Серёжа, как и обещал, вернулся ровно через две недели, такой же улыбчивый, но теперь из-за загара тёмный как бедуин.
Радостное «Ло-о-ось! Лосяра!» слышал весь двор.
— Лосик, наконец-то ты вернулся! — ревел Вася, утаскивая друга из шумного и переполненного двора.
— Вернулся, вернулся, медвежонок, — улыбался Серёжа. — Господи, Болгария — скучная, хотя и красивая. Ужасно соскучился!
— Да вы, батенька, зажрались! Скучно ему в Болгарии.
— Эх, без тебя везде скучно, лосик.
— И я тосковал, — пробасил рыжик. — Хотя и не могу пожаловаться на скуку.
— Ты всё-таки ходил к Анфисе?
— А то. Не мог же я наш цветочек оставить в одиночестве.
— Цветочек? — глаза Серёжи округлились в удивлении.
— Ну да. Яркий хрупкий цветочек.
— Редкий цветочек, — поддержал друга Сергей. — Пойдём, полюбуемся?
— Пойдём, — кивнул Вася и зашагал в сторону ларька.
От безудержного вопля «Мальчишки!» Анфису удержал только сумасшедший наплыв покупателей. Рассчитав последнего из этой очереди, она наконец смогла выплеснуть эмоции, бросившись Серёже на шею.
— Ёжик, ёжичек, ты приехал!
— Конечно, приехал, куда бы я делся? — парень аккуратно обнимал подругу.
Осторожно опустив девушку на землю, Сергей полез в сумку, висевшую на его плече.
— Смотри, что тебе привёз.
В небольшой рамке, под стеклом, красовалась картинка.
— Ух ты, жопа с веточкой! Я думала, ты забыл, — Анфиса рассмеялась.
— Как можно? Я же обещал.
— Это что? — Вася заглянул Серёже через плечо.
— Жопа с веточкой, — невозмутимо пояснила Анфиса.
— С веточкой вербы, на секундочку, — нахмурился рыжик. — Лосик, я тебя прибью!
— За что? По-моему, очень мило получилось, — Сергей пожал плечами.
— Потому что я догадываюсь, при каких обстоятельствах могла родиться идея этого… Даже не знаю, портрета или пейзажа.
— Ну, если у этой милой жопки был прототип… Был, Серёж? — Анфиса стрельнула глазами.
— Это плод моего воображения.
— Значит, Вась, точно не портрет, — резюмировала девушка и переключилась на подошедшего покупателя.
— Я бы сказал, это натюрморт, — шепнул Серёжа на ухо другу.
— Господи, Серёга, такое выродить мог только ты, — фыркнул Вася. — И кстати, вовсе я в воде не сидел. По крайней мере, не так долго, чтобы верба полезла изо всех щелей.
— Не изо всех, а только из жопы, — педантично поправил Серёжа.
— Да не сидел, не сидел, — Анфиса вернулась к разговору.
— Кстати, насчёт воды, — задумчиво протянул рыжик. — Фис, у тебя выходной когда?
— Начнутся послезавтра.
— Отлично. Ребят, как насчёт на рыбалку сходить? Основательно так, с рассветом?
— Я за, — Сергей в предвкушении потёр ладони.
— Я тоже за. А во сколько вставать?
— В три. Но часам к одиннадцати будем уже свободны. Дольше торчать там не имеет смысла.
Анфиса нахмурилась.
— На чём добираться-то будем?
— На великах, — в голосе Васи слышалась удивление, как будто девушка задала вопрос, ответ на который был очевидным.
— Есть у тебя велик, Анфис? — уточнил Сергей.
— Нет, — девушка покачала головой.
— Хреново, но не смертельно, — рыжик был невозмутим.
— Думаешь, на своих четырёх добегу? — рассмеялась Анфиса.
— Ты на двоих ходишь, — по тону Васи в очередной раз было неясно, шутит он или говорит серьёзно. — В любом случае, пробовать экстремальные практики перемещения не придётся. Я тебе «Каму» свою старенькую отдам. Я её уже перерос, пересел на «Десну».
— Ты просто отдашь мне свой старый велик? — на лице девушки читалось неприкрытое удивление. — Может, я его у тебя постепенно выкуплю?
— С дуба рухнула? — возмутился Вася.
— Вася имел в виду, что он против, — быстро вмешался Серёжа. — Фис, велик всё равно простаивает, Лосик действительно его уже пару лет как перерос.
— Вот именно, я предлагаю рентабельный вариант.
Анфиса поджала губы, не зная, как объяснить рыжику свою неловкость. Стоимость «Камы» секретом для неё не была.
— Ну как? — девушка переводила растерянный взгляд с одного приятеля на другого.
— Что, как?
— Вась, ты же можешь его продать и неплохо на этом заработать.
— Для «заработать» у меня есть ручки-ножки. А велик… Слушай, мы же проворонили твой День рождения в этом году? Или ещё нет?
— Мальчишки, день рождения у меня пятнадцатого июня, но тогда мы и знакомы-то не были. Значит, ни о каких подарках речи идти не может.
— А, то есть опоздали мы несильно, — уточнил Серёжа, похоже, принявший сторону друга.
— Ёжик, медвежонок, вы меня не слышали!
— Не-а. Мы собираемся на рыбалку. Ездим туда регулярно. На великах. У Васьки есть свободный, из которого он вырос, но продавать не хочет.
— Не хочу, — буркнул Вася. — Я на него почти всю зарплату за первую летнюю подработку угрохал. — В двенадцать, между прочим, лет. Вдруг к нему не будут бережно относиться? А тебе я бы доверил.
— Ладно, — кивнула Анфиса, сдаваясь. — Но тогда и от моих подарков в день рождения вы отказываться не будете. Когда они у вас?
— У меня в феврале, у Васьки — в апреле.
— А конкретнее?
— Шестого февраля и двадцатого апреля.
— Я запомню.
— Да пожалуйста, — хором согласились мальчишки. — Мы не против.
— Так что, пойдём? — уточнил Вася.
— Обязательно, — глаза Анфисы и Серёжи горели одинаковым азартом.
***
В оговорённый день к трём утра Анфиса стояла у своего подъезда. Через пару минут подошли и ребята, каждый со своим велосипедом. Ей транспортное средство Вася прикатил ещё накануне вечером.
— Ты пунктуальна, — улыбнулся Серёжа.
— Время — деньги… Или… Рыба? И вообще, точность, как говорится, вежливость королей.
— А вот мы опоздали, — рыжик виновато склонил голову.
— Да ладно вам. Всего-то пару минут пришлось подождать.
— А всё потому, что кое-кто очень нехотя вставал, — Вася толкнул друга в плечо.
— Так три же! Господи, рань несусветная! — Серёжа закатил глаза.
— Самое то, для рыбалки, по крайней мере, — не сдавался рыжик.
— Мальчики, пока вы выясните, кто виноват и что делать, я сама тут вырублюсь. Поехали уже.
— Слово дамы — закон, — галантно отозвался Серёжа.
***
К озеру ребята добрались к четырём утра, но встретить рассвет на берегу не получилось. Когда они доехали до водоёма, было уже почти светло.
— Ну вот, а я так хотела увидеть первые солнечные лучи, — расстроилась Анфиса.
— Это надо было в два выезжать, — со знанием дела протянул Вася. — В следующий раз так и сделаем.
— И ёжик предаст нас анафеме, — девушка улыбнулась темноволосому другу.
— Ёжик не предаст вас анафеме, он поедет с вами, просто ляжет раньше.
— А я говорил, — пробубнил Вася. — Что тебе мешало?
— Что мешало? «Скотный двор» дочитывал, чтобы вам из рук в руки книжку-то передать.
— Ой, что-то новенькое? — во взгляде Анфисы читалось жадное любопытство.
— Снова Оруэлл. Вам понравится. Хотя предыдущая и посильнее.
Анфиса уже приготовилась закричать восторженное «Да-а-а!», но Васина ладонь плотно прикрыла ей рот.
— Не вздумай вопить. Всю рыбу распугаешь. Я её неделю тут прикармливал, — угрожающе зашипел рыжик.
— Прости-прости, медвежонок. Я не подумала. Просто… Это же Оруэлл, понимаешь?
— Понимаю, но всё же не вопи.
— Молчу-молчу, — девушка примирительно подняла руки. — А на что ловим-то?
— На червя, мотыля и макуху. И вот ещё, это специально для линька, — Вася достал из рюкзака плотно закрытую банку.
— Что это?
— Творог с мукой и мёдом.
— А зачем? — Анфиса в недоумении сдвинула брови.
— Затем, что линёк такую штуку очень любит, а рыбы вкуснее я не знаю.
— Покажете, что делать, мальчики?
— Само собой, — кивнул Серёжа и принялся потрошить собственный рюкзак.
Через несколько минут Анфиса и Серёжа уселись на мостках и закинули удочки. Вася разматывать собственную снасть пока не стал. Вместо этого он достал из рюкзака три проволочных круга с натянутой на каркас сеткой.
— На дуршлаг похоже, — шёпотом прокомментировала Анфиса. — Это что, Вась?
— Это раколовки. Я тут не только рыбу прикармливал.
— А на что ты их ловить будешь?
— Раков ловят на несвежее мясо, — пояснил Сергей.
— Поэтому при вас наживку выкладывать не стану, — Вася, подхватив раколовки, пошёл дальше по берегу.
— Не знаю, как рыба, Анфис, а раки у нас точно будут. Им всего-то минут сорок надо на хорошую наживку, чтобы в садок набиться.
— Ёжик, а как их едят?
— Это мы тебе потом покажем.
***
Вопреки скепсису Серёжи, ребята разжились не только раками, но и свежей рыбой. Линьков, конечно, было больше всего. Видимо, Вася прикармливал их с особым усердием. Также улов порадовал окунями, карасями. Клюнула даже одна щучка граммов на четыреста. Удачливым рыбаком оказался Серёжа.
Анфисе, как самой неопытной, повезло чуть меньше. На её счету было полтора десятка линьков и два карася.
Что до раков, первый улов Вася принёс к половине шестого. После заменил наживку и вернул садки для новой охоты. Так что к десяти утра в мешке было примерно сотни три членистоногих.
— Ребят, а куда нам столько? — Анфиса попыталась приподнять улов.
— Надорвёшься, цветочек, — Вася перехватил у девушки добычу.
— Ну, что-то нам, а что-то — на продажу, — пожал плечами Серёжа. — Мы так всегда делаем.
— Значит, сейчас нам нужно быстро сбыть примерно половину?
— Типа того. Ты в деле?
— Ага. Только, мальчики, давайте не в нашем районе. Не хочу встретить Зинку — докапываться будет, почему, мол, домой не притаранила.
— Ничего ты не знаешь, Анфис, этих раков уже ждут, — Вася довольно ухмыльнулся.
— И ездить далеко не надо, — подхватил Сергей.
— Двадцать три рублика за полторы сотни, и мы в шоколаде.
— Получается, вы совмещаете приятное с полезным?
— Ну, в общем, да. И выйдет-то по семь рублей на человека. Ваське чуть больше, потому что это он их доставал и страдает из-за укусов, — Серёжа с сочувствием поглядел на травмированные конечности друга.
— Отказываюсь от своей доли в пользу медвежонка, — быстро вставила Анфиса.
— С чего это? — парни были единодушны в своём удивлении.
— Ну, так-то я к ракам вообще никакого отношения не имею.
— Я тоже, но свою долю получают все, кто участвует в рыбалке, — упрямо возразил Серёжа.
— в три утра вставала? — Рыжик грозно посмотрел на подругу.
— Ну да.
— Педали крутила?
— Ага.
— Увидела опарыша — не начала визжать?
— С трудом, но удержалась.
— Рыба у тебя клевала?
— Из жалости к моим скудным умениям, — прыснула Анфиса.
— Не из жалости, а потому что у тебя талант и усидчивость, — подмигнул Сергей.
— Сбывать с нами раков поедешь? — продолжал напирать Вася.
— Разумеется.
— Ну вот и закончили разговор.
— Медвежонок, ты сокрушителен в своей логике, — рассмеялась девушка.
— Именно, — безапелляционно припечатал Вася.
— Ладно, хорош трепаться, — Серёжа принялся сматывать удочку. — Надо идти, пока жара не зарядила.
***
К вечеру исцарапанными руками могли похвастать все трое, зато раков наелись от души. Варили у Васи дома, пользуясь тем, что Марина Витальевна — его мама — была на дежурстве.
Раки, как выяснила Анфиса, варятся двадцать пять минут. За это время Вася, доверив приятелю присмотр, выпотрошил и перечистил всю рыбу, которая причиталась девушке. Как на первый взгляд неповоротливому медвежонку удалось проявить чудеса скорости, Анфиса не понимала, но была искренне благодарна обходительному парню — самой возиться с чешуёй и внутренностями не хотелось.
— Что же, мальчики, жду вас на уху. Маменька с кавалером уезжают на неделю в профилакторий. Этот же мужик выбил мальчишкам путёвки в лагерь на две недели. Так что послезавтра вполне смогу вас угостить — мой последний выходной.
— Чё, прямо настоящая уха? — Вася с сомнением посмотрел на подругу.
— Ну да, рыба, картошка, гречка…
— Чё?
— Лосик, тебя заклинило на команде «Чё?» — хихикнул Серёжа.
— Милый наш цветочек, то, что ты описала, — это рыбный суп.
— Ну да, уха, — девушка непонимающе пожала плечами.
— У меня мама с-под Одессы. Так вот, там говорят, что уха и рыбный суп — это-таки две большие разницы, — пояснил рыжик.
— И в чём же они заключаются, разницы эти? — спросил Серёжа.
— Настоящая уха, детишечки, это много разной рыбы, немножко юшки и специи — укроп и зелень сельдерея. А из овощей — только резанная соломкой картошка и целые луковицы. И никаких круп, — Вася назидательно поднял указательный палец левой руки. — И помидоры, конечно. Ах да, солому-у-урчик, — мечтательно протянул юноша.
— Чё? — воскликнули ребята с одинаковым недоумением.
— Соломурчик — это давленый чеснок, с перцем, помидорами и половником юшки из ухи. Этим рыбу приправляют.
— Похоже, ухой нас кормит Вася, — не особо сожалея, капитулировала Анфиса.
— Именно, — юноша победно вскинул руки.
***
С бешеной скоростью летели месяцы. К апрелю Анфиса успела сменить несколько подработок и подрасти. Девушка прибавила сантиметров пять в росте, а фигура, наконец, перестала напоминать стиральную доску. Время от времени Воробьёва даже ловила на себе восхищённые взгляды Серёжи и Васи, с которыми так и не перестала общаться, даже несмотря на чудовищную занятость всех троих. За почти год ребята, наоборот, практически сроднились.
А ещё Анфиса поняла кое-что важное — мальчики ей нравились, оба. И что с этим делать, девушка понятия не имела. «Неправильно», «Неприемлемо» — именно так ответили бы ей ребята, если бы она решилась им признаться. Да и сама Анфиса понимала, насколько то, что она чувствует, противоестественно. Видимо, яблочко от яблоньки недалеко упало, и она такая же гулящая, как мать.
Подлила масла в огонь и сама Зинаида, однажды вечером затронув больную тему.
— Слышь, Фиска, — мать развалилась на диване и принялась щёлкать семечки.
— Ну? — Анфиса оторвалась от учебника по физике.
— Ты вот гуляешь с Васькой рыжим и его дружком?
— Тебе-то что? Они мои друзья.
— Знаю я вашу дружбу. Смотрят сально, в койку не сегодня-завтра затащат, если уже не затащили.
— Не твоё дело, — огрызнулась девушка, сжимая карандаш побелевшими пальцами.
— Появится ещё один рот — будет вполне себе моё.
— С какой это радости? Ты же не работаешь ни черта.
— А с такой, — Зинаида тяжело посмотрела на дочь. — Ростишь вас, спиногрызов неблагодарных, ночами не спишь, думаешь, будет в старости опора, поддержка и стакан воды. А тут не успела сама из пелёнок выскочить — уже люльку для ещё одного готовь.
— Ну, положим, не спишь по ночам ты по другим причинам, — Анфиса ехидно прищурилась.
— Поговори мне ещё! — женщина замахнулась на дочь полотенцем, лежавшим на спинке дивана.
— Попытаешься ударить — сдачи дам и из дому съебу, — флегматично пообещала Анфиса.
— Куда ж ты пойдёшь? Жить-то негде. Либо с мамкой, либо в детдоме.
— Ну, в техникум уже вполне могу, куда-нибудь в Питер или ещё дальше, где общагу иногородним дают. А детдомом ты меня не пугай. Приёмник, если кому и светит, так это мальчишкам. Но в любом случае, попади они или я туда — ты лишишься существенной части бабла да и моего заработка не увидишь.
— Я и так его не вижу, — пробурчала любящая мать.
— Ну не скажи. Жратва на мои деньги покупается вся, часть коммуналки я тоже перехватила. А кто мальчишкам месяц назад кроссовки обновил?
— Любящая дочь всё до копейки матери отдаёт, а ты — маленькая неблагодарная паразитка.
— А кто сказал, что дочь — любящая? Вы, маменька, ничем не заслужили моей благосклонности. Поэтому — да, маленькая — безусловно, а вот кто из нас паразитка — большой вопрос.
— Неблагодарная ты, Фиска! Мать тебе жизнь подарила, а ты так разговариваешь, — по щеке женщины покатилась слеза.
— Зинаида Андреевна, а можно без пафосной театральщины? — Анфиса, понимая, что на уроки у неё сил сегодня не хватит, устало отложила учебник и тетрадь.
Внезапно Зина забыла о намечающейся драме и серьёзно заговорила.
— Я бы на твоём месте тёмненького выбрала — не прогадаешь. Васька — что, голытьба, чистейший такой пролетарий. А вот дружок его, насколько знаю, парень и видный, и обеспеченный. Его папашка — директор завода нашего. Я бы за папашкой-то сама приударила, да только там маменька та ещё змея — палец в рот не клади. В общем, мой тебе совет, если залетишь, клянись, божись, что от чернявого, на порядочность напирай, глазки в пол опускай… Доченька, используй весь арсенал, доступный женщине. Ведь нашему бедному роду иначе никак — доля у нас, баб, такая. И всё-таки постарайся не залететь хотя бы до восемнадцати. Думать о том, чтобы не залететь, — это наше дело, бабье, мужики… безответственные они все, что дети малые.
Анфиса так удивилась тому, куда повернул разговор, что даже не стала отфыркиваться — не то чтобы сил не было, просто… Ну вот что на такое скажешь? Вместо заведомо бесперспективного спора, девушка решила почерпнуть максимум полезной информации.
— А как не залететь? Я, конечно, с ними не сплю, но так, чисто для себя.
— Ну, тут ещё бабки наши до нас всё знали, — Зина махнула рукой, едва не сметя с дивана миску с семечками. — Значит, слушай, как месячные пошли, отсчитываешь примерно дни с восьмого по девятнадцатый. В этот период трахаться не вздумай! — женщина погрозила пальцем.
— А никаких более надёжных средств нет?
— Ну, есть, конечно, презервативы в аптеке продаются. Но мужики их ой, как не любят. Сбегут от тебя чернявый с рыжим как чёрт — от ладана.
— А почему не любят?
— Ну потому что трахаться в презервативе — всё равно что розу в противогазе нюхать, — фыркнула Зинаида.
— Хорошо, — девушка тяжело вздохнула. — Может, ещё что-то?
— Ну, спираль, но это уже после родов.
— Нет, рожать, чтобы защититься от ещё одной беременности, я не планирую.
— Есть ещё вариант вытаскивать мужику раньше, чем кончит, но не у всех хватает скорости, поэтому это… Бабка надвое. Одним словом, дочь, выбирай тёмненького и не морочь себе голову.
Если бы всё было так просто… Но ни из расчёта, ни по велению сердца Анфиса не могла отказаться ни от одного из её мальчишек. Медвежонок и ёжик были словно дополнением друг друга. Серёжа разбавлял простоту Васи тонкой иронией. Вася помогал ребятам легче относиться к жизни. Ёжик в нужные моменты проявлял холодную логику и рассудочность. А медвежонок позволял помнить, что их троица — не скучные взрослые, а иногда безрассудные подростки, которые имеют право дурачиться, сходить с ума и тратить выходные не на уборку и готовку, а на поиски безобидных, но таких захватывающих приключений.
В этот момент девушка не знала, что Серёжу с Васей мучает схожая дилемма, и они уже пришли к общему, болезненному для них обоих решению, за которым последуют долгие недели разрывающего отчуждения.
***
Анфиса встретилась с друзьями на следующий день. Ёжик и медвежонок были мрачны настолько, что девушке невольно подумалось, не умер ли кто.
В давящей тишине троица добрела до парка неподалёку от дома.
— Мальчики, что-то случилось? — не выдержала Анфиса.
— Да, цветочек наш, случилось, — отозвался Серёжа, отводя глаза.
— Я вас чем-то обидела?
— Нет, что ты, — Сергей помотал головой. — Просто… — парень замялся, не зная, как высказать то, что мучило их с Васей уже несколько месяцев.
— Ты нам нравишься, обоим, — Вася без лишних предисловий разрешил дилемму друга.
Анфиса застыла на месте, так и не дойдя до скамейки, которую только что приметила.
— Но… Вы тоже нравитесь мне, оба, — девушка растерянно посмотрела на друзей.
— Но втроём-то мы быть не можем, — нахмурился Серёжа.
— Да, не можем, — тон у Анфисы был скорее вопросительным.
— Почему? Если мы тебе оба нравимся, то и вопросов никаких, — пожал плечами рыжик.
— Васенька, мы не можем быть втроём, — хором произнесли его друзья.
— Почему не можем? — продолжал недоумевать юноша. — Я тебе нравлюсь, лось тебе нравится, ты — нам обоим. Я, например, совершенно не против, если ты захочешь гулять и со мной, и с ним.
Серёжа и Анфиса синхронно нахмурились. Наступил один из тех моментов, когда им было необходимо объяснить Васе что-то, с их точки зрения, очевидное. Но назревала серьёзная проблема — ни один не мог точно сформулировать, что именно мешает им троим быть вместе. Поэтому Анфиса беспомощно развела руками и попыталась ответить так, как сама понимала эту ситуацию.
— Понимаешь, медвежонок, не бывает союзов, в которых больше двух партнёров. Так принято.
— Кем?
— Ну… Обществом, — пробормотал Серёжа.
— А обществу не однохуйственно? — Вася переводил непонимающий взгляд с девушки на друга. — Мне вот, допустим, пофигу, кто, с кем и в каких позах.
— Э-э-э… Васенька, к сожалению, далеко не все такие индифферентные, как ты, — Анфиса с нежностью посмотрела на рыжика. — Нас заклюют, предадут анафеме и с треском выпрут из комсомола, а у Серёжи — вышка, которую нужно закончить.
— Я, блять, этого не понимаю! — рявкнул Вася и стукнул кулаком о ствол ближайшего дерева. — То есть вы, конечно, умные, но, по-моему, всем должно быть похеру, что там у нас происходит. По мне, так главное, чтобы всё добровольно.
— Лосик, мы согласны, ну, мозгами согласны, — Сергей успокаивающе сжал плечо друга. — Но Фиса права, отношения такого формата — крест на всём. Но даже хрен бы с ним, я бы рискнул и вышкой, и комсомолом — сейчас, в конце концов, не тридцать седьмой, — но Анфису ваш двор распнёт.
— Да я всем недовольным морды начищу, — Вася свирепо уставился себе под ноги.
— В том-то и дело, лосик, что всем не начистишь. Наша девочка не всегда может рассчитывать на нашу охрану, а угрозу её безопасности, во вполне физическом смысле, нельзя игнорировать.
— Значит, вы хотите отказаться от всего? От нас отказаться? — мрачно уточнил Вася.
— Нет, медвежонок, не хотим, но должны, — выдохнула Анфиса, Серёжа смог только кивнуть. — Я пойду, наверное, мальчики…
— Мы тебя проводим.
— Не стоит, рубить кошке хвост лучше целиком. Возможно, будет не так больно… — Анфиса, пряча глаза, быстро пошла к выходу из парка.
Девушка уже не могла слышать обречённого Серёжиного: «Я, лосик, наверное, тоже пойду…» И Васиного по-медвежьи яростного: «Я, блять, ни хуя не понял, но вам виднее!»