Когда Сяо находится рядом с Альбедо, ему кажется, что он слышит мерцание звёзд. Звонкие голоса сотни колокольчиков поют мелодичные песни на неизвестном языке, шепчутся тихо и зовут с собой резвиться в синеве небосвода. Яркие искорки прячутся в русых волосах, играют солнечными бликами в бирюзовых глазах, скатываются с белоснежного плаща в траву, разбиваясь с лязгом оземь, скачут вокруг высоких сапог и возвращаются, запрыгивая в толстый тёплый капюшон. Лучистые пятна преследуют Сяо везде. Они мирно дремлют в уголках альбомных страниц и тихо посапывают в волокнах беличьих кисточек. Неожиданно было признать, что это бряцанье его совсем не напрягает, а иногда даже успокаивает, убаюкивает своим монотонным «динь-динь-динь».
Глупые, внезапные надежды роятся и жужжат беспокойными пчёлами в разуме Адепта. Сяо же им только хмыкает, складывает руки на груди и прикрывает глаза, в спокойствии сливаясь с листвой высокого клёна под сверкающий звон и шелест угля по бумаге. Он изредка поглядывает вниз на светлую макушку его друга, при этом становясь отчего-то расслабленнее. Чем-то самой собой разумеющейся стала его неожиданная мягкость рядом с алхимиком, но он не заостряет на этом внимание.
Позже Сяо наблюдательно заметил, что мерцание звучит по-разному в разных случаях. Когда Альбедо за работой, оно подстраивается под его неторопливый механический ритм. Во время рисования оно неоднородное, то яркое и громкое, то глухое и тихое, похожее на вдохновение или вспыхнувший интерес. Если Альбедо готовит, мерцание потрескивает в такт кипящему маслу и шипящим дровам. Когда он улыбается, оно совсем звонкое, доходит жаром до самого сердца и... Сяо вздыхает, выпрямляя затёкшие руки. Он спрыгивает с дерева, приземляясь в идеальной стойке прямо перед алхимиком. Тот поднимает голову, вопросительно взирая, и Якша смотрит ему в глаза доли секунды, а после исчезает в порыве прохладного утреннего ветра.
Ночью, когда небо застилает полоса кучевых облаков, когда прохладный ветер вынуждает зарыться румяным носом в чужой плащ, Адепту кажется, что он чувствует звёзды. Приятный шлейф лёгкого, едва уловимого запаха окутывает словно туман. Стоит в первый раз принюхаться, тут же остро заколет в носу, так кончики искр пытаются ухватиться за своего владельца, не хотят выходить с нагретых местечек, потому и кусаются. Когда Альбедо тихо хихикает, и его смех уносит ласкающий ветер, звёзды кусаться перестают. Они медленно перепрыгивают с плеч алхимика на щёки Сяо и открывают ему мириады небесных ароматов: жухлая осенняя трава, свежие сорванные сесилии, бумажные пожелтевшие тетради в чернилах, деревянный каркас мольберта и ещё сотни тысяч их звучащих ноток. Нечасто чьи-то бестолковые звёзды заставляют Сяо вспоминать былые дни, но этот раз исключение. Он хмурится про себя, часть его считает странным, что все исключения связаны с Альбедо, другая часть, явное большинство, мигом гонит эти мысли прочь. Перед янтарными уставшими очами в мутном полусне предстаёт видение...
Высоченные скалистые пики, пёстрые леса и быстрые ручьи лежат неощутимым покрывалом где-то далеко внизу за пеленой кучерявого белёсого тумана. Перед глазами Цзинь Пэна расстилаются бесконечные просторы ночного неба. Он чувствует себя невесомым, чувствует себя собой. Сейчас на огромной высоте его ничего не тяготит, ничего не беспокоит и не отвлекает от созерцания прекрасной вечности. Свобода прямо здесь, больше не скрытая в облаках, она льётся между пальцев спасительной водой в засушливую жару, леденя горячую кожу. Чистый горный воздух заполняет грудь, проносится по венам благословенными цилинями, и дышится легче, намного легче, чем на земле. Огромные крылья, расшитые золотыми нитями, держащие Адепта в высоте, совсем не ощущаются за спиной. Он совершенно один в холодном мраке пустоты. И всё замирает. Уши обдаёт глухой тишиной. Но внезапно он чувствует. Цзинь Пэн медленно вдыхает запах скошенного зерна, рисовых полей, сумеречных глазурных лилий и распустившейся шелковицы, слышит мерцание и закрывает глаза.
Когда Сяо первый раз парил в небе выше облаков, он окрестил эту странность своим природным чутьём. Адепты видят и слышат больше смертных, вот и он услышал далёкие запахи земного мира. Но сейчас, будучи схваченным в объятия проворным алхимиком, Сяо снова чувствует эти диковинные запахи из ниоткуда. Первая мысль, приходящая ему в голову, недовольно звенит, требуя внимания. Вздыхая, Якша нехотя соглашается со своим предположением об аромате небесных светил, но повтор ситуации списывает на нелепую случайность.
Листья кедра безмятежно шелестят на ветру, аккуратно покачиваясь. В руках Альбедо большая пустая корзина, он отправился в Шепчущий лес за светяшками и сахарками для нового исследования с Сахарозой. А ещё позвал с собой Сяо. По дороге он аппетитно жуёт клубничный кекс, пока повествует о том, как они хотят скрестить эти травы, чтобы получить большие и сладкие светящиеся плоды. Сяо молчаливо слушал долгий рассказ и помогал Альбедо собирать подходящие образцы. Шагая по пустым тропинкам, они вышли к крохотной поляне, скрытой ранее за сонливыми деревьями. Эта поляна оказалась настоящей залежью светяшек. У корней каждого деревца росло по нескольку штук ярких, весело выглядывающих из-под листочков трав. Сяо заметил, как глаза у Альбедо заблестели, не то от света растений, не то от радости, или же это его звёзды-проказники запрыгали в глубоком море радужки и удовлетворённо сверкнули на светлых ресницах. Алхимик берётся за стебли растений, аккуратно перебирая листья в перчатках, и оценивает светяшки на пригодность для экспериментов. После сбора он довольный идёт обратно, и на его лице расцветает маленькая, крохотная улыбка. Лишь в этот момент, когда звук мерцания становится настойчивее, и негаданно откуда пахнет яблочным сиропом, Сяо понимает, что всё это время он неотрывно смотрел на Альбедо. Все эти бессмысленные странности кажутся полным бредом, он, наверное, просто сходит с ума из-за кармы, раз ему всякое мерещится. Алхимик невесомо ставит корзину со светяшками на мягкую траву и кладёт туда свои перчатки, подходит ближе и что-то говорит о том, что этих образцов ему точно хватит. А потом смотрит как-то странно.
Сяо перестаёт казаться, когда он пробует звёзды на вкус. Когда Альбедо становится рядом немного неуверенно, совсем близко, лицом к лицу, и тёплыми ладонями накрывает его горячие щёки. Когда Якша плавно подаётся вперёд, касаясь кончиком носа лица напротив. Когда ловит едва нервный вздох алхимика и тихо шепчет дрожащее: «Можно... тебя поцеловать?». И, наконец, когда получает в ответ кивок, Сяо неловко сминает его губы своими, чувствуя на них остатки ягодного крема. У него, Охотника на демонов, предательски горят уши от такого невинного действа, но, тем не менее, теперь он может заверить себя в том, что Альбедо не только сделан из звёзд, но и является звездой, самой яркой из всех, которые Сяо только доводилось видеть.