Шэнь Цинцю определенно не ревновал.
Юэ Цинъюань был видным мужчиной: красивый, статный, при деньгах. О превосходном характере, позволяющем ему легко находить общий язык с окружающими, и говорить не стоит! Словом, идеальный кандидат в мужья дочери какого-нибудь чиновника. Но увы, в сердце его было место лишь для одного человека — и это место им занято до скончания веков. На прогулке Юэ Цинъюань в сторону прелестниц даже не поворачивался, уделяя внимание только своему возлюбленному.
Шэнь Цинцю не ревновал, ибо поводов муж никогда и не давал.
До сего момента.
Она явилась громом средь ясного неба. Улыбка ярче солнца, глаза остры, зорки, превосходная манера речи, мягкий нрав. Представилась бродячей заклинательницей, некогда пересекавшейся с главой их школы (большинство лордов тут же узнало ее, что уж говорить об адептах Цюндин). Юэ Цинъюань обрадовался встрече со старой знакомой. Слишком обрадовался.
— Шэнь Цинцю, — холодно бросил он в ответ на приветствие, тут же скрыв нижнюю часть лица за веером.
— Тэй Ли, — улыбнулась она сдержанно, столь же холодно, как и он. Осмотрела с ног до головы. Проверяла. Присматривалась. Проверку, видимо, Шэнь Цинцю так и не прошёл: Тэй Ли тут же переключила внимание на кого-то другого.
Раздражала ли она? Бесспорно. Но ещё больше раздражал Юэ Цинъюань, каждый раз находивший «удобный» момент, чтобы о ней заговорить.
Был час обеда, и Юэ Цинъюань любезно пригласил супруга составить ему компанию на Цюндин.
— Госпожа Тэй была моей шицзе, когда я только вошёл в орден. Проучившись совсем недолго, она отправилась скитаться по свету и стала бродячей заклинательницей. С тех пор я видел её раза два или три, но это было так давно…
Шэнь Цинцю поднял на него взгляд, ненадолго забыв о еде, которую только что безбожно протыкал палочками.
— Муж мой, — протянул медленно, чтобы до Юэ Цинъюаня всё дошло с первого раза, — я не помню, чтобы хоть раз упоминал её имя за столом.
К счастью, глупым Юэ Цинъюань не был. Поняв намек, он улыбнулся и перевёл тему.
Тэй Ли для своего возраста удивительно хорошо сохранилась. Очевидно, уровень ее духовных сил достаточно высок, чтобы поддерживать внешнюю красоту. Временами она походила на статую божества, утонченная, возвышенная, прекрасная. Тёмно-синие одежды, улыбка, зрелое выражение лица.
Так. Бесит.
Шэнь Цинцю наблюдал за ней. Тэй Ли это прекрасно знала. И случайно или нет, но каждый раз при разговоре с Юэ Цинъюанем она касалась его плеча, не стесняясь комментировать вслух, как тот окреп с момента их последней встречи. «О, — так и хотелось сказать в ответ, — ты даже не представляешь насколько!» Но Шэнь Цинцю оставалось лишь стоять и смотреть, так как об их отношениях никто не должен знать, и это правило установил он сам.
— Госпожа Тэй, помнится, вы хотели осмотреть сад, — в конце концов, он не выдержал. Под «осмотреть сад» подразумевалось катиться ко всем чертям от его мужа, но кто же знал, что она так хитра и проворна?!
— Спасибо за напоминание, господин Шэнь, — улыбнулась Тэй Ли и тут же переключилась на Юэ Цинъюаня. Боги, да Шэнь Цинцю надпись повесить «Он занят!», чтобы эта женщина оставила его в покое? — Надеюсь, шиди составит компанию своей старой шицзе?
Веер в руках Шэнь Цинцю едва не треснул. Он незаметно дернул мужа за край одеяний и сказал:
— Боюсь, у Главы Школы сейчас много работы.
— Это действительно так, — кивнул Юэ Цинъюань. — Но я могу отложить ее. Шиди Шэнь, если хочешь, можешь к нам присоединиться.
Правый глаз невольно задергался. Кипя от злости, он стиснул зубы и бросился к выходу.
— Этот лорд чувствует недомогание. Идите без этого лорда.
И прежде чем Юэ Цинъюань успел открыть рот, Шэнь Цинцю уже скрылся за дверью.
Тэй Ли ничуть не удивилась подобной выходке. Она усмехнулась, прикрывшись рукавом.
— Господин Шэнь, похоже, не простой человек.
Юэ Цинъюаню осталось только согласиться с ней и обеспокоенно глядеть вслед удаляющейся фигуре.
***
Шэнь Цинцю прикрикнул на ученика, велев ему побыстрее убраться из Бамбуковой хижины. В ярости он опрокинул поднос с едой — раздался неприятный звон бьющейся посуды, но кого волнует этот дорогой фарфор?! Прошло два дня. Почему же его муж до сих пор не прислал ученика с письмом, в котором он извиняется и клянется, что совсем скоро навестит его? Помнится, он тут хворает! Или супругу настолько всё равно, что он не прольёт и слезинки, если Шэнь Цинцю внезапно скончается от болезни?
Дождавшись ночи, Шэнь Цинцю проскользнул на Цюндин, надеясь застать мужа в одиночестве. Ему нужно просто вылить свою злость на Юэ Цинъюаня, услышать в ответ хоть какие-то оправдания, извинения. Увидеть этот нежный, полный любви взгляд, направленный лишь на него одного. Тогда он бы успокоился, паранойи бы и след простыл. Лишь бы муж…
— Спокойной ночи, шиди.
Шэнь Цинцю застыл, услышав этот до тошноты противный голос. Тэй Ли выскользнула из кабинета Юэ Цинъюаня, словно змея из птичьего гнезда, и с улыбкой вернулась к гостевому дому, будто ничего не произошло.
Веер, подаренный Юэ Цинъюанем, треснул, больно поцарапав ладонь.
Шэнь Цинцю охватила ярость. На себя, на мужа, на эту чертовку, что посмела соблазнить занятого мужчину! Хотелось крикнуть во весь голос, чтобы она валила в мужской бордель и там кувыркалась с мужиками, сколько влезет, но…
Он заставил себя проглотить неприятные чувства. Шэнь Цинцю больше не малое дитё, что может огрызаться на каждого, кто посмеет прикоснуться к его Ци-гэ. Благородному лорду чужды людские эмоции, он, черт возьми, должен уметь сохранять спокойствие при любых ситуациях.
Скоро она уйдет. Совсем скоро.
***
Она не ушла ни через пять дней, ни через десять.
Шэнь Цинцю уже всерьёз задумался о приобретении яда.
После злости всегда приходила обида. Юэ Цинъюань никогда не смотрел на других женщин, в его сердце был лишь он один, второму человеку в нем не нашлось бы места. Почему он так любезен с ней? Неужели их связывает нечто больше, чем просто отношения шицзе и шиди? Неужели… Юэ Цинъюань не так невинен, как он думал?
Разумеется! Раз Шэнь Цинцю когда-то сам не видел в посещениях борделей ничего аморального, так почему Юэ Цинъюань не мог там задержаться хотя бы на одну ночь? Помнится, ему тогда исполнилось шестнадцать-семнадцать — возраст, когда юноши начинают проявлять особый интерес к женщинам и литературе для взрослых.
Если и так, то Шэнь Цинцю плевать. Прошлое в прошлом. Юэ Цинъюань давно сковал себя узами брака и поклялся ему в верности. Третий в их отношениях явно был лишним.
Шэнь Цинцю точно подгадал момент, когда она останется совсем одна. Тэй Ли смотрела вдаль с вершины Цюндин и думала о чём-то своём. Услышала шаги, обернулась. Улыбнулась так раздражающе тепло. Шэнь Цинцю на её тепло ответил холодом:
— Оставь его в покое.
Она взглянула на него так, словно ничего не понимала. Кто этот «он»? Что Шэнь Цинцю от нее хотел? В плане притворства ей нет равных — будь она чуть поглупее, смогла бы добиться многого при императорском дворе.
— О чем это вы, господин Шэнь?
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты ни на секунду не отходишь от Юэ Цинъюаня, всячески пытаешься коснуться его. Думаешь, я этого не замечаю?
Тэй Ли внезапно рассмеялась.
— Даже если и так, то что с того? Кто вы такой, чтобы ревновать?
Да кто она такая, чтобы заставлять его ревновать?!
— Юэ Цинъюань целиком и полностью принадлежит мне.
На мгновение на лице собеседницы проскользнуло наигранное удивление, даже шок, но, поняв, что одурачить его не сможет, она прикрыла нижнюю часть лица широким рукавом и вновь засмеялась.
— Ты всё знала.
И более того — играла с ним, с его чувствами.
Тэй Ли кивнула.
— Было невероятно забавно наблюдать за вашей реакцией. Вы так мило ревновали, а шиди Юэ так упорно делал вид, что не замечает этого.
Да как она смеет! Как смеет водить его за нос, получая удовольствие всякий раз, когда он пылает праведным гневом? С каких пор он превратился в шута?
— Уходи, — ни один мускул на лице Шэнь Цинцю не дрогнул, несмотря на внутренние тирады. Он оставался спокойным и непоколебимым, словно могучая гора перед сильными ветрами. Вот, кем она была, — ветром. Ветром, что поднимется и стихнет. — Даже если у вас что-то было, прошлое остается в прошлом. Ты достаточно долго пользовалась его добротой и гостеприимством. Он мой, и мне плевать, что ты думаешь по этому поводу.
Тэй Ли вновь рассмеялась, на сей раз сильнее и громче. Сейчас, наедине с ним, она вела себя раскованно, свободно, словно до этого скрывала истинное лицо за семью замками. Неподобающее поведение для дамы ее возраста.
— Господин Шэнь, неужели вы думаете, что я намереваюсь соблазнить шиди? Признаю, он видный мужчина. Шиди бесконечно добр ко мне, внимателен и терпелив. Но, знаете, он… не совсем в моём вкусе.
— Тогда что ты делала ночью в его покоях?
— За игрой в вэйци теряешь счет времени, — легко пожала плечами. — Двум старым друзьям всегда есть, что обсудить. Но в любовном плане шиди меня совершенно не интересует. Знаете, в моём сердце тоже есть место лишь для одного человека. Это первая причина, — продолжила Тэй Ли, прекрасно зная, что Шэнь Цинцю не терпится завершить этот разговор и прогнать ее с хребта. — А вторая… даже если бы у меня не было любимого человека, шиди, увы, не женщина, чтобы я обратила на него внимание.
Не женщина?.. Что она имеет… О.
Это… удивило.
— Хочешь сказать, что ты…
Тэй Ли кивнула.
— Господин Шэнь, шиди очень сильно напоминает мне мою очаровательную жену, с которой я не виделась долгое время. Вдали друг от друга порой нам приходится встречать праздники, эта разлука убивает, — улыбка медленно спала с ее лица, тонкие брови нахмурились. — Вы должны понимать, каково это. Я тоскую по ней. Сильно. А шиди так тепло принял меня, что я не заметила, как быстро пролетели дни. Но свою прекрасную А-Янь я не променяю ни на каких статных мужчин во всём Цзянху. Можете быть спокойны, с шиди нас связывает только крепкая дружба.
Она ушла столь же внезапно, как и появилась, напоследок пожелав им крепкого брака. Ушла тихо, никому не сообщив. Шэнь Цинцю понимал ее грусть, одиночество, но проникнуться сочувствием к той, что лишила его спокойствия и заставила ревновать, он не мог, поэтому радовался её поспешному уходу.
Вечером того же дня супруги ужинали в полной тишине. Каждый смотрел в свою тарелку, которая всё не опустошалась. Памятуя о тяжелых днях на улице, обычно они быстро всё съедали, не оставляя ни единого кусочка, но этим вечером есть совершенно не хотелось.
Шэнь Цинцю не выдержал и прервал неловкую тишину:
— Так ты знал?
Юэ Цинъюань поднял на него непонимающий взгляд.
— Знал что, Сяо Цзю?
— Что ее нисколько не привлекают мужчины.
Разумеется, Юэ Цинъюань ещё с начала ужина прекрасно знал, кем заняты мысли Шэнь Цинцю. Поэтому вопрос нисколько его не удивил.
— Ах, это. Тэй-шицзе ещё в юности заглядывалась исключительно на девушек и не прилагала никаких усилий, чтобы это скрыть.
И какая-то частичка души Шэнь Цинцю успокоилась, услышав его слова. «Значит, между ними ничего не было…» Но внутренний голос продолжал упорно кричать о том, что муж его обманывал, всё это время наслаждался его страданиями. И это разозлило.
— И про жену ее ты тоже знал?!
Шэнь Цинцю вскочил, хлопнув ладонями по столу. Юэ Цинъюань отреагировал спокойно: улыбнулся, отложил свою миску с рисом в сторону и встал.
— Госпожа Ван довольно милая и приятная женщина. Она подходит шицзе так, как никто другой. Я рад, что её судьба сложилась хорошо.
— Держишь меня за дурака?! Ты ведь прекрасно видел, как я всё это время…
Юэ Цинъюань не дал ему договорить, крепко обняв со спины и нежно поцеловав в затылок. Шэнь Цинцю пытался вырваться, но через несколько секунд успокоился, сжав ладонями руки мужа.
— Ты невероятно очарователен, когда ревнуешь, — прошептал супруг ему на ухо и тут же мимолетно поцеловал.
— Ци-гэ…
— М?
— Забудь дорогу на Цинцзин.