и моего декана», — промелькнуло на секунду в голове, а потом я вспомнила про своё обещание месяц назад, и решила, что попытаюсь разобраться со всем сама.

Как только все профессора исчезли из лазарета, к моей кровати сразу подбежали оставшиеся студенты, и мне пришлось приложить невероятно много усилий, чтобы хоть как-то попробовать распутать всю эту историю и продолжать играть роль, которая была со мной с начала учебного года. И я с нетерпением ждала отбоя, потому что теперь разбор полётов предстоял не только моему горячо любимому брату, но и ещё кое-кому, чьё поведение выходило за все границы разумного. «Что это вдруг на него нашло?!»

***

Когда последний посетитель покинул больничное крыло, я тихо произнесла: «Лестат», и в эту же секунду передо мной появился мой ненаглядный братец.

 — Что случилось, дорогая? — невозмутимо поинтересовался он, присев на край кровати, на которой я всё это время лежала.

 — Лестат, что это было три часа назад?!

 — Тина, я всего лишь пытался подыграть тебе… — от злости в моём голосе самодовольная улыбка моментально исчезла с его лица, и Лестат начал оправдываться: — Лучше спроси обо всём Северуса, это он целый день ведёт себя так, я тут даже и ни при чём.

 — Обязательно спрошу! — я разгневанно посмотрела на него, а Лестат снова усмехнулся, уже представив, что ожидало в ближайшем будущем Северуса. — Ты хоть осознаёшь своими птичьими мозгами, что с ним будет, если кто-то узнает, что он крутит роман с одной из учениц, которой ещё даже шестнадцати нет?!

 — Во-первых, тебе уже давно не шестнадцать лет, дорогая! — прошипел в ответ братец, повернувшись немного в мою сторону. — А во-вторых, я же сказал, что я тут совсем ни при чём, чем ты меня вообще слушала? Если так хочешь поругаться с кем-нибудь, то я могу отнести тебя в подземелье, а то своими ногами ты точно туда не доберёшься…

 — Сделай милость! — так же зло прошипела я, и он, опять усмехнувшись своим мыслям, взял меня на руки.

Как только я оказалась перед дверью спальни декана Слизерина, то на секунду посмотрела на Лестата своим убийственным взглядом, и тот сразу исчез из поля зрения. Затем я без особой надежды повернула ручку двери, ведь прекрасно знала, что мы не договаривались с Северусом о встрече, и дверь, скорее всего, закрыта. Но к удивлению, замок был не заперт, так что я резко открыла дверь и, сделав два уверенных шага в комнату, захлопнула её за собой.

Северус невозмутимо лежал с книгой в руках на большой кровати, находившейся посреди противоположной от меня стены, с изумрудного цвета балдахином и такого же цвета тяжёлым покрывалом. Мне нравилась его спальня: в ней было просторно, довольно тепло и уютно, и, несмотря на то, что она находилась в подземелье, по обеим сторонам от кровати находилось по огромному заколдованному окну, за которыми на данный момент бушевала вьюга.

Но теперь мне было не до любования обстановкой: я была очень сердита на Северуса, так что разъяренно посмотрела ему прямо в глаза, только он оторвался от чтения.

 — Надеюсь, ты не сама пришла сюда? — со смехом в голосе поинтересовался Северус и, отложив книгу в сторону, ловко поднялся с кровати и подошёл ко мне.

 — Нет! — зло ответила я и сделала шаг назад, но, увы, моя дезориентация в пространстве всё ещё давала о себе знать, поэтому я чуть было не упала на спину, если бы зельевар вовремя меня не подхватил. — Северус, как это всё понимать?!

 — Тина! — рассмеялся он и прижал меня к себе, несмотря на моё активное сопротивление. — Я надеюсь, теперь ты поняла всю гамму эмоций, которую я испытывал во время твоих проделок, особенно когда они касались меня, как тогда, за завтраком в Большом зале?

 — Северус, но я — это совсем не тот человек, с которого нужно брать пример для подражания! Ты же должен быть умнее меня… — поражённо ответила я, всё же приобняв его за плечи. — Ты преподаёшь здесь вот уже пятнадцать лет, у тебя сложилась определённая репутация… Как ты можешь так вести себя, особенно при студентах?

 — Какая репутация, Тина? — ласково прошептал Северус и поцеловал меня в висок. — Самого злобного и сурового преподавателя? А если я не хочу больше себе такую репутацию?

 — Северус… — я изумлённо посмотрела ему в глаза, но он перебил меня:

 — Тина, как же ты не понимаешь? Ты так изменила меня… с тобой я стал совсем другим. Все эти годы я старался быть циничным и чёрствым, но ты показала мне, что на самом деле я не такой, — Северус обхватил моё лицо горячими ладонями и немножко приподнял его так, чтобы я смотрела прямо в невероятно глубокие чёрные глаза. — Я так устал от всего этого лицемерия, от всех этих тайн, интриг… Почему я не могу быть таким, какой я есть? Почему я не могу быть в Хогвартсе таким, каким становлюсь рядом с тобой?

 — Конечно, можешь… — растерянно согласилась я, не отводя взгляда от его чарующе-чёрных глаз. — Но если кто-то узнает про нас?..

 — Пусть узнает, — беспечно ответил он и поцеловал мои будто каменные губы. — Пусть. Дамблдор с лёгкостью подтвердит, что тебе уже далеко не пятнадцать лет.

 — Но тогда мне придётся уехать из школы… — я всё никак не могла понять ход его мыслей, но Северус так страстно начал целовать меня, что сознание постепенно начало затуманиваться.

 — Я уеду вместе с тобой, — он немного отстранился от меня и серьёзно посмотрел прямо в мои растерянные глаза. — Сама же говорила, есть и другой мир, кроме Хогвартса…

 — Неужели ты сможешь бросить всё это? — с недоверием переспросила я, абсолютно точно осознавая, что это была не шутка. — Неужели ты сможешь бросить преподавание? Свой дом? Ради меня?

 — Да, смогу. Мы купим новый дом. Ты будешь снова оперировать в отделении, а я наконец смогу заняться интересными для меня проектами, которые давно откладывал… Мой дом теперь рядом с тобой, Тина.

 — Но… как же Гарри? Как же твоя миссия? Как же Лили? Неужели ты вот так просто позволишь Волан-де-Морту добиться желаемого? Убить мальчика? Прийти к власти? — я никак не могла понять, как же Северус мог так легкомысленно бросить то, ради чего страдал все эти долгие пятнадцать лет, но он, печально посмотрев на меня, ответил:

 — Нет, не позволю. Но развязка будет уже скоро, я это чувствую, и я сделаю всё возможное, Тина, всё возможное, чтобы остановить его. И мы будем вместе. И не важно, в Хогвартсе или где-то ещё.

 — Как же ты изменился… — я наклонила голову слегка вправо и заворожённо смотрела на него.

В этот момент я точно поняла, что что-то в нём определённо поменялось за эти сутки. Как будто в жизни Северуса появилась неведомая мне цель, к которой он упрямо начал идти. Какая-то внутренняя уверенность. Стальная уверенность. И мне было странно осознавать то, что это именно благодаря мне произошли эти изменения.

 — Тебе не нравится? — просто спросил он, и я растерянно улыбнулась:

 — Нравится, очень, — и с этими словами я крепко обняла Северуса и с жаром принялась целовать его, и он так же страстно отвечал на каждый поцелуй.

Я даже не заметила, как оказалась на том самом изумрудном покрывале, уже без чёрной футболки, а Северус неистово покрывал каждый сантиметр моей обнажённой кожи поцелуями. Я даже не заметила, как одна из моих любимых шёлковых рубашек оказалась лежащей на полу рядом с кроватью, а мои ледяные руки скользили по обнажённой спине Северуса. И я даже не заметила, как этот «новый» человек моментально стал всем для меня и прочно поселился в моём растерзанном болью сердце. Навсегда.