Сингто злился, когда в его жизнь пытались вмешаться без его на то разрешения. Впрочем, если начистоту, таких разрешений он никому раздавать не собирался. Еще Сингто не любил непрошеные советы. Но, если опять же начистоту, советов он также ни у кого не просил. Он вообще считал себя вполне взрослым и состоявшимся. И, что важнее, абсолютно самостоятельным.

Еще Сингто терпеть не мог, когда его пытались выпихнуть из привычного тихого интровертного мирка куда-то в «нормальную» жизнь. Сингто искренне не понимал, почему громкие встречи с малознакомыми людьми считаются более нормальными, чем, к примеру, спокойный вечер за любимой игрой. Не понимал, почему яркие неоновые огни ночных клубов должны быть привлекательнее мягкого приглушенного света бра над его кроватью. Он также искренне недоумевал, почему ему должна нравится разноголосая какофония в караоке, если он мог слушать музыку, негромко струящуюся из колонок, дополняющую легкими штрихами и без того уютную атмосферу.

Но больше, чем все это вместе взятое, Сингто не любил, когда его друзья пытались устроить его личную жизнь, подстраивая свидания, уговаривая на знакомство, пытаясь втянуть в групповые чаты с кандидатами и кандидатками на его, Сингто, сердце. Ну, и все остальные части тела в придачу. Сингто избегал говорить о личном, а потому никому, даже самому близкому другу, не признавался в том, что на самом деле в его сердце уже никого не впихнуть. Оно уже занято. Давно и прочно. Да так плотно, что и маленького зазора не осталось.

Его беспокойный сосед из квартиры напротив не оставил Сингто ни шанса в самый первый день, стоило лишь парням столкнуться возле лифта. Тогда самого Сингто было практически не видно под горой коробок с вещами. Да он и сам не видел почти ничего вокруг.

— Постой, я помогу! — раздался вдруг звонкий голос, когда Сингто наощупь пытался нашарить кнопку вызова лифта.

Сингто неопределенно угукнул, из всех сил стараясь не уронить пирамиду коробок, лишь каким-то чудом державшуюся в относительно ровном положении. И вдруг стало ощутимо легче. Пару раз моргнув, Сингто понял, что половина пирамиды перекочевала в руки стоящего напротив парня, а тот, как ни в чем не бывало, разглядывал Сингто и широко улыбался.

Тогда-то Сингто и пропал. Сразу. Словно с разбега бултыхнулся в воду, которая тут же накрыла его с головой.

«Безнадежно», — думал Сингто, залипая взглядом на губах своего соседа, когда тот что-то рассказывал при каждой встрече. Даже под пытками Сингто не вспомнил бы сам предмет разговора. Эти губы, пухлые, чётко очерченные, мягкие даже на вид, не давали ему покоя ни во сне, ни наяву.

«Безнадежно», — вздыхал Сингто, провожая взглядом силуэт своего соседа, когда подглядывал сквозь щелку между задернутыми шторами, как тот спешит по утрам к своей машине, припаркованной тут же, на стоянке перед домом.

«Безнадежно», — обреченно качал головой Сингто, когда по вечерам прислушивался к шуму лифта, выжидая, что в подъезде раздадутся знакомые быстрые шаги, а дверь напротив, предварительно коротко скрипнув, закроется с тихим щелчком, отгораживая собой того, от которого Сингто не хотел бы отгораживаться.

Сингто понимал, что ничего толком не знает об этом парне. Только имя. Короткое, звонкое — Крист. Которое он частенько проговаривал вслух, воображая, как однажды обязательно наберется смелости, заявится в квартиру напротив и скажет: «Хей, Крист, а пойдем на свидание!» А Крист, даже не удивившись, уточнил бы: «На дружеское?» И тогда Сингто ответил бы ему так уверенно, как только умел: «Нет, с перспективой в долго и счастливо!»

Безнадежно.

А потом раздался телефонный звонок. Пи Джейн уверял, что ему нужно срочно пойти на уже организованную встречу.

— Я не хожу на свидания вслепую, Пи, — как мог, мягко произнес Сингто, при этом раздраженно пнув диван и чуть слышно скрипнув зубами от тупой боли в ноге.

— Может, тебе стоило бы сделать исключение? — спросил друг и тут же добавил, не дожидаясь ответа: — В любом случае тебя уже ждут. Я сейчас сброшу тебе геолокацию.

— Не утруждай себя, Пи. Я не пойду, — отрезал Сингто.

Было ли ему стыдно перед кем-то неизвестным? Немного. Может быть. Пусть всё решили за него, но, тем не менее, Сингто чувствовал ответственность. Впрочем, не долго. Всего лишь до того момента, как до его слуха донесся более громкий, чем обычно, звук закрывшейся двери напротив. Несостоявшееся свидание покинуло мысли Сингто. Вместо этого он весь вечер провел за размышлениями, что могло произойти у Криста, что вызвало в приветливом парне досаду.

Второй раз Пи Джейн пытался воззвать к его совести спустя всего неделю:

— Тебя ждут, Синг. Это, по меньшей мере, невежливо — вот так реагировать. Вернее, НЕ реагировать.

— Пи, — устало выдохнул Сингто. — Давай проясним. Я не договаривался. Я не обещал. Я не собираюсь никуда идти.

— Хорошо, — обреченно вздохнул Джейн. — Значит, мне снова придется извиниться.

В этот вечер Сингто долго торчал у окна, вглядываясь в припаркованные у дома машины, искал взглядом ту, которой сейчас там не было. А когда появилась, Сингто вдруг ощутил, как в груди что-то тревожно заскреблось. Из машины вышел Крист, неприлично красивый, одетый во что-то явно брендовое, подчеркивающее все достоинства его фигуры. Да, черт возьми, Сингто и так видел, что Крист состоит из одних достоинств. Колючий комок за ребрами стал гораздо ощутимее, когда Сингто понял, что буквально только что кто-то еще видел, насколько Крист красив.

А еще в этот вечер Сингто напился. Нашел в шкафчике бутылку виски, презентованного кем-то на… Вот повод вспомнить не удалось. Да и неважно это было. Главное, что сейчас эта бутылка нашлась как нельзя вовремя. Сингто редко употреблял алкоголь. И, наверное, именно поэтому ему хватило пары стаканов, чтобы забыться сном, в котором его снова преследовали четко очерченные губы, раз за разом повторяющие одно слово.

Безнадежно.

Прошло еще пару недель. Сингто уже почти расслабился, не ощущая в эти дни дружеской назойливости Пи Джейна, как он вдруг позвонил как раз в тот момент, когда Сингто в окно наблюдал за направляющимся к машине Кристом. Снова разодетым в бренды Кристом. Ревностью окатило с головы до ног внезапно и горячо.

— Снова ждут? — спросил Сингто у мобильного вместо обычного приветствия.

— Снова, — согласился Пи Джейн.

Сингто не понимал, зачем другу нужно так настойчиво устраивать его личную жизнь. Но понимал, что нужно было что-то, наконец, решать. Положа руку на сердце, Сингто и представить себе не мог, что наберется достаточно решимости подойти к Кристу со своим этим «долго и счастливо». У Криста уже с кем-то вполне «счастливо», судя по всему. Сингто уже почти ответил, что он согласен, что ему нужно всего полчаса на сборы, что он ждет геолокацию места встречи, как вдруг стало тошно.

Тошно при мысли, что напротив маячить будет чужое лицо. Сколько ни вглядывайся, он не увидит на щеках глубоких ямочек, не рассмотрит на скуле едва заметный шрам, не зависнет на мягких даже на вид губах. Он не услышит звонкий голос и даже мечтать не сможет, как проведет кончиками пальцев по серебряному браслету, обхватывающему запястье. Это будет куда как более нечестно по отношению к тому человеку, что так настойчиво пытается добиться его, Сингто, внимания. И пусть сейчас сам Крист где-то неплохо проводил время, Сингто делить себя не мог и категорически не хотел.

— Прости, Пи, — тихо ответил он на демонстративное покашливание в трубке, когда пауза слишком затянулась. — Я не могу. Я потом объясню, но сейчас просто поверь. Не могу.

— Ты безнадежен, — вздохнул напоследок Пи Джейн и отключился.

Безнадежен.

Сингто и так это знал.

Он потерял счет времени, раз за разом прокручивая вверх-вниз ленту инстаграма Криста, разглядывая давно изученные до последней черточки фотографии. Из колонок доносилась негромкая медленная мелодия, в чашке, стоящей на прикроватной тумбочке, дымился свежезаваренный чай, и Сингто был почти доволен жизнью, даже забывая рефлексировать, когда смотрел на покорившую его улыбку, то и дело мелькавшую на фотографиях, когда в дверь требовательно забарабанили.

— Звонок же есть, — проворчал Сингто себе под нос, слепо нашаривая ногами тапочки и торопясь открыть дверь шумному посетителю, пока тот не переполошил всех соседей.

Сингто раздраженно распахнул дверь и замер. На пороге стоял запыхавшийся Крист, уже занесший руку для очередной порции оглушительного стука.

— Что?.. — только и успел проговорить Сингто, смаргивая, пытаясь понять, реальный перед ним парень или галлюцинация.

Закончить мысль Крист ему не дал, бесцеремонно протискиваясь в квартиру, задевая плечом, разражаясь сбивчивой речью:

— Я не знаю, по кому ты там сохнешь, но учти, я от тебя не отстану, я упрямый. Всё, чего я достиг — это благодаря упрямству. Талантам тоже, но упрямство решало. И если я решил, что мы с тобой познакомимся поближе, значит, мы познакомимся. Зря я, что ли, твоего друга обхаживаю с просьбами замутить нам встречу? — Крист перевел дыхание, и, так как ошарашенный Синг продолжал молча таращиться на неожиданного визитера, продолжил: — Или я тебе совсем никак? Безнадежно?

Это слово, так часто звучавшее в голове стоп-сигналом, словно подстегнуло Сингто. Он шагнул к Кристу, не глядя захлопнул дверь и потянулся рукой к красивому лицу, чтобы неуловимо погладить кончиками пальцев тот едва заметный шрам, чтобы коснуться там, где образуется сводящая его с ума ямочка. Крист сверкал своими невозможными глазищами, глядя прямо и требовательно. А Сингто не мог себя остановить. Он гладил теплую кожу, терялся в сияющем взгляде, улавливал пальцами прерывистое дыхание Криста. А когда нерешительно потрогал контур четко очерченных губ, услышал тихое:

— Почему ты улыбаешься?

Сингто не знал. Кажется в тот момент он не знал даже собственного имени.

Зато в этот вечер он узнал совершенно точно, что губы Криста мягкие не только на вид.