–Я сейчас умру.
Асирпа в пятый раз за несколько минут протерла глаза, которые никак не хотели самостоятельно открываться. Перед ней продолжал возмутительно лежать сборник задач по дискретной математике, который она получила несколько часов назад. Каждый раз, когда она отрывала взгляд от страницы, а затем снова переводила глаза на цифры, ей казалось, что она впервые это все видит. Числа и буквы перегоняли друг друга, выскакивали в самых неожиданных местах, вульгарно танцевали на бумаге и дразнились, причем дразнились не как могут подначивать друзья, а как самые злостные булли в школе, которые толкают тебя с лестницы вниз, а затем смеются над падением. Впрочем, это были просто цифры. Асирпа смотрела на задачи; задачи смотрели в ответ.
В гляделки ей предстояло играть с ними очень и очень долго, судя по рассказам одногруппников, уже успевших переговорить со знакомыми со старших курсов. Этот камень надо было катить в гору еще целых два года; прелесть камня была в том, что он будет скатываться вниз каждый раз, когда она будет делать ошибки, о которых узнает только постфактум на сдаче. И затем снова придется подниматься со дна.
При мыслях о метафоричном камне начинала болеть спина. От этого, или от того, что она сидела в позе креветки невесть сколько часов. Болели глаза.
–Да ладно тебе, давай еще немного посидим. Тут осталось-то закончить.
«Кому как», подумала она. Асирпа со страдальческим лицом перевела взгляд в окно. Какая же там все-таки хорошая погода. Солнце пробивалось через ветки дерева, листья которого еще не успели пожелтеть и опасть, и создавалось ощущение какого-то очень позднего лета, все никак не желавшего уходить. Учебное настроение, конечно же, создать в такой атмосфере было тяжело. Они с Сугимото сидели в библиотеке недалеко от центра города. Асирпа честно пыталась сосредоточиться под ровный гул студенческих голосов и шорох страниц, но чертово солнце продолжало манить ее на улицу. Как можно смотреть в книжку в помещении, когда снаружи ее ждет это?
Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как начались ее занятия. Не сказать бы, что они совсем ей не нравились – наоборот, ее привлекала возможность наконец-то изучать то, что ей было интересно и полезно. В школе для нее не было проблемой проходить другие предметы гуманитарного цикла: ее также привлекала история (особенно когда рядом с ней был ее друг-энтузиаст, готовый часами заваливать ее деталями о каком-то малоизвестном сражении), культура, языки; просто все эти предметы не были тем, во что она хотела бы углубиться. Компьютеры и разная техника – вот куда бы ей хотелось залезть с головой, чтобы торчали только ножки сверху.
Но сейчас математика холодно и безжалостно сводила ее с ума.
Надо сделать перерыв, сказала Асирпа себе. Если она не сделает перерыв в ближайшее время, то все предметы вокруг для нее превратятся в формулы из цифр и греческих загогулин. И люди будут как уравнения на ножках.
–Я тебе говорю, я больше не могу.
Она достала телефон из-под залежей книжек, которыми был завален стол. Почему-то многие из них не выдавались на руки домой, в интернете их найти было практически невозможно (действительно, кому еще понадобиться читать что-то, написанное больше 50 лет назад про цифры), поэтому ей пришлось нагружаться в библиотеке по полной и нырять в задачи с головой. Библиотека также выполняла другую цель: здесь Асирпа пряталась от соседки по комнате. Не сказать, что она ее ненавидела, просто с каждой минутой, проведенной вместе в закрытом помещении, у нее по непонятным причинам начинал дергаться глаз. А глаза ей сейчас были ужасно необходимы для расчетов.
К тому же библиотека была тем местом, где она могла на нейтральной территории провести время со своим другом.
Среди сообщений не нашлось ничего важного. Точнее, среди сообщений не нашлось вообще ничего: единственный человек, который более-менее регулярно ей писал, сейчас сидел рядом с ней и методично пролистывал страницу за страницей какого-то увесистого фолианта, то и дело выписывая себе какие-то пометки на листочек. Она перевела взгляд с телефона на книгу, а затем на пальцы, которые эту книгу листали. Как же красиво.
Руки Сугимото были покрыты небольшими шрамами: опыт многочисленных походов и неудачных столкновений с камнями, ветками и соседскими мальчишками. Каждую из этих черточек она помнила наизусть, форму, размер, историю – все, что было с ними связано. Она непроизвольно согнула пальцы на столе. Как же хотелось до него дотронуться.
Асирпа несколько раз моргнула, удивившись навязчивости этих мыслей, а затем мотнула головой, пытаясь это отогнать. Она просто очень сильно устала, и ей нужна поддержка. Хотелось прикосновения человеческого тепла, а не бездушной пыли страниц. И отдыха, подальше от книг и цифр.
–Ну, ладно, ладно. Дай мне минут 10, я пролистаю тут все еще раз, и пойдем.
Свет из окна струился прямо ему на спину, создавая красивый золотой ореол. Ниточки из отдельных лучиков пробивались через ветви дерева на улице и падали маленькими точками на волосы, плечи, руки, книги, кепку, которая лежала рядом с ними на столе. Асирпа со стыдом поняла, что не может перестать смотреть. Вот бы выйти на улицу и вдохнуть воздух полной грудью. Вот бы выйти на улицу и увидеть, как все, на что она смотрит, играет другими красками в холодном осеннем солнце. Вот бы выйти на улицу и посмотреть, как красиво блики отражаются в золотых глазах.
Так, стоп. Она определенно слишком устала. Мысли идут в каком-то абсолютно неправильном направлении.
–Я тогда пока книжки отнесу, – увидев его взгляд, она уточнила, – я правда уже не могу сидеть.
Сугимото встрепенулся, стряхнув с себя все золотые пыльные лучики.
–Погоди, они ж весят дофига, – он пробежал глазами по ее уставшему лицу и вздохнул, – ладно, давай пойдем уже. Я могу это и дома почитать.
–Вам их дают с собой?
Он кивнул, натягивая кепку на голову и поднимаясь со стула. Сугимото сгреб одним движением свои книги в рюкзак, закинул его на плечо, а затем потянулся за тем, что лежало на ее стороне стола.
–А ты с собой не забираешь? – он двинул стопкой книг, уже уютно устроившихся в его руках.
Асирпа мотнула головой и повернулась в сторону стойки:
–Не, мне их на сдачу. Этот хлам не выдают на дом.
Сугимото кивнул с кислой миной.
–Понимаю. Наши тоже чаще всего можно смотреть только здесь. Каждый раз офигеваю, что при этом не заставляют перчатки надевать, чтобы в труху не стереть страницы. Вот с этими мне просто повезло, что они новые.
Она почувствовала, как тепло разливалось где-то в груди. Она знала, что он сидит в библиотеке только из-за нее, и думать об этом было ужасно приятно.
Книги были сданы (библиотекарша так медленно все переносила в компьютер, будто бы писала досье на нее), и они оба оказались свободны.
Погода на улице действительно стояла чудесная. Асирпа вдыхала воздух еще и еще и никак не могла насытиться. Почему-то сейчас он казался ей вкуснее, чем утром, когда она ехала сюда учиться. Солнце светило как будто бы чуть ярче, и сердце замирало от предвкушения чего-то особенного. Она покосилась на своего компаньона. Не то чтобы в ее чувствах было что-то неожиданное.
Сугимото выглядел так, как будто о чем-то размышлял. Через несколько минут активной ходьбы он наконец выдал:
–Слушай, а вы с одногруппниками еще никуда не ходили?
–В плане?
–Ну, отпраздновать начало учебы и все такое.
Асирпа непонимающе на него посмотрела.
–А там есть что праздновать? Для меня не звучит как повод для радости.
Он хитро сверкнул глазами.
–Это повод выпить, – заметив ее замешательство, он поспешил добавить, – или ты все еще не пьешь после того раза?
После того раза. Как тактично с его стороны было об этом вспомнить как о чем-то будничном, а не как о том, что ей несколько лет иногда снилось в кошмарах.
–Не то чтобы не пью, у меня просто не было повода. Ну и компании тоже, – Асирпа увидела, что он напрягся: видимо, понял, что ляпнул что-то не то, и решила развеять его беспокойство, – я думаю, что если бы я пошла с тобой, то мне было бы нормально.
Он улыбнулся ей той же мягкой улыбкой, что и всегда.
–Ну, если ты не праздновала, то звучит, как план.
–Ладно. Я не знала, что ты так любишь пить.
Он нахмурился.
–Ну, не прям люблю, конечно. Просто мне нравится пиво. И пить с кем-то в компании. А еще, – он добавил с заговорщицкой улыбкой, – пиво очень хорошо снимает кофеиновый передоз.
–Да ладно? Серьезно? Сначала напиваешься кофе, а потом напиваешься пивом? Херня.
–Не, честно! Это все бариста знают.
Ещё несколько минут они спорили об этом факте, а затем снова замолчали. Сугимото бодро шагал рядом с ней, подстраиваясь под короткий шаг. Близко, достаточно близко, чтобы она вдруг могла взять его за руку. Прикоснуться к ладони, которая болталась совсем рядом с ее рукой. Может быть, переместить руку выше к локтю и взять его под руку, как ходят многие парочки. Или прильнуть к нему, чтобы у него была возможность положить ей руку на талию и притянуть поближе к себе. Что может ее остановить? Это лишь одно простое движение. Взять и прикоснуться.
Она чувствовала, как от таких мыслей начинают гореть уши. Что за бред? Ей нравилось с ним идти и вот так, как они привыкли. Как близкие друзья, которые делят определенное прошлое с определенными секретами. Как близкие друзья, которых многие принимают за пару с первого взгляда, чтобы потом с подозрением убедиться в своей неправоте. Как близкие друзья, где один испытывает романтические чувства по отношению к другому.
Асирпа одергивала себя каждый раз, когда мысли заходили в этом направлении. Еще не время, убеждала она себя. Да, она думала о признании долгие два года, что он уехал учиться, пока она сама оставалась в школе. Да что там: она думала о признании с того самого дня, когда осознала, что у нее были эти чувства.
Она четко помнила этот момент. Удивительно, что он решил вспомнить об этих событиях, пусть и не называя их. Она бы не хотела ни за что запомнить ничего из того, что происходило с ними в то время, но память штука жестокая, и поэтому Асирпа помнила все до мельчайших деталей. Вот он лежит на больничной койке с перебинтованным лицом, бледный, уставший, но довольный: он добился того, что хотел, несмотря на ее протесты. За окном тогда уже темнело, и лучи солнца из рыжих постепенно становились фиолетовыми. Тени разлеглись по палате, как довольные черные кошки, куда ни встань – обязательно споткнешься. Стояла тишина, лишь невыразительно гудела вентиляция и гремели ее собственные мысли.
Асирпа волновалась за него, волновалась больше, чем когда-либо в жизни. Ей бы и хотелось забыть о моменте, который произошел с ней перед этим. Ей бы хотелось, что все потрясения того дня навсегда покинули ее голову вместе с этим дурацким чувством, которое оккупировало сердце, прочно схватило клещами и больше не отпускало.
Тени ложились на его лицо, но он улыбался, как обычно. Тихо, спокойно, по-доброму. Как не улыбался ей больше никто.
Асирпа несколько раз замотала головой, чтобы отогнать эти образы. Невероятно, что с ней делает учеба. Она скорее всего уже сходит с ума, раз добровольно это все вспоминает.
Сугимото продолжал шагать по дороге, ведя ее в какое-то очередное знакомое ему место, и абсолютно не замечал, что с ней происходило. Оно и было к лучшему. Она еще не набралась смелости, чтобы все рассказать.
Они не сговаривались, куда пойти. За месяц традиция сложилась так, что она давала ему просто вести ее куда-нибудь, куда ему захочется. У Асирпы редко менялись предпочтения по маршрутам и точкам назначения. Сейчас дорога показалась ей ужасно знакомой. Такой знакомой, что она даже вынырнула из своего внутреннего мира, чтобы спросить:
–Мы опять идем к тебе на работу?
Сугимото смущенно кивнул.
–Ага.
–А почему мы не можем пойти буквально в любое другое место? Тебе самому еще не надоело? И так уже там работаешь целыми днями. Я не настаиваю, конечно, но…
–Может быть и надоело, – он поправил кепку и отвел глаза, – но у меня есть причины.
Она так пристально на него смотрела, что ему просто пришлось расколоться.
– Там просто…там дешевле.
–Дешевле? – она не особо разбиралась в ценнике кофеен, но почему-то «Mos» не казался ей сильно дешевле тех мест, куда они пару раз заглядывали.
–У меня есть скидка сотрудника. Ну, и плюс если мы на кого-то в хорошем настроении попадем, то есть шанс на бесплатный кофе.
Для нее его нежелание тратить деньги не было новостью: она сама была такой же. Новостью был тот факт, что он почему-то сейчас смущался об этом говорить.
–Ну, я сказала, что мне без разницы особо. Раз уж настаиваешь…
К их счастью, народу в кофейне было не так много. Почти все столики были свободны, за исключением парочки. Ее глаза приковала знакомая фигура. Глаза закатились как будто уже по привычке. Ну, конечно, он тоже будет здесь.
Сугимото громко приземлился на свободный стул рядом с Огатой. Тот подвинулся в сторону, чтобы Асирпе тоже было куда подвинуться и сесть. Она снова почувствовала знакомый укол в груди: все-таки ей бы хотелось дольше провести времени вдвоем, когда не было никого из знакомых, кто бы мог тоже претендовать на его внимание. «Просто дайте мне наверстать с ним упущенное», хотелось крикнуть ей.
–Что пьешь сегодня?
Они, как всегда, не здоровались. Огата подвинул кружку к нему поближе.
–Фильтр взял. Хочешь попробовать?
Сугимото быстрым движением отпил из чашки, задумчиво облизал губы и нахмурился на секунду.
–Кислый. Колумбия?
Огата пожал плечами.
–Если бы Който еще спрашивал мое мнение, прежде чем налить.
Сугимото кивнул. Для них весь этот разговор нес очень много смыслов, в отличие от Асирпы. За месяц она уже успела привыкнуть к обсуждению кофе, но все еще не могла поддерживать разговор. У нее пока не сложились отношения с черной жижей (интересно, связано ли это с первыми впечатлениями, которые она получила?), и поэтому она просто давала их беседе течь, не вмешиваясь. Она в любом случае найдет, о чем поговорить с ним, не затрагивая тему кофе.
Сугимото отодвинул чашку обратно и с деловым видом сообщил ей:
–Я пойду поздороваюсь. Тебе что-нибудь взять?
Он уже знал, какой будет ее ответ. Она больше ничего и не могла сказать.
–Бери, на твой вкус.
Он вынырнул из-за стола плавным движением и сразу же направился к стойке. Асирпа в очередной раз осталась наедине с Огатой, что, по ее мнению, начинало происходить все чаще и чаще.
За месяц (или чуть меньше) она уже успела привыкнуть к его существованию. Они редко встречались отдельно, без Сугимото. Чаще всего это происходило, когда они одновременно приходили к нему в гости на смену, и он был занят; тогда им больше ничего не оставалось, как ждать, пока Сугимото перестанет носиться за стойкой, будто бы отращивая по пути еще несколько рук, подобно Шиве, и жонглировать молоком, чашками и прочими кофейными штуками. И вот в такие моменты они были вынуждены наслаждаться обществом друг друга.
Не сказать бы, что она узнала его получше. Огата все еще продолжал оставаться самой большой загадкой в ее окружении. При том, что она любила подмечать все детали вокруг, внимательно следить за людьми и запоминать то, что они говорят, Асирпа все равно не могла понять его. Как будто в этом искусстве наблюдения он в сто раз превосходил ее и умело скрывал все, что ему было нужно скрыть, при этом видя ее насквозь. Угрозы при всем при этом она не ощущала: скорее недоумение с налетом любопытства. Все-таки ей очень нравились загадки.
–Решила не рисковать? – черные глаза смотрели на нее с насмешкой. Он не мог не припоминать ей тот раз с воронкой.
–Простите, у меня слишком плебейский вкус, чтобы выбирать себе что-то самой.
–Ну да, ну да. Как же я мог забыть. Не хочешь попробовать фильтр еще раз? Я с удовольствием что-нибудь для тебя выберу.
Она почувствовала волну мурашек по позвоночнику, которую ничем, кроме пристального взгляда, объяснить не могла.
–Нет, спасибо. Я думаю, что я пока довольна своим неразвитым вкусом. Обойдусь без нот.
Уголки его губ дрогнули, но не сложились в улыбку.
–Вот как. Жаль.
Он сделал глоток кофе, и Асирпа решила, как бы между делом, сесть более расслабленно. Расслабленная поза говорит об уверенности. Правда ведь?
Она сложила руки перед собой на столе, потирая пальцем место на ладони у пальцев. Несколько бесконечно длинных мгновений они сидели в тишине. От нечего делать она снова принялась разглядывать интерьер.
Асирпа уже привыкла к этому месту: благодаря Сугимото, «Mos» ощущался для нее как второй дом. Вот то же зеркало в тяжелой позолоченной раме, куда она любила заглядывать, пока в кофейне никого не было; вот висит тюль, такой громоздкий и неподъемный, что он даже не колыхался от потоков сквозняка, создаваемых открывающейся дверью; вот суровый капитан корабля, ставший уже старым знакомым, все так же строго поглядывает на гостей, может быть, осуждая их за леность, а может быть, пытаясь подстегнуть нерасторопных бариста, чтобы те выполняли свою работу быстрее. Так или иначе, изучить все детали внутри она успела уже несколько раз, но тем не менее, снова и снова принималась за это занятие, стоило ей только перестать прикладывать усилия и вытягивать из Огаты слова.
Однако сегодня он решил ее удивить.
–У тебя тоже шрамы на руках?
Асирпа вскинула голову. Тоже? Как у кого? Он указал глазами на шрам, который она потирала, сама того не замечая.
–Да, я в детстве часто была в лесу и еще много падала. Ну вот результат, – она сделала небольшое движение рукой в его сторону, чтобы показать маленькие отметины на тыльной стороне ладони, – у меня их немного, так что…
Он потянулся к ней так плавно, что она не сразу это заметила. Мгновение, и их руки соприкоснулись. Огата дотронулся до ее ладони, проведя пальцем по шраму.
–Выглядит маленьким. Давно было?
Она не сразу поняла, что ей нужно ответить. Это прикосновение не было неприятным, но оно вызвало внутри что-то, чего Асирпа не замечала раньше. Что-то волновалось в душе, и она не могла дать этому чувству имя. Странно. Рука была прохладнее, чем она бы могла себе представить, и мягче. Странно, но приятно.
–…я же говорю…в детстве…– чувствуя, что начинает заикаться, она решила закончить на этом свою мысль. Еще чего не хватало, волноваться от таких глупостей!
Огата усмехнулся, но руку не убрал. Палец легко и ненавязчиво поглаживал черточку у нее на ладони, будто так и надо было. Его ладонь почти полностью накрыла ее. Она думала сегодня о прикосновениях весь день, но не ожидала, что они будут такими.
–А что насчет Сугимото?
Ее брови на мгновение сдвинулись.
–В смысле?
Он не отводил взгляда с руки и сосредоточил на ней все внимание. Асирпа почувствовала иррациональное желание резко одернуть ее и прижать к себе, но не пошевелилась. Это ощущалось как плен. Ее руку по какой-то причине взяли в плен, и она, по другой какой-то причине не могла с этим ничего сделать. Сердце сделало пару скачков. Она покосилась в сторону стойки. Где носит Сугимото?
–Я про шрамы на лице.
Интуиция ее не обманула. Она собрала все силы и сжала руку в кулак. Ладонь так и продолжала давить сверху. Мягко, тепло и тяжело.
–Он тебе сам не рассказывал?
–Нет.
Она кивнула, задумчиво смотря в одну точку. В голове пульсировала лишь одна мысль: он не рассказал. Он не рассказал, как и пообещал ей. Каждый раз, когда кому-то случалось упомянуть шрамы у Сугимото на лице, Асирпа ловила себя на удивлении. Для нее они давно стали частью него. Она настолько привыкла видеть его таким, что уже не замечала, что его лицо как-то отличается от того, что было у других людей.
А может быть, это психика пыталась заставить ее забыть то, с чем эти шрамы были связаны.
Удивительно, как одно и то же воспоминание всплывало у нее в голове уже третий раз за сегодня. Она усиленно пытается об этом не думать, но каждый раз что-то дергает ее обратно. Предзнаменование? Она надеялась, что нет.
Асирпа повернула голову в сторону, где должен был стоять Сугимото. Когда она не увидела его там, сердце снова пропустило пару ударов. Куда его уже унесло?
Медленно она отодвинула руку подальше от Огаты и спрятала под стол, положив на колени. Тот не стал возражать, но свою ладонь оставил на том же месте.
–Я думаю, будет лучше, если он тебе расскажет сам.
Под тяжёлым взглядом внутри все похолодело.
–Он сказал, что это как-то связано с другим человеком. Я предположил, что другой человек – это ты.
Сердце екнуло. Прежде, чем она успела подтвердить или опровергнуть его теорию (абсолютно верную, к слову), за столик наконец-то вернулся Сугимото.
–Сори, я за стойкой был, Който попросил помочь с штуками, там Цукишима вроде как собрался сегодня приезжать, смотреть. Зато я капучи нам сделал сам!
Он аккуратно поставил две красные чашки, отбежал на пару секунд назад и вернулся ещё с одной.
–Ты тоже держи, - Сугимото поставил один кофе перед Огатой, – я и тебе сделал.
–Как это мило. Спасибо.
Она попыталась взять себя в руки. Ничего страшного, если он это понял. Сугимото ничего не расскажет. Все хорошо. Сейчас она выпьет кофе, успокоится, и через несколько минут он забудет о своем вопросе.
Асирпа попробовала свой капучино. Вкусный. Сугимото всегда удавалось варить его так, что он получался воздушным и нежным, как дуновение ветерка в жаркий день. Несмотря на вкусный напиток, у нее все еще оставалось какое-то странное ощущение, что что-то идет не так. Огата успел сделать несколько глотков, прежде чем Асирпа поняла, что смутило ее в этой сцене.
–Там же молоко? – под вопросительной интонацией скрывалось недоумение.
–Ну, да, – удивлённо протянул Сугимото, хотя обращалась она изначально не к нему.
–И ты это пьешь? – уже больше похоже на обвинение.
Огата бросил на нее взгляд из-под прикрытых глаз.
–В чем проблема?
Она радостно сверкнула глазами, поймав его на лжи.
–А не моветон ли случайно?
Их взгляды пересеклись: синие требовательные глаза и черные бесстрастные.
–Не понимаю, о чем ты.
С абсолютно ровным лицом он вдруг подмигнул ей так, чтобы этого не заметил Сугимото. Сугимото же растерянно переводил взгляд то на него, то на нее. Рука с чашкой так и остановилась на полпути в воздухе, не достигнув пункта назначения.
–Я вообще ничего не понял, – он таки остановил глаза на Асирпе в надежде на то, что она прояснит ему ситуацию. Та лишь махнула рукой: смысла жаловаться на Огату не было.
–Забей, – она снова принялась за свой капучино.
Над столиком снова повисло молчание, пока два «эксперта» и один кофейный новичок наслаждались своими напитками. Разорвал его дальше, как обычно, Сугимото – он терпеть не мог молчать в компании людей (Асирпа всегда гордо думала про себя, что к ней это не относится: с ней он мог провести в тягучей тишине несколько часов и совершенно не загнаться по этому поводу).
–Так что там все-таки думаешь про то, чтобы отметить начало учебы?
Вопрос звучал для нее достаточно странно: он уже задавал его ранее и уже получил ответ. Какой был смысл?..
–Я ж сказала. Я не против.
Он кивнул несколько раз, кинув косой взгляд на Огату, и затем продолжил:
–Как насчет этих выходных?
Асирпа тоже покосилась на Огату. Зачем он вообще поднял этот вопрос сейчас? Неужели чтобы...
Огата поставил кружку на стол и вмешался в их разговор:
–Идете пить? – когда Сугимото кивнул, он наклонил голову и продолжил, – Можно составить вам компанию? – он перевел глаза на Асирпу. Его лицо, как обычно, не выдавало вообще никаких намерений, – если никто не против, конечно.
Интересный ход. На секунду в груди разлилась кипящая злость. И какой черт дернул его за язык? Они собирались идти вдвоем, она собиралась идти с ним только вдвоем. При том, что она уже переехала в тот же город, ей катастрофически не хватало с ним времени наедине. Даже когда они встречались где-то, их постоянно окружали люди. А теперь еще и Огата... Асирпа в целом не была против его компании, но вот в баре... В баре она бы чувствовала себя полностью в комфорте и безопасности только рядом с Сугимото.
Усилием воли она заставила себя успокоиться. Это все неважно. Если они все-таки пойдут втроем, вряд ли случится что-то страшное. В конце концов, Сугимото пообещал ей быть рядом. Да и разгадать загадку по имени «Огата» ей тоже было интересно. Кто знает, что он может ей выдать, если выпьет.
–Да, пойдем. Можем и втроем посидеть.
Лицо Сугимото заметно просветлело. Огата тоже выглядел довольным даже за своей привычной маской безразличности.
Асирпе лишь оставалось надеяться, что для нее этот опыт окажется приятным.