Кит: «Нам нужно поговорить, Пи»

Туан: «Приезжай»

Сингто в очередной раз посмотрел на лежащий на прикроватной тумбочке телефон с незакрытым окном сообщений. Кит сейчас приедет, — парень нервно взъерошил и без того растрепанные волосы. Поговорить действительно было нужно.

Странно.

Это было первое слово, пришедшее на ум, когда Прачая обратил внимание на непривычное поведение младшего. Нет, на первый взгляд все было, как обычно: Крист улыбался, носился ураганом, засыпал при первой же возможности, заряжал всех вокруг своей неудержимой энергетикой, но… Он уходил от прикосновений. Сингто не знал, заметил ли хоть кто-нибудь еще его странные, порой нелепые отговорки. Кто-то по привычке забросил руку на плечи — Перават вывернулся со словами: «Устал, спина болит!» Кто-то потянул за рукав — выдернул руку: «Прости, кажется, я забыл телефон в гримерке». Кто-то протянул ладонь для рукопожатия — неловко улыбнулся и потер свою руку о джинсы: «Ох, ладони вспотели».

И так целый день. На протяжении уже…скольких дней? Этого Сингто не знал, потому что не всегда выпадала возможность побыть с Кристом. Но и не заметить не мог. Ведь ему самому было жизненно необходимо касаться Перавата, обнимать его, наполняться его светлой энергией, чтобы потом, без него, как-то продержаться до следующего контакта.

Контакта? Черт!

До следующей встречи. До следующего взгляда глаза в глаза. До следующего объятия. Так — верно. Ведь речь о Кристе. Его Кристе. Кристе, который сегодня при встрече отступил на шаг. Который отвел глаза в ответ на удивленный таким маневром взгляд. Который выдернул из его ладони ледяные пальцы, нервно рассмеявшись и отговорившись…чем?

Сингто не помнил. Он был слишком ошеломлен. Он слишком горел желанием понять. И именно поэтому едва дождался момента, когда Крист будет один, чтобы выловить его в коридоре, сжать чужие плечи, прижать к стене.

— Что с тобой происходит, Кит?

Попытался заглянуть в глаза младшего и отшатнулся от плескающегося в них страха.

— Кит? — Прачая потянулся было, но тут же отдернул руку, когда заметил, как прошило дрожью тело Криста.

— Прости, Пи, — Перават по-прежнему отводил взгляд. — Я все расскажу. Тебе — расскажу. Только позже. Хорошо?

Сингто смог только кивнуть. Выдавить хоть слово не давал горький комок в горле. А когда Крист развернулся и, слегка ссутулившись, побрел прочь по коридору, не вышло даже окликнуть его.

Синг весь день места себе не находил. И только дома смог немного разогнать нервное напряжение, вышагивая из угла в угол, нечеловеческим усилием воли отбрасывая подальше телефон, чтобы не названивать беспрестанно. Уже после душа, уже почти уговорив себя поспать, уже ни на что не надеясь, Сингто услышал звук входящего сообщения.

***

Крист, коротко стукнувший в дверь, был бледен, взъерошен и непривычно тих. Сингто растерянно моргнул — теперь, даже не пытаясь натянуть на лицо подобие улыбки, младший напоминал тень самого себя прежнего. Прачая с трудом сглотнув вновь образовавшийся в горле ком, посторонился, освобождая путь в квартиру, и лишь поинтересовался:

— Ты голоден?

— Нет, — коротко качнул головой Крист. — Но от кофе не откажусь.

Проследовав за Прачаей в кухню, где тот тут же захлопотал вокруг гостя, он уселся на табурет и преувеличенно внимательно принялся рассматривать столешницу, словно собираясь с мыслями. Вот коротко скрипнула дверца навесного шкафчика, стукнули по поверхности стола две чашки, уютно зашумел чайник. Крист не смотрел на старшего, он вслушивался в знакомые давным-давно звуки и, кажется, успокаивался. По крайней мере Сингто, исподтишка наблюдавший за Пераватом, заметил, как расслабленно опустились его плечи.

Вот только кофе Кристу, кажется, был не нужен. Тот только обнимал ладонями чашку с горячим напитком, словно пытаясь согреться. И молчал. Сингто не торопил. Он не хотел вновь увидеть тот пугающий страх в глазах дорогого ему человека. И когда Прачая почти смирился с тем, что не услышит ни слова, Крист заговорил:

— Я слабо представляю, Пи, как рассказать тебе о том, что случилось. Даже тебе. Или тем более тебе. Но сделать это я должен, потому что… — Крист запнулся, но уже решительнее продолжил: — В прошлую пятницу на меня напали…

— Что?! — Сингто вскочил с места, опрокинув табурет. — Как? Кто? Ты пострадал?

Бросив короткий взгляд на побледневшего друга, Крист тускло улыбнулся:

— Не путай мои мысли, Туан, я и без тебя с этим прекрасно справлюсь. Все вопросы потом, хорошо?

Нехотя Сингто кивнул в ответ, вновь уселся напротив и напряженно сцепил руки в замок. Крист же продолжил, не отводя более взгляда от чашки остывающего кофе в своих руках, рассматривая ее так пристально, будто хотел разглядеть на дне нужные ответы.

— В арке возле дома. Возле самого дома. Да, поздно было. Я еще даже шаги услышал, а вот оглянуться не успел. Он шокером в бок ткнул. Но, видимо, он разряжен был, или толстовка слишком плотная, но я не вырубился. Не вырубился, но сделать ничего не мог. А он… Он трогал, Туан. Сначала лицо трогал, пытался пальцами в рот залезть. Я так зубы сжал, что потом даже удивлялся, что они не раскрошились нахер. У него пальцы табачным дымом воняли, Туан. Так мерзко.

Крист покачал головой, с трудом сглотнул и продолжал, каждым словом будто кромсая душу Сингто:

— Я толком не помню, что он говорил. Он постоянно что-то говорил. Какой я сладкий, и как бы меня было здорово…ну, это…ты понимаешь. У меня в ушах до сих пор стоит его шепот. Неприятный такой, как будто голос трескался. Как будто по нервам. А когда я зубы так и не расцепил, он мне капюшон на глаза натянул. И толстовку задрал. Живот щипал…соски… тоже щипал. И кусал. А потом… Потом джинсы расстегнул…

Парень говорил, казалось, через силу. Паузы между словами становились все чаще, все дольше. Прачая не выдержал:

— Кит… — хотел остановить эту пытку.

— Я должен договорить, Пи. Нужно выговориться. Я гуглил.

— Прости. Конечно.

Сингто остался на месте, только сильнее сжал кулаки. До побелевших костяшек. И желал, даже не в глубине души, а на самой ее поверхности, вот так же сжать пальцы на горле вполне конкретного …человека? Нет, язык не поворачивался так назвать того, о ком сейчас рассказывал Крист.

— Он сначала мне дрочить пытался. А у меня не стоял. Представляешь, Туан? На таблички «Вход» и «Выход» стоит, а тут не встал!

В коротком смешке Криста слышались истерические нотки. С трудом удерживая себя от того, чтобы рвануть к нему, Сингто бледнел все больше.

— А потом сказал, что с этой стороны я бесполезный. Лицом к стене развернул. И руку сзади в штаны засунул. Шарил… там… ну, ты понимаешь… пальцами своими… Так противно, Туан. А я сделать ничего не мог. А он все гладил…шарил…царапал… И шептал постоянно. И вонял потом и табаком. А потом уже почти… ну… палец засунул… — Крист рвано выдохнул и вдруг зачастил: — А тут такси тормозит рядом с аркой. И люди выходят. И в нашу сторону. Он от меня отпрыгнул в тень. А меня аж скрутило всего от мерзости. Пытаюсь сказать что-то им, людям этим, а не могу — язык не поворачивается. Они, наверное, решили, что я пьяный, шатало меня очень уж. Но я все равно пошел следом. Я с тех пор дома не хочу появляться. Вот скажи мне, Пи, — Крист, наконец, поднял взгляд на старшего. — Зачем я ходил в спортзал наращивать мышечную массу, если в нужный момент толку от нее не было?

Перават смотрел требовательно, и Сингто не мог проигнорировать такой взгляд:

— Потому что подлость страшнее физической силы, Кит.

Тот кивнул, словно соглашаясь:

— Это и было самое страшное, Пи Синг. Беспомощность. Зависимость от этого больного ублюдка.

Он сделал глоток давно остывшего кофе и поморщился:

— Кофе, кстати, не очень.

И улыбнулся. И пусть эта улыбка была бледной и до невозможности короткой, но Сингто был рад и этому. Правда, стоило прояснить еще один вопрос:

— Кит, ты сообщил о нападении?

— Нет, конечно! — Крист посмотрел на старшего, как на ребенка неразумного. — Что бы я сказал? Меня не ограбили, не избили, не изнасиловали, в конце концов. Все, чего бы я добился — статей на утро с заголовками «Перават доигрался в голубую любовь». А быть втянутым в скандал, да еще перед нашими мероприятиями — сомнительное удовольствие.

Синг покивал, соглашаясь с разумными доводами, но и оставаться спокойным не мог:

— Что я могу сделать для тебя, Кит? Я могу помочь?

— Можешь, Пи. Только ты и можешь.

Твердый взгляд, уверенный голос. Прачая едва заметно улыбнулся — теперь он узнавал Кита.

А значит, они справятся.