***

 — Привет… — прошептала я, подойдя со спины к Северусу и легко приобняв его за плечи в пятницу вечером после «занятий» с Гарри. — Тебе уже лучше?

 — Да… — так же тихо ответил он, отклонив голову назад и закрыв глаза. — Я так рад, что у меня есть ты…

 — Я тоже, — ласково проговорила я, наклонившись к нему поближе. — Северус, мне нужно поговорить с тобой по поводу одного важного вопроса… Но если ты сейчас очень устал…

 — Какого вопроса, любимая? — нежно поинтересовался он, не открывая глаз.

 — Это насчёт Гарри… — осторожно начала говорить я, так как тема была очень неприятной, но откладывать её обсуждение ещё на какое-то время я не собиралась, ведь уже давно хотела поговорить об этом, —…и Волан-де-Морта.

И мои опасения сбылись: услышав мои слова, Северус внезапно переменился в лице. Широко открыв глаза, он резко встал с места и, подойдя ко мне, серьёзно посмотрел в мои глаза, словно пытаясь «прочесть» мои мысли. Я немного испугалась таких стремительных перемен, но он твёрдым тоном произнёс:

 — Что ты хочешь спросить, Тина?

 — Ты точно готов разговаривать со мной на эту тему? — аккуратно уточнила я, потому как всего полминуты назад он устало сидел за столом и явно был не готов к подобным разговорам. Но Северус сосредоточенно вгляделся в моё лицо, как будто пытаясь угадать, что именно я хотела спросить у него, и решительно ответил:

 — Да. Я готов обсудить с тобой эту тему. Задавай свой вопрос.

 — Хорошо, — немного удивившись его реакции, согласилась я, а затем начала развивать свою мысль: — Знаешь, уже почти месяц прошёл с того момента, как я упала тогда на льду Чёрного озера… И столько событий произошло после, что я даже как-то и не задумывалась особенно над этим. Но сейчас, когда всё более или менее успокоилось, я начала анализировать ситуацию и…

 — Что, Тина? — нетерпеливо перебил меня Северус, и мне даже показалось, что я услышала в его голосе страх. Я внимательно присмотрелась к нему, но он всё так же с непроницаемым взглядом ждал продолжения.

 — Мне показалось странным, что именно Гарри с друзьями нашёл меня тогда. Ведь никто не знал, где я нахожусь, и думаю, что мою пропажу заметили бы очень нескоро, тогда, когда я бы уже, наверное…

 — Тина, какой вопрос ты хочешь мне задать? — ещё более настойчиво повторил Северус, когда я сделала небольшую паузу, чтобы почётче сформулировать свою мысль.

 — Северус, я видела на озере Волан-де-Морта? — в лоб спросила я, решив больше не тянуть. — Мне не показалось тогда, что бы там ни говорила Амбридж? Пойми меня правильно, я… плохо помню тот момент, как будто это действительно был сон, но…

Я внимательно следила за выражением его лица, поэтому смогла заметить в его глазах секундный страх и… боль. Было видно, что в нём сейчас велась серьёзная внутренняя борьба, но спустя несколько мгновений я всё же услышала в ответ:

 — Да, тебе не показалось. Он действительно там был.

 — Почему ты не сказал мне раньше?! — сразу возмутилась я, поскольку с тех событий действительно прошло достаточно времени, и за всё это время он ни разу не затронул эту тему.

 — Потому что я не хотел, чтобы ты лишний раз переживала по этому поводу, — устало ответил Северус с неподдельной болью на лице. — Я не хочу, чтобы ты думала об этом.

 — Почему? — настойчиво переспросила я, а в душе начало разливаться возмущение, что он хотел скрыть от меня такую важную деталь. — Северус, тебе не кажется, что это чистой воды лицемерие: ты просишь меня стать твоей женой, и в то же время сам скрываешь от меня почти что половину своей жизни?!

 — Тина… — виновато протянул Северус, подойдя ближе ко мне и обхватив тёплыми ладонями моё лицо. — Прости меня, если сможешь! Пожалуйста, прости… Я… после всех этих событий на озере, после того как я увидел тебя едва живую… после того, как я понял, что могу потерять тебя навсегда… Ты даже не представляешь, насколько ты дорога мне… насколько я люблю тебя. Я сделаю всё, чтобы твоя жизнь больше не была под угрозой…

 — О чём ты говоришь? — изумлённо спросила я, начиная догадываться, что всё было далеко не так просто, как мне казалось до этого. — Какая угроза?..

Северус сразу понял, что проговорился о чём-то важном, но слова было уже не вернуть. Я ожидающе смотрела на него, и ему не оставалось ничего другого, как рассказать остальную часть правды:

 — Тина, послушай меня внимательно, — произнёс Северус, убрав ладони от моего лица, а я в это время развернула его стул и присела на него. — Волан-де-Морт… как-то узнал, что ты абсолютно невосприимчива к магии. Я до сих пор не знаю, что он делал в тот день на озере, но… несколько недель назад он дал мне задание…

 — Какое задание? — настороженно уточнила я, внимательно следя за каждой эмоцией, что мелькала на его лице.

 — Он хочет… встретиться с тобой, — с невыразимой болью на лице проговорил Северус, оперевшись ладонью о шкаф с книгами, что стоял рядом. — Он хочет, чтобы ты пришла к нему, он хочет убедить тебя помочь ему… убить Гарри.

Услышав это, я открыла рот от изумления. Мне понадобилось не меньше тридцати секунд, чтобы прийти в себя, но я всё же нашла в себе силы ответить:

 — Северус, если это так важно, то я действительно могу встретиться с ним… Ты же прекрасно знаешь, что я не стану помогать ему.

 — Нет! — выкрикнул он, резко повернувшись ко мне, и в его голосе была такая злость, что я невольно вздрогнула. Северус, заметив неподдельный испуг на моём лице, тут же виновато добавил, сжав руку в кулак: — Прости, прости меня, Тина. Я ни за что не допущу встречи между вами.

 — Но, Северус! — воскликнула я, понимая, что в этом случае как раз таки он подвергал свою жизнь опасности, причём немалой. — Если ты не выполнишь его приказ…

 — Тина, пожалуйста, не думай об этом… — с мучением на лице попросил Северус, но я сразу его перебила, вскочив со своего места:

 — Как я могу не думать об этом?! Если ты откажешь ему, то он просто убьёт тебя! Я не хочу сразу же после свадьбы стать вдовой!

 — Ты согласна выйти за меня? — ошеломлённо переспросил Северус.

 — Да как я вообще могу думать обо всём этом, если из-за меня твоя жизнь висит на волоске?! Северус… — я подошла ближе к нему и обеспокоенно прошептала: — Я не шутила, когда сказала, что могу встретиться с Волан-де-Мортом, если он вдруг так захотел этого. Я не могу допустить, чтобы из-за меня ты…

 — Нет, Тина, этого не будет, — твёрдо возразил он, взяв мои руки в свои. — Ты не встретишься с ним, я этого не допущу.

 — Почему, Северус? — тихо спросила я, абсолютно не понимая причины его ослиного упрямства в этом вопросе. — Он же ничего не сможет мне сделать! Он не сможет причинить мне какой-либо вред, ведь магия на меня не действует. И поверь мне, я могу постоять за себя!

 — Нет, — со сталью в голосе повторил Северус, подойдя ещё ближе ко мне и приобняв за плечи. — Ты не знаешь, что это за человек. Он найдёт способ, как причинить тебе вред. И он не оставит тебя в живых, если ты ему откажешь. Я сделаю всё возможное, чтобы больше он никогда тебя не увидел.

 — Но как? — жалобно воскликнула я, понимая, что теперь уже я могла потерять его, причём навсегда.

 — Тина… — прошептал он, проведя ладонями по моей спине. — Я что-нибудь придумаю. Я буду тянуть время, насколько это вообще возможно… Он… он не сказал, что это срочное дело… Я протяну время до школьных каникул, а потом мы уедем с тобой куда-нибудь подальше. Всё это время я рисковал своей жизнью: ради Дамблдора, ради памяти о Лили; но сейчас на кону твоя жизнь, а ей я рисковать не могу. Я уже достаточно сделал для Ордена, и для Альбуса тоже. И постараюсь сделать всё от меня зависящее до конца семестра, чтобы помочь выиграть это… противостояние. И мы уедем.

 — Северус… — с болью едва слышно выдохнула я, приобняв его за плечи. — Я хочу помочь… я могу помочь… я…

 — Тина… — Северус ещё крепче прижал меня к себе и зарылся лицом в мои распущенные волосы. — Ты и так очень мне помогаешь, правда. Ты дала мне надежду, надежду на светлое будущее, на счастье. И я буду бороться за неё до конца.

Он немного отстранился от меня и внимательно посмотрел мне в глаза.

 — Я буду очень осторожен, честное слово. Волан-де-Морт никогда не догадается, что я на самом деле задумал. Я закончу все дела, закончу до конца семестра и увезу тебя от всего этого кошмара. Но я не позволю тебе рисковать своей жизнью. Он даже не заметит, как я обведу его вокруг пальца. И он не станет разыскивать нас по всему свету. Поверь мне…

 — Северус… — снова прошептала я, а по моим щекам предательски покатились слёзы. — Я не смогу пережить твою смерть… я…

 — Тина… — Северус нежно поцеловал меня, а потом большими пальцами вытер солёную воду с моих щёк. — Я буду очень осторожен. Он ничего не заподозрит. Я уже пятнадцать лет помогаю его врагу, а он даже не догадывается об этом. Не догадается и до конца семестра. А потом всё будет позади. Верь мне…

 — Ты уверен, что я не могу больше ничего сделать? — обеспокоенно уточнила я, и он, тепло улыбнувшись, уверенно ответил:

 — Просто будь рядом… и верь мне.

 — Я тебе верю, — тихо, но твёрдо сказала я, крепче вцепившись в его плечи. — Ты обещаешь, что будешь очень осторожным?

 — Да, обещаю, — легко поцеловав меня, сразу проговорил Северус, а потом немного тише добавил: — Обещаю.

 — И если вдруг тебе будет грозить опасность, реальная угроза твоей жизни, ты сразу же скажешь мне об этом? — требовательно спросила я, но тут Северус замешкался с ответом, так что мне пришлось повторить свою просьбу: — Обещаешь?

 — Тина… — прошептал он, начав неистово целовать меня. — Тебе не о чём переживать…

 — Северус… — я хотела уже снова потребовать с него предыдущее обещание, но он не дал мне этого сделать.

Северус вдруг так крепко сжал меня в объятиях, вдруг с таким остервенением стал целовать меня, что я даже слова не могла произнести. И теперь его поцелуи казались подарком судьбы, ведь я вдруг осознала, что в любую минуту это может быть его последний поцелуй. И я так же стала отвечать ему, решив для себя, что таким образом он сказал мне «да».

***

 — Знаешь, Тина, это так благородно с твоей стороны, что ты заступаешься за первокурсников перед Амбридж… — прошептал Северус, когда мы лежали с ним в его большой и тёплой кровати в ночь с воскресенья на понедельник.

 — Всё-то ты знаешь… — улыбнувшись, ответила я, немного повернувшись на бок и уютно устроившись на его плече.

 — Разумеется, — на его лице расцвела искренняя улыбка, и я не смогла удержаться от лёгкого поцелуя. — Я хочу знать всё, что происходит в твоей жизни. Ты их так опекаешь… так помогаешь им.

 — Конечно, что мне ещё делать? — согласилась я, задумчиво посмотрев в темноту перед собой. — Они же совсем дети… А эта стерва в последнее время совсем рассудок потеряла. Ты знаешь, как она наказывает этих бедняг?

 — Да, знаю, — вздохнул Северус, проведя ладонью по моему плечу. — Мне кажется, что некоторые Пожиратели были бы погуманнее её.

 — Вот и я так же думаю. И всё с молчаливого согласия министерства… это просто ужасно. Ладно, старшие курсы, хотя это тоже непозволительно, в общем-то, но одиннадцатилетние дети! Я как вижу, что кто-то из этих малышей плачет в коридоре, держась за кровоточащую руку, у меня словно кто-то разум отключает. Мне так хочется взять и переломать эти коротенькие ручки в розовых рукавах, чтобы уж наверняка не видеть больше гаденькую улыбку!

 — Тина, что ты такое говоришь?.. — прошептал Северус, прижав меня к себе. — Ненависть — это плохой советчик.

 — Но ты же понимаешь, что это ужасно — так издеваться над детьми?! — возмущённо произнесла я, немного приподнявшись, и он сразу ответил:

 — Конечно, понимаю. Чем ты пытаешься помочь им?

 — Гермиона раздобыла где-то настойку бадьяна, она очень хорошо залечивает раны, — успокоившись, пояснила я, вернувшись на его плечо и обняв обнажённый торс. — Но она у меня почти закончилась…

 — Я дам тебе ещё, — быстро пообещал Северус, продолжая гладить мои руки. — У меня её достаточно в хранилище. И что-то мне даже подсказывает, что я знаю, откуда мисс Грейнджер взяла ту настойку… надо будет и туда тоже её положить.

 — Спасибо, — с благодарностью выдохнула я, а потом, улыбнувшись, добавила: — В том самом, где ты хранишь чудесный абсент?

 — Тина! — рассмеялся он, немного приподнявшись и посмотрев мне в глаза. — Я наложу на двери дополнительные чары, чтобы ты не смогла добраться до него! Это очень опасный напиток!

 — Да ну тебя! — так же звонко рассмеялась я, а затем легко поцеловала его в щёку и вернулась в тёплые объятия. — К твоему сведению, я не люблю пить в одиночку, Лестата здесь уже нет, а печень Дамблдора точно такого не выдержит. Так что ты единственный кандидат на такое приятное времяпрепровождение.

 — Я ещё от прежнего раза отойти не могу, а ты уже предлагаешь снова… — с улыбкой проговорил Северус, и его фраза ещё больше рассмешила меня.

 — Ну, не прямо сейчас… но потом как-нибудь, вполне возможно…

 — Да, как-нибудь, через несколько лет! — со смехом в голосе воскликнул он.

 — Абсент — это явно не твой напиток! — рассмеялась я, поцеловав его плечо. — Но ничего, в мире есть ещё много замечательных напитков от сорока градусов и выше…

 — Я думаю, что для нас больше подойдут напитки от сорока градусов и ниже… — Северус с надеждой посмотрел на меня, и мне не оставалось ничего иного, как обречённо согласиться:

 — Хорошо, как скажешь! Я всегда могу встретиться с Лестатом для более крепких…

 — Тина! — возмущённо воскликнул он, внимательно посмотрев мне в глаза. — Я прекрасно знаю, что происходит, когда вы двое выпиваете, причём ты сама же мне об этом и рассказала! Даже думать об этом не смей!

 — Ладно, ладно! — рассмеялась я скорее своей недальновидности, чем его запретам. — Если честно, мне сейчас даже не очень и хочется сильно напиваться… Мне и так хорошо, рядом с тобой.

 — Мне приятно это слышать… — бархатистым голосом прошептал Северус прямо над моим ухом. — Тина?..

 — М-м-м?..

 — Ты так защищаешь детей, так переживаешь за них… Почему?.. Почему вы с Томом?..

 — Ты хочешь узнать, почему у нас не было детей? — догадалась я, и он кивнул в знак того, что мои догадки были верны. Тяжело вздохнув, я протянула: — Не знаю…

 — Тина, если я затронул тему, которая неприятна для тебя… — виновато начал говорить Северус, видимо, что-то уловив в моём голосе, но я быстро перебила его:

 — Нет, нет, всё в порядке. Честно. Это вполне нормальный вопрос с твоей стороны. Наверное, всё дело в том, что мы… мы тогда были очень увлечены своей работой. Том только вошёл во вкус, только стал действительно отличным профессионалом в своей области. А я так привыкла пропадать на работе целыми сутками, что даже представить себе не могла, что смогу оставить заведование отделением, даже на небольшой отрезок времени.

 — Хочешь сказать, что всё дело было только в работе?

 — Да нет, конечно, не только в ней. Знаешь, я в душе… я очень боялась, что не смогу дать… ребёнку той любви и заботы, которую обычно дарят матери своим детям. Что я не смогу стать хорошей матерью, у меня же столько произошло плохого в жизни… Мать — это Бог в глазах ребёнка… Северус, это, наверное, глупый вопрос, но ты видел когда-нибудь рождение детей?

 — Нет, — честно ответил он, повернувшись немного набок, чтобы лучше видеть моё лицо. — А ты видела?

 — Да, — улыбнувшись, согласилась я, — я же врач. Неподалёку от того здания, в котором мы с тобой были, есть другое крыло, где находится акушерский стационар. Заведующий отделением был моим очень хорошим другом, и иногда, когда день был особо паршивым, я сбегала туда ненадолго и приходила смотреть роды. Знаешь, почему-то женщины считают, что чем больше врачей будет вокруг них — тем лучше пройдут роды, поэтому меня никто никогда не выгонял, хотя я по специальности была нейрохирургом, а не акушером.

Я замолчала ненадолго, словно погрузившись в пучину воспоминаний, а потом задумчиво продолжила:

 — Роды — это очень тяжёлое испытание для женского организма. От шести до двадцати часов схваток, потом несколько часов потуг. Это очень больно, Северус, очень, даже несмотря на обезболивание. И вот когда уже ребёнок появляется на свет, чаще всего весь синий с белым, когда он первый раз кричит… Я всегда в такие моменты смотрю на лицо женщин, только что понявших, что они стали матерью. И всегда они плачут. От счастья плачут. И в этот момент я по их лицам вижу, что они уже не помнят всей этой ужасной боли. В этот момент они целуют маленькое чудо, уже порозовевшее и тёплое. И плачут от счастья. Ты даже представить себе не можешь, какие эмоции меня переполняли в этот волшебный момент. Ты даже не представляешь, какое это чудо природы — только что родившийся маленький человек. И ты даже не представляешь, какое счастье, какая безграничная любовь в такие моменты видны в глазах матери. Мать — это Бог в глазах ребёнка.

 — Невероятно… — всё ещё находясь под впечатлением от моего рассказа, произнёс он. — Знаешь, Тина… если бы у меня была такая возможность, я бы тоже очень хотел посмотреть на это… Мы бы могли попробовать…

 — Северус… — выдохнула я и прижалась к его обнажённой груди. — О чём ты вообще говоришь?.. Я ещё не сказала тебе «да»… а ты уже предлагаешь…

 — Тина… всё зависит только от тебя, — серьёзно ответил Северус, снова крепко обняв меня и поцеловав в лоб. — Я готов быть с тобой рядом. И мне бы очень хотелось, чтобы ты родила мне ребёнка. Я готов воспитывать его вместе с тобой. Рядом. И у меня нет иллюзий на этот счёт, я прекрасно понимаю, как это будет непросто. Но я готов попробовать.

 — Давай отложим эту тему… — растерянно предложила я, не решаясь посмотреть на него в этот момент, чтобы Северус, и так уже достаточно хорошо изучивший меня, не прочитал на лице чего-нибудь… лишнего, — на несколько лет точно. Мне ещё только двадцать три. Я могу родить и в двадцать пять. И в двадцать восемь.

 — Тина… — уже по интонации я поняла, что он будет упрямо настаивать на своём, так что сразу же перебила его:

 — Северус, пожалуйста! Я и так боюсь остаться вдовой, после всего, что услышала в пятницу… а если я останусь вдовой с ребёнком на руках… Ты понимаешь, что я сойду с ума от горя? Ты понимаешь, что этот человек, только появившийся на свет, потеряет разом двух родителей?

 — Я не допущу этого… — прошептал в ответ Северус, немного приподняв моё лицо, чтобы я всё-таки посмотрела на него.

 — Нет, давай ты сначала закончишь все свои дела, а потом мы подумаем об этом ещё раз? Я очень прошу тебя!

 — Хорошо, — нехотя согласился он, и я облегчённо выдохнула, радуясь про себя, что мы смогли избежать ссоры по этому поводу. — Но мы обязательно вернёмся к этой теме, как только я закончу все свои дела…

 — Договорились, — едва заметно улыбнулась я.

 — Тина? — как будто внезапно осознав что-то важное, встревоженно спросил Северус, и я настороженно произнесла:

 — Что случилось?

 — А почему?.. Почему ты до сих пор не?..

Догадавшись, что он имеет в виду, я рассмеялась, а в его взгляде читалось ещё большее недоумение.

 — Северус! Я же врач! Я знаю, как правильно… подходить к вопросам планирования семьи. Если бы я забеременела ещё тогда, в Рождество, то экзамены мне пришлось бы сдавать уже будучи на седьмом месяце, и поверь мне, это было бы очень… заметно. И у многих преподавателей возникло бы достаточно вопросов по этому поводу.

 — Но как?.. — опять поинтересовался Северус, но я с улыбкой на лице перебила его:

 — Северус, пожалуйста, давай закроем эту тему. Я могу прочитать тебе огромную двухдневную лекцию на тему: «Нормальная физиология женского организма», но я думаю, для тебя это будет слишком. Тебе пока хватит изучения нормальной анатомии женского организма.

 — Да, кстати!.. — хитро улыбнувшись, проговорил он. — Знаешь, мне кажется, я пропустил пару уроков изучения нормальной анатомии. Вы бы не могли повторить их для меня, доктор Велль?

 — Конечно, профессор Снейп! — сразу же поняв его намёк, обольстительно улыбнулась я. — Сколько угодно! Когда мы можем начать?

 — Прямо сейчас! — пылко прошептал Северус и, наклонившись надо мной, стал неистово целовать моё лицо, шею, грудь. И я полностью погрузилась в изучение этой непростой темы.

***

Проведя как обычно очередное собрание, я поднялся в свой кабинет, куда до этого пригласил Долохова и Лестрейнджа, потому как мне нужно было переговорить с ними по одному важному вопросу. И как только я закончил его обсуждение, которое требовало особой осторожности и деликатности, то задумчиво уставился в окно на непроглядную темноту, полностью покрывшую сад поместья Малфоев, медленно гладя в этот момент Нагайну, устроившуюся на моих плечах. Несмотря на то что моя любимица была довольно тяжёлой, мне не было трудно вот так постоять с ней какое-то время. А она никогда не задерживалась на моих плечах дольше положенного.

«И почему Тина не любила змей, интересно… — подумалось мне, когда я медленно провёл кончиками пальцев по гладкой коже Нагайны. Мне нравились эти прикосновения, так же как и ей. — Не такие уж они и мерзкие… совсем даже наоборот. Хотя и не скажи, что безобидные. Наверное, в этом всё и дело…»

Я уже хотел было прикинуть, сколько же моя маленькая помощница убила людей, никак не меньше, чем любой другой Пожиратель Смерти, но вдруг в дверь кабинета неуверенно постучали. Я, прекрасно зная, кто же решил потревожить мой покой, взмахнул рукой, и дверь, щёлкнув, открылась.

 — Мой лорд… — страстно обратилась ко мне Беллатриса, а Нагайна тем временем осторожно сползла с плеч, вежливо оставляя нас одних.

 — Да, Белла? — наклонив голову сначала в одну сторону, а затем в другую, ведь мои мышцы немного устали от такой тяжести, обратился я к своей гостье, и она, дождавшись, когда я повернусь к ней лицом, радостно ответила:

 — Я выполнила ваш приказ, милорд. Они согласны помогать вам. Всё так, как вы и говорили.

 — Чудесно, — довольно улыбнулся я, но Беллатриса продолжала стоять и смотреть на меня, и я понял, что она сказала далеко не всё, что хотела.

 — Какое задание вы дали Рудольфусу? — осторожно спросила она, а я, усмехнувшись, задал встречный вопрос:

 — А что, Белла, ты не общаешься со своим мужем?

 — Мы в последнее время редко видимся, — тихо ответила Беллатриса, стараясь никак не показывать, что мои слова её задели. Но и это было далеко не всё, что она хотела сказать, так что я продолжил выжидающе смотреть на неё. И Беллатриса, верно истолковав мой взгляд, медленно подошла ко мне на расстоянии одного шага и прошептала: — Повелитель… я… я подумала, что если бы у вас был… наследник, то вам было бы проще… бороться за чистоту крови. У вас был бы кто-то, кто точно бы не бросил, опора, поддержка…

 — И ты готова благородно родить мне его? — насмешливо поинтересовался я, догадавшись, в какую сторону та клонила.

 — Да, мой лорд, — без капли сомнения проговорила она на выдохе. — Вы прекрасно знаете, какая у меня родословная… и какая магическая сила…

 — Белла, по-моему, мы уже обсуждали этот вопрос однажды, разве нет? — снова уточнил я, сделав несколько шагов к своему рабочему столу и присев на него.

 — Я подумала, что за прошедшее время вы изменили своё мнение, повелитель, — сказала Беллатриса, повернувшись влево, чтобы видеть меня, но подойти ближе уже не рискнула.

 — Неужели новость об очередном сыне твоего мужа так подкосила тебя? — наверное, я бы и вовсе рассмеялся, но джентльмен внутри всё же решил благоразумно не делать этого в открытую, правда, широкую улыбку я всё равно не смог сдержать. — Она… она же тоже из чистокровной семьи, да?

 — Она родная сестра Нотта, — без капли ревности произнесла она, преданно смотря мне в глаза.

 — Ясно, — протянул я, ведь та радость, что была у моего верного последователя, который был в этом кабинете буквально полчаса назад, её можно было ощутить даже без врождённой способности к легилименции. — И ты тоже хочешь ощутить радость материнства? Но тебе же необязательно обращаться с подобной просьбой ко мне…

 — Я просто думаю о ваших интересах, повелитель, — мигом сообразив, что моё мнение нисколько не поменялось за двадцать лет, Беллатриса всё же продолжала стоять передо мной, ожидая моей реакции.

 — Моих интересах… — задумчиво повторил я, а затем привстал со своего места, подошёл к ней почти вплотную и прошептал: — Белла, милая, зачем мне младенец, если у меня есть такая верная помощница, как ты? Ты же прекрасно знаешь, что смерть мне больше не страшна, так что о наследниках… я как-то не планировал их заводить, если честно. Неужели ты обижена на меня за то, что я попросил тебя избавиться от ребёнка двадцать лет назад?

 — Мой лорд, я никогда… я… — страстно прошептала она, буквально опьянев от моей близости.

 — Вот и чудесно, — на выдохе сказал я, намеренно дразня её. — Ты спрятала то, что я просил тебя спрятать?

 — Да, повелитель, — снова послушно ответила Беллатриса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня, поскольку ей было прекрасно известно, как я не любил необдуманные касания кого бы то ни было.

 — Умница, — я легко коснулся указательным пальцем её подбородка, как бы в награду за выполнение одного моего маленького поручения, и она закрыла от удовольствия глаза. — Такая послушная девочка… ты же придёшь ко мне сегодня ночью?

 — Да, повелитель, — повторила она, находясь на грани безумства, и я, довольно улыбнувшись, прошептал:

 — Тогда оставь меня сейчас одного, мне нужно немного подумать.

 — Как скажете, повелитель, — я убрал руку от её лица, и Беллатриса, открыв глаза и посмотрев на меня с неисчерпаемым обожанием, облизнула губы и послушно вышла из кабинета, оставив меня наедине с мыслями.

«Прекрасная родословная, сильная волшебница, преданная последовательница… — перечислил я, снова подойдя к окну, и прислонился к холодному стеклу, словно оно могло хоть как-то передать свой холод мне, ведь в последнее время моё сознание всё больше заполняли эмоции, а они сильно мешали логически думать. — Почему я тогда попросил её избавиться от ребёнка? Почему я не позволяю ей этого сейчас?»

Хоть я и задал эти вопросы, но мне были прекрасно известны ответы на них. На самом деле, я плевать хотел и на родословную, и на магическую силу. Единственная женщина, от которой я хотел ребёнка, была никак не связана с магией и добровольно убила и себя, и его, моего единственного сына. И вроде бы мне ничего не стоило попросить о такой мелочи Беллатрису, и мне бы даже не пришлось ждать шесть лет, как это было в прошлый раз, потому как Белла никогда бы мне не отказала, даже наоборот, но… вся ирония была в том, что ни от кого другого, кроме моей настоящей супруги, этот ребёнок был не нужен.

***

 — Абсцесс мозжечка или разрыв аневризмы? — быстро произнесла я, войдя в свой кабинет и держа в руках толстую историю болезни.

 — Абсцесс, — так же быстро ответил молодой врач с чёрными прямыми волосами средней длины в тёмно-синем хирургическом костюме, невозмутимо сидевший на диване из чёрной кожи и читавший толстый лекарственный справочник, который мне недавно прислали.

 — Вот любишь ты всякую дрянь! — рассмеялась я, протянув ему историю. Том поднял на меня взгляд и, улыбнувшись, взял её в руки.

 — Операция через сорок минут, совместно с ЛОР-отделением, там ещё хороший такой гнойный средний отит. Я посижу здесь немного, отдохну, а потом пойду мыться и готовить доступ. А ты, как дашь задание студентам, тоже приходи, ты же у нас специалист по абсцессам, — пояснила я, сев в своё мягкое кресло впервые за всё утро начиная с восьми часов, а к тому времени уже было двенадцать.

Я откинулась назад и закрыла глаза, и вдруг до меня донёсся спокойный голос моего мужа:

 — Разумеется, — задумчиво ответил он, перелистнув страницу. — Этого не было бы, если бы ты меня не завалила на экзамене на этом несчастном абсцессе. И кстати, к студентам ты пойдёшь сама.

 — Почему это? — я открыла глаза и, выпрямившись в кресле, озадаченно посмотрела на него.

 — Тина, ты серьёзно считаешь, что я пущу тебя в операционную на вскрытие гнойника в таком состоянии? — невозмутимо поинтересовался Том, всё ещё сосредоточенно изучая историю своего пациента.

 — В каком «таком» состоянии? — удивлённо переспросила я, встав с кресла и подойдя к нему.

 — Вот в таком, — Том поднял на меня взгляд и, обхватив за талию, крепко обнял и прижался щекой к моему немного выпиравшему животу. — Тем более что там точно работы часов на восемь, не меньше. А если ты не забыла, Дэвидсон запретил тебе стоять больше, чем три часа.

 — Неужели специально дошёл до акушерского отделения ради этой информации? — рассмеялась я и сразу же получила исчерпывающий ответ:

 — Конечно. Тина, ты совсем себя не бережёшь! А между прочим, вот тут… — он нежно провёл ладонью по моему животу, — тоже живой человек. И ты должна заботиться о нём! Не дай бог, что-то случится с тобой или нашим сыном, я этого не переживу…

 — Почему ты всё-таки так уверен, что у нас будет именно мальчик? — мягко улыбнувшись такой нежности, полюбопытствовала я.

 — А ты разве не хочешь, чтобы у нас был сын?

 — Я, если честно, буду рада и дочке, и сыну, мне не очень принципиально! — рассмеялась я, приобняв его голову и по привычке начав перебирать чёрные пряди. — А вот к студентам идти не очень хочется…

 — Тина, ради всего святого! Сейчас студенты — это самое то для тебя. Я сам со всем разберусь, уже давно не начинающий хирург, — решительно заверил меня Том, внимательно посмотрев мне в глаза.

 — Хорошо-хорошо! — сдалась я от его спокойной уверенности, а затем отошла к своему столу и начала искать папку с журналами. — Как скажешь! Кстати, а какое сегодня число?

 — Тринадцатое июля. Ты в последнее время стала такая рассеянная! Может, мне тебе ещё и год напомнить?

 — Будь так любезен! — съязвила я, найдя наконец то, что искала, и сразу же услышала спокойный голос в ответ:

 — Тысяча девятьсот пятьдесят девятый. Профессор Реддл, идите уже к студентам, они, бедные, давно не слышали ласковых слов от вас!

 — Ох, ещё две недели и семестр наконец-то закончится! — обречённо вздохнула я, понимая, что в операционную сегодня я точно не попаду. — Хоть отдохну месяц от этих бездельников…

 — Тина, ты точно так же можешь сказать и про врачей, работающих у тебя в отделении, — рассмеялся на моё недовольство Том, сосредоточенно продолжая вчитываться в историю. — И даже близко не подходи к операционной сегодня!

 — Ладно-ладно! Я всё поняла! Пошла к студентам… — взяв в руки журналы и учебный материал, я послушно направилась к выходу из кабинета, но не смогла не обернуться и ещё раз с улыбкой посмотреть на своего мужа.

В тот тёплый июльский день Том был таким спокойным, уверенным в себе, впрочем, как и всегда. Кто же знал, что всего через несколько дней все его опасения станут реальностью… 

 — Тина, проснись! — кто-то усиленно тормошил меня за плечо, и я, открыв глаза, удивлённо посмотрела на мужчину с чёрными волосами до плеч.

 — Что случилось? — заспанным голосом поинтересовалась я, пытаясь отогнать от себя сон.

 — Ты плачешь… что тебе приснилось? — обеспокоенно спросил Северус, проведя кончиками пальцев по моим щекам.

 — Не знаю… — растерянно выдохнула я, а затем снова устроилась у него на плече. — Просто сон… не бери в голову. Уже утро?

 — Почти… — прошептал в ответ он, прикоснувшись губами к моей щеке.

 — Северус?

 — Что, любимая?

 — А какое сегодня число?

 — Восьмое марта, — немного удивившись моему вопросу, произнёс он, нежно проводя ладонями по моим рукам, — тысяча девятьсот девяносто шестого года.

 — Спасибо за уточнение! — съязвила я, а по спине пробежал холодок, ведь я уже слышала подобное однажды.

 — Ты стала такой рассеянной в последнее время… — задумчиво прошептал Северус и, прижав меня к груди, добавил: — Попробуй заснуть, ещё очень рано…

 — Хорошо… — тихо ответила я, а сама, тяжело вздохнув, подумала про себя, закрыв глаза и прижавшись к тёплому телу любимого мужчины:

«Может, это и есть мой второй шанс?.. Не может же всё повториться? Никого уже и в живых нет давно… Неужели я не имею права на счастье? Неужели я не имею права быть счастливой замужней женщиной? Он же обещал мне, что будет осторожен… обещал…»

И в тот день, рано утром, восьмого марта тысяча девятьсот девяносто шестого года я всё-таки приняла решение, перевернувшее всю мою жизнь.