Когда Уитни проснулась, то заметила, что за окном уже было утро, а она одна в комнате. Миллер почти удалось убедить себя в том, что случившееся было всего лишь сном, если бы не одно «но»: она до сих пор находилась в спальне матери Джейсона, а куртка Вурхиза лежала на полу рядом с кроватью. Уитни, почувствовав пульсирование между ног, погрузила в себя палец и, вытащив его, увидела на коже розоватый цвет. Кровь… немного крови. Это нормально?

Заметив свою одежду в грязной куче, Миллер решила, что ни за что не наденет это на своё тело. Она неохотно подняла куртку Джейсона и набросила её на плечи, чтобы прикрыть наготу. Почувствовав запах, исходивший от куртки, Уитни ощутила трепет в животе и вспомнила, что течка ещё не закончилась (она будет длиться примерно три дня). Их сцепка позволила ей немного успокоиться, но это лишь вопрос времени, когда возбуждение снова начнёт расти. В левом кармане куртки Уитни нашла коробок со спичками и чем-то, похожим на человеческие волосы. Находку она положила в ящик тумбочки и закрыла его.

Воспоминания о прошлой ночи возвращались, и Миллер отказывалась в это верить, стыдясь и ненавидя себя. Она задумалась о том, что Джейсон, возможно, даже не понял, что они занимались сексом, потому что если бы понял — вряд ли она была бы жива. Пытаясь не паниковать, Уитни судорожно просчитывала в голове варианты того, в каком состоянии будет Джейсон, когда вернётся… Внезапно Миллер осознала, что ещё не пробовала самостоятельно покинуть комнату.

Конечно, скорее всего, дверь заперта, ведь Вурхиз не позволил бы пленнице одной бродить по дому. Тем не менее, Уитни всё же подошла к двери и дёрнула за ручку. Та с лёгкостью повернулась, и девушка на секунду застыла в недоумении. Она пробралась в маленькую гостиную, в которой уже была с Майком в ту роковую ночь. Слева находилась кухня, справа — закрытая дверь, ведущая в детскую спальню Джейсона. Из кухни можно было попасть в ванную, где лежала отрубленная голова Памелы Вурхиз. Туда Уитни точно не пойдёт.

Неожиданно она поймала себя на мысли, что всё это время снаружи доносился монотонный повторяющийся звук. Наверное, Миллер должна была испугаться, но любопытство перевесило страх, и она пошла на звук, минуя кухню и выходя на задний двор. Уитни на мгновение потеряла дар речи, увидев на улице Джейсона, который… колол дрова. Созерцание чего-то не столь мрачного и кровавого в исполнении Вурхиза лишь усиливало сомнения в реалистичности происходящего. Хотя, всё было вполне логично и объяснимо — Джейсон не выжил бы зимой без запаса дров.

Некоторое время Вурхиз не замечал присутствия девушки, но в конце концов почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. На секунду убийца напрягся, приготовившись к нападению, но тут же расслабился, увидев Уитни. Один только взгляд на неё вызывал странные ощущения, но теперь их можно было подавить (надолго ли?). Девушка молчала, не зная, что сказать, да и вряд ли здесь были бы уместны стандартные фразочки, но одну тему она всё-таки нашла.

— Я голодна.

Джейсон отложил топор и направился в сторону лагеря. Уитни не была уверена, стоит ли следовать за ним, но решила пойти. Заметив её, Вурхиз остановился, и его озадаченный взгляд задержался на куртке, но затем мужчина продолжил идти, хоть и не так быстро, чтобы Миллер успевала за ним.

Он казался другим, но Уитни не могла точно определить, что в нём изменилось. Джейсон стал более человечным и менее похожим на равнодушного монстра. Она бы хотела увидеть его без маски. Понятно, что его лицо было изуродовано, но знание не равно ощущениям, которые она испытает, когда своими глазами увидит это. Пока Уитни предавалась размышлениям, Джейсон привёл её к деревянному зданию.

Вурхиз открыл дверь и кивнул девушке, намекая на то, чтобы она шла впереди. Поначалу Уитни подумала, что он сделал это для того, чтобы следить за ней, но быстро вспомнила, что в этом не было нужды — в спальне-то она была одна и не запертая в четырёх стенах. Джейсон просто пытался быть вежливым и заботливым. Плохо, что она постепенно перестаёт его бояться. Миллер помнила ужасные истории об омегах, сошедших с ума после связи с альфой… и сама она менялась. Ещё вчера она в панике сбежала бы, увидев Джейсона с топором, а сегодня лишь на мгновение застыла, недоумевая.

Помещение было заставлено длинными узкими столами — такие же можно было найти где-нибудь в школьной столовой. Разве что тут они располагались чуть более хаотично. Одно из окон слева было разбито, а к стене был вертикально прислонён стол как последствие одного из многих боёв Джейсона.

В дальнем конце комнаты находилось большое окно с металлическими ставнями, а рядом с ним — узкая железная дверь. Предположив, что она ведёт на кухню, Уитни решила пробраться туда. На пыльном полу виднелись следы Джейсона. Дверь со скрипом открылась, и взору Уитни предстало огромное красно-коричневое пятно. Девушка, стараясь не смотреть, обошла его, чтобы добраться до кладовой. Джейсон проследовал за ней, спокойно наступив в пятно и даже не обратив на него внимания.

Вурхиз равнодушно наблюдал за тем, как Уитни осматривала содержимое кладовой. Всё, что не находилось внутри банок, было съедено крысами. Миллер осторожно достала с полки одну из банок, сдув пыль с крышки. Консервный нож лежал неподалёку, но девушка посчитала его бесполезным, ведь он давно заржавел. Она вздрогнула, когда Джейсон внезапно забрал банку из её рук. Как можно быть одновременно таким большим и тихим?

Вурхиз вытащил из кармана нож и принялся вручную открывать крышку. Пока он был занят, Уитни подошла к плите. Плита была внушительной, явно предназначенной для приготовления большого количества пищи. Поворот одной из ручек плиты ничего не дал, даже самой маленькой искорки. Конечно, подумала Миллер, это место уже много лет заброшено, так что газ тут давно отключён. Тот же результат был с краном — трубы гудели, но вода отсутствовала. Джейсон приносил Уитни воду, когда она жила в его логове, и скорее всего, эту воду он брал из озера.

Девушка открыла навесной шкаф, полный пластиковой одноразовой посуды, подобной той, что Вурхиз приносил ей ранее. Она использовала рукав куртки Джейсона, чтобы вытереть пыль.

На этот раз суп был невыносимо солёным и состоял из одних овощей, но Уитни была настолько голодна, что съела всё за считанные секунды. Джейсон смотрел на Миллер, не понимая, что с ней не так. Если он выглядел для неё по-другому, то и она теперь казалась ему странной. Уитни задавалась вопросом, видел ли ещё Вурхиз в ней свою мать, и если нет, то хорошо это или плохо?

Даже если он мог причинить ей вред, она оставалась спокойной. Однако, как ни странно, Уитни чувствовала себя неуязвимой.

Девушка сложила посуду в раковину, а затем обратилась к Джейсону:

— Ты помнишь, когда в последний раз приносил мне воду? — он кивнул. — Не мог бы ты показать мне, откуда?

Он указал на дверь справа, которая вела наружу. Уитни открыла её и вышла на небольшую поляну, разделявшую дом и лес. На земле была видна широкая насыпь с цементным диском посередине. Джейсон проследил направление взгляда девушки и, кажется, понял, чего она хотела.

Он присел и поднял цементный диск, чтобы открыть отверстие под ним. Это был колодец. К ближайшему дереву была привязана верёвка, и Уитни за неё потянула. Из глубины показалось ведро. Возможно, там не кристально чистая вода, но это лучше, чем ничего.

Уитни задумалась о планах на будущее. Она не сможет жить здесь, но и сбежать прямо сейчас тоже. Она пока не в том состоянии — только не во время течки. Но через три дня… Неожиданно рука Джейсона окунулась в ведро перед ней. Вурхиз приподнял маску и, набрав ладонью немного воды, показательно выпил. Видимо, он посчитал, что Миллер растерялась и не понимала, как правильно пить.

Не сказав ни слова, Уитни взяла ведро и отправилась домой. Джейсон засомневался, но всё равно пошёл следом за ней. Несмотря на его бесшумные шаги, ей не приходилось оглядываться, чтобы быть уверенной — он идёт сзади. Вурхиз вошёл вместе с ней в дом, но остановился, увидев, как девушка прошмыгнула в комнату его матери и торопливо закрыла за собой дверь. Уитни ждала, прислушиваясь, и когда Джейсон ушёл, сняла с себя куртку.

Она заглянула в комод и, достав оттуда хлопковый носовой платок, окунула его в воду и начала умываться. Ей казалось неплохой идеей предложить и Джейсону помыться. Он выглядел не особо ухоженно, но и не слишком запущенно, чтобы предположить, что Вурхиз вообще никогда не мылся. Уитни сразу пожалела о своих размышлениях, приведших к нежелательным воспоминаниям о том, как тело Джейсона находилось под ней. Миллер поспешно завершила процедуру, стараясь как можно меньше касаться области между ног. После этого она сменила бинты на руках.

У матери Джейсона определённо был отвратительный вкус в одежде, но у Уитни не оставалось другого выхода — она не сможет вечно ходить в одном и том же… сколько бы ни пришлось провести здесь времени. Именно поэтому сейчас она усердно рылась в шкафу, пытаясь отыскать хоть что-то, нетронутое молью. Мать Джейсона весила по меньшей мере на двадцать фунтов больше, чем Уитни, и была далеко не самой стильной женщиной, но Миллер в конце концов удалось найти безрукавку телесного цвета. Её она и надела. Когда Уитни завязывала пояс вокруг талии, то на дне шкафа заметила металлический ящик.

Не в силах побороть любопытство, она вытащила ящик и переместила его на кровать. Защёлки без проблем поддались, и первым Уитни обнаружила бледно-голубое одеяло для новорождённых, аккуратно сложенное в форме квадрата. Она растерялась, не сообразив, откуда здесь могло взяться это одеяло, но вспомнила, что комната принадлежала матери Джейсона. Уитни прижала одеяло к себе и попыталась представить Джейсона маленьким и беспомощным… это было непросто.

Под одеялом в ящике лежал документ: свидетельство о рождении с именем Джейсона. Миллер с глубоким разочарованием отметила, насколько же Вурхиз старше, чем кажется. Его поведение сильно отличалось от взрослого… Затем девушка наткнулась на свадебное фото, с которого было вырезано лицо мужчины, а женщина рядом с женихом выглядела пугающе, хоть и была в положении, чего не скрывало даже просторное белое платье.

Уитни нашла ещё одно фото с женщиной, лицом невероятно похожей на неё саму. Измученная, но счастливая женщина в больничной рубашке держала младенца, голова которого была неправильной формы, а глаза находились на разном уровне. Но несмотря на это, женщина с такой любовью смотрела на малыша, что у Миллер в груди что-то сдавило, а на глаза навернулись слёзы. Боже, что она натворила? Тогда она сказала Вурхизу, что ЛЮБИТ его… чёрт.

Уитни сложила вещи обратно в ящик и захлопнула его, а затем свернулась на кровати, пытаясь не расплакаться. Сколько ещё она здесь продержится? Джейсон доверял ей, но неизвестно, насколько. Если она просто выйдет за пределы лагеря, он остановит её или отпустит, надеясь, что она вернётся?

Неожиданно Уитни стало очень больно думать о том, что Джейсон мог остаться в одиночестве и ждать её. Мать не научила его ничему, кроме страха перед жестоким миром, а затем оставила его. Миллер попробовала вновь с ненавистью подумать о Вурхизе, но с удивлением обнаружила, что столь сильное и разрушительное чувство давно покинуло её сердце. В отчаянии Уитни создала в воображении образ погибшего Майка.

Больно, так больно вспоминать его имя. Если бы он только не привёл её сюда… Но она не хотела причинять боль Джейсону. Никогда не хотела. Поначалу он казался ей бесчеловечным монстром, но теперь Уитни видела в нём больше человечности, чем в некоторых «нормальных» людях. Джейсон — такая же жертва. Как те, кого он убивал. И Уитни с ужасом осознала одно… она не оставит Вурхиза… не сможет этого сделать. Не после того, как поступила с ним.

Миллер чувствовала себя эгоистичной собственницей по отношению к Джейсону, и это было неправильно. Неправильно ведь? Она должна принадлежать ему, а не он ей. Это обычно так работает… верно? Она должна хотеть подчиняться, но не чувствует этого. Но зато точно знает, что он нуждается в ней.

И как же это знакомо. Она всегда нужна, всегда должна быть сильной. Но всё изменилось, и теперь они с Джейсоном принадлежали друг другу. Это было так романтично, хотя Уитни никогда не считала себя романтичной натурой. Нет, она была далека от этого и привыкла делать лишь то, что необходимо, без лишних сантиментов и эмоций.