Отправляясь в дорогу, Чонгук чувствовал, что что-то не так. Его сердце тревожно билось о грудную клетку, а горло будто передавило, не давая нормально сделать хотя бы вздох. Его мысли опять превращаются в пчелиный улей, продолжая метаться, без возможности ухватиться хотя бы за одну из них. «Интересно, как там Мина? Надеюсь, она будет в порядке в моё отсутствие. Чёрт. Если бы я не был обязан своей семье, я бы ни за что не поехал. Что вдруг случилось с матушкой? Она никогда не жаловалась на здоровье, а тут вдруг при смерти. Почему Хосок так боязно поглядывает на меня, что-то случилось?». Он прерывает этот круговорот и смотрит в глаза слуге, что тут же их отводит.

— В чём дело? Говори! - Чон действительно не мог больше выдерживать эту игру в гляделки исподтишка, если есть что сказать, пускай говорит. И так нервы на пределе, ещё этот никчёмный со своими заморочками.

—Господин, Вы же знаете о том, какие времена сейчас? - Хосок дожидается кивка, но продолжать не спешит, он руками теребит свои брюки, из-за чего сразу видно, что эта тема ему неприятна и даётся довольно сложно, потому Чонгук старается терпеливо дождаться, когда тот продолжит, - Многие девушки и женщины подвергаются суду и гибнут беспричинно. Ваши родители донесли на Мину, что она ведьма и приворожила вас. Они уже подделали документы с решением церкви о её вине и казни, так что сейчас её, должно быть, ведут на костёр, - слуга протараторил на столько быстро, что до Чона не сразу дошло, что он вообще пытался сказать ему. Но когда слова в голове медленно сложились в единую картину, его охватила паника.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! ОСТАНОВИ ПОВОЗКУ!! НЕМЕДЛЯ!! - Чон подпрыгивает на месте и еле стоит на ногах, когда кони тормозят. Ему хватает пары минут, чтобы выбежать из повозки и отцепить одну лошадь, усаживаясь на неё верхом. Молодой граф на всех парах мчится обратно домой к своей любимой жене. Настолько быстро, насколько позволяет езда без седла. Он проклинает всё на чем свет стоит за то, что поверил в эти сказки и направился проведать матушку. Всё же стоит отдать должное Хосоку, что не побоялся и рассказал всё как есть. К счастью, они не успели проехать и половины дороги. Лишь бы успеть. Только бы было не поздно. Он не имеет право опоздать. Не тогда, когда на кону жизнь его дорогой жены.

Парень почти доезжает до города, когда начинает капать дождь, заставляя чуть сбавить скорость. Чонгук спрыгивает с лошади и бежит в дом, замечая, что дверь открыта, он быстрым шагом проходит внутрь, чтобы, к его несчастью, убедиться в том, что Мины здесь нет, а все вещи перевёрнуты вверх дном. Чон действительно в негодовании, что они найти хотели?! Доказательства? Да откуда же им взяться, если всё уже подделали?! Ему до сих пор страшно даже думать о том, что всё происходит по вине его родителей.

Как бы им не нравилось то, что Мина низшего происхождения, они сами выгнали его из отчего дома. Они были первыми, кто отреклись от него. Зачем же сейчас, спустя несколько лет, им понадобилось их разлучить? Да ещё и так жестоко. Чонгук уже не уверен, что может называть их своими родителями, в конце концов, они те, кто должны желать ему счастья, а не перекрывать кислород.

Плюнув на дом и не теряя времени, он бежит на площадь, где находится своеобразная арена для казни, что представляет из себя стоящий в середине столб, вокруг которого большой кучей навалены доски, брёвна, обломки мебели, сено и прочая мелочь, что легко горит. Это уже привычное зрелище для каждого города, публичная казнь на которой несчастных сжигают заживо или публичный суд, когда есть сомнения в невиновности, людям привязывают намертво камень к ногам и кидают в озеро, коли не всплывёт, то душа человека чиста была и в рай направилась. Убогие, жалкие, гнилые нелюди, что возомнили себя богами и распоряжаются чужими жизнями как хотят, причём самыми жестокими способами. Объявили охоту на ведьм и оставили множество семей без дочерей, матерей, жён и бабушек. Иногда даже мужчин обвиняли. Черти. По другому их не назовёшь. Ещё и церковь во всё втянули, чтобы было чем прикрывать свои злодеяния. Никакой на них управы.

Чонгуку удаётся добежать ровно в тот момент, когда священник заканчивает свою жалкую речь и подносит факел к сену, совсем рядом с ногами девушки, что привязана к столбу. Чон столбенеет не в силах пошевелиться, чтобы справиться с тем страхом, что сковал его тело. Лицо бледнее листа бумаги, а ноги подкашиваются, отказываясь держать этот груз, что разом навалился на бедного парня. Это выше его сил, смотреть на подобное зверство, да ещё и когда на месте жертвы, его дорогая сердцу жена.

Подождите. Ему нельзя стоять истуканом, нужно остановить этот кошмар и немедля! Словно дав себе пощечину и пробудившись от минутного шока, Чон начинает кричать, что есть мочи:

— МИНА! ОСТАНОВИТЕ ЭТО СЕЙЧАС ЖЕ!! ОНА НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ!!! В ЧЁМ ВЫ ЕЁ ВИНИТЕ?! ОНА НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ К ВЕДЬМАМ!!! - Чонгук надрывает горло, крича на пару тонов выше из-за подкатившей истерики, надеясь, что это хоть чем-то поможет. Но люди смотрят на него с грустью, ничего не делая, каждый когда-то проходил через это, смотря на родного человека, что был также казнён на этом проклятом столбе. Когда граф порывается подбежать к сцене сия представления, его держат несколько мужчин, не подпуская ни на миллиметр, — ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!!! СЕЙЧАС ЖЕ!!! МИНА!!! МИНА!!! - Его глаза полны слёз, что стекают по щекам вместе с каплями дождя. Всё тело вновь столбенеет и по телу пробегается столб мурашек, заставляя все волосы встать дыбом, когда он слышит первый крик своей жены, — Пустите!! Это Клевета!!! Она ни в чём не виновата!!! Отпустите её!! Лучше меня сожгите!!! - Чонгук уже сорвал голос и больше хрипами пытается докричаться до «палачей», что стоят чуть поодаль от сцены. Он хочет быть там, вместе с ней, но, ещё больше, вместо неё. Слишком невыносимо смотреть, слышать, чувствовать каждой клеточкой тела её боль.

Люди начинают расходиться, не желая смотреть на этот ужас до конца, ведь это действительно невыносимо, слышать душераздирающие крики двух людей, но увы, против церкви и закона никто из них идти не намерен. Никто не хочет стать очередной жертвой несправедливых приговоров суда. У каждого есть семья и то, что им нужно защищать. Никто из них не хотел жить в таком убогом и страшном мире, но каждый в нём пытался выжить. Это была участь каждого, независимо от происхождения, статуса и богатства. Суд не жалел никого, кто попадал под подозрения.

Чонгук продолжает кричать вместе с Миной, срывая остатки голоса, пока она не замолкает. Спустя пару мгновений он обессилено падает на колени, продолжая шептать, что его жена не виновна и они должны отпустить её. Мужчины, что держали его отступают, понимая, что девушку спасать было поздно. Чон сидит не шевелясь под столбом ледяного дождя и смотрит безжизненным взглядом на останки своей жены и своей души, что сгорела вместе с ней. Он горько усмехается и начинает беззвучно смеяться, понимая, что опоздал лишь на пару минут. На какие-то жалкие пару минут, что забрали у него самое драгоценное, что было в его жизни. Он до сих пор не может поверить, что всё это не сон. Пожалуйста, кто-нибудь, разбудите его. Смех сменяется громким рыданием и всё его тело содрогается в подступившей истерике. Это не может быть правдой, просто не может.

К нему подходит Намджун, единственный друг за всю его жизнь, которого он нашёл в этом городке, и обнимает крепко, не издавая ни звука, слова сейчас излишни и совсем не к месту. Он слишком поздно узнал о случившимся, ведь работает с утра до вечера в поле, и теперь до конца жизни будет чувствовать вину за это. Если бы он узнал раньше, то непременно помог бы спрятать Мину, а после, и сбежать им обоим. Но у жизни и судьбы видимо совсем другие планы. Хотя, послать бы их с таким раскладом.

Намджун поднимает Чона и волочит на себе, точно бревно, обездвиженное тело. Вот только, когда они приходят в дом Чонгука, тот немного оживает и начинает медленно бродить по дому, рассматривая ту разруху, что оставили после себя те, кто отобрал у него Мину. В голове что-то щелкает и у него будто открывается второе дыхание, что помогает начать устраивать ещё большую разруху, чем была до этого.

Намджун лишь с сожалением смотрит на своего друга и решает не лезть к нему, давая выпустить все эмоции. Он даже представить себе не может, какую боль сейчас испытывает Чонгук. Он собственными глазами видел, насколько сильна была их любовь и даже задумывался, что сам бы так никогда не смог. Надолго Чона не хватает и, когда сил не остаётся, он безвольной куклой сползает по стене, продолжая бесшумно лить слёзы и шептать, что всё это его вина. Что если бы он тогда проехал мимо и женился на той несчастной принцессе, Мина была бы жива и счастлива.

Джун не может смотреть на то, каким разбитым выглядит его друг и решает, во что бы то ни стало, помочь ему пережить эту потерю. Раз уж спасти их не успел, то просто будет рядом. Станет поддержкой и опорой. Пусть и не заменит всех близких людей, но пропасть в сердце заполнит точно. А пока, он только помогает ему прилечь на кровать, чтобы хоть на чуть-чуть забыться в беспокойном сне. Что бы хоть на пару часов перестать думать о прошедшем дне.