Прошло несколько месяцев с того ужасного события в жизни Чонгука. Он до сих пор дышал, ел и пил, только вот не жил ни капли. Его некогда блестящие радостью глаза, в которые любила смотреть Мина и игриво говорить, что в них отражается звёздное небо, сейчас стеклянны и пусты, будто в нескончаемую пропасть смотришь. Весь его забавный нрав сошёл на нет, будто кто-то нажал на кнопку, разом отключив все эмоции. Хотя, может так оно и есть, только вот не кнопку нажали, а душу вытащили и с собой на тот свет забрали.

Чонгук с уверенностью может сказать, что прочувствовал всю боль по-настоящему. Не ту, что приходит с физическими увечьями, а ту, что разрывает на части, подкрадывается тихонько среди ночи и шепчет тебе на ухо своим, леденящим нутро, шёпотом, сыпет соль на, ещё не затянувшиеся, раны и всё, что тебе нужно, это кричать во всеуслышание, чтобы хоть кто-то помог, забрал бы маленькую часть этой боли, рвущей душу в клочья. Вот только сидишь ты тихо, смотря в одну точку, продолжая медленно издеваться над самим собой жестокими мыслями, и лишь одного искренне желаешь, чтобы госпожа смерть благословила твоё жалкое существование своим внезапным появлением, сняла с тебя оковы ненужной жизни и подарила успокоение.

Намджун слишком сильно переживал за друга. Как бы он не пытался растормошить того, всё было бесполезно. Даже родителей его звал, думал хоть злость и желание мести его разбудит, но и это не сработало, лишь пустой взгляд куда-то сквозь знакомые лица, который через секунду вернулся к стене, Намджун уверен, что в ней скоро дыра появится от частого разглядывания. Ким обращался ко всевозможным знахарям и целителям, но те разводили руками, мол, никто не может излечить израненную душу. Никто и ничто не могло вызвать у Чонгука хоть толику эмоций. Он будто закрылся в невидимой скорлупе и никого не подпускал к себе.

 Намджун уже был на грани и терял всякую надежду, на то, что его друг вновь оживится, заговорит и сможет двигаться дальше. Он, конечно, не раз убеждался в том, что их любовь была сильна, но и представить себе не мог, что настолько. Он действительно не понимал, как можно вот так наплевать на свою собственную жизнь из-за какой-то девушки. В конце концов, мир же не рухнул после её смерти и всё идёт дальше своим чередом. Он был зол. Но не знал на кого, на Чонгука, что не хотел помощи, или на себя, который эту помощь дать не в силах.

Погружаясь всё больше и больше в свои далеко не радостные мысли, Ким шёл по рынку, чтобы купить немного еды и приготовить ужин, от которого Чонгук, без особого энтузиазма, съест от силы пару ложек и вновь вернётся в свой кокон, чтобы созерцать уже излюбленную стену. За своими мыслями, он не сразу замечает, что его остановила какая-то женщина, одетая в ободранный серый плащ с капюшоном на голове, что скрывает уже давно поседевшие локоны и прикрывает морщинистый лоб. Она держит его своей трухлявой рукой, на которой весит пустая плетёная корзинка и заглядывает в глаза, будто выискивая в них что-то.

— Послушай, милок, я могу помочь твоему другу, взамен, накорми меня, да и только, - она улыбается остатками гнилых зубов, когда видит замешательство на чужом лице, и терпеливо ждёт ответ.

— О чём ты, старая?! - он выхватывает свою руку из её цепкой хватки и идёт прочь. Но тормозит через пару шагов, оборачиваясь, - Что ты сказала? Откуда ты знаешь? - Ким был в лёгком шоке, когда понял, что старухи что-то известно про Чонгука.

— Я многое знаю. Ну так что, ты поможешь мне, а я твоему другу, согласен? - она улыбается, видя неуверенный кивок, - Ну, а после, может и расскажу чего интересного, показывай дорогу, - она пожимает плечами и идёт за парнем, сверля его напряжённую спину.

Намджун приводит старуху домой и накрывает на стол. Впервые за столько времени, он готов ломиться от количества еды. Ким конечно не уверен, что в женщину столько влезет и она всё съест, но чего не сделаешь, хотя бы ради такой мнимой надежды на помощь его другу. Наевшись до сыта, она встала из-за стола и спросив, где находится несчастный паренёк, направилась в указанном направлении. Открыв дверь в комнату, она поразилась открывшейся картине. В тусклой комнате, свет в которую пробивается только через плотно закрытые шторы, в самом углу сидит точно мертвец, чёрные сальные волосы, спадают на лицо, делая его на вид ещё беднее, чем есть на самом деле, оно осунулось, а глаза впали и смотрят в пустоту не отражая ничего, некогда ярко-розовые губы потрескались и сжаты в тонкую полоску, руки, что выглядывают из под длинных рукавов помятой рубахи, подрагивают, а само тело точно скелет покрытый лишь тонкой кожей. Бедный, несчастный юноша.

— Жену свою ты встретишь снова, коль сможешь вынести ту боль, что придёт к тебе с этой возможностью, - с порога говорит старуха и Чон впервые за всё это время смотрит осознанным взглядом, устремляя его не сквозь, а именно на человека перед ним, будто парой простых слов, она смогла Чонгука, точно взяв за шиворот, вытащить из оков его мыслей, - Я расскажу тебе обо всём, дитя, но, поспи и поешь нормально для начала, если будешь в таком состоянии, не переживешь, - она заканчивает говорить и выходит из комнаты, ничего не понимающий Намджун выбегает следом за ней и хватая её за плечо, разворачивает к себе лицом, повышая голос выпаливает:

— О чём ты вообще говоришь, старая?! Как он её встретит, если она мертва?!! Поиздеваться решила, чтоб пузо набить?! Отвечай!! - кричит Ким и потряхивает женщину за плечи.

— Когда он придёт в себя, я вернусь и расскажу ему обо всём, а тебе знать не нужно, милок, а то ещё дел натворишь, нрав у тебя слишком пылок, чтобы ты осознанно подошёл к тому, что я скажу, да и ты всё равно ведь не понимаешь пока его чувств, не встретил ты ещё своего человека, да не смотрел беспомощно на погибель его, - она уходит прочь, не слушая проклятья, что льются изо рта этого юнца.

А Чонгук и в правду после прихода той странной неизвестной старухи оживился, да так, что в его глазах вновь стал виден огонёк, вот только Намджун не знал, поможет ли он разжечь у Чона желание жить дальше или сожжёт его, не оставив после себя и горсточки пепла. Слова той старухи плотно засели в голове парней, только одно их отличало, Чонгук с нетерпением ждал её появления, а Намджун до дрожи в теле его опасался.

***

Спустя месяц, старуха всё же объявилась, как раз тогда, когда Чонгук уже готов был поверить, что она была лишь его сном, больной фантазией, не более. Хотя на самом деле, он таил внутри надежду, что всё было по-настоящему, поэтому, когда в дверь раздался тихий стук, он сорвался с места, по пути роняя стул и пару вещей со стола, но не до них сейчас, Чон рывком отворяет дверь, чуть не задев старуху и улыбается так широко, что скулы сводит с непривычки.

— Я ждал Вас, проходите, - он отворяет дверь шире и ждёт, когда женщина пройдёт внутрь квартиры, - Что мне нужно сделать? Как встретить Мину вновь? - сразу засыпает он её вопросами, как только щелкает замок двери.

— Куда ж вы, молодые, всё несётесь то? Послушай меня очень внимательно, сынок, не перебивай. Жена твоя переродится, коль в этой жизни познала такую судьбу, тебе же нужно стать бессмертным, чтоб встретиться с ней вновь. Держи кулон, нигде не потеряй, он укажет тебе на того, в ком душа твоей любимой. Имей ввиду, что ждать придётся долго, - Чон принимает вещь, но уверен, что и без неё сможет узнать свою дорогую Мину, - Теперь ступай к горе, там живёт дитя ночное, не струсишь перед ним, дарует тебе силу свою, но знай, пути назад не будет, а жизнь такая совсем не сказка, - она всё же надеется, что малец разумный будет, да не согласится, но, вопреки всем её ожиданиям, Чонгук лишь быстро кланяется, твердит спасибо и убегает из своего дома, - Вот ведь как бывает у людей, удачи тебе, Чон Чонгук, - шепчет старуха, смотря на удаляющуюся спину парня.

Чонгук забегает на конюшню и кидая пару монет, забирает первую попавшуюся лошадь. Путь будет не близким и добраться к горе удастся лишь на закате дня. Он совсем не жалеет бедное животное, гоня его галопом, дабы сократить затраченное время. Солнце уже зашло за горизонт, когда он сумел добраться лишь до склона горы, он тормозит лошадь, давая ей передышку. Что ж, старуха сказала, что тут дитя ночное, значит, он приехал вовремя. Знать бы только теперь, куда дальше идти. Где-то есть пещера или ему наверх взбираться? Вопрос отпадает сам собой, когда за его спиной раздаётся чей-то хриплый голос.

— Так это про тебя та ведьма речь вела? Хочешь бессмертным стать? Не побоялся, пришёл, а если я тебя сожру, не страшно? – с ухмылкой в голосе басит неизвестный.

— Мне жить страшнее стало, чем смерть свою сыскать, - вторит ему Чонгук, - Быть может я никогда б не пожелал себе бессмертия, но так судьба моя сложилась, что обращаюсь я к тебе, прошу, молю, даруй же силу, я справлюсь и переживу, - он падает на колени, хоть и не уверен, что это существо его видит и склоняет голову пред ним.

— Забавный человек. Ты хоть представляешь, что тебя ожидает вместе с этой силой? Тебе придётся жить в ночи, убивать людей, выпивая их кровь, чтобы выжить, в прочем, ты и обращение то можешь не вынести. А даже если выживешь, как собираешься дни вечности коротать? – вампир всё знает о его истории, ведьма поведала ему о судьбе печальной, но даже если он безжалостен ко всем, парнишку стало жаль и уберечь бы его от глупости. Бессмертие не сила, оно – проклятье. Но каждый сам себе судьбу выбирает.

— Ничто не вечно под луной, но души наши из отчаянья, способны в раз перенести бесконечные страдания, - Чонгук поднимается с земли и упирает взгляд в стену, за которой слышен голос неизвестного существа. Его сейчас не пугает всё, что происходит или будет дальше, он слишком сильно хочет вернуться к Мине, а как и когда, его не особо волнует.

— Интересные слова… Что ж, человек, ведьма за тебя уже заплатила, так что тянуть не буду, дам я тебе бессмертие, только вот выживешь ли ты, от тебя одного зависит, подойти поближе, - Чонгук подходит вплотную к горе и видит в щели торчащую склянку, а под ногами ещё одну, - Ступай поглубже в лес, найди где укрыться от солнца и тогда выпей то, что лежит под твоими ногами, коли очнешься потом, выпей из второй, что торчит из стены. На солнце более не появляйся, сгоришь, по началу, будет сложно привыкнуть, но как сможешь контролировать чувства, начнёшь охоту на людей, так дни и скоротаешь, удачи, - больше Чон не слышал ни звука и, постояв ещё несколько минут, направился вглубь леса.